Kitabı oxu: «Тот, в кого мы влюбились»

Şrift:

Пролог

«Я больше не хочу жить. У меня вчера еще было все: и лучшие подруги, и парень… Главное, вчера у меня была вера в дружбу. И в любовь, лол. А сегодня К. прислала селфи, на котором она целуется с М. в губы. Не знаю точно, когда это было, – может, вчера, а может, стопяцот лет назад. Какая разница, если она утверждает, что они давно встречаются.

От Л. я не ожидала предательства от слова “совсем”. Разве ей мало внимания? Мало парней? Или ей невыносимо от мысли, что такая а-ля серая мышь, как я, тоже может понравиться обалденному парню? А самое гнусное, она клялась, что М. – не ее типаж. Это какое-то вероломное двуличие.

В общем, я не знаю, как можно жить, когда не веришь самым близким людям. Вернее, теперь уже никогда этого не узнаю».

Глава первая
Прошлогодние яблоки

– Вы больные, нет? Не полезу я на эту штуковину! Она сейчас рухнет!

Криста шла по хлипкому подвесному мосту. Хотя мостом эту развалюху можно назвать с натяжкой. Знаете, в фильмах про Амазонку бывают такие – висят прямо в джунглях, где полно всяких змей и диких обезьян. И обязательно-преобязательно кто-нибудь из героев берет и срывается вниз. Вот наш мост выглядит примерно так же.

Он шатался. Казалось, если Криста сделает один неосторожный шаг или ветер подует сильнее, она упадет в воду.

– Плевала я на ваш мост! – крикнула я, и над рекой прокатилось эхо.

Маша посмотрела на меня как на дефективную:

– Лар, заканчивай. Я с детства тут хожу, и вообще его в позапрошлом году ремонтировали. Смотри, доски новые, – подруга протянула руку. – Залезай!

Я разозлилась. Не на лю, а на себя, потому что мне реально было страшно. Но никогда бы не призналась я в этом никому! Среди нас троих – я самая смелая, так всегда было. Возможно, меня легко вывести из себя, но я знала: лю принимают меня со всеми потрохами, как говорится. Наверное, поэтому мы и дружим уже сто пятьдесят восемь лет.

Отец меня замучил: говорит, все наши с мамой проблемы оттого, что мы не можем помолчать, когда надо. Домостроевец. Деспот! Хотя я где-то даже согласна с ним. Нет, не согласна. Но сейчас получается, что я испугалась.

«Щас прямо».

Этого я допустить не могла. Криста вон триллеры отказывается смотреть, подскакивает от любого шороха, а тут глядите – поднялась и стоит на этом адском мосту. Еще и машет. Я улыбнулась.

Криста словно прочитала мои мысли:

– Скажи просто, что боишься высоты, и мы от тебя отстанем!

Внутри меня что-то обожгло.

«Признать слабость? Мне? Не дождетесь».

Я закусила губу. Выдохнула. Да уж. Криста меня хорошо знает, но сдаваться я не собираюсь. Я всегда получаю то, чего хочу. А сейчас я хотела во что бы то ни стало подняться на этот долбаный мост!

– Ладно. – Я поплелась к первой хлипкой дощечке.

Теплый ветер трепал волосы. Привычным движением я вернула выбившиеся пряди за уши, но они снова взмыли вверх – меня это дико бесило.

«А если не удержусь? Вон как его шатает!» – Я покосилась на ржавые металлические тросы, заменявшие поручни.

До воды было метров пятнадцать-двадцать – я глянула вниз, и у меня заколотилось сердце. Вцепилась в трос обеими руками. Не знаю, когда там его чинили, но доверия мне эта деревянная ветошь не внушала. Маша с Кристой о чем-то болтали, мне не слышно было о чем. Со стороны казалось, они просто стоят на земле, а не висят в небе, упираясь ногами в рассохшиеся доски.

Руки у меня вспотели, каждый шаг давался с усилием. Еще и голова закружилась, супер.

