Kitabı oxu: «Плюс-минус вечность (сборник)»

ВОЛНЫ МЕСТИ

– Купи свинины. Тридцать килограммов. Парной. Нужна очень быстро. Действуй.

Ну и задачка: под самый-то Новый год. В магазинах сейчас полный дурдом – даже в самых навороченных супермаркетах толпы народа, и продавцы хамят вполне в духе сельпо. Утром Лесю уже грозились уволить – из-за того, что ей хлеба с отрубями купить не удалось, с обычным ржаным вернулась. А уж мясо – тем более парное, да под вечер, она точно нигде не найдет.

Так что только и оставалось сесть в машину и попросить шофера:

– На водохранилище меня отвези.

Водитель, чудик Владик, – как и она сама, не москвич, поэтому сочувствовать пока не разучился, – спросил тревожно:

– К проруби, что ли, послали? Рыбу ловить?!

– В прорубь, – кивнула Леся. – Только не ловить. Сама утопиться хочу. От такой-то жизни…

Впрочем, Лесю сразу предупредили: на легкую жизнь в особняке Кремневых можно не рассчитывать.

– Хоть и обидно, деточка, а примирись сразу, – сказала ей тогда пожилая менеджерша из агентства по трудоустройству. – Твои амбиции, знания и планы на жизнь там никого интересовать не будут. В университет собираешься? А потом – свою фирму открыть?! Забудь, ласточка. Держи свои мечты при себе, а лучше вообще их из головы выброси… И на работе помни одно: они – баре. Ты – прислуга. И задача твоя – выполнять буржуйские прихоти. Четко, полно и по первому свистку. А не то – мигом вышвырнут.

М-да уж, тухловатая перспективка. Но иных вариантов у нее не было.

Леся тогда только что провалилась в университет. Что грустно, студбилет престижного вуза был совсем рядом, почти подмигивал – единственного балла не хватило. Когда пошла на апелляцию, ее даже не поняли:

– А что вы, девушка, так переживаете? К нам обычно с двойками приходят. А у вac две четверки, пятерка и тройка. Вполне достойный результат. Спокойно поступаете на контрактной основе, а после первого курса, бог даст, и на бесплатное переведетесь.

И поди объясни беспроблемным московским профессорам, что контрактное отделение (целых пять тысяч долларов за год!) – это только для всяких столичных штучек с богатыми предками не проблема. А для нее, как и для мамы, терапевта из городской поликлиники славного города Томска, такая сумма абсолютно неподъемна. Мамочка, правда, предложила поменять их «хрущобу»-двушку на комнату в коммуналке с доплатой, – чтоб только дочка в милом сердцу универе училась, но Леся отказалась. Категорически.

– Ерунда, мам. Не суетись. Ничего страшного не случилось. Прокантуюсь годик в Москве, похожу на курсы, деньжат подкоплю. Ну а следующим летом опять поступать буду. И клянусь тебе: в этот раз все получится.

Хвала мамуле: причитать, что дочка одна в чужом городе, она не стала. И обижать Лесю подозрениями, что та в столице на панель отправится (из их класса девчонок пять по такому пути пошли), – тоже. Об одном попросила:

– Ты только постарайся хорошую работу себе найти. Чтоб сильно не нервничать, а еще – чтобы жилье и стол предоставляли. Сама ведь знаешь: с твоим гастритом сухомятничать нельзя. И высыпаться обязательно нужно.

Леся от такого совета, признаться, про себя хмыкнула. Можно подумать, в жесткой столице подобных тепленьких мест – сто штук на выбор. Вообще-то ей пока только на рынке стоять предлагали – по двенадцать часов в день торговать китайскими шмотками. Ну, или в юридической консультации курьером, – за двести долларов, при том, что только за чахлую общагу по сотне в месяц нужно отстегивать.

