– Кто вы такие?
Кто-то ударил меня по щеке. Ударил от души – в ушах звенело будь здоров. Растеряв остатки своего макияжа, я попробовал придать лицу максимально невозмутимое выражение. Выражение получалось матерным.
Ещё никогда в жизни я не был окружён таким количеством женщин, как сегодня. Возможно, я бы даже обрадовался, если бы не был крепко привязан к стулу, и мое лицо не было бы превращено в бифштекс с кровью. Главное – не испортить платье.
– Вы знаете их?
Я тщетно попробовал сфокусироваться. Ко мне приблизился женский силуэт, который внимательно посмотрел на мое лицо. Очертания девушки смутно показались мне знакомыми.
– Да. – кисло сказала она. – Вот этот придурок в платье – мой начальник. А этот – его друг дипломат.
– Спасибо, Шезер. – безразлично пробормотал я. – Всегда знал, что ты из этих.
– Я здесь вообще-то по делу. – перебила Шезер.
– Да, конечно же. Какие у тебя могут быть дела? Борьба с кофеваркой? Кстати, кофе я от тебя сегодня так и не дождался, а это твоя обязанность.
– Мои дела уж поинтереснее, чем у тебя – огрызнулась девушка.
– Довольно! – рявкнула женщина, которая ранее ко мне обратилась. У неё было чёрное каре, упрямый взгляд грузинской царицы Тамары и очень громкий голос. – Что вы оба здесь забыли?
Перспектива получить по лицу в юбилейный пятый раз меня смущала.
– Мы ищем Грэма! Шезер, достань фото из моего декольте.
– Сам достань. – пожала плечами Шезер. – Красивое платье, С… Сестра дала поносить?
– Вы можете заткнуться!? – Главная суфражистка брезгливо вытащила фотографию Грэма. – Его вы ищете?
Пабло кивнул.
– Знаем такого. Приходил к нам каждую неделю вкручивать лампочку. Получалось у него скверно. – женщина закатила глаза. – Параллельно рассказывал нам о заговоре иллюминатов. Вы знаете, что они финансируют электрификацию и хотят погрузить город во тьму?
– И что с ним стало потом? – спросил Пабло.
– Кажется, вчера перегорела лампочка и он пошёл в порт за второй. – вспомнила женщина. Больше я его не видела.
Круг замкнулся. Я озадаченно посмотрел на Пабло.
– Вы случайно не знаете, у кого он покупал лампочки? – спросил я.
– Я знаю. – в наш разговор вмешалась белокурая девушка ангельской красоты. Она показалась мне единственным красивым созданием среди этих мегер. Единственным, что меня смущало, был голос: говорила она как прокуренный матрос. – Он закупал их оптом у какого-то боснийца. Они выгорали каждую неделю, и приходилось снова вызывать Грэма снова и снова.
– Вы сказали босниец? – внутри меня похолодело. – Черт подери, это он! – закричал я.
Девушки вздрогнули. Я обвёл их взглядом триумфатора.
– Это профессор О.
В комнате погас свет. В темноте я услышал выстрел и последовавший за ним крик.
***
– Чертов Грэм! – выругалась Шезер, зажигая свечу. – опять выбило пробки.
– На мужчин совсем нельзя положиться. – басом кивнула ей белокурая красавица.
– А вы не хотите его развязать? – спросил Пабло, стоя на стремянке. – Он вкручивал лампочку.
Главная суфражистка нехотя развязала меня. Я потёр свежий синяк на лице.
– Кто такой мистер О? – встревоженно спросила женщина.
– Наполеон и Гитлер преступного мира. – коротко сказал я. – Он же Одноглазый Босниец.
– Красавец. – вздохнула Шезер. – За его улыбку умереть можно.
– Он математик и преступник-консультант. – продолжил я. – Однажды я почти поймал его, но ему удалось от меня улизнуть. Он оставил мне небольшой сувенир – я скрипнул зубами – И я хочу вернуть ему должок.
– Та собака укусила тебя за задницу случайно. – заметил Пабло и учтиво приподнял цилиндр. – Дамы, приятного вечера.
– С, по поводу дела, – крикнула мне в след Шезер. – Я нашла…
– Мне некогда – небрежно пробормотал я. Сегодня были дела поважнее.
Выходя из зала, Пабло спросил у меня:
– Куда мы идём?
– В тюрьму, Пабло. Нам срочно нужно в тюрьму. Надеюсь, ещё не поздно.