– Помочь? – спросила Маша, сделав несколько шагов навстречу.

Если в нашей компании я самая безбашенная, то Маша – сама заботливая. Она эмпат, и все этим сказано. Не помню, чтобы она хоть раз отказала кому-то в помощи. Уравнения и неравенства, алгебраические выражения, функции и т. д. – Маша может часами объяснять непонятную тему, но никогда не дает списать. Принцип у нее такой. «Я тебе лучше удочку вручу», – типа того. Она смотрела на меня и улыбалась, от ее взгляда стало как-то спокойней. Если Маша рядом, значит, все хорошо. Вообще не помню, чтобы хоть раз было по-другому.

С горем пополам я добралась до лю. «Как люди вообще переходят это чертов мост?!»

– Бабушка рассказывала, его построили семьдесят лет назад, когда выдавали участки под дачи, – сообщила Маша.

– А чего он такой длинный? Речка не такая уж и широкая. И зачем вообще этот подвесной, если вон, – я кивнула в камыши, – есть нормальный?

– Нижний мост затопляет весной, и перебраться на тот берег можно только на лодке. Или здесь.

«Лучше бы на лодке прокатились. Нет, на яхте. Четырехпалубной».

– Сейчас сюда мало кто ходит. Все же на машинах, – почему-то голос Маши стал грустным. – А река раньше шире была. Помню, как-то в грозу нам пришлось в дачном домике переночевать. Хорошо, что у бабули с собой оказались бутерброды. Это было в апреле, на кухне оставались только прошлогодние яблоки…

– И охота твоей бабушке в саду возиться? Сейчас все в магазине можно купить, еще и домой доставят… – Я осеклась. Это Криста на меня шикнула.

Мы знали: дача для Маши и ее бабушки была еще и чем-то вроде дополнительного источника дохода. Или как там это правильно назвать? Криста у нас – душа компании. Она всем нравится. Не знаю, как это у нее получается. И с Кристой легко, она не злопамятная. Именно поэтому мы с ней и подружились. А еще Криста всегда боится обидеть людей, в отличие от меня. В смысле, я-то не боюсь.

– А отсюда точно никто не падал?

Маша посмотрела на меня и расхохоталась. А Криста уселась прямо на доски, свесив ноги вниз, и тоже заржала.

– Ненормальные.

Я с трудом опустилась сначала на колени – мост сильно раскачивался, – потом с грехом пополам уселась на попу. По-турецки. Так спокойней, но я все равно держалась за нижний трос.

Вид с моста открывался чумовой. По обе стороны реки росли густые деревья – ивы и пирамидальные тополя, они скрывали почти все признаки цивилизации. Не было видно ни дачных домиков, ни автобусной остановки, ни фонарей. Только тихая водная гладь, устремлявшаяся вперед, – казалось, на горизонте река соединялась прямо с небом. Так на море бывает. Только я вот никогда не задумывалась, что наслаждаться красивым видом можно и так… у кого-то на даче. Я сейчас реально залипла.

Солнце стремилось к горизонту. Массивные облака, похожие на чьи-то темные кучерявые головы, окрасились розовым и бледно-оранжевым. Ветер стих, и мост престал скрипеть. Было слышно теперь только птиц. Соловьев, наверное, я не разбираюсь.

– Слушайте, а тут кайфово на самом деле.

Я была уверена, лю подденут меня, типа: «Снежная королева разморозилась!» Они так часто говорят, но сейчас почему-то молчали.

– Просто сказочно, – кивнула Криста. – Как думаете, что нас ждет в девятом классе?

Я не успела ответить. У Маши зазвонил телефон.

– Это мама, – вставая, сказала Маша и отошла.

Я не слышала, о чем они говорят, до нас долетали только обрывки фраз.

– Надеюсь, нас теперь будут отпускать на взрослые вечерники, – размечталась я. – Ну, как старшеклассников.