Поневоле задумаешься: может, правда в девицы по вызову податься? Тем более оказалось: за подготовительные курсы при универе тоже платить надо – и очень немало… Но уж больно картина сюрная (это от слова сюрреализм – Леся подслушала, так в любимом универе студенты выражаются) получалась: она, в пеньюаре и вульгарном черном белье, в перерыве между клиентами сидит на кровати-сексодроме и повторяет спряжения английских глаголов…

Поэтому, когда вдруг свалилось место младшей горничной – и не где-нибудь, а в особняке крупного бизнесмена Кремнева (полный пансион, семьсот долларов в месяц, один выходной в неделю), – Леся едва рок-н-ролл не станцевала. Прямо перед столом менеджерши по трудоустройству.

Впрочем, от плясок удалось удержаться, но радостных ноток в голосе (а также провинциальной – как насмехались абитуриентки-москвички – глупой восторженности) Леся скрыть не смогла. Пылко откликнулась:

– Йес, то есть да! Конечно, я согласна!

– Что ж… – задумчиво протянула тетенька, которая восторга соискательницы явно не разделяла. – Возможно, вы, Леся, и правы…

Почему-то вздохнула и протянула девушке солидную пачку анкет и опросников. А потом стала объяснять специфику работы.

Смысл долгой речи оказался таким: она, Леся, идет в барский дом «прислугой за все». Или другая формулировка – «девицей на побегушках». Ну и совсем грубо: «Последней шестеркой». И начальником ей будет далеко не сам бизнесмен Кремнев и даже не его супруга, а некая Таисия Андреевна. Старшая экономка особняка и, как следовало из осторожных намеков сотрудницы агентства, натуральная церберша.

– Женщина она, скажем так, не без странностей, – рассказывала Лесе менеджер. – Я ее хорошо знаю: уже третью помощницу за год ей отправляю… Таисия эта – очень сухая, очень требовательная. Лени, панибратства, беспомощности категорически не приемлет. Сама работает сутками, – и от тебя того же требовать будет. И еще – только, Леся, строго между нами – с внешностью у Таисии Андреевны, мягко сказать, не очень… Поэтому красоток она на дух не выносит. Вы, к счастью (Леся насупилась), на фотомодель не тянете. Но все равно: будьте осторожны. Никакой косметики, волосы – под косынку, юбку – ниже колена. Все понятно?

«Понятно. Глаза долу, ни пикнуть, пахать без продыху и выглядеть крокодилом», – быстро пронеслось у Леси в мыслях. Но вслух она благоразумно сказала:

– А что, по-моему, все нормально. Я ведь пока не доросла условия диктовать…

И полетели будни.

Первые дни Лесе, правда, показались лучше самых суперских праздников. Такой шок был, когда в кремневский особняк первый раз попала! Все думала: сон ей снится… Раньше-то, когда фильмы по телевизору смотрела, не сомневалась: подобная роскошь, с фонтанами, мрамором, фресками, хрусталем, блещущим золотом паркетом, только в Голливуде бывает. И то достигается путем сложных комбинированных съемок. Кто подумать мог, что ближнее Подмосковье американской фабрике грез сто очков вперед даст.

Три этажа и сорок семь венецианских окон в золоченых оправах. Восемь ванных комнат и бассейн (не очень большой, всего двадцать метров, зато с минеральной водой, которая из самого Израиля поставлялась). А чего стоили газоны и клумбы с такими экзотическими растениями, что сразу стало жалко, что она не на биологический факультет готовится! Вольер, где разгуливали надменные павлины! Гараж на семь, одна другой краше, автомашин!..

Да и хозяин, Владимир Борисович Кремнев, оказался, против ожиданий, вполне нормальным дядькой. Ничего демонического – почти обычный, только очень усталый и с жесткими глазами мужик. Даже снисходил, чтоб здороваться, – имени Лесиного, правда, так и не запомнил.

Жена хозяина была похуже. Придира. Голос скрипучий, шаги сторожкие. И вид еще более измученный, чем у супруга (но только тот на работе устает, а хозяйка – на бесконечных подтяжках-массажах). Дети, мальчишки-близнецы, по счастью, большей частью обретались в Англии – обучались джентльменству и хорошим манерам. Умудрялись, правда, и из своего Альбиона вредить. Например, глубокой ночью звонили на Лесин мобильник и со зловещим придыханием шептали: «Этто я, ттвоя сммерть…»

Ну а самой колоритной фигурой, как и предупреждали в агентстве, оказалась непосредственная начальница. Таисия-громовержец. «Вот уж кто смерть так смерть», – иногда думала Леся.

Возраста домоправительницы, собственно, не определить. Лицо удивительно гладкое. Ни морщин, ни мимики. Говорит одними губами, об улыбке – и речи нет. Маска, в общем. Одни глаза – холодные, проницательные бусинки – в этом лице живые. Смотрит на тебя – и так страшно… Будто напротив удава стоишь, который в любую секунду может наброситься. К тому же еще и кончик языка у Таисии, как заметила Леся, слегка раздваивался. В общем, настоящая змеюка. Так и хочется глубокими ночами (скорее даже к утру – раньше начальница отправляться в постель не дозволяла) раскинуться на простынях и трактат сочинять. Под условным названием «Сто и один способ умертвить Главную Экономку».

А ведь она, Леся, по сути своей не злая. Это ж как надо ее довести, чтобы она кому-то смерти пожелала! Но Таисии допечь Лесю удалось. Любой день возьми – и обнаружишь ярчайший пример. Вот, например, вчера: Леся три часа без продыху оттирала от патины старинный подсвечник. Пальцы стерла до крови, глаза от медной пыли заслезились, зато красота получилась неописуемая! Блеск, шик, раритет! А Таисия подсвечник шварк – и в пыль. И скрипит:

– Безобразно. Переделать. Немедленно.

А сегодня, двадцать девятого декабря, двадцать ноль-ноль, когда Таисии вдруг свинины приспичило?! Ну что стоило предупредить хотя бы вчера, чтобы Леся, в свою очередь, поставщиков озадачила?.. Старшая экономка сама ведь прекрасно знает – в Москве под Новый год только с водкой да дешевыми колбасами перебоев нет. А дорогие, качественные продукты нужно заранее заказывать.

– …Короче, за свининой меня послали. За парной. Нужно тридцать кило, – просветила Леся шофера.

– Е-мое! – темпераментно откликнулся Владик.

– Видно, шашлык затевают.

– Ну, тогда точно: пушное животное к тебе пришло, Леська. То бишь писец, – покачал головой водитель.

– Вот и я говорю: только в прорубь… – согласилась Леся.

– Не нужно в прорубь. Мне без тебя скучно будет, – серьезно сказал шофер.

– А может, хозяину в ноги броситься?.. Сказать все, как есть. Объяснить, что нереально это, – задумчиво произнесла девушка. – Он вроде нормальный мужик, поймет… Ну, не знаю я, где эту свинину брать, не знаю!!!

– Хозяина по ерунде дергать нельзя, – вздохнул Владик. – Тем более, если Таисия ему уже шашлык посулила…

– А раз посулила: пусть сама мясо и достает! Черт! Черт! – Леся безжалостно залепила автомобильному подлокотнику пару пощечин.

Владик поморщился – не терпел, когда кто-то машины, его любимые игрушки, обижал. Но промолчал. И робко предложил:

– Ну? Куда едем? В Москву?

И Леся глубоко вздохнула и приказала:

– Нет. Езжай в Осташково. Там, кажется, свиноферма была.

– Бесполезно, – покачал головой водитель. – Времени восемь вечера. Они давно закрылись.

– Пусть бесполезно, – отчаянно буркнула она. – Но сам же понимаешь: без мяса я вернуться не могу.

И устало прикрыла глаза – ну и жизнь у нее! Ну и счастливые предновогодние денечки!..

…А когда пару часов спустя Леся гордо приволокла в кухню сумку-холодильник, полную, как и заказывали, парной свинины, Таисия на ее добычу даже и не взглянула. И уж тем более не стала выслушивать драматичную сагу о приключениях на свиноферме. Равнодушно велела:

– Поставь в холодильник. Хотя нет – отдай охране. Пусть шашлык себе сделают.

– Как??! – вырвалось у Леси.

И это после того, как она у сторожа чуть не в ногах валялась, чтобы тот признался, где директор свинофермы живет?.. А перед директором, пьяным и наглым, едва канкан не плясала, чтоб тот забойщика вызвонил и велел емy свинью зарезать и разделать?!

– Ты здесь не за тем, чтоб задавать мне вопросы, – пригвоздила Таисия. И велела: – Избавься от мяса и немедленно звони в авиакассы. Мы с тобой летим в Сочи, рейс не позднее трех утра, билеты пусть доставят немедленно.

– Куда мы летим?.. – опешила Леся.

– Девочка, ты начинаешь меня раздражать, – выплюнула начальница. Но все-таки снизошла, объяснила: – Планы на Новый год изменились. Хозяин с хозяйкой будут праздновать в Сочи, прием на шестнадцать персон, наша с тобой задача его организовать. – Повернулась к Лесе спиной и уже на ходу добавила: – Мне возьмешь бизнес-класс, себе – обычный.

– О господи, – простонала младшая горничная.

В отчаянии пнула сумку-холодильник с никому теперь (охрана, ясное дело, не в счет) не нужным мясом. И пошла к телефону – интересно, есть ли такие авиакомпании, что присылают курьеров двадцать девятого декабря, поздним вечером, да еще и за город?.. Наверное, нет. Но только доставать билеты все равно придется…

…А той же ледяной ночью они с Таисией уже прилетели в Сочи. Леся в знаменитом городе прежде не бывала, но слышала про него, конечно, немало. Про пальмы, особняки, тенистые аллеи, красавцев спасателей с городских пляжей… Однако сейчас красавцами здесь и не пахло – на зиму, видно, в спячку ушли. Сотрудники в аэропорту хмурые, таксист и вовсе – цедил сквозь зубы и косился, что обидно, не только на страшилище Таисию, но и на саму Лесю. В общем, обстановка самая неприветливая. «И как, интересно, в таких условиях праздничный банкет устраивать? В незнакомом городе? За полтора оставшихся дня?!»

На молчаливый Лесин вопрос ответила Таисия. Процедила сквозь зубы:

– Предупреждаю: дел будет много. Так что имей в виду: спать, по крайней мере до первого января, не придется.

И обрисовала план действий: праздник будет иметь место в съемном особняке (пятьсот квадратных метров, пляж, рокарий и сад).

– По контракту к особняку прилагаются две уборщицы, официантка, поставщик продуктов и повар, – просветила Лесю начальница. – Но ты же понимаешь: все они местные, – словечко прозвучало с нескрываемым презрением, – так что доверять им нельзя. Тем более что гости к Владимиру Борисовичу приедут серьезные.

– Партнеры по бизнесу? – с умным видом уточнила Леся. Вопрос, как немедленно продемонстрировала начальница, получился неудачным. По крайней мере Таисия тут же скривилась и назидательно заявила:

– Бизнес, деточка, на Новый год не ведут. И деловых партнеров на семейный праздник не приглашают. Состав другой. – И она начала перечислять – столь известных персон (артистов, певцов, светских дам и политиков), что у таксиста с каждым новым именем – Леся в зеркальце заднего вида подсматривала – челюсть отпадала.

«Ух, вот я автографов наберу! – порадовалась Леся. – И вообще, наверное, весело будет!..»

Младшая горничная пока не знала, до какой степени она ошибается.

* * *

Сказочный особняк с видом на море Лесю не впечатлил.

Хотя кругом и росли пальмы, но больше ничего южного, теплого, в доме не было. Скорее он походил на поместье какого-нибудь сурового кельта: выложенные камнем стены, надменные арочные окна, нервный бег флюгера на крыше из черной черепицы. Соседство с долгожданным морем и вовсе выглядело зловеще – особняк, словно гнездо гигантской ласточки, прилепился на краю скалы, а метрах в сорока ниже, сразу же за узенькой полоской каменистого пляжа, яростно шумели волны – ледяные, свинцовые, в рваном кружеве пены.

«Вот будет история, если кто-то из гостей перепьет… и вниз свалится, – покачала головой Леся. – Высота-то – примерно как двенадцатиэтажный дом. И ограждение – совсем несолидное…»

…Гостей, как и предрекала Таисия, на банкет явилось ровно шестнадцать – отказаться от бала у Кремнева (как и от бала у Сатаны в известной книге) никто не посмел.

Так что Леся, на обочине бесконечной гонки («подмети подъездную дорожку… подай в гостиную фрукты… вынеси на ледник еще один ящик шампанского»), то и дело натыкалась на знакомые по телеэкрану физиономии.

Вот известный пародист (светский, томный, безупречный костюм, многодолларовый галстук) притулился у окна, задумчиво смотрит на море, и лицо настолько возвышенное, что Леся даже в восхищении приостановилась. Впрочем, любовалась красавцем недолго – ровно до того момента, как тому потребовалось прочистить нос. Носовым платком VIP-персона решила не пользоваться – проделала манипуляцию точно в кадку с магнолией, которой Леся все утро полировала листья.

Не лучше оказалась и известная певица. По телику знай поет про «чистую любовь» да «хрустальные поцелуи», а в интервью – обожает разоряться про женскую гордость и про возвышенные чувства. А тут, в особняке, что творит?! С кем только уже не обжималась! И у скандального депутата на шее висела, и на коленках у знаменитого автора детективных романов, роскошного пышноусого красавца, восседала… И даже с самим хозяином целовалась – причем остальная публика, включая жену Кремнева (вот странные эти буржуи!), вела себя, будто так и надо: во все глаза наблюдала за поцелуем, громко хлопала и заключала пари – дотянет ли парочка до минуты.

«Эх, жаль, что я не в журналисты готовлюсь, – посетовала Леся. – А то такой бы репортажик можно было состряпать!»

Впрочем, чем ближе подбирался Новый год, тем больше ей становилось все равно – так с бесконечной беготней замоталась. Актер – жутко известный, его фотки у всех одноклассниц над кроватями висели, – случайно столкнулся с ней в дверях и бархатным голосом попросил «пардон». Ну и что? Режиссер – как положено богеме, в свитере грубой вязки и с трубкой в зубах – помог вынести на террасу поднос с коктейлями, а по пути плел, что у нее «интересный типаж» и «безграничные перспективы»? Подумаешь… Когда ты на ногах почти двое суток да еще и под неусыпным оком Таисии – уже не до известных лиц. Не до их бархатных улыбок и изысканных комплиментов.

Леся с грустью вспоминала, как встречала Новый год раньше, еще когда жила в Томске, с мамой. Как делила тридцать первое декабря на вехи. От неизбежной «Иронии судьбы» до вечернего концерта, от концерта до выступления президента. От боя курантов до эротических клипов, которые всегда выползали на экраны в районе четырех утра… И она еще смела жалеть, что такой, предсказуемый и чинный, Новый год – это скучно! Эх, сегодня бы ей так поскучать! Сейчас, когда праздник разделен совсем на другие вехи – от аперитива до горячего. От десерта до барских плясок. Ну, и еще об одном нужно постоянно заботиться: когда на кого-то из высоких гостей нападает охота заорать: «С Новым годом!», под рукой у него должен обязательно оказаться бокал с шампанским, и разве легко за этим уследить?!

…К четырем утра первого января, когда по телику, Леся краем глаза заметила, запустили эротику, а гости устроили хоровое пение в зимнем саду, она уже начала натыкаться на мебель и засыпать даже с подносом хрустальных бокалов в руках. Тогда Таисия наконец позволила младшей горничной пойти к себе.

– Отдыхай до десяти, а после – изволь быть в гостиной. И всем, кто пожелает, чтобы горячий кофе подала.

Леся почему-то ждала, что начальница ее поблагодарит за лихо исполненную адову работу. Или хотя бы с Новым годом поздравит. Но, конечно, не дождалась.

– Все, иди, – отвернулась от нее Таисия.

– Хорошо, – грустно откликнулась младшая горничная. – Кстати, с праздником вас!

– Что-что? – удивленно обернулась к ней церберша.

– С праздником. С Новым годом, – выдержала ее взгляд Леся.

– А, ты об этом, – равнодушно откликнулась шефиня.

И удалилась – надменная, прямая, без единой доброй эмоции.

А Леся, перед тем как отправиться в вожделенную спальню, все же потратила десять минут «на праздник». Умыкнула из кухни бокал, полный «Дом Периньона», и вышла в сад. Миновала рокарий, пальмовую аллею, остановилась на обрыве. По глоточку смаковала шампанское, наблюдала, как пенится далеко внизу море… Думала, что этот Новый год вышел самым необычным и тяжелым в ее жизни, и о том, как хорошо, что он наконец кончился…

* * *

Леся проснулась, когда чья-то рука – даже сквозь дрему чувствовалось, насколько она ухоженная и мягкая, – коснулась ее плеча, а женский голос, смутно знакомый, прошептал: «Вставай! Вставай, пожалуйста!..» И еще – на нее пахнуло спиртным. Очень сильно.

Она открыла глаза, застонала – такое ощущение, будто в мозги свинцом плеснули, – и снова смежила веки. Впрочем, успела заметить, что на улице еще темно – значит, подаренные Таисией шесть часов сна точно не истекли. «А если так – хоть трава не расти! Дальше спать буду!!!»

И Леся, не раскрывая глаз, пробормотала:

– Уйдите… прошу вас!

– Хорошо, – покорно отозвался голос.

По полу, удаляясь, зацокали каблучки, а Леся в изумлении распахнула глаза и увидела, что в ее клетушку, оказывается, изволила пожаловать сама хозяйка. Изможденная диетами, пластикой и «Дом Периньоном» мадам Кремнева собственной персоной.

Сна тут же как не бывало – Леся рывком вскочила с постели, бросилась вслед, крикнула:

– Наталья Николаевна! Стойте! Подождите! Что случилось? Я могу вам чем-то помочь?

Хозяйка послушно приостановилась, опять пахнула на нее перегаром, переспросила:

– Помочь?.. Да нет, ты мне не нужна.

Ее плечи сутуло сникли, и она вновь поцокала в направлении двери.

«А фиг ли приперлась тогда, разбудила?! – подумала Леся. – Вот уж заколебали: хозяева, блин, жизни. Буржуи прибабахнутые!»

Она позволила хозяйке покинуть комнату, взглянула на часы (всего-то без десяти семь утра) и попыталась снова уснуть. Но Морфей, видно, ошарашенный тем, что в келью домработницы снизошла сама хозяйка, возвращаться не захотел. Только и оставалось – ворочаться в жесткой (слугам-то иных не полагается) постели и гадать, что за ерунда с мадам Кремневой стряслась. Раньше ведь в служебные помещения сроду не заходила. А уж сутулые плечи вкупе с покорным голосом – для хозяйки и вовсе нонсенс, это ж как надо было в новогоднюю ночь перепить!

«Может, уволиться? – в который уж раз за бесконечные так называемые «праздничные» дни подумала Леся. – А что? Уволюсь прямо завтра и к маме домой улечу!.. Новый год праздновать будем!»

Мысль казалась сладостной. Леся продолжала ворочаться в неудобной постели и смаковала идею, лелеяла, холила…

Откуда-то издалека, с хозяйской территории, раздавалась музыка. В саду шумели пальмы. Билось о прибрежные камни море.

И вдруг Леся услышала душераздирающий, отчаянный крик.

Кричали с улицы, из сада. Голос был женский, очень громкий, хорошо поставленный. Кажется, то вопила Певица.

– Вот ведь чертовы алкаши, – пробормотала Леся. – Точно: перепилась элита…

– Он мертвый! Мертвый! Мертвый! – повторял женский голос.

* * *

Тело Владимира Борисовича Кремнева обнаружили внизу, на узкой полоске пляжа.

В половине седьмого новогоднего утра Пародист с Певицей, утомленные плясками и шампанским, отправилась прогуляться. Чинный променад по саду и рокарию парочку почему-то не вдохновил – решили спуститься «поближе к стихии», на пляж.

Лестница, искусно прорубленная в скале и оснащенная перилами, находилась в восточном крыле сада и не освещалась. Не освещался и пляж – но Пародист и Певица, пусть оба и сильно нетрезвые, а фонарик с собой захватить догадались. Впрочем, пользовались им, только пока спускались по отвесной лестнице, а когда оказались внизу, тут же выключили. Почему – не скрывали: они немедленно начали целоваться.

Впрочем, целоваться стоя парочке показалось неинтересным – гораздо веселее было облизывать друг дружку на ходу, постоянно рискуя навернуться на острых камнях. И в какой-то момент они все же споткнулись. Упали. Расхохотались, потому что получилось совсем не больно. И включили фонарик – решили рассмотреть, что же помешало «целовательному пути». Ну и увидели: причудливо изогнутое тело хозяина с лужей крови, натекшей под головой…

Ступор длился недолго – буквально спустя минуту парочка уже взлетела по крутой лестнице наверх, в сад. Тогда Леся и услышала отчаянные крики, которые издавала Певица.

…Милиция подъехала поздно, аж к девяти утра, – тоже ведь Новый год у людей, – и констатировала: хозяин убит. Единственный ножевой удар в область сердца оказался смертельным. Ну а потом тело, судя по всему, перекинули через несолидный, всего-то метровый, забор, отделявший территорию особняка от территории стихии, и швырнули вниз, на пляж, на острые камни.

Свидетелей убийства, разумеется, не нашлось – как и желающих в нем признаться.

* * *

Прошло два дня, вовсю буйствовал новый год, бесконечно дул ледяной, несусветный по силе ветер (Лесе объяснили, что он называется норд-остом), а убийцу хозяина так и не нашли. Подозреваемых, правда, было много – подписку о невыезде вручили доброй половине гостей. Но ни единого ареста так и не последовало. Как презрительно сказала Таисия: «Наши знаменитости местным властям глаза застили. Разве ж они решатся на кого-то из таких звезд ножку поднять?»

Леся – она обожала, когда начальница вдруг не очередное поручение выдавала, а говорила «по-человечески», – тут же потребовала:

– А вы, Таисия Андреевна, как считаете: кто убийца?

Старшая экономка нахмурилась, видно, колебалась: приструнить младшую горничную или все же ответить? Наконец решила снизойти, отрезала:

– Полагаю, убить мог любой из шестнадцати гостей. Но мое мнение к делу не относится.

«Вот как, – пронеслось у Леси, – кто-то, полагаешь, из гостей? И только? А жена, Наталья Николаевна, получается, вне подозрений?»

Леся прекрасно помнила, как хозяйка, непривычно забитая и покорная, непонятно зачем заходила в ее комнату. За двадцать минут до того, как поместье сотряс отчаянный крик Певицы.

Однако, когда Лесю вызывали на допрос, она об этом происшествии умолчала. Не потому, что боялась «дать неправильные показания» и потерять теплое местечко – на самом деле от этой работы ее уже тошнит. Ей просто показалось, что местные милиционеры (подавленные роскошью особняка, бриллиантами хозяйки и авторитетом звездных гостей) этой информацией и распорядиться-то толком не сумеют. Начнут на Кремневу тупо «давить», запугивать, добиваться признания, не понимая, что ее (вот уж женщина с говорящей фамилией!) подобными примитивными приемчиками не проймешь. Поэтому и хозяйка на свободе останется, и она, Леся, только почем зря себе серьезного врага наживет.

Вот если бы у нее более веские доказательства были – виновности, хотя бы чьей-то!.. Загадка ведь – интереснейшая. Вполне в духе классических детективов и уголовных дел из учебников по юриспруденции – новогодняя ночь, хозяин, хозяйка, шестнадцать гостей и пять человек персонала (они с Таисией плюс трое местных, тоже оставшиеся обслуживать барский праздник). Посторонние на территории оказаться, скорее всего, не могли – в отличие от хилого ограждения, выходящего на море, внешний забор высок, на воротах – сложная система электронных замков, да и камеры, установленные на входе и по периметру ограды, услужливо демонстрировали: незваных гостей на празднике у Кремневых не было. Значит, убил кто-то из присутствующих. Но кто? Кто до такой степени смелый? Кто не побоялся, что в сад – а убийство, как свидетельствовали следы крови на дорожке, произошло именно там – в любой момент выглянет кто-то из подгулявших гостей? Кто не испугался, что Кремнев сильный и еще совсем не старый мужик, окажет сопротивление или как минимум закричит?

«Бесстрашный человек, – думала про убийцу Леся. – И сильный: в хозяине-то нашем добрых сто килограммов было. Поди такую тушу через забор, хоть и метровый, перекинь… И все же очень странно, что ни единого свидетеля не нашлось… Но, может, они все-таки есть? И молчат – как и я молчу о том, что хозяйка ко мне в комнату заходила?.. Эх, как бы узнать!..»

И Леся, пока еще не все гости разъехались, прилагала к этому все силы. Будто случайно оказывалась под дверью, за которой беседовали Пародист с Певицей. Пряталась в саду, пытаясь подслушать, о чем говорят Режиссер с Актером. Осмелилась заглянуть в компьютер Автора детективных романов. Покопалась в личных бумагах хозяйки. И даже с Таисии на всякий случай не спускала глаз.

Однако ничего выдающегося разведать ей так и не удалось, и сыщицкий Лесин азарт потихоньку начал угасать, как вдруг (это было четвертого января) ее срочно вызвала старшая экономка. И озадачила удивительным поручением.

Оказалось, что Наталья Николаевна, хозяйка – убитая горем или, наоборот, упоенная собственной безнаказанной наглостью, – решила выплатить вознаграждение. Тому, кто поможет найти преступника. Вознаграждение было абсолютно сумасшедшим: сто тысяч долларов. Леся таких денег и представить не могла – это ж не в Московский универ, а в любую Сорбонну с Йелем можно поехать. И мамочку из унылой «хрущобы» переселить. И норку себе купить – даже получше той, в которой щеголяет задавака Певица. И…

«Деньги будут выплачены немедленно по предоставлении фактов, убедительно указывающих на истинного преступника», – гласил составленный хозяйкой текст. Лесе следовало его, во-первых, разместить на правах рекламы в трех местных газетах. Во-вторых, развесить в виде плаката на прилегающей к особняку территории. И, в-третьих, разослать письмом всем шестнадцати уже разъехавшимся звездным гостям.

«Ну, и, в-четвертых, – думала Леся, еще и еще раз перечитывая текст и смакуя восхитительную цифру 100 000, – мне нужно раскрыть это дело самой. А что – слабо? Чем я хуже ментов – особенно местных, которые хозяев моих сверхбогами считают? А я ведь, между прочим, на юридический собираюсь! И не сомневаюсь, что юрист из меня получится что надо. Ну же, детка, давай, не все тебе посуду мыть и шампанское подавать! Шевели мозгой! Начнем от печки. Qui pro? Кому? Кому была выгодна смерть Кремнева?»

* * *

Пятнадцать лет назад Эвелина, для друзей – Эва (не путать со старорежимным именем Ева), собиралась замуж, и ей это очень нравилось. Нравилось не уже быть замужней, то есть при кухне, ворчне и капризах законного супруга, а только собираться. Часами выбирать себе платье – по каталогу или в салонах. Искать самые тонкие в городе чулки. Подбирать макияж. Ловить завистливые взгляды холостых подружек. Ну и, конечно, «тестировать» рестораны – этим они вдвоем с Мишутиком, будущим мужем, занимались. «Нужно ведь банкет, чтоб все упали, так? – рассуждал жених. – Так что давай уж подберем самое зашибенное местечко. Заранее».

Эвочка, конечно, с ним соглашалась. Ходить по кабакам – то есть, пардон, их тестировать – было интересно. Да и встречали их с Мишутиком везде, будто самых наидорогущих гостей (а попробовали бы иначе – в городе каждая собака знает, что за Мишенькой всюду джип с охраной ездит, и ребята в том джипе с пушками). Кормили тоже славно – если форель, так только что из озера, а если шашлык, то, бывало, и барана показывали, которого они через час есть будут, да с самыми свежими травами, помидорчиками, ледяной водочкой… Неудивительно, что официантки, особенно смазливенькие, на Эву голодными волчицами косились.

А кто спорит: Мишутик – партия завидная. Все при нем. Денежки, бизнес, авторитет, да и выглядит настоящим джигитом – копна смоляных волос, берущий за душу взгляд, сильные, уверенные руки…

– Везет тебе, Эвка! – в один голос пели подруги.

Одна мама вздыхала:

– А мне твой Мишутик не нравится. То ли дело Вовочка был. Не красавец, конечно, и не богач. Зато умник какой, все время с книжками, и в институте учится. И добрый.