Kitabı oxu: «Маска честности»

Анна Роквелл

Şrift:

Серия «Young Adult. Шкафчики для поцелуев 2»

Иллюстрации на обложке и портреты персонажей VIKKIVI (Дубровина Виктория)

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM

Плейлист

Billie Eilish feat. Khalid – «lovely»

Billie Eilish – «What Was I Made For?»

Sam Smith – «Writing's On The Wall»

Benson Boone – «Ghost Town»

Timbaland, OneRepublic – «Apologize»

Billie Eilish – «i love you»

Alec Benjamin – «Let Me Down Slowly»

Bruno Mars – «When I Was Your Man»

Alabama Shakes – «This Feeling»

Пролог

Девушка с синим каре у окна – та самая!

Да, она выглядит немного старше. Да, на ее шее – цветная татуировка. Но это точно она. Она!

Его первая любовь. Саманта Баркер.

Райан Кросс не мог поверить, что в первый день в Нью-Йорке он встретил девушку, которую считал потерянной навсегда. Найти ее в первом встречном кафе! Что за подарок судьбы!

Ладони парня мгновенно стали влажными, а сердце бешено забилось. Он сделал пару шагов вперед и позвал:

– Саманта?

Девушка резко подняла голову.

Их глаза встретились.

– Саманта! – повторил Райан значительно громче.

Девушка охнула и уронила ложечку.

Парень уже готов был рвануться к ее столику, как в кафе ввалились друзья.

Чертовы друзья! Что им стоило прийти позже хотя бы на пять минут?!

Ребята окружили его шумной толпой, гомоня, как круто, что они успели пересечься здесь перед началом стажировки. Райан кивал, соглашался, но все время смотрел на место, где сидела синеволосая девушка.

Но вот в чем дело: она уже не сидела. Теперь ее столик был пуст. Пирожное так и осталось нетронутым.

– Черт, – выругался парень.

Нет-нет, эта случайная встреча не случайна. Это шанс!

Шанс связаться с ней и наконец выяснить, что случилось прошлой осенью и почему она не ответила ни на одно его сообщение.

17 ноября. Вторник

Белые стены – будто в больнице.

Золото в декоре – довольно безвкусное.

Диван – жесткий, велюровый и раздражающе красный.

Как легко догадаться, кабинет психотерапевта мне не понравился. Разве место, где лечат души, должно выглядеть так? А где же расслабляющая атмосфера?

Недовольно фыркнув, я сложила руки на груди, откинулась на спинку уродливого дивана и уставилась в потолок.

Через минуту пискнул электронный дверной замок и ручка щелкнула. Я лениво приподняла голову.

– Ох, простите! – В комнату зашла пухленькая женщина средних лет, одетая в теплый коричневый кардиган и белое платье с нелепыми цветочками. – Я задержалась всего на пару минут, а вы уже здесь. Но если бы вы попробовали те чудесные морковные кексики, вы бы тоже опоздали куда угодно. А как вы вошли?

– Администратор проводила нас и разрешила подождать в кабинете, – сухо ответила я.

– Вас? – Женщина немного растерялась, обводя взглядом пустую комнату.

– Билл Портер усадил меня на этот диван, а потом ушел. – Я еще раз фыркнула. – Он решил, что я сбегу, если оставить меня в коридоре.

– Ах, вы от мистера Портера! Точно, точно! – Женщина оживилась, будто вспомнила что-то важное. – Я Берта Вайсман. Но все зовут меня просто Бетти. А вы – Саманта Коул, верно?

Я непроизвольно поморщилась.

– Просто Саманта.

– Простите! – Берта смутилась и поспешно закивала. – Я не всегда успеваю следить за изменениями в именах агентов. – Она опустилась в такое же раздражающе красное кресло напротив. – Чем я могу помочь?

Я следила за тем, как она берет с журнального столика блокнот, достает из кармана ручку, снимает колпачок и приставляет золотое перо к бумаге. Я хмурилась и с ответом не торопилась.

Берта подняла взгляд от блокнота.

Прошла еще одна бесконечно долгая минута.

– Саманта, зачем вы пришли? Чем я могу вам помочь? – спросила она тепло, почти по-матерински.

– Помочь? Ничем! У меня все в порядке.