Мы стали с Кристой обсуждать, что такого интересного можно придумать на Новый год, куда съездить и все такое. Маша вернулась, но в нашей беседе не участвовала. Мы не сразу заметили, что с ней что-то не так. Потом ее плечи дрогнули.

– Ты чего? – спросила Криста.

– Родители меня не забирают. Опять.

– В смысле не забирают? – Криста вскочила.

Мост тут же зашатался. Я взвизгнула.

– Эй, осторожней!

– Не еду я в Германию. У них не получается.

Три года назад Машины предки свалили в Дрезден на ПМЖ, они планировали забрать ее в начале этого июля. Маша учила немецкий уже который год, она должна была пойти там в школу. Последний раз они виделись прошлым летом, кажется, только с мамой, отец приехать не смог. А я еще жалуюсь, что моим родакам на меня плевать.

Мы с Кристой молчали. Маша плакала. А я бы орала, наверно, и швыряла камни в воду от злости. Я не знала, что сказать. Я вообще в таких ситуациях теряюсь, и единственное, что мне хотелось сейчас, – это позвонить Машиной мамаше и сказать ей все, что я про это думаю. Я выразительно посмотрела на Кристу. У нее всегда находились правильные слова…

– Мне жаль, что так все получилось. Представляю, что ты чувствуешь, – просто сказала она и обняла Машу.

«Блин…»

Я знала, что должна тоже подойти. Я встала кое-как – перед глазами все сразу, естественно, закружилось. Но я буквально за шкирку проволокла себя на другой конец моста и взяла Машу за руку. Рука была мокрая.

Маша высвободилась и тоже меня обняла. Так мы и стояли втроем как идиотки – наверное, целую вечность. Я даже забыла, что боюсь высоты.

– Лю, если вы рядом, значит, все будет хорошо, – сказала наконец Маша.

Лю – это мы так друг друга с девчонками называем. Типа люди, но звучит милей. Но не слащаво.

– Что бы ни случилось, давайте пообещаем, что всегда будем вместе.

– До старости лет? Обещаю! – рассмеялась Криста.

– Может, еще на крови поклянемся? – усмехнулась я.

– Ой, что-то зябко стало… – Криста поежилась.

Это она на Снежную королеву намекает.

– Крайне остроумно.

– А давайте этот мост станет нашим секретным местом? Местом силы. Будем приходить сюда раз в год, – предложила Криста. – Всю жизнь, а?

На Машином лице появилась улыбка.

– А в какой день? – Она посмотрела на экран телефона. – Давайте ровно через год! Сейчас 19:19. Значит, 11 мая в это самое время?

– А что, другое место нельзя было придумать?

– Все-таки наша Снежная боится высоты.

Девчонки захихикали.

– Дурынды.

Солнце опустилось ниже, вода почти не двигалась, в ивах квакали лягушки. И если бы сейчас с неба спустились пухлые ангелы с крыльями, я бы не удивилась.

«Дурацкий мост».

– Ну здесь так здесь, – сдалась я.

– Доставайте телефоны и записывайте, – скомандовала Маша. – 11 мая, 19:19, мост. Записали?

Если честно, глубоко внутри я даже обрадовалась. Маша еще как минимум год будет рядом. Эгоистка я, знаю.

На нижнем мосту остановился джип, из него вышли наш водитель, дядя Миша и Машина бабушка.

Скоро мы уже сидели в машине – баба Тоня, естественно, впереди, она показывала дорогу, хотя мы тут у них раньше бывали. Мы с лю восседали сзади и строили планы на лето. Три месяца свободы, как я это люблю! Впереди наше лучшее лето! Я это точно знала.

Глава вторая
Олдскульный чай с тортиком

«Наконец-то школа», – с этой мыслью я проснулась и поразилась самой себе.

Я ни разу не ботаник. Школа для меня в первую очередь – это мои лю. Мы мечтали, что проведем лето вместе, но все получилось совсем не так. Лара три месяца путешествовала с предками. Даже не знаю, остались ли континенты, которые она к своим пятнадцати еще не посетила. А я была только в четырех странах – в Беларуси, Казахстане, Турции и Египте. Жалко, что даже на Машин ДР мы не увиделись – она все лето провела у родителей отца в Ижевске.

– Винегрет, брысь! – Я спихнула кота с кровати. – Тебя завел Феденька, вот и спи в его комнате. Чего уставился? Все ты понимаешь. Кыш отсюда! – Я взглядом указала на дверь.

Феденька, мой брат, полгода назад притащил с улицы черного котенка. Выходил его – кормил из пипетки, таскал к ветеринару, все дела. И вот она – благодарность. Кот не отлипает от меня, а Федя злится.

Винегрет тоненько мяукнул. Мама третий раз постучала в дверь.

– Да встаю я!

Пожалуй, главный минус первой смены – ранний подъем.

* * *

Мы стояли перед кабинетом математики и ждали Лару.

– Где она, не пойму? – нервничала Маша. – Сейчас звонок прозвенит.

– Она всегда опаздывает. Ты чего распереживалась?

– Не знаю, мне дурацкий сон приснился. – Маша посмотрела в окно. – Мы были в лодке, начался шторм, и мы врезались в скалы. Потом туман. Я слышу ваши крики, плыву на голоса, но вас не нахожу. А когда туман рассеялся, я оказалась одна. Даже камни и обломки лодки куда-то пропали. Потом я проснулась.

– Маш, ты что, веришь в кошмары? – Я пыталась вспомнить какой-нибудь нелепый сон, чтобы доказать: это все ерунда, но в голову ничего не приходило.

И тут я увидела Лару. Она шла по коридору и вся светилась. Вроде бы ничего особенного – одета в обычную школьную форму, макияж неяркий, эта ее строгая коса до пояса. Но отчего-то проходящие мимо парни на нее оборачивались, даже старшаки.

Как это у нее получается – быть такой заметной? Я, честно, не понимаю.

– Пришла все-таки. – Маша облегченно выдохнула.

– А какие еще были варианты? Первое сентября, линейка и все такое… Или я что-то пропустила? – Лара перекинула косу за спину.

– Ладно, помолчи. – Маша бесцеремонно взяла нас за руки и произнесла, словно заклинание: – Раз, два, три, дурной сон уйди!

– А это что еще за спектакль? – Ларины брови поползли вверх.

– Я загуглила: так можно дурной сон прогнать. – С чувством выполненного долга Маша направилась в класс.

Лара посмотрела на меня вопросительно:

– Она что, в какой-то секте теперь?

Я рассмеялась и пожала плечами.

Прозвенел звонок, и классная, Ангелина Сергеевна, прощебетала:

– Девочки, поговорите после уроков, сегодня сокращенный день, через четыре часа будете свободны.

* * *

Мы втроем сидели на первом ряду, но по отдельности. Нас еще в пятом рассадили с Ларой, потому что мы болтали. Что правда – то правда. С Ларой интересно, у нее на все есть свое мнение.

– Ребята, тише! Пожалуйста, внимание! – Учительница стояла у доски. – Сегодня мы начнем с классного часа, после русский, математика, английский и химия.

По классу пронеслось мрачное: «У-у-у-у-у!»

– И я тоже очень рада началу нового учебного года.

Нам повезло с ней, если честно. Ангел – современная и понимающая. И мы с лю ее любим.

– Блеснешь знаниями таблицы Менделеева? – Я повернулась к Ларе, но та, кажется, не услышала. Она смотрела в окно. Я тоже посмотрела: там, кроме футбольного поля, ничего не было. Мне стало немного обидно.

Дверь открылась, и вошла завуч с каким-то незнакомым парнем. Мы молча вcтали – завуча все побаивались. А парень был как парень. Высокий. Наверное, даже симпатичный. Волосы до плеч – необычненько. «Может, играет в рок-группе?»

– Добрый день, ребята, присаживайтесь, – приветствовала нас Людмила Анатольевна. – Это ваш новый одноклассник, Максимилиан Сидоров. – Завуч обеими руками продемонстрировала нам парня, словно работала в телемагазине, а мы должны были Сидорова купить.

Мне захотелось поделиться с Ларой шуткой про телемагазин, я обернулась, но подруга все так же смотрела в окно.

«Может, что-то случилось у нее?»

– Максимилиан перевелся к нам из обычной школы. Он отличник и победитель городских олимпиад, занимается в театральной студии и… – завуч запнулась, очевидно забыла про другие достоинства Максимилиана. – Да что я вам рассказываю? Познакомитесь сами. Поздравляю всех с началом нового учебного года. В добрый путь.

Я почему-то представила, что она сейчас сделает поклон, как в русских народных танцах. Мне снова стало смешно. Завуч направилась к двери, мы еще раз встали.

– Привет, Максимилиан, с тобой мы уже знакомы, – продолжила Ангел. – Ну что ж, класс у нас необычайно дружный, ребята все приятные. Надеюсь, ты быстро адаптируешься и найдешь друзей.

– Всем привет! – произнес Максимилиан как-то уж слишком бойко для отличника. А когда он улыбнулся, отчего-то улыбнулась и я.

«А кажется, он и правда симпатичный».

– У нас два свободных места. Можешь занять любое.

Максимилиан кивнул. Он осмотрелся и пошел…

Он пошел к Ларе. Во дела.

В классе зашушукались. Все знали, Лара не переносит соседей. Именно поэтому она сидела одна.

Лара, видимо, только что заметила новенького. А я заметила у нее беспроводные наушники. Тогда понятно, почему она меня не услышала, о'кей. Все-таки подруга меня не игнорит.

– Здесь занято! – сказала Лара чересчур громко.

Ангелина Сергеевна нахмурилась:

– Лариса, ты опять?

– У меня что, медом намазано? Вон у Смирнова свободно. Смирнов и Сидоров – чудесная пара, как по мне.

Все заржали.

«Значит, Лара услышала его фамилию?»

Ангел громко вздохнула:

– Лариса, во-первых, это некрасиво, а во-вторых… Максимилиан, может, тебе и правда сесть рядом с Димой Смирновым? – обратилась она к новенькому.

Но Максимилиан вел себя непринужденно, даже слишком.

– Я всегда мечтал сидеть около окна. Я здесь останусь. – И он сел рядом с Ларой.

По классу прокатилось такое: «Уоа-ууу-уууу!»

– Ладно, садись пока, – Ангелу явно не хотелось продолжать эту историю.

Я посмотрела на Лару. Ее ноздри слегка раздулись, но понять, о чем она думает, было невозможно. Лицо оставалось абсолютно непроницаемым.

На классном часе мы обсуждали общие вопросы, расписание, экскурсии, обязательные проекты.

– Ребят, в этом году от класса нужен волонтер или команда волонтеров для участия в благотворительном проекте. Детали будут чуть позже. Кто-нибудь хочет участвовать?

В кабинете воцарилась тишина. Во второй раз за полчаса. Почти рекорд. Ангел выразительно посмотрела на Машу, потом на меня и на Лару. Мы молчали.

– Я хочу.

Я обернулась: это был новенький. Сидоров. Не знает, во что ввязывается, – я дернула плечом.

В прошлом году Маша участвовала в похожем проекте, конечно, она уговорила и нас подключиться. Шантажом. Она обещала помогать нам с Ларой с уроками. В итоге мы дважды в неделю подклеивали книги в городской библиотеке. Теперь, когда я вижу, что кто-то загибает листы или швыряет книги, у меня все внутри трясется и в ответ хочется треснуть этого недоумка по голове.

– Это впечатляет, Максимилиан! – классная не скрывала восхищения. – И я уверена, соратники еще найдутся, – с нажимом добавила она.

Может, летом она прошла курсы гипноза или НЛП? Я посмотрела на одноклассников – вдруг кто поддастся на ее уловочки. А потом я заметила, что Аня Молчанова смотрит на новенького и улыбается блаженно. Она поймала мой взгляд, вздрогнула и покраснела.

Вот странная.

* * *

В кафе рядом со школой было как всегда многолюдно, но «наш» столик как раз освободился. У каждой из лю было собственное место за этим миленьким столом. И тут уже никто не мог нас рассадить!

– Я думала, уроки никогда не закончатся. – Лара поглаживала косу.

– А как вам новенький? – спросила я.

В этот момент к нам подошел официант, парень лет восемнадцати, и начал пялиться на Лару:

– Ваши молочные коктейли – с «Орео», клубничный и шоколадный.

– Спасибо, что заставили нас ждать… – Лара взглянула на телефон, – целых семнадцать минут.

– Простите. У нас молоко закончилось, и нужно было принести со склада…

Какая муха ее укусила сегодня? Да, она бывает придирчивой, но официант-то при чем?

– Спасибо, все хорошо, у нас нет претензий! – перебила Маша, и официант ретировался.

– Ну и? Как вам новенький? – повторила я вопрос.

– Какой новенький? – Маша как с Луны упала. – А, точно, Максимилиан. Я впервые такое имя слышу.

– Слушай, а если меня похитят инопланетяне, ты тоже спросишь: Лара? Какая Лара?

– Сомневаюсь, что инопланетяне рискнут тебя похитить.

– Они нам еще и приплатят, чтобы тебя обратно забрали.

– Я что, по-вашему, такая противная?

Мы с Машей переглянулись и прыснули.

– А пять минут назад с официантом ты какая была? – напомнила Маша.

Лара закатила глаза.

– Просто я требовательная. Что в этом плохого?

– Так что вы про новенького думаете? – в третий раз спросила я.

– Я про него вообще не думаю, – заявила Лара.

– А вот нашей Анечке он, кажется, понравился. Она глаз с него не сводила, – зачем-то сказала я и тут же пожалела об этом. Сплетничать я вообще-то не люблю.

– А ты зачем за ней подсматривала? – Лара усмехнулась.

Я растерялась. И правда, зачем? Мне нужно было как-то выкрутиться:

– Я решила открыть детективное агентство и тренируюсь на одноклассниках.

«И какое мне дело до новенького? И кто там на него глазеет?»

– Еще я заметила новые часы у Маши, – добавила я.

Маша улыбнулась.

– Мама подарила на день рождения.

– Оригинальные? – уточнила Лара. – Зачет.

– Думаю, да.

– Не сомневайся, часы – айс.

Заслужить похвалу Лары было сложно. Если она утверждает, что вещь хорошая, значит, так и есть. Лара всегда говорит, что думает, но иногда ее правда делает больно другим людям. Я почему-то вспомнила про Машиных родителей.

Я люблю своих предков, хотя порой они жутко навязчивые. Особенно папа. Но все равно не представляю, как это – жить без них? Я обожаю мамины истории про меня маленькую, люблю, когда мы собираемся за общим столом, едим домашнюю лазанью и рассказываем, у кого что произошло за неделю. Еще – я никогда не признаюсь в этом родителям – я на седьмом небе, когда они обнимаются, мама ерошит папе волосы и говорит: «Батарея ты моя», а потом они целуются. Мы с Феденькой сразу отплевываемся: «Фу-у-у!» Но по правде говоря, мне нравится, что они у меня такие.

– Эй! – Лара ткнула меня в бок. – Удалось наладить контакт с новыми цивилизациями? Или ты о новеньком мечтала?

Меня словно иголкой укололи. Я вспыхнула, но постаралась взять себя в руки.

За соседний столик села парочка, они держались за руки. Девушка была в очень короткой узкой юбке, которая все время задиралась, и бедняга ерзала на стуле.

Маша вдруг принялась рыться в рюкзаке.

– Это вам. – Она протянула нам с Ларой одинаковые маленькие коробочки.

Я открыла свою. Внутри оказался серебряный браслет с фиолетовой бусиной и маленьким сердечком. На сердечке по контуру была выгравирована надпись на английском – «Forever together».

– «Вместе навсегда», – прочитала Лара.

– Очень красиво! – восхитилась я. – Застегни мне.

– У меня такой же. – Маша достала третью коробочку.

Снова подошел тот официант и поставил перед нами тарелку с тремя сдобными печеньями в форме звезд.

– Подарок от заведения, – пояснил он и, не дожидаясь колкостей, удалился.

– Фрик, – вынесла ему диагноз Лара.

– Так, ладно. Теперь давайте обсудим мой ДР, – напомнила я. – В субботу жду вас с ночевкой. В программе два жутких квеста. В пиццерию на этот раз не пойдем. Мама готовит крышесносный стол…

– Криста, ты стареешь, подруга! – ухмыльнулась Лара. – Чай с тортиком – это прямо олдскул. А если твоя мама еще котлет с пюрешкой навертит, то и мои предки подтянутся!

Но я не обиделась. Я знала, что за всем этим королевистым маскарадом прячется другая Лара. Заботливая и преданная.

– А мне нравится такой формат. Я вот мечтаю о дне рождения с родителями, – сказала Маша. – Лю, а это не наш новенький?

Мы обернулись к двери. Действительно: Максимилиан с ребятами из класса – Лукой и Денисом.

Максимилиан улыбнулся и помахал нам. Я резко отвернулась. Лара никак не отреагировала, а Маша приветливо улыбнулась в ответ.

Неожиданно Максимилиан подошел к нам.

Вообще, кафе – не секретное место, сюда даже учителя порой заходят, но наши парни здесь никогда не бывают. Тут в основном десерты подают, бургеров нет.

– Привет, одноклассницы, давайте знакомиться? – Максимилиан улыбнулся, но не застенчиво, как почти все парни улыбались Ларе, а уверенно так. Широко.

Голос у новенького был певучий. Он говорил медленно, словно владел всем временем этого мира. Лара напустила на себя скучный вид:

– Факт того, что нас временно посадили за одну парту, не дает тебе права вклиниваться в нашу беседу.

– Вот это радушный прием! Ангелина Сергеевна утверждала, что у нас дружный класс, – Максимилиан ничуть не смутился.

– У нас? Она тебе наврала.

И вдруг Максимилиан расхохотался. Смех у него был такой заразительный, что я не смогла сдержать улыбку. Лара явно не ожидала такой реакции. Долю секунды она выглядела озадаченной, но потом взяла себя в руки, и выражение ее лица стало каменным.

– Максимилиан, ты прости, – вмешалась я. – Просто мы все лето не виделись, нам нужно многое обсудить…

Максимилиана, кажется, совершенно не волновало, что Лара ему нагрубила. Он продолжал пялиться на нее, как на красивую куклу. Лара уставилась в телефон.

– Я вас понял. Ладно, до завтра, Снежная королева, – наконец отозвался новенький и свалил.

Лара подняла голову и скривилась.

– Да что с тобой? – почти крикнула я.

– Со мной? Ты серьезно? Сначала он ко мне подсаживается, потом подваливает в кафе! Лучше спроси – что это с ним? Никаких понятий о личных границах. – Лара была в ярости.

– Лар, и правда перебор! – согласилась со мной Маша.

– Лю, вы вообще на чьей стороне? Или вы тоже очарованы этим, прости господи, Сидоровым?

Посетители повернули головы в нашу сторону, и я почувствовала себя неуютно. Даже малышка в панаме с «Хеллоу кити» перестала хныкать и с интересом посмотрела на нас. Я не люблю ругаться, особенно на людях.

– А пойдемте в парк? – предложила Маша.

Лара допила коктейль, и мы пошли в парк. Больше о новеньком мы не поднимали тему.

Pulsuz fraqment bitdi.