Kitabı oxu: «Между скалами»
ПРОЛОГ
Мне 17 лет. Мне исполнилось 17 уже довольно давно, но я стала семнадцатилетней только пару месяцев назад, когда случился тот короткий, но яркий водоворот событий, заставивший меня повзрослеть.
Сейчас, когда я погружаюсь в воспоминания, мне кажется, будто всё это происходило вовсе не со мной и вовсе не в этом мире, а где-то во сне. Или, скорее, в состоянии дремоты.
Я знаю, что у событий, о которых я хочу рассказать, есть и другая сторона. Тёмная, необъяснимая, та сторона, о которой мне не хочется думать. И, не буду лукавить, эта сторона являет собой подводную часть айсберга. Но иногда не стоит тревожить и без того неспокойный океан. Некоторые тайны должны быть нераскрытыми.
Пусть читатель не сочтёт это неискренностью и простит за малодушие. Случившееся способно напугать любого, если слишком глубоко вдуматься.
Поэтому я поведу вас по безопасной внешней стороне айсберга. Думаю, она не менее занимательна, чем внутренняя.
Итак, почему всё это случилось? Пожалуй, у каждого человека в жизни был период «без тормозов», когда ты осмеливаешься вылезти, наконец, из своего футляра, и тебя с непривычки заносит от встречного ветра и мотает из стороны в сторону, как колос на лугу во время урагана.
Прошло всего два месяца, а мне кажется, целых 20 лет. Тогда, два месяца назад, всё было совсем по-другому. Тогда я только-только начинала чувствовать предоставленную мне свободу действий, и это чувство поначалу обескураживало меня, а потом я пыталась привыкнуть к нему и часто теряла опору.
С чего всё началось? Пожалуй, с того момента, как я, домашняя девочка из книжного мира, не умеющая толком общаться с людьми, неисправимый и конченый интроверт, поняла вдруг, что уполномочена сама решать, где, как и с кем я проведу день; что и сколько я съем; на что потрачу деньги; сделаю ли уроки; во сколько встану и лягу; сколько кружек кофе выпью с утра (у меня кофеиновая зависимость) и т.д. Я неожиданно почувствовала, что папа с мамой доверяют моим решениям и что я окончательно выросла (в их глазах, во всяком случае). Это было чертовски приятно! Когда родители прислушиваются к тебе, как к равному, и позволяют самому разбираться со своими делами и проблемами.
Именно в этот период начали происходить те события, о которых я хочу рассказать.
Наверное, говорить, что всё это было естественным ходом взросления, было бы не очень справедливо. Я не совсем обычный человек. Я могу видеть фантомы. Не знаю, как и почему это случилось, что за этим стоит.
Звучит странно и глуповато, но тем не менее. Это то, без чего я не была бы сейчас тем, кем являюсь. Я бы не повзрослела. Не стала бы самой собой. Сколько ни дуйся на свою жизнь, сколько ни спорь с ней, ни обвиняй её, а стоит ли, в конце концов, благодарить её за подаренное проклятие? Теперь я точно знаю – за всё стоит.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава I
Дело было за неделю до начала ноября. Октябрь выдался очень тёплым. Это была запоздалая осень. Золотые листопады, ещё недостаточно холодный ветер и несильные дожди, запах коры деревьев, сырой земли и мокрых листьев. Я впервые видела такой нежный конец октября.
Мы часто семьёй придумываем праздники и справляем их. И в тот день во второй половине октября мы так же придумали День Тёплой Осени. Было воскресенье, и ничто не мешало нам всей семьёй отпраздновать его. Утром мы поехали в краеведческий музей. Мама говорит, что краеведческие музеи влияют на восприятие человеком этого мира. Трудно судить, насколько она права, но со мной это определённо работает.
Потом мы собирались поехать в кафе, но по дороге папа увидел парк аттракционов и свернул прямиком туда. Маме его идея пришлась по вкусу. Надо сказать, мои родители – те ещё адреналинщики. А вот я не такая. У меня на аттракционах начинается головокружение, в придачу я всё время жду, когда в механизмах что-нибудь сломается, и мы погибнем. Книжек начиталась.
В конце дня у меня появилось ощущение, которое обычно появляется летом. Когда ты находишься будто в каком-то другом мире, мире приключений, сражений, погонь, драк, лазаний по деревьям и горам, падений с обрывов в горную реку ночью… ощущение, будто сбылось что-то, о чём ты мечтал в детстве после просмотра мультиков и фильмов.
Потом мама решила побродить по супермаркету, а мы с папой решили подождать её.
Когда мы оказались в машине, папа вдруг спросил:
–Хочешь за руль?
Я опешила. Летом мы выезжали на природу, в лес, и там папа учил меня водить. Много кричал и, в конце концов, объявил, что по городу мне лучше не ездить.
–Хочу, – с недоверием ответила я, искоса глядя на папу. – А чего это вдруг?
–Машин почти нет, – пояснил он. Был уже вечер, и машин действительно было немного.
Мы поменялись местами, и я оказалась за рулём.
–Помнишь, что делать? – осведомился папа, поворачиваясь всем корпусом ко мне и, видимо, готовясь в любой момент переместить ногу на педаль тормоза и руками взяться за руль.
Я не помнила, но кивнула, дабы не прослыть слабаком. Папа хмыкнул и стал, как в первый раз, меня инструктировать.
Я рулила неловко, боязливо, на педаль газа почти совсем не давила, и мне показалось, что я и круга не успела сделать вокруг супермаркета, когда мама вышла.
День закончился в какой-то забегаловке на первом этаже одной из обычных обшарпанных пятиэтажек. В больших городах всегда есть районы, где растёт очень много деревьев, пахнет кошатником и стоит много старых советских построек, с которых медленно обваливается краска и штукатурка. Не очень люблю такие районы, если честно, хотя наличие во дворе деревьев значительно поднимает мне настроение.
В забегаловке было довольно уютно, но было слишком уж много посетителей, поэтому мне не терпелось домой. Я не слишком человеколюбивая и в таких местах стараюсь с другими людьми не контактировать и не смотреть на них.
Когда мы приехали домой, уставшие, но отдохнувшие, нас встретил запах разлитой краски и перемазанный ею кот Фрак. Вообще-то, полное его имя Фраклеон, но мы его называем Фрак, потому что он у нас двушёрстый: на спине, ногах и половине пуза чёрная шерсть, а на шее, голове, лапах и груди – белая. Выглядит, будто он и впрямь во фраке.
–Вот разбойник! – пробормотал папа с негодованием и кинулся в зал, где у нас шёл ремонт.
–Не стыдно тебе, свинтус? – затянула я, подхватывая Фраклеона под мышки и начиная массировать ему живот. Он бесится, а я обожаю так делать. – Ты нарушаешь наши гражданские права, между прочим …
–Мало того, он ещё нарушает все статьи Семейного Кодекса, – подхватил папа из зала.
–А я о чём, – я попыталась укусить Фрака за ухо, он вывернулся и поцарапал мне шею. Целился в лицо, но я успела отвернуться.
–Оставь кота в покое! – донёсся сзади мамин голос. – Ты куда его тащишь?
–Мыть, – ответила я, кладя Фрака пузом себе на макушку.
Фрак ненавидит мыться. Как только включается вода, руки моющего оказываются сплошь покрыты длинными царапинами, а ванную наполняет негодующий кошачий ор.
Я сунула кота в ванную, включила воду и получила свою порцию глубоких царапин на запястье.
Около получаса Фраклеон оказывал сопротивление, отчаянно брыкаясь и покрывая меня кошачьим матом, а потом присмирел и уставился в пространство, словно в шоке, позволяя мне безжалостно обливать его водой и копаться загребущими скрюченными пальцами в его роскошной шерсти. Это он так старается вызвать чувство вины. Мол, делайте со мной что хотите, я останусь безмолвен. Через десять минут он, правда, опять стал мяукать, шипеть, извиваться и мотать головой по кругу, словно взбесившаяся кобра. Спутанные клочки шерсти стали проскальзывать между пальцами, и Фрак начал дёргаться ещё сильнее.
–Да уймись ты, глупое животное, – прорычала я и сунула кота прямиком под струю воды, чтобы поскорее смыть с него мыло и сократить его мучения, но Фрак заверещал, рванулся вверх, вцепившись мне в руки и футболку и таким образом надеясь спастись от воды.
–Да что за, – я резко выпрямилась и подхватила его за лапы, но Фрак оказался ловче: он со всей дури тяпнул меня за руку и освобождённой лапой со смаком вцепился в кожу на моей шее, так что, когда я выпрямилась, на шее красовался огромный глубокий порез, как от ножа.
–Чёрт! – зашипела я, а Фрак, вывернувшись, пулей выскочил из ванной, спеша навстречу новым приключениям.
–Я тебе это припомню! – крикнула я, потирая расцарапанную шею и выключая воду, но тут же спохватилась, что не смыла с Фрака шампунь, и помчалась за ним.
У самой кухни в коридоре я поскользнулась и, растянувшись на полу, успела крикнуть:
–Мама, держи его!
–Что, Фраклик, она тебя обижает? – донеслось из кухни. Предательница… Вот за что кот любит маму больше всех в нашей семье: во-первых, на неё всегда действует угнетённое выражение его морды (а он обожает поломать комедию), а во-вторых, она его почти никогда не моет и не расчёсывает ему шерсть.
–Мама! – возмущённо закричала я, поднимаясь на ноги и появляясь на кухне. Мама, начавшая уже жарить котлеты на ужин, стояла у плиты и тискала на руках своего ненаглядного Фраклика. – Смотри, что он сделал!
–Ого! – оценила мама, взглянув на мои ранения. Фрак зыркнул на меня наглыми зелёными глазами и, протестующе мяукнув, продолжил подлизываться. – Сама виновата, лучше бы его папа помыл. Иди сюда, – мама отпустила злорадно косящегося на меня Фрака на пол и достала аптечку.
Я подошла.
Мама извлекла из аптечки банку перекиси и вату, промокнув её в прозрачной жидкости, провела по царапине на шее, из которой уже тянулась струйка крови. Кровь, надо сказать, Фрак любит. Он так и замер на моём стуле (наверняка сейчас его описает, он у нас мстительный) и жадно глядел на алые капли, облизываясь.
Царапину защипало, боль усилилась. Я ойкнула и ткнула пальцем в кота:
–Помнишь, я говорила, что он кот-вампир? Так и есть.
–Подними голову, – попросила мама.
–За что он меня так ненавидит?
–Он генетически к тебе не расположен.
Мама права. Фрак возненавидел меня ещё несколько лет назад, в тот день, когда мы взяли его, едва родившегося, домой с улицы.
Царапину опять защипало.
–Ты погляди, он всю краску разлил! – папа заглянул на кухню, демонстрируя пустое ведро из-под краски.
–Там больше нет, что ли? – спросила мама, убирая аптечку в один из шкафчиков.
–Да, – папа махнул рукой, – осталась пара вёдер. Засранец, – процедил он, посмотрев на Фрака. Тот фыркнул и горделиво отвернулся, но, наткнувшись взглядом на меня, снова повернулся, предпочитая, похоже, смотреть на папу.
–Всё на полу?
–На газетах, ещё стену забрызгал.
–Свинтус, – сказала я и вышла из кухни.
По дороге в комнату я заглянула в зал. Белая краска, как снег, лежала на газетах, закрывая бесконечные фото знаменитостей и нудные статьи. Слава богу, ненавижу газеты. Надо отдать коту должное, иногда его безобразия бывают даже уместны…
Едва оказавшись в своей комнате, я плотно закрыла дверь, задвинула шторы и ушла в своё вечное убежище у окна: письменный стол, над ним у меня кровать. Конструкция моей мечты. Там я обычно провожу досуг.
Ночью я проснулась от телефонного звонка. Я свесилась с кровати и долго смотрела на орущий мобильник, а потом, тяжело вздохнув, слезла вниз, взглянула на номер, и у меня внутренности связались узлом. Звонила моя подруга Женя Зайцева.
У нас очень странные отношения, были, по крайней мере. Однажды, года четыре назад, мы с классом ходили на экскурсию в учебную киностудию. Там-то я и познакомилась с мрачной, резкой по суждениям девушкой-эмо, которая занималась гримом. Мы тогда двумя словами едва перебросились, но я при ней рассказывала нашему гиду про какую-то книгу, и Женя отвела меня в сторону и спросила, не могла бы я дать ей эту книгу почитать. Я ответила утвердительно, и мы обменялись телефонами. После этого встретились, я отдала книгу, и меня просто утопили в мире комиксов, книг, стихов, аниме, в теме монстров, космических войн, параллельных миров, в тонкостях наложения грима. Я была поражена, сколько всего удивительного и увлекательного может извлекать человек из этого мира. Я сижу и предаюсь отчаянию при любом столкновении с реальностью, а кто-то окрашивает эту самую реальность в самые невероятные цвета и любит, действительно любит то, что видит.
Женя учится сейчас на последнем курсе на художника мультфильмов, параллельно познаёт тонкости кино и грима, но в качестве вольнослушателя. Она жутко обаятельная в своём красочном мире фантазии и чёрного юмора, несмотря на интроверсию и замкнутость, и в киностудии её принимают с распростёртыми объятиями.
Женя просто затягивает; всё, что она говорит и делает, окунает меня в бездну её внутреннего мира, и я снова чувствую то, что бывает летом: ощущение приключений… О чём я ни думаю, всё после общения с Зайцевой вижу под другим углом.
На третий день нашего общения она призналась, что у неё есть парень. Она сказала о нём всего два слова, но при этом её глаза так ярко блестели, что я ощутила ревность. Да, ревность – моё второе имя. Я жуткий собственник, особенно с теми людьми, которые мне нравятся.
Где-то спустя неделю я стала понимать, что у нас отношения уже вовсе не приятельские, а гораздо теплее и ближе. Всё время ловила себя на том, что хочу увидеть Женю, поговорить с ней. Она иногда знакомила меня с кем-то: то с тремя парнями, с которыми они играли в своей рок-группе (Женька обожает рок, к тому же неплохо владеет электрогитарой, те парни научили), то с какой-то девчонкой с красивыми серыми глазами (я всё думала, на что Женя её «подсадила», но так и не поняла), то с двумя девчонками-полиглотами, они вроде бы играли в учебном фильме в той киностудии… Словом, не давала очнуться от чувства ревности.
Мы очень долго общались, не произнося слова «друзья». Только через месяц Женя мимоходом обронила: «У меня всё равно друзей нет. Только ты, и всё». Тогда мне открылся на мгновение мир, в котором она жила: мир, где все – не более, чем приятели и единомышленники, и никто, кого можно было бы назвать другом. Тогда я перестала всё время ревновать, зная, что общение со мной ей важнее, чем все те связи, которые связывают её с её знакомыми. Так мы стали друзьями официально.
Когда я взяла трубку, то сразу поняла, что с ней что-то не так.
–Ты себе представляешь, сколько время? – процедила я, хотя и была жутко рада её звонку.
–Ира, пожалуйста, ты можешь приехать? – скороговоркой выпалила Женя. Мне показалось, будто ей трудно дышать. И такой умоляющей интонации я у неё ещё не слышала…
–Приехать? Что слу…
–Пожалуйста, очень тебя прошу! – почти в панике закричала она с той же мольбой в голосе.
–Что случилось? Тебе плохо? – быстро спросила я, ощущая, как по позвоночнику к голове крадётся ледяной ужас.
Что, что могло привести её в такое состояние? Что могло так напугать мою железобетонную подругу?..
–Ира, приезжай сейчас, пожалуйста!..
–Ты можешь…
–Просто побудь со мной, – неожиданно тихо попросила Женя.
У меня вздрогнули внутренности. Это стало последней каплей.
–Куда?
–В общежитие… Туда не пускают только после часа ночи, а сейчас только полночь…
Я бросила телефон на диван у противоположной стены и метнулась было к шкафу, но вовремя притормозила и, с трудом заставляя себя не срываться на бег, прокралась в спальню к родителям.
–Мама, – прошептала я, осторожно прикасаясь к маминому плечу. Она у нас спит очень чутко. – Мам, слушай…
Спешка мгновенно исчезла, когда я стала будить маму, потому что вряд ли из этого что-то выйдет. Скорее всего, мама меня никуда не отпустит. И скажет пару слов о моей ненормально-горячей привязанности к подруге. Для мамы дружба не имеет цены, как для меня, и она не очень-то понимает мою преданность.
–Чего? – сонно спросила мама. Спавший где-то у мамы в ногах Фрак проснулся и сквозь темноту хмуро посмотрел на меня.
–Мама, мне тут Женя звонила, – я непроизвольно вжала голову в плечи. – И она… ну, она… просила приехать, очень просила… ей, кажется, плохо… Что-то случилось…
–Куда приехать? – мама села, кутаясь в одеяло поверх пижамы.
–К ней… в общежитие, – пробормотала я совсем тихо.
–И что, сейчас? До завтра она подождать не может?
Это именно те вопросы, которых я боялась.
–Ну, она просто просила прямо сейчас…
–Ты посреди ночи к ней собираешься ехать? – мама уже начинала сердиться, и в её голосе зазвенела сталь, заклокотало раздражение.
–Она бы ко мне приехала! – я почувствовала, что пора заступиться, потому что мама никогда не была особенно хорошего мнения о Жене.
–Как хочешь, конечно, но сейчас тебя туда никто не повезёт, – холодно сказала мама.
Судя по её тону, если я решу ехать, мама будет весьма недовольна. Она считает мою преданность раболепием.
–Мам, она очень просила… Не знаю, что случилось, но такой я её ещё не слышала…
–Сейчас тебя туда никто не повезёт, – повторила мама и легла.
–Спасибо, – я поплелась к двери.
–Не знаю, у папы спроси. Я тебя точно никуда не повезу, – тем же мрачным голосом добавила мама.
–Ладно, – я вышла.
Кажется, обречено. Но что же делать?..
Я постояла у спальни и зашла назад, на переговоры с папой.
–Пап…
–Мм?..
–Папа, мне Женя позвонила…
–Зовёт очередное порно смотреть? – папа о Жене немного другого мнения, чем мама.
Однажды моей подруге какие-то знакомые дали один фильм посмотреть, и она позвала меня на просмотр. Женя ненавидит смотреть фильмы в одиночестве. Где-то через 20 минут мы поняли, что нам впихнули порнуху. Более того, что-то случилось с компьютером, и мы наблюдали это действо ещё часа полтора. Мы тогда были не в общежитии, а дома у Жени, она часто туда приходит. Её родители, очень тёплые люди (до сих пор не пойму, откуда у них такая странная и мрачная дочь?..) пришли, когда наша пытка была в самом разгаре. Конечно, были шокированы… Мой папа узнал об этой истории сразу, как только гроза кое-как миновала, и тоже устроил нам обеим головомойку. Теперь он считает Женю извращенкой, хотя я не раз говорила, что она не знала.
–Нет, почему, – смущённо ответила я, косясь на маму и прикидывая, могла ли она слышать папину фразу. – Но да, она просила приехать. У неё что-то случилось… Пап, – я заметила иронию и скептицизм на его лице, – это очень важно… для неё.
–Не сомневаюсь, – ответил он и отвернулся.
–Мама меня не повезёт.
–Разумно.
–И… ты не?.. – я начала впадать в отчаяние.
–Дочур, я завтра рано встаю.
Нет, пусть спит. Папа телеведущий, ведёт программу новостей. И в студию приезжает очень, ну очень рано, часов в 6:00 утра, чтобы выйти в прямой эфир. Так что пусть спит.
–Ладно, я…
Тут Фраку надоело, что никто на него не обращает внимания, и он стал громко возмущённо мяукать.
–Доча, иди уже спи, – устало сказала мама, приподнимаясь на локте.
Я с досадой вздохнула и вышла за дверь.
Чёрт… чёрт, чёрт! Что же делать?! Как только я вышла из спальни родителей, во мне зашевелилась сильная тревога. Я вспомнила недавний разговор, голос Жени… Нет, я должна сейчас же ехать к ней! Но как?! Мама наотрез отказалась везти, папу нельзя просить, он и откажется, а не откажется – будут проблемы уже у него, автобусы и маршрутки не ходят… Что же делать?
Тут мне в голову влетела безумная мысль. Я буквально сегодня, то есть, уже вчера брала уроки по вождению!
Нет, это действительно безумие. Что я ещё могу?
Я закрыла глаза, постаралась успокоиться. Думай, какие ещё есть варианты… Позвонить кому-то… Кому? Дяде? Исключено, у него забрали водительские права. Мой дядя Гриша, брат мамы, обожает быструю езду.
Может быть, такси? Денег нет, хотя на такси ночью можно доехать относительно недорого. Конечно, теоретически деньги можно взять и без спросу, но так поступать мне хотелось меньше всего.
Никто не повезёт. В голову лезут папины инструкции. Все, все до единой. Слишком глупо, но так реально!
Нет, что ещё?! Может, правда обратиться к дяде?..
И опять навязчивые картинки: поверни ключ, включи мотор, рычаг в сторону, педаль, рычаг… А ведь ничто не мешает! Всего лишь взять ключи от папиной машины, а дорогу я знаю, как свои пять пальцев, только туда пешком не дойти…
Ох, что же делать?!..
Есть ещё вариант: не ехать никуда вовсе.
Я тряхнула головой. Что за глупости?
Пусть мама считает это ненормальным. Мне хватает одного воспоминания о том, какой Женя была по телефону, и все сомнения в прах. Дружба – это то, что бесконечно ценно для любого человека! И если моим друзьям нужна помощь… И потом, ведь их у меня не так уж и много, и каждый явится на первый зов. Почему же я должна оставаться только из-за того, что родители этого не одобряют? Взрослые имеют свойство недооценивать чувства детей. Но это вовсе не пустяк, как они думают…
Да и мне пора становиться взрослее и решать всё самой. Думаю, не особо они и разозлятся, если я сейчас сбегу…
У меня закружилась голова, я вдруг отчётливо представила себе каждый свой будущий шаг, если я собираюсь ехать сама. Мне ничто не мешает.
У меня никогда не было симптомов подростка-бунтаря, и я думала, что никогда не доставлю родителям проблем, но сейчас, натягивая в коридоре куртку, понимала, что я ничем не отличаюсь от других. И, скорее всего, родители этого ждали.
Снять пижаму и влезть в свитер и джинсы – дело одной минуты. Провести расчёской по чёрным волосам и собрать в хвост – всего пара секунд. Куртку поверх свитера, зашнуровать ботинки, забросить в старый рюкзак игрушечного резинового лягушонка (без талисмана пропаду)… готова.
Я осторожно закрыла за собой входную дверь.