– Милая, но мы ведь обе знаем, что это не так. – Ее голос был мягким, обволакивающим, но раздражал невероятно, равно как и все в этом кабинете. – Билл Портер не приводит агентов за руку, если у них все замечательно. Так что случилось?

– Ничего! – резко ответила я. Даже слишком резко. – У меня все в порядке.

Бетти пропустила мой тон мимо ушей. Спокойно закрыла ручку, убрала ее в карман и грустно вздохнула.

– Саманта, я читала ваше дело. Сложное задание. Проблемы со здоровьем. Потеря работы. Я знаю, что с вами случилось. Но мы не сможем сдвинуться с места, если вы не захотите говорить. Вы понимаете это?

Я проигнорировала ее вопрос.

– Хорошо, – еще более грустно выдохнула женщина. – Возвращайтесь, когда будете готовы.

18 ноября. Среда

Противный треск звонка я слушала уже пару минут. Искренне надеялась, что незваному гостю надоест и он уйдет.

Треск и правда прекратился, но вместо этого с той стороны двери раздалось довольно громкое ругательство.

Это была Лидия Бин, моя прекрасная рыжеволосая подруга. Она пришла проверить, как я.

Звук открывающейся двери. Звук каблуков по паркету.

– Саманта, я знаю, что ты дома! Какого черта ты мне не открываешь?

Снова каблуки по паркету. Мерзкий скрип. Вероятно, огромная винтажная сумка-тоут Лидии задела углом мою видавшую виды дверь в спальню.

– Ты опять в кровати? – недовольно поинтересовалась подруга. – Ты вообще шевелишься? У тебя тут темно, как в пещере.

Я перестала пялиться в потолок и повернула голову к гостье. В проеме был виден только силуэт, подсвеченный тусклой лампой в гостиной.

– Кажется, шевелишься, – удовлетворенно кивнула она. – Ела сегодня?

– А сколько сейчас времени? – Мой голос прозвучал глухо и тихо. Кажется, это были первые слова, которые я произнесла за целую вечность.

– Около трех часов дня.

– Тогда нет.

– А если бы было два, это что-то изменило? – недоуменно спросила Лидия.

– Все еще было бы «нет».

– Саманта, ты же обещала, что будешь есть!

Все это время подруга стояла в дверях и шарила по стене рукой в поисках выключателя. Наконец щелкнула клавиша и зажглась люстра. Я недовольно поморщилась и закрыла глаза руками.

– Боже, что здесь произошло?! – ахнула Лидия, оглядывая спальню.

Ее реакция понятна – весь пол был усыпан осколками зеркала, лежавшего на полу, и кусками кружки.

– Сэм, ты в порядке? Не поранилась? – В голосе звучала тревога.

Я молча продемонстрировала ей ногу в кроссовке.

– А руки?

– Я не била в зеркало кулаком. Я бросила в него кружку. Оно упало и… – Я лениво показала ногой в сторону беспорядка.

– Саманта, я знаю, что тебе не нравится смотреть на свое нынешнее лицо. Ты сломала и выкинула все отражающие предметы еще в первую неделю после возвращения. Но большое зеркало оставили специально, чтобы ты могла хоть как-то собираться перед выходом. Я ведь даже накидку для него соорудила! Чем оно провинилось?

– Вчера Билл отвел меня к штатному психотерапевту.

– К Бетти? Она чудесная! – тут же оживилась Лидия.

– Нет! – жестко ответила я. – У нее нет вкуса. Она опаздывает. И после мерзкого красного дивана у меня задница болит.

– Допустим, – протянула подруга. – А при чем тут зеркало?

– Она назвала меня Коул.

– Уф-ф-ф, – поморщилась Лидия. Она помнила мои прошлые срывы, когда в офисе кто-то случайно упоминал мою настоящую фамилию. – Ты правда не можешь оставить все как есть?

– Портер говорит, что нет. Либо Баркер, либо новые документы. У меня другое лицо, вернут ли старое – неизвестно, а жить мне нужно уже сейчас.

Лидия рискнула пройти внутрь комнаты, осторожно ступая по осколкам. Хрустели они занятно.

Подруга села рядом со мной.

– Да, шеф прав. Жить нужно сейчас. И с этим тебе явно нужна помощь, – вкрадчиво произнесла она. – Бетти отличный профессионал. Она вмиг приведет тебя в порядок.

– Мне. Не. Нужна. Помощь! – четко и отделяя каждое слово, произнесла я. – Я говорила это раньше и повторю снова. Я со всем справлюсь сама. Мне просто нужно немного времени.

– Сэм, кого ты пытаешься обмануть? Думаешь, я не видела, что у тебя запястья исполосованы?

Я спрятала руки под себя.

– Лидия, я не резала вены. Просто… Царапала…

– «Просто»?! Ты вообще слышишь себя? Это, по-твоему, нормально?

Отвечать ей никто не собирался. Подруга тяжело вздохнула.

– Я пришла по делу. Портер передал кое-какие документы, тебе нужно их изучить.

– Хорошо. Разложи их в гостиной. Я выйду через пару минут. И да, закажи что-нибудь поесть.

21 ноября. Суббота

Суббота – день стирки.

В прачечной недалеко от дома всегда играла дурацкая прилипчивая музыка. Сегодня было еще и людно.

Я сидела на полу около стиралки и слушала, как в соседнем ряду ругаются две женщины. Видеть их я не могла, но была уверена: еще немного – и они подерутся. В их ссору вмешался басовитый голос. Мужчина явно хотел успокоить шумных дам, но в итоге обе скандалистки накинулись на него, требуя, чтобы он не учил женщин, как жить эту жизнь.

Я подняла глаза на стиральную машину. Еще час.

«Ну нет, слушать эти крики я не намерена. Тогда чем бы заняться?» – размышляла я, бесцельно блуждая взглядом по помещению, пока не заметила на здании через дорогу яркую неоновую вывеску тату-салона.

Пожевала губы. Розовые царапины на запястьях зачесались. Ха, это знак – не иначе!

Я поднялась и направилась к выходу.

* * *

Звякнул колокольчик. В тату-салоне было пусто. Даже администратора не видно.

– Привет! Есть тут кто? – позвала я, проходя внутрь и оглядываясь.

Стены выкрашены в черный. Десятки фотографий разрисованных людей. Десятки эскизов в разных стилях и размерах. Черный кожаный диван. Журнальный столик из половинок бочек. Край кушетки был виден из-за ширмы. Да, как-то так я это себе и представляла.

– Иду! – раздалось откуда-то из недр помещения. А через минуту на свет вышел бородатый здоровяк в байкерской жилетке. Я непроизвольно улыбнулась – все как на картинках в интернете.

– Чем могу помочь? – весело поинтересовался он.

– Эм… мне бы… эм… татуировку, – неуверенно проговорила я.

– Замечательно! Это вы по адресу. Записаны?

– Нет. Я увидела вас с улицы и решила зайти.

– Понял. Могу записать. На завтра есть пара окон.

– А можно прямо сейчас?

– Сейчас? – Он искренне удивился. – Можно, конечно, но у меня только час свободен.

– Идеально! У меня ровно столько и есть.

Бородач кивнул.

– Что бьем?

Я задумалась.

– Если сложно выбрать, во-о-он там каталог. – Мужчина махнул в сторону журнального столика.

– А давайте маску. Ну такую… театральную или вроде того.

– Где?

– А где больнее всего?

23 ноября. Понедельник

– Когда ты успела сделать пирсинг? – удивленно воскликнула Лидия, когда я по привычке убрала мешающие волосы за ухо.

– Вчера, – буднично ответила я, не отрываясь от сортировки разноцветных конфеток в мисочке.

Мы сидели в одной из переговорных офиса «Портер и партнеры», ожидая юристов. Я отказалась судиться с врачами, которые испортили мне внешность и сломали жизнь, хотя и Лидия, и Чед Мендес – мой второй друг – уверяли, что совершаю большую ошибку. Но суд – это надолго, а я хотела забыть все как страшный сон. Хотела, чтобы воспоминания об омоложении, Лос-Перросе и моем задании отправились на самую дальнюю полку памяти и я их больше никогда не доставала. Поэтому сегодня мне предстояло подписать последние документы о примирении (или как там оно называется), и делать это нужно было непременно в присутствии адвокатов обеих сторон.

– С каких пор ты любишь пирсинг?

Я просто пожала плечами. Потом потянулась рукой под стол – татуировка на лодыжке ужасно чесалась.

– А там у тебя что?

Мне даже не требовалось смотреть на подругу, чтобы понять – она сложила руки на груди и нахмурилась.

– Татуировка… – медленно и едва слышно проговорила я, прекрасно зная, что после этих слов Лидия не отстанет от меня, наверное, никогда.

– А ее ты когда сделала? – В ее голосе звучало искреннее удивление, смешанное с возмущением.

– Позавчера.

– Саманта, я тебя не узнаю! Ты ведь всегда была против этого. Решила добавить себе стиля и возраста?

Я снова невразумительно пожала плечами.

– Или… – Я была уверена, что Лидия смотрит на меня с прищуром. – Или ты нашла легальный способ причинять себе боль?

Боже, да как эта женщина получилась такой проницательной?! Неужели я рассказывала ей о своем секретном способе «заземления»?

– Сэм, мать твою, оставь в покое эти чертовы конфеты и отвечай нормально! – Подруга резко наклонилась вперед и разметала их по столу.

Я шумно вздохнула, откинулась на спинку стула и посмотрела ей в глаза.

– Ну, допустим, да. И что с того?

– Сэм, это ненормально!

– Мне помогает. Я чувствую себя «здесь» и живой. Вы с Чедом твердили, что мне нужно почувствовать кайф от бытия мною в моменте, а не застревать в прошлом. Вот! Я следую вашему совету.

– Саманта, мы не это имели в виду. – Лидия покачала головой и поджала губы. – Делать татуировки и пирсинг не ради красоты, а ради боли – нездорово. Я читала про такое в интернете: люди начинают с этого, а заканчивают в кровавой ванне.

– Ого! Ты читала в интернете. Какая молодец! – саркастично восхитилась я.

– Ну кто-то же должен разобраться, что с тобой происходит.

– Все и так понятно: я просто очень устала и расстроена! Все! Здесь не нужен психотерапевт.

– Но…

– Лидия, мне не нужен терапевт. Мне нужен друг!

– Ну так я и стараюсь! – воскликнула подруга. – Я люблю тебя и забочусь. А ты меня не слушаешь!

– Мне такая забота не нужна, – пробормотала я себе под нос, но Лидия услышала и очень обиделась.

– Знаешь что, Саманта? Я тоже устала и расстроена! Устала тратить силы и эмоции на человека, который этого не ценит.

– Тебя никто и не просил! – бросила я в ответ.

Брови подруги нахмурились, ноздри раздулись, губы плотно сжались – она была в бешенстве. Лидия уже открыла рот, чтобы сказать что-то, но сдержалась. Молча встала и пошла к выходу.

В дверях она остановилась, посмотрела на меня грустно и произнесла:

– Делай что хочешь, но не ври хотя бы самой себе.

24 ноября. Вторник

Я не спала.

Стоило лечь на подушку и закрыть глаза, как мозг разворачивал передо мной слайд-шоу из Лос-Перроса: миссис Мэлифф и театральный кружок, Миа и другие волейболистки, здоровяк Ноа. И он.

На пятом слайде с ним я открыла глаза и поняла, что по щекам текли слезы.

До рассвета я глаза больше и не закрывала.

25 ноября. Среда

Все еще слайд-шоу.

Все еще он.

Опять без сна.

26 ноября. Четверг

Я уснула, но вместо отдыха мозг устроил показ немого кино: «Баркер и Кросс – друзья навеки».

Снова проснулась в слезах.

Мозг, за что ты так со мной?

27 ноября. Пятница

Наверное, мне стоит купить в гостиную толстый ковер. Почему? Потому что этот никуда не годится – на нем жестко, холодно и теперь еще мокро. Я споткнулась, упала и разлила ковш с супом, который собиралась поесть за журнальным столиком. А еще что-то кололо в бок и жгло в руке. Но что это – я не проверяла. Мне больно – значит, я живая. Значит, мне все еще нужно придумывать, как жить эту жизнь.

Понять, кто я теперь.

Чего хочу.

Чего не хочу.

Это так сложно! Почему жить так сложно? Значительно проще было бы ничего не решать… не думать… не делать… То есть не жить…

* * *

Из упаднических мыслей меня вырвал женский крик. Пол заскрипел под чьими-то тяжелыми шагами, явно направлявшимися в мою сторону.

Я открыла глаза и увидела испуганное лицо Чеда.

– Боже, Саманта! – Голос друга дрожал. Он осторожно опустился на корточки и внимательно меня осматривал. – Что случилось? Ты в порядке?

– Конечно, она не в порядке. Ты что, слепой? – истерично выкрикнула Лидия, приближаясь.

Я повернула голову в ее сторону. Она порылась в огромной сумке-тоуте, вытащила телефон и дрожащими пальцами начала набирать номер службы спасения.

– Лидия, не надо, – проговорила я. – Со мной все нормально. Я просто упала.

– Ты вся в крови, Саманта! В крови!

– Лидия, правда не надо, – подал голос Чед. – Тут лужа не крови, а красной жидкости. Сэм только руку порезала. Тут еще большой осколок впился ей в бок, но, кажется, толстовка ее защитила. Да, Сэм?

Я активно закивала.

– Просто колет. Я споткнулась, упала, ковш разбил журнальный столик. В нем был томатный суп. А у меня просто нет сил встать.

– Лидия, успокойся. Это правда суп. Я вижу кусочки овощей. – Голос Чеда, спокойный и уверенный, подействовал благотворно, и телефон вернулся в сумку.

Он помог мне подняться, нашел в ванной аптечку и обработал руку. Порез был глубоким, но не настолько, чтобы вызывать скорую.

Спустя десять минут, когда все последствия моего неуклюжего вечера были убраны, я поставила чайник и достала сладости. За все это время Лидия не проронила ни слова – она просто смотрела на меня пристально и хмуро.

Я расставила кружки.

– Зеленый чай или кофе? – беззаботно поинтересовалась я, открывая дверцу кухонного шкафа.

– Кофе, – отозвался Чед.

Лидия продолжала молчать. Пауза становилась неловкой.

– Лидия?

– Я требую, чтобы ты пошла к психотерапевту! – строго проговорила она.

– Я спрашивала не об этом, – кисло улыбнулась я.

– А мне без разницы, что ты спрашивала! – вспылила подруга. – Ты пойдешь к Бетти. Завтра же!

– А если не пойду?

– Значит, больше мы не друзья. Я отказываюсь смотреть, как ты сводишь себя в могилу.

– Это ультиматум? – невесело усмехнулась я.

– О да! Именно он! Либо терапия и наша дружба, либо одиночество. Выбирай!

– Лидия, не надо… – Это Чед подал голос, пытаясь в очередной раз успокоить разбушевавшуюся подругу.

– Еще как надо! Ты же видишь, что Сэм не справляется! С каждым днем ей все хуже. Наверняка уже и не спит по ночам!

– Это ты тоже в интернете прочитала? – недовольно спросила я.

– Прочитала, – ничуть не смутилась Лидия. – Но и одного взгляда на тебя достаточно, чтобы это понять. Ты видела свои синяки под глазами? Ах да, у тебя же нет зеркал! Ты же их все разбила!

В ответ я закатила глаза и отвернулась, осматривая полки в шкафу в поисках кофе.

– Если честно, я тоже считаю, что тебе нужна профессиональная помощь. – Чед сопровождал едва ли не каждое второе слово вздохом, чтобы я точно поняла, насколько тяжело ему дается этот разговор. – Прошел почти месяц с тех пор, как ты вернулась. Ты не разговариваешь с нами. Не делишься переживаниями. Держишь все в себе и твердишь: «Со мной все в порядке». Но этим никого не обманешь! Тебе правда с каждым днем становится хуже.

Он замолчал, а потом, совсем тихо, добавил:

– И мне страшно оставлять тебя одну. Особенно сегодня.

– А что сегодня? – насторожилась я.

– Портеру надоело ждать, – встряла Лидия. – Раз ты сбрасываешь его звонки, он прислал нас и велел передать: в понедельник тебе нужно выбрать, на какую фамилию переоформлять все это. – Она указала рукой на гостиную.

– Уже… – выдохнула я.

В глазах потемнело, голова закружилась, и кровь застучала в ушах.

– Сэм, ты чего? – Испуганный голос Чеда звучал откуда-то издалека.

Я почувствовала, как тело становится тяжелым, как ноги подкашиваются, и в следующий миг медленно осела на пол.

– Лидия, звони девять-один-один!

28 ноября. Суббота

Снова дурацкие белые стены. Снова красная велюровая мебель. Только в этот раз на прием опоздала я.

– О, Саманта! Вы вернулись! – искренне обрадовалась Бетти, стоило мне показаться в дверях. – Я так удивилась, когда Портер позвонил и попросил о встрече в выходной.

– Кажется, мне все-таки нужна помощь, – бесцветно проговорила я, опускаясь на диван.

– Первый шаг сделан, – тепло улыбнулась она. – А с чем?

– Я больше не знаю, как жить.

– Ох, это очень большой и сложный запрос, – серьезно кивнула Бетти. – Но мы обязательно с ним разберемся, если мы, Саманта, будем работать в команде. Вам нужно быть со мной откровенной. Я здесь, чтобы помочь, а не осуждать или обсуждать. Вам нет нужды меня бояться или стесняться. У меня много лет практики, и я многое услышала на своем веку.

Я устало вздохнула и кивнула.

– Для начала расскажите мне все, что вас беспокоит. Все, что кажется важным, что связано с вашим состоянием. Я знаю, чувства могут быть сложными и запутанными, но вместе мы обязательно во всем разберемся. Вы готовы сотрудничать?

Я снова вздохнула и снова кивнула. Ну а что мне остается?

* * *

Кажется, что прежде чем я замолчала, прошло не меньше пары часов – а я ведь просто пересказывала все, что было связано с последним заказом. Поначалу говорить было сложно – получался не рассказ, а сухой отчет. Но чем больше я вспоминала Лос-Перрос, тем больше эмоций прорывалось. Под конец, когда речь зашла о неутешительном диагнозе, я и вовсе рыдала. А не делала этого почти весь ноябрь! Я правда постаралась быть откровенной: рассказала про проблемы в моем собственном детстве, про панические атаки при первом визите в школу, про то, как было сложно снова чувствовать себя ребенком и какой потерянной я была, понимая, что за время работы в агентстве успела напрочь забыть, кто я.

Единственное, о чем умолчала, – это о чувствах к Райану. Я просто не смогла. Не подобрала слов. Себе-то я не могла честно признаться, не то что другим людям. К тому же какое отношение он имеет к моей будущей жизни? Мы ведь больше никогда не встретимся.

Все это время Бетти внимательно слушала, задавала уточняющие вопросы и делала пометки в блокноте. По тому, как часто она возвращала меня к основной нити повествования, я поняла, насколько сильно у меня в голове все переплелось и перемешалось. Я совершенно не понимаю, какие чувства испытываю и почему. Для меня анализ своего состояния – настолько сложная задача, что весь этот месяц я предпочитала просто игнорировать факт, что мне плохо. Запретила себе в этом ковыряться и просто существовала. Не жила, а именно существовала: поддавалась сиюминутным импульсам, реагировала на внешние раздражители, а в минуты покоя просто отключалась и ни о чем не думала. И загнала себя в глубокую-глубокую яму. Из которой мне и правда без профессиональной помощи никак не выбраться.

Спасибо Лидии и ее ультиматуму. Если бы не она, то к концу года на моем ковре и вправду красным мог оказаться не суп.

* * *

– Саманта, вы невероятны! – подвела итог моим излияниям Бетти. – Вы большая умница, что не побоялись поделиться. Я могу только представить, насколько сложным для вас был последний месяц. Но главное, что теперь вы больше не одна! Я рядом, и мы обязательно вытащим вас на свет из ямы, как вы выразились. Вернем вам вашу жизнь. Но уже в другой раз.

– Да, понимаю, – кивнула я. У меня уже горло пересохло от столь долгого монолога.

– Что ж, нам предстоит много работы, и я бы рекомендовала начать с двух сеансов в неделю. Мне придется поколдовать с расписанием, чтобы все это устроить, поэтому я свяжусь с вами в начале недели. А сейчас можно прощаться!

Женщина широко и тепло улыбнулась. На удивление, я искренне ответила ей тем же.

Я уже собиралась вставать, когда вспомнила, зачем на самом деле пришла сегодня.

– Бетти, позвольте занять у вас еще немного времени. У меня есть вопрос, на который нужно ответить уже в понедельник. И без вас я совершенно точно не справлюсь.

– Да, конечно!

– Портер велел выбрать фамилию, на которую переоформят всю мою жизнь. Он хоть и говорит, что Колумбийский исследует мою проблему и очень хочет мне помочь, но, очевидно, сам в это слабо верит. Поэтому настаивает на переоформлении всего и вся. И, наверное, он прав. – Я в очередной раз грустно вздохнула.

– И какие у вас варианты?

– Оставшаяся после задания и что-то совсем новое. Мне даже список фамилий на почту скидывали.

Бетти кивнула. Помолчала пару секунд.

– Поделитесь, что вы сами думаете о вариантах? К какому склоняетесь?

– Я не зна-а-а-аю, – протянула я.

– Саманта, позвольте озвучить одно из правил наших встреч: «не знаю» – это не ответ. На самом деле вы знаете, просто еще до него не докопались. Будьте честны с собой! Порассуждайте вслух прямо сейчас, а я помогу наводящими вопросами.

– М-м-м-м… Ну-у-у… Новая фамилия – это новое начало. Много бумажной работы для Портера. Зато я могу представить, что прошлого не существовало, и создать себя заново. Наверное, это хорошо, – неуверенно закончила я.

– Звучит разумно, – согласилась Бетти. – Создание себя с нуля – это колоссальный труд! Труд, который потребует много сил, времени. Зато его плодами вы сможете наслаждаться долгие годы, строя свою собственную счастливую жизнь.

– Или нет, – кисло отозвалась я.

– Или нет, – легко согласилась женщина. – Тут все зависит только от вас. А что вы думаете по поводу второго варианта?

– Эм… Ну… У этой фамилии есть бумажный след – уже меньше работы для других. Эм… Я уже вложила в нее часть себя, пока была на задании, и при этом… как бы… она тоже пустая. То есть будущее не предопределено и вот это все.

– Тоже верно.

– Но у этой фамилии… Ну знаете, темный след. Я буду слышать ее и вспоминать, как жестоко со мной обошлись. Вдобавок ко всему у этой фамилии есть связи с людьми. Я не уверена, что хотела бы их поддерживать.

– Вы боитесь, что вас узнают люди из Лос-Перроса?

– Да, боюсь.

– Эти люди опасны? Они представляют для вас угрозу?

– Нет! Я боюсь, что однажды встречу их… и мне придется врать. Притворяться, что я не помню. Или, что еще хуже… что мне придется объясняться. Этому нас в агентстве Портера не учили. Да и как я могу объяснить то, чего сама не понимаю? – невесело усмехнулась я.

– Что ж, эти аргументы тоже звучат разумно.

– Ну так и что вы посоветуете?

– Я? – удивилась Бетти. – Ничего! Я не даю советов о том, какое решение вам нужно принять. Могу только помочь выбрать инструмент, которым вы сами будете искать ответы.

– Что-то я совсем запуталась. – Я шумно выдохнула и закрыла лицо руками. – Почему это так сложно?!

– Я понимаю, вы устали. Сегодня был сложный и эмоциональный сеанс. Хм… Раз вам нужен ответ уже в понедельник, давайте попробуем небольшой трюк. В другой ситуации я бы не рекомендовала принимать такое решение с наскока, но сделаем исключение. Что ж, вы уже поразмышляли над обоими вариантами, и теперь попробуем простое упражнение. Закройте глаза, расслабьтесь и представьте безопасное место, дарящее вам умиротворение и комфорт. Там, в глубине себя, многие находят ответы на самые сложные вопросы. Попробуем?

Ее предложение показалось мне интересным.

Я устроилась поудобнее и закрыла глаза. Несмотря на то что приятный женский голос направлял меня к безмятежному лугу, я оказалась на кухне своего огромного дома в Лос-Перросе. Прошла вдоль кухонных шкафчиков, вышла в гостиную, взяла одну из разбросанных по дивану тетрадей. Испанский. Недописанное эссе, которое я бросила из-за возвращения в Нью-Йорк.

Тем временем Бетти велела представить, как кто-то очень важный и близкий появляется передо мной и зовет.

Я мгновенно увидела человека, вылавливающего листья из бассейна. Он повернулся, посмотрел на меня своими прекрасными серыми глазами и невыносимо ласково сказал:

– Привет, Баркер!

Я открыла глаза и посмотрела на Бетти. Ощущение после упражнения было очень странное: недоумение, волнение, граничащее с тревогой, но главное – радость. Радость, что ответ есть, и я совершенно точно знаю, что он правильный.

– Судя по вашему лицу, вы нашли то, что искали. Поздравляю! Я ведь говорила, что вы уже знаете все ответы. Нужно просто быть честной с самой собой!

Pulsuz fraqment bitdi.