Kitabı oxu: «Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство»
Аннотация:
Я попала в другой мир. И неожиданно получила в наследство древний замок, а вместе с ним – его владельца. Граф Роберт Дарес молод и красив, но загадочная болезнь привязала его к дому. И замок, и его прекрасный хозяин нуждаются в помощи и заботе. Но как же тяжело принимать эту помощь, когда ты гордый мужчина, привыкший быть сильным и самостоятельным.
Очень скоро я понимаю, что не все так просто, как кажется. И с болезнью графа, и с моим наследством.
Глава 1
– Взгляни, что у меня. Сколько ты уже не ела? День? Два? Выйди оттуда, пожалуйста.
Из темноты чердака на меня смотрела пара недоверчивых детских глаз. Вернее, не на меня – на миску каши в моей руке. Спасаясь от побоев, девочка забилась в щель за спинкой дивана, неплотно придвинутого к стене. Подобраться к ней мешала другая мебель, сваленная вокруг беспорядочной грудой хлама.
Туда, куда пролезет тощий оголодавший ребенок, взрослой женщине с формами хода нет.
– Лиззи, пожалуйста. Я тебя не трону.
Разумеется, девочка мне не верила. Ни единому моему слову. Ведь эти синяки на ее тонких, как прутики, ножках оставила бывшая владелица моего тела. Ее родная мать.
Как теперь заслужить доверие этой зашуганной малышки? Она словно испуганный зверек, привыкший к пинкам, а у меня лицо ее обидчицы, той, что должна была заботиться и любить, но вместо этого орала и чуть что хваталась за розги.
– Пожалуйста, тебе надо поесть.
Из темноты до меня доносилось частое, прерывистое дыхание. Так дышит тот, кто очень боится. Малышка отползла в угол и оттуда смотрела голодными глазами на миску каши в моей руке. Она вся съежилась, словно стараясь стать меньше и незаметнее. От этой картины сердце в моей груди рвалось на части.
Что же делать?
Как заставить Лиззи поесть?
Бедняжка думала, что я пытаюсь выманить ее из убежища едой, чтобы снова избить. Кларисса Кейдж именно так бы и поступила, увидев, что ее запрет нарушили. У нее была коллекция дорогих фарфоровых кукол. Она хранила их в шкафу за стеклом – красавиц в нарядных платьях, с длинными шелковистыми волосами и деталями на шарнирах. Они умели моргать, у них сгибались руки и ноги – ну как можно устоять и не стащить одну для игры, тем более, когда тебе семь и у тебя совсем нет игрушек?
Кларисса Кейдж знала, как ее маленькой дочке хочется себе куклу. Любую куклу. Хотя бы дешевую тряпичную. Она прекрасно видела, с какой завистью Лиззи смотрит на игрушки соседских девчонок. Замечала она и то, с каким трепетом малышка всякий раз ждет своего дня рождения в надежде на подарок. И как замирает перед витринами детских магазинов, чтобы полюбоваться на фарфоровых прелестниц и помечтать, если уж не может подержать их в руках.
Все эти воспоминания будили в моей душе дикую ярость. И желание дать этой бедной крошке то, чего она была лишена все семь лет своей жизни.
Несчастный ребенок!
Мне детей бог не послал, и меня накрыло таким острым состраданием, что защемило в груди.
Ну почему одни рожают, как кошки, и не ценят то, что имеют, а другие любили бы, берегли, но годами лечатся от бесплодия?
Дети – великий дар!
Клянусь, с этой минуты в твоей жизни, Лиззи Кейдж, начнется новая полоса – светлая и счастливая.
Я еще немного посидела рядом с диваном, слушая сопение девочки, и с сожалением поняла, что ее оттуда не выманить. Тогда я опустила миску с кашей на пол и осторожно задвинула в щель, где пряталась моя испуганная мышка.
Лиззи не шелохнулась. За диваном было грязно, и в ее белокурых волосах запутались клочья паутины. А еще она дрожала от холода, потому что день выдался ветренный и дождливый, а чердак не отапливали.
– Ешь, ну что же ты.
Но Лиззи не двигалась с места. Сглатывала слюнку, косилась то на меня, то на еду, но не смела подползти к тарелке. И тут я поняла. Она ждет подвоха! Думает, что, когда потянется к миске, я схвачу ее за руку и вытащу из убежища, а потом погоню к деревянной лавке с розгами. У Клариссы Кейдж в доме было специальное место для наказаний.
– Не бойся.
Миску с кашей я протолкнула поглубже в щель, а потом отошла подальше от дивана.
– Смотри, я не смогу до тебя дотянуться.
Теперь со своего ракурса я Лиззи не видела, но слышала, как она боязливо крадется к еде.
Боже, дай мне сил не разрыдаться от жалости! Дай терпения, чтобы приручить этого дикого зверька. Научи выживать в новом мире.
В глазах пекло. Пока девочка ела, я спустилась на первый этаж и достала из шкафа шерстяной плед.
Так быстро малышка из-за дивана не вылезет, а на чердаке холод собачий – замерзнет, заболеет, пусть хотя бы в одеяло завернется. Подумав, я решила взять с собой еще и куклу, и маленькую шоколадку, спрятанную в серванте.
Сладостями Лиззи не баловали. Конфетами и печеньем она лакомилась только тогда, когда удавалось стащить их с кухни под страхом наказания.
Вот же стерва эта Кларисса Кейдж!
Сама виновата, что связалась с подонком, который бросил ее беременную. Зачем вымещать на дочери злость за свою неудавшуюся личную жизнь? Но Кларисса вымещала. Она винила Лиззи во всех своих неудачах.
Завернув в плед куклу и шоколадку, я уже ступила на лестницу, когда раздался стук в дверь.
На пороге стоял седовласый господин в сером долгополом пальто из тех, что были в моде у мужчин этого мира. Память подсказала, что с этим человеком у Клариссы были какие-то дела. Кажется, он обещал поправить ее материальное положение, сильно пошатнувшееся в последнее время, но подробностей я не знала.
– Я все устроил, – заявил незнакомец, когда я пригласила его в гостиную. – Замок Вулшир теперь ваш. Вернее, станет вашим, когда Его Сиятельство Роберт Дарес отдаст богу душу. Мы убедили его написать завещание.
Я кивнула, стараясь не показывать свою растерянность. Руки дрожали. Я очень нервничала из-за того, что приходилось выдавать себя за другого человека, да еще и память Клариссы подводила. Некоторые моменты ее прошлого прятались в тумане.
– Надеюсь, вы хорошо осознаете, что пути назад нет, – прищурился мой собеседник, и в его чертах проступило что-то неприятное, крысиное, взгляд стал жестким. От этого взгляда морозом пробрало до самых костей.
Не понимая, о чем идет речь, я нерешительно кивнула. Шестое чