Kitabı oxu: «Заложница, или Нижне-Волчанский синдром», səhifə 2
Мой оппонент, со всех сторон окруженный вчерашней школотой, тоже испытывал неловкость. Шампанское, открытое в честь праздничного тоста, он едва пригубил, от салата отказался, предпочтя катать по тарелке одинокую оливку, а на расспросы Альбины отвечал невпопад. Время от времени Андрей бросал на меня непонятные взгляды. Переживал, что я расскажу о его художествах Вике? Или дело было в чем-то другом?
Вечеринка понеслась по проторенной колее. Все как-то быстро расслабились и повеселели. На моем конце стола оживленно болтали о том, кто куда поступил, с дальнего доносились взрывы хохота. Одна парочка удалилась в родительскую спальню и там упоенно целовалась, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. В комнате стало душно. Раскрасневшаяся от шампанского Вика хвасталась подарком Андрея – золотым кольцом с крупной жемчужиной в окружении прозрачных камней. По мне, так кольцо было крупновато для девичьих пальцев и скорее подходило пятидесятилетней тетке, но я должным образом поохала и поцокала языком.
Узнав про кольцо, Альбина бросила на дарителя томный взгляд, расстегнула верхнюю пуговку на блузке и, якобы разглядывая подарок, нагнулась так, что сидевший рядом со мной Витя громко присвистнул. Меня все эти мексиканские страсти интересовали мало – я разделалась с оливье, съела три бутерброда с мясной нарезкой и принялась за порцию фаршированных кабачков. Очень скоро народ достигнет той кондиции, когда придется расчехлять гитару, и надо было успеть набить живот.
Витя пихнул меня локтем – как только именинница ушла на кухню ставить чайник, лучшая подруга пересела на ее стул и теперь перешептывалась с Андреем, как бы невзначай прижимаясь грудью к его плечу. Правая ладонь девушки исчезла под скатертью, после чего лицо Андрея еще больше вытянулось и приняло до странного сосредоточенное выражение.
– Как считаешь, кто победит в этой битве за москвича? – вполголоса поинтересовался одноклассник. – Ставлю сто рублей на Мистера Бина.
– Завидуй молча, Витенька, завидуй молча… Сто на Вику, чисто с точки зрения логистики – это все же ее квартира.
– А вот и сладенькое! – В комнату вернулась именинница, держа на вытянутых руках блюдо с шоколадным тортом. – Кто-нибудь, принесите тарелочки из кухни, они возле раковины стоят. Алечка, помоги освободить место. Хлеб можно убрать и вот эту салатницу тоже.
Альбина, за долю секунды принявшая невинную позу, бросилась расчищать середину стола. Я только покачала головой, поражаясь чудесам ее изворотливости.
– Саша, принесешь блюдца?
– Хорошо.
Я встала и принялась протискиваться мимо парней, хохочущих над видео с выпускного. Перекинулась парой слов с одноклассником, у которого с лица до сих пор не сошел синяк, увернулась от чьей-то пьяной лапы, решившей ускорить меня шлепком. Прошла на кухню
Возле модной раковины из натурального камня обнаружились не только блюдца, составленные стопкой, но и графин с пышным букетом астр. Цветы подозрительно напоминали те, что росли на клумбе в детском саду. Рядом валялся мятый газетный лист, в который расхититель городского имущества завернул букет. Я потянулась рукой к блюдцам, но взгляд случайно зацепился за крупные буквы заголовка: «Нижне-Волчанский приборостроительный завод: схватка за будущее нашего города».
Меня словно ударило электрическим разрядом. Вика сказала, ее новый друг приехал из Москвы, сопровождать сделку по продаже завода. И он же ночью в беседке угрожал моему брату, требуя взяться за какое-то большое дело. Два больших дела в Нижне-Волчанске? Вот уж вряд ли. На прошлой неделе передовица газеты была посвящена концерту в детском доме творчества, а на позапрошлой – покупке трех скамеек для центрального сквера. Не то, чтобы я являлась постоянным читателем «Вечернего Нижне-Волчанска», но газету раздавали бесплатно на автобусных остановках.
Я разгладила лист и принялась торопливо читать. История вырисовывалась скверная. «Русский производственный концерн», куда входил и наш приборостроительный завод, до недавнего времени принадлежал какому-то олигарху. Тот пожадничал и погряз в сомнительных махинациях, из-за чего полгода назад на него завели уголовное дело. Обвиняли в уходе от налогов и краже государственного имущества в особо крупном размере. Все нажитое описали, счета заморозили, активы объявили приобретенными незаконным путем. Олигарх, не будь дурак, сбежал в Лондон, откуда принялся раздавать интервью о тяготах режима.
С тех пор за его наследство велась ожесточенная борьба между чиновниками, адвокатами, партнерами и конкурентами. На Нижне-Волчанский кусок пирога нацелилось сразу три крупных хищника: какой-то бизнесмен, успевший заключить сделку на покупку завода незадолго до того, как бывший владелец попал в поле зрения властей. Деловой партнер олигарха, утверждавший, что без его согласия завод продавать было нельзя. И еще один сомнительный тип, заявивший, что завод был незаконно отнят у него путем рейдерского захвата, а потому пришло время восстановить справедливость.
Дело осложнялось похожими на лабиринт финансовыми схемами, которыми беглый олигарх опутал свое имущество. Поскольку завод находился в Нижне-Волчанске, а в столице устали от шумной грызни, дело перевели в наш суд. Где оно и будет разбираться за закрытыми дверями в течение следующих нескольких месяцев.
Дочитав статью, я скомкала лист, испачканный крошками земли, и обессиленно опустила руку. Бумажный шар выскользнул из пальцев и с шуршанием укатился под стул. Вот тебе и угрозы пьяного водителя…
– Оглохла? – В кухню сунулся Вадик, давний Альбинин прихлебатель. – Где тарелки? Все тебя ждать должны?
– Несу, сейчас… – Я настолько погрузилась в свои мысли, что пропустила грубость мимо ушей.
Из комнаты донеслись аплодисменты и смех. Судя по звукам, на торте зажгли свечи, именинница загадала желание и задула все девятнадцать с первого раза. Я не нашла в себе сил порадоваться за Вику. Мне больше не было весело, не хотелось ни сладкого, ни песен под гитару.
Вернувшись в гостиную, я бросила на нового Викиного ухажера вороватый взгляд. «Московский консультант» разговаривал по телефону, отойдя к окну и прикрывая подбородок сложенной ковшиком ладонью. Интересно, кого он там консультировал? Нового покупателя или бывшего делового партнера? А может, в конфликте имелась четвертая сторона, избежавшая внимания журналистов?
– Саш, принесла? Давай сюда. Кому положить кусочек с розочкой? – Вика облизнула палец, испачканный шоколадным кремом. – Только ешьте аккуратно, я не все подставки от свечей вытащила.
– Мне тоже положи. А что ты загадала? – В первые ряды протиснулась Альбина с тарелкой в руках. – А можно не этот, а тот, что рядом, побольше… Да-да, его…
– Не скажу, иначе не сбудется! – захихикала Вика, но недвусмысленно покосилась на кавалера.
«Е-мое», – только и подумала я. Благодаря веселой суете вокруг торта, мне удалось бочком-бочком приблизиться к Андрею. «Московский консультант» стоял лицом к окну и моего маневра не заметил. Я замерла, изо всех сил сосредоточившись на тихом голосе, заглушаемом щебетом одноклассниц.
– … не знал. Да, бывают и не такие совпадения. Тут народу живет в пять раз меньше, чем в Мытищах, чего ты хочешь? Люди на улице здороваются… Нет… Лучше попозже, когда пойдет домой. Считай, повезло – не придется гоняться по всему городу… Да… Подожди, спущусь через минуту…
Чем дольше я слушала, тем страшней мне становилось. Под ложечкой засосало. Живот свело, а по хребту будто провели мокрой холодной тряпкой. За кем это собрались гоняться люди, угрожавшие моему брату? Не я ли должна пойти домой и, видимо, исчезнуть на середине пути?
Бесшумно отступив в дальний конец комнаты, я принялась соображать, что делать дальше. Бежать? Но куда? Домой нельзя, к Стасу нельзя, денег осталась двести пятьдесят рублей, гостиницу не снимешь… Да и не пустят в гостиницу несовершеннолетнего без взрослых.
Андрей договорил, убрал телефон в карман, подошел к Вике и что-то тихо прошептал ей на ухо, приобняв девушку за плечо. Та громко возмутилась:
– Нет, куда ты? Рано, родители уехали до завтрашнего вечера. Я тебя не отпускаю!
Натянуто улыбнувшись, Андрей посмотрел на меня. Мы встретились взглядами. Не знаю, каким образом, но на долю секунды между нами установилось полное взаимопонимание. Я сглотнула застрявшую в горле слюну и попятилась к коридору.
– Чего вы вечно пялитесь друг на друга? – Вика высвободилась из объятий парня и стукнула его ладошкой по груди. – Думаешь, я слепая и не вижу? Между вами что-то было?
Андрей, не утруждая себя ответом, мягко отодвинул девушку с пути и попытался пройти вперед. Вика ухватила его за рукав, привлекая к себе внимание:
– Я так и знала! Почему ты не сказал? Когда это было? До того, как мы встретились? Говори!
В ее звонком от природы голосе прорезались истеричные нотки, рот искривился, а голубые глаза заблестели от слез. Гости, забыв про торт, жадно уставились на разгорающийся скандал. Альбина и вовсе застыла с разинутым ртом и поднесенной к губам чайной ложкой, не желая упустить ни единого слова.
Из коридора донесся короткий стук. Сразу за ним дверь отворилась и послышались чьи-то тяжелые шаги. Смутно знакомый голос пробасил:
– А у вас и не заперто… Осторожнее надо, ребята. Викуля, ты где? Я на секундочку.
В комнату ввалился, шаркнув плечом о косяк, Викин сосед по площадке Юрий Палыч, здоровенный мужик, в молодости служивший в ВДВ. Прошлой зимой я с его сыном ездила на спортивные сборы в Ярославль. Прав был «московский консультант», город у нас маленький.
– Викуля, солнце мое! Я понимаю, девятнадцать лет бывает один раз в жизни. Но нам завтра на работу вставать, нельзя ли чуток потише…
Сосед осекся, заметив расстроенное лицо именинницы.
– О-о-о, чего глаза на мокром месте? Подарки не понравились?
– Какие подарки… Это он… он… ы-ы-ы… – Вика шмыгнула носом и разревелась.
Не теряя времени, я скользнула Юрию Палычу за спину и принялась быстро-быстро натягивать кеды. Придется покинуть вечеринку по-английски. Так… Куртка на вешалке, паспорт, телефон и ключи в кармане, чехол с гитарой остался стоять в коридоре… Больше я ничего с собой не брала. Куда бежать – придумаю позже, сейчас главное выбраться из квартиры до того, как захлопнется западня.
– Что он? – в голосе дяди Юры послышалось нетерпение. – Это ты, что ли, басмач? Чего натворил?
Если я рвану прямо сейчас, то выиграю фору в несколько секунд. Но этого мало. На улице не спрячешься – перед домом парковка закрытого из-за позднего времени ТэЦэ, позади закатанный в асфальт двор с заброшенной в непогоду футбольной площадкой. Я Андрею не противник. Догонит в два счета и… и сделает что-то нехорошее. Никто за меня не вступится, прохожие давно разбрелись по домам. Дождь с самого утра накрапывает, да и поздно уже, народ сидит у телевизоров, сериалы смотрит.
Не знаю, какая больная муза меня посетила, но я высунулась из-за дверного косяка и громко произнесла:
– Вика беременна от Андрея. Он отказывается признать ребенка и хочет сбежать обратно в Москву.
После чего пулей вылетела на лестничную площадку. Но успела заметить, как округлились карие глаза «московского консультанта» и опасно побагровела шея Юрий Палыча. За спиной раздался пронзительный девичий визг, следом – грохот и крики, Альбина завопила: «Сделайте что-нибудь! Он его убьет!», но мне было все равно. Я мчалась по лестнице вниз, прыгая через две ступеньки.
Добежав до выхода из подъезда, я резко свернула за угол. Территория вокруг ТэЦэ была освещена и хорошо просматривалась. Лучше бежать через дворы, там фонари работали через один. Если повезет, успею затеряться в темноте до того, как Андрей вырвется из медвежьих лап соседа. В том, что вырвется, сомневаться не приходилось.
Я промчалась мимо помойки, сиганув через груду каких-то досок и брезентовых мешков. Из-под ног с заполошным карканьем вылетела ворона, клевавшая хлебную корку у меня на пути. Гитара больно била по копчику при каждом подскоке, в лицо моросили холодные капли дождя, ветер задувал в расстегнутую куртку. Но бежала я быстро, спасибо ежедневным тренировкам.
В соседний двор вела арка. Я забежала туда и быстро огляделась. Слева жилой дом, справа – бетон строительного забора, над ним выглядывают крыши бытовок. По плитам забора чиркнули два желтых конуса – навстречу из темноты выехал автомобиль. Кто за рулем, было не разглядеть, я заметила лишь две огромных лапищи на руле. Развернувшись на бегу и едва не плюхнувшись на задницу, я понеслась в обратную сторону.
Поздно: проезд в арку оказался перекрыт еще одной машиной, большим серебристым внедорожником. Мне захотелось расплакаться от бессилия. Может, покричать? Бесполезно, никто не услышит. В лучшем случае, какая-нибудь сердобольная старушка позвонит в милицию, но все будет кончено еще до ее приезда.
Надо успокоиться и взять себя в руки. Я остановилась, глубоко втянула промозглый воздух, сняла чехол с гитарой и аккуратно положила его на мокрый газон. Сейчас придется много двигаться, лишний балласт ни к чему. У внедорожника открылась передняя дверца, из-за которой показался бородатый детина в кожаной куртке. Следом с пассажирского сидения выбрался Андрей. Я мельком порадовалась: вид у «московского консультанта» был потрепанный, на щеке сочилась кровью глубокая царапина.
– Саша, – мягким голосом произнес Андрей, выступая вперед и разводя руки в миролюбивом жесте, – не бойся, все хорошо. Я не причиню тебе вреда. Мы здесь с разрешения твоего брата, тебе надо с нами кой-куда ненадолго проехать.
Если он действительно собирался меня успокоить, психолог из него получился так себе: ну раз кой-куда и ненадолго, то я, блин, конечно согласна! Как тут устоишь!
– Позвони ему. Или давай я сам его наберу, он тебе все объяснит.
«Московский консультант» вытащил из кармана куртки мобильный, разблокировал экран и протянул вперед. Я неуверенно кивнула. Опасливо шагнула навстречу, выставив раскрытую ладонь… и другой рукой сделала выпад, тыча в противника шокером.
В этот раз удар прошел по касательной: Андрей успел уклониться. Он даже попытался схватить меня за запястье, но я сжала левую руку в кулак и провела серию коротких тычковых ударов, метя в одно и то же место. Дядя Леша любил повторять: если в тебе веса пятьдесят килограмм, брать надо техникой и скоростью. С моей комплекцией сложно пробить крепкого мужчину с одного раза. Но если сделать серию быстрых ударов, шанс все-таки есть.
Если честно, тренер куда чаще говорил: беги и не раздумывай. Но сейчас возможность бежать надо было еще заслужить. А потому, ударив опешившего противника в область селезенки, я подло добавила коленом в пах, после чего швырнула тяжелый шокер в лицо бородачу, прыгнувшему на выручку Андрею. Бородач прикрыл нос локтем, но выигранной секунды хватило, чтобы я проскочила мимо. Был шанс протиснуться между стеной и капотом, но хороший план так и остался планом. Задняя дверца распахнулась, из тонированных глубин салона выбрался третий, незамеченный ранее бандит.
Я отпрыгнула, увернувшись от неуклюжей лапы. Пригнулась, уходя от ударов, последний умышленно приняла на плечо и дважды врезала нижним боковым в солнечное сплетение. Пока противник хватал воздух, подоспевший бородач попытался вывернуть мне руку. С ним я поступила совсем неспортивно: ухватила за бороду, дернула вниз и влепила коленом в подбородок. Мужик клацнул зубами, прокусив губу, и упал на колени.
Долго везение не продлится: любой пропущенный удар станет последним, слишком неравны были наши силы. За спиной хлопнула дверца, со стороны первого автомобиля раздались торопливые шаги. Мне отрезали путь к отступлению.
Слева от внедорожника отдышался противник, вылезший из машины последним, справа – помятый бородач. Я выбрала середину. Прыжком взлетела на капот и лягнула левого бандита носком кеда в подбородок. Затем пробежалась по крыше, спрыгнула на багажник, оттуда – на землю и бросилась вперед. Но один из преследователей вцепился мне в ногу и повалил на землю. Ногу я выдернула и даже перевернулась с живота на бок, но подняться все равно не успела.
Противник шагнул, перенеся вес на переднюю ногу. Тогда я, лежа на боку, правой стопой зацепила его за голень, а левой ударила по колену. А затем крутанулась, опрокидывая бандита на землю. После чего схватила горсть пыли из выбоины в асфальте и швырнула ему в глаза. Вот теперь появился шанс подняться на ноги и убежать… Увы, враги успели зайти с другой стороны. Я присела на полусогнутых ногах и поднесла кулаки к подбородку, не собираясь облегчать им задачу.
– Стоять! Саша! – Далее последовала брань, вовсе не являвшаяся частью моего имени. Это Андрей попытался возобновить прерванный диалог. – Тебе все равно не убежать! Возьми, мать твою, чертов телефон!
Хорошо, почему бы и не сделать паузу, раз уж ситуация сложилась не в мою пользу, и не взять чертов телефон? Я обогнула мужика, с матами трущего забитые пылью глаза, и приблизилась к переговорщику.
В трубке, поднесенной к уху, раздался испуганный голос.
– Але? Але? Саша? С тобой все в порядке?
– Да. Что происходит? – Я нахмурилась. Говорил определенно Стас, хоть и взволнованный почти до неузнаваемости.
– Тебе придется поехать с этими людьми и пожить некоторое время у… моего старого друга… – На слове «друг» голос в трубке скакнул на октаву вверх. – Ничего не бойся, я все объясню! Просто делай, что говорят!
– Конечно, братишка, как скажешь. – Я сбросила вызов. Затем обратилась к Андрею, изобразив извиняющуюся улыбку: – Я все поняла. Никаких проблем. Возьму с собой гитару, хорошо? Вон она, на газоне лежит.
Поза переговорщика сделалась менее напряженной, на лице отразилось заметное облегченье. Под прицелом внимательных взглядов я сделала несколько шагов, наклонилась и подняла чехол, взявшись не за лямку, как следовало ожидать, а за гриф.
– Чуть не забрала себе твой телефон, извини! – Я с виноватым видом повернулась к Андрею. Тот расслабился и даже выдавил улыбку в ответ.
Тем приятней было швырнуть мобильный ему в лицо! Может, трусливая скотина Стас был и не против похищения сестры, но последнее слово в этом вопросе оставалось за мной!
Я знала, что поступаю глупо, но мной овладело веселое и отчаянное бешенство. А потому, крикнув: «Помирать, так с музыкой!», я крепче ухватилась за гриф и с разворота ударила «московского консультанта» по голове…
Глава 2
Дальше было не так весело. Я успела лягнуть переговорщика по колену и разок отмахнуться тренькнувшей гитарой, прежде чем меня повалили на землю. От удара я выпала из реальности и пришла в себя уже на заднем сиденье внедорожника. Руки были стянуты за спиной чем-то вроде скотча. Тело болело, как от тренировки после долгого перерыва, на лбу и щеках саднила содранная кожа. А сердце стучало так громко, что, казалось, заглушало гудение мотора.
Андрей вел машину, положив правую руку на руль и глядя перед собой. В зеркале отражался его профиль, далеко не такой симпатичный, как на празднике у подружки меньше часа назад. На соседнем сиденье ворочался бородач с треснувшей губой, искавший, судя по тихой ругани, пачку салфеток. Веселое бешенство покинуло меня, уступив место обычному страху. Сдержав болезненный стон, я посмотрела вниз. На коленке появилось красное пятно. Рядом расплылось еще одно. У меня пошла носом кровь. Я громко шмыгнула и попыталась вытереть нос о плечо, но из-за связанных рук ничего не получилось. Пришлось наклониться вперед, чтобы кровь не текла в носоглотку, и ждать, пока она успокоится сама собой, перепачкав обивку сиденья и мои светло-синие джинсы.
Пропетляв по Нижне-Волчанску, машина свернула на загородное шоссе, где прибавила скорости. Следующие два часа мы ехали по прямой. Я молчала, похитители обменивались редкими бессодержательными фразами про видимость на дороге. Изредка Андрей посматривал в зеркало заднего вида, но натыкался на мой полный ненависти ответный взгляд и отводил глаза. К страху и злости примешивалась малая толика торжества: в зеркало было отлично видно, как вокруг его карих глаз наливаются синяки.
Первую половину пути я старалась запомнить дорогу на случай, если удастся сбежать. Но изучать было особенно нечего: с обеих сторон тянулась черная гребенка лес, изредка мелькали фары встречных машин. Устав от однообразия пейзажа, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Мне было страшно, и я тратила последние силы на то, чтобы скрыть этот очевидный факт.
Спокойно. Паника бесполезна. Прежде всего, нападавшие не хотели моей смерти. Если бы хотели, давно бы убили. Мы за два часа проехали столько лесов и полей, что можно было закопать половину Нижне-Волчанска. Да и дрались бандиты вполсилы, словно боялись мне навредить. Только благодаря их нерешительности мне удалось продержаться так долго.
Я вспомнила подслушанный вчера разговор, странное поведение Стаса за завтраком… Похоже, один из претендентов на завод решил заручиться поддержкой судьи, выбрав меня в качестве гаранта сделки. А Стасик взял и согласился. Ну и скотина ты, брат…
Но зачем было устраивать шоу с погоней? Почему не передать меня с рук на руки утром, возле подъезда? А потому, ответила я себе, что Стас понимал: добровольно я никуда не поеду. Буду орать, кусаться и звать на помощь. Прибежит дворник, высунутся из окон соседи, нехорошо… А может, вопрос был решен только вечером, когда Андрей беседовал с кем-то по телефону. Ему приказали найти сестру помощника судьи, а эта сестра с ним рядом сидит, оливье с бутербродами кушает. Вот он и заговорил про совпадения…
Машина сбросила скорость, перевалила через кювет и свернула на проселочную дорогу. Я открыла глаза. Какое-то время мы углублялись в лес, порыкивая двигателем и подскакивая на колдобинах и ямах, пока впереди не показались ворота КПП. Подъезжать в ним пришлось зигзагом из-за разложенных в шахматном порядке бетонных блоков. От будки отделился темный силуэт охранника, в окно ударил луч фонаря. Я зажмурилась и отвернулась.
– Порядок, проезжай!
Мы миновали высокий, не меньше трех метров забор, на вершине которого извивалась кольцами колючая проволока. Еще я успела заметить две камеры наблюдения, и то, что у охранника на груди висел автомат. За забором началась асфальтированная дорога, ведущая напрямик через сосновый бор.
Я изо всех сил вглядывалась в темноту, пытаясь понять, где нахожусь. В загородном клубе? Частном поселке среди тайги? Но для поселка вокруг было слишком мало огней. Минут через десять лес закончился, впереди показалось равнина, а за ним – обрыв и лента реки, поблескивающая в мерцании звезд. У самой воды примостился двухэтажный коттедж с террасой. Я невольно залюбовалась видом: звездная россыпь над головой, поле, текущая в никуда река… Окна одинокого дома сияли золотистым светом, добавляя пейзажу спокойствие и теплоту. Увы, мирная картина лишь усилила страх: звать на помощь бесполезно, никто не услышит мой крик. К горлу подступила тошнота, то ли от волнения, то ли от долгой поездки в неудобной позе.
Подъехав к коттеджу, автомобиль свернул на небольшую парковку, обсаженную по периметру кустами, и остановился. На меня навалилась невозможная в городе тишина, прежде заглушаемая рычанием двигателя.
Бородач выбрался первым и распахнул заднюю дверцу, бросив:
– Приехали!
Я неловко выкарабкалась из машины и подставила лицо прохладному ветру, пахнущему водой. Тошнота отступила, зато вернулась слабость в коленях. Вокруг царило безмолвие. Лишь ветер еле слышно шелестел листвой, принося со стороны поля слабый звук, в котором я не сразу распознала пение сверчков.
Андрей, из-за синяков вокруг глаз похожий на отощавшую панду, вытащил нож из чехла на ремне. Поймал лезвием блик от фонаря, после чего шагнул ко мне за спину и перерезал впившийся в кожу скотч. Я помахала затекшими запястьями, восстанавливая кровообращение. Затем задрала подол футболки и попыталась оттереть запекшуюся под носом кровь. Отражение в боковом зеркале внедорожника выглядело неважно: растрепанные волосы, затравленный взгляд, ссадины на лице. Вспомнились времена активного воспитания бати… Я натянула капюшон куртки и сразу почувствовала себя уверенней.
Кажется, «московского консультанта» мой облик тоже не порадовал: во взгляде отразилось заметное беспокойство. Открыв багажник, Андрей достал какое-то тряпье, воняющее бензином, смочил его водой из канистры и приказал:
– Вытри лицо.
Я скривилась, не желая брать в руки грязную ветошь.
– Лучше полей.
Помедлив, Андрей отвинтил крышку и наклонил канистру, поливая тонкой струйкой мои подставленные ладони. Вода оказалась теплой, нагрелась в багажнике за время езды. Я ополоснула лицо, а затем, шипя от боли, оттерла шершавую корку с подбородка. Смочила вспотевшую шею, пригладила волосы. Последней порцией прополоскала рот, о чем сразу пожалела: вкус у воды был гадкий. Пришлось сплюнуть в кусты.
– Иди. И не вздумай глупить.
Андрей указал на дорожку, выложенную плиткой. Мы обогнули коттедж, прошли через сад, полный дурманящих ночных ароматов, и по деревянной лестнице поднялись на террасу с видом на реку. Из дома сюда выходил ряд дверей, разделенных окнами от пола до потолка. Возле ограждения, украшенного горшками с петуньей, стоял накрытый белоснежной скатертью стол. Гирлянда фонариков освещала тонконогие бокалы, горлышки винных бутылок, яркие пятна зелени и фруктов. За столом сидели три человека, чьи лица были обращены в нашу сторону.
Первому, развернувшему плетеное кресло вполоборота, чтобы вытянуть ноги, я сперва дала не больше тридцати. До тех пор, пока он не поднял на меня взгляд холодных прозрачно-голубых глаз, странно выделявшихся на смуглом лице. Похоже, в незнакомце перемешалась кровь азиатов и европейцев. Глаза были сильно вытянуты к вискам, подбородок заострен. Нос при этом был длинным, с горбинкой, из тех, что по форме называют «римским». Но диковинней всего выглядели светлые до белизны волосы, собранные на макушке в пучок.
Сидевший рядом с ним мужчина выглядел старше, лет так на тридцать пять. Почему-то я сразу назначила его главарем. Не из-за возраста, нет… От массивной широкоплечей фигуры исходило ощущение уверенности в собственных силах. Так выглядел боксер-тяжеловес, идущий к рингу в финале чемпионата. Скупые движения, сосредоточенность на противнике, полное равнодушие к воплям с трибун и вспышкам фотоаппаратов.
Несмотря на прохладную погоду, на мужчине была одна рубашка, расстегнутая до середины груди. Левую половину его лица пересекал шрам, начинавшийся на лбу, рассекавший бровь и спускавшийся к твердо очерченному подбородку. Нижний конец рубца скрывала короткая борода. Темные волосы, отросшие сзади до плеч, были откинуты назад, несколько прядей свесились надо лбом. Возле носа и между сведенных к переносице бровей обозначились резкие складки. В уголке рта мужчина сжимал сигару, вонь от которой перебивала даже свежий запах реки.
Мужчина задержал на мне внимательный взгляд. Должно быть, обычно в этом взгляде сквозило безразличие, заставлявшее собеседника торопливо вспоминать все свои грехи. Но сегодня удивление возобладало. Я догадывалась, почему. Похоже, мужчина раздумывал, не упустили ли его ребята настоящую жертву, взамен подманив какого-то неудачливого беспризорника из подвала. Я склонила голову так, чтобы тень от капюшона падала на лицо.
– Почему задержались? – обратился он к Андрею, не вынимая сигары изо рта. В голосе, низком, бархатистом, с приятной хрипотцой, слышалось скрытое до поры раздражение. – И что у вас с рожами?
Услышав про «рожи», третья участница компании, красивая брюнетка не старше двадцати, прыснула от смеха. Похоже, она была навеселе. Спасибо папаше за науку, я сразу вычисляла подвыпившего человека, даже если тот ничего особенного не делал.
– Небольшие проблемы, но они уже решены, – обтекаемо ответил Андрей.
Выдержав паузу, мужчина со шрамом слегка склонил подбородок и перевел на меня тяжелый взгляд.
– Здравствуй, Саша. Меня зовут Глеб Игнатьев. Стас рассказал тебе условия нашего договора?
Вместо ответа я подняла руку с оттопыренным средним пальцем. Хихиканье брюнетки оборвалось. Стоявший возле меня Андрей заметно напрягся, но не двинулся с места.
А вот его приятель-бородач, ожидавший подобной выходки, замахнулся, чтобы отвесить мне пощечину. Но я слегка отклонила корпус, пропуская его ладонь, скользнула вперед и влепила ответный апперкот, целя в больное место на подбородке. Эффект превзошел ожидания: бандит схватился за повторно разбитую губу, предоставив возможность пнуть себя между ног. Но главную ошибку допустил Андрей, повернувшийся ко мне нужным боком. Я крутанулась, как змея на хвосте, и выхватила из чехла на его поясе нож. Тот самый, каким он разрезал скотч. После чего забилась в угол террасы, выставив правую руку с ножом и понятия не имея, что делать дальше.
Меня потряхивало, пальцы на левой руке тряслись, пока я не догадалась сжать их в кулак. В ушах пульсировала кровь. Я проклинала себя за глупость. Ну, получила бы пощечину, не развалилась… Но было поздно. Я продолжала стискивать рукоять ножа, поворачиваясь то к одному, то к другому противнику и косясь на реку, темневшую между балясин деревянных перил. С такого расстояния глубину было не разглядеть. Зато я заметила несколько булыжников, торчавших над поверхностью воды.
– Саша, успокойся!
Андрей предостерегающе поднял руку. Он выглядел на самом деле взволнованным. Но я не спешила относить его испуг на свой счет: «московский консультант», опозорившийся на виду у начальства, беспокоился отнюдь не за мою судьбу.
Я поднесла кончик лезвия к шее.
– Если меня покалечат или… или еще что, сделке конец. Замучаетесь доказывать, что это не вы меня зарезали.
Это было вранье. Во-первых, я слишком любила жизнь и ценила ее, несмотря на кошмары детства. А во-вторых, трусливый Стас не пошел бы на попятную, даже если бы меня подкинули к нему на порог, расфасовав в десять пакетов. Скорее наоборот, братишка перепугался бы насмерть и сделал все, что прикажут. Но мне хотелось получить хотя бы крошечную иллюзию защиты.
На террасу подоспела охрана с пистолетами на изготовку. Белоголовый сделал короткий жест, приказывая всем отступить. На виске Андрея проступила пульсирующая жилка, лоб заблестел от испарины. Брюнетка залпом допила содержимое бокала и потянулась за добавкой, но ее опередил белоголовый, любезно взявшийся помочь. В наступившей тишине отчетливо раздалось бульканье наливаемого напитка. Я слышала тяжелое дыхание Андрея, его умоляющий шепот: «Саша, не дури!». Меня подмывало ответить: «Так тебе и надо, придурок!», но это было бы слишком по-детски. На зло маме отморожу уши.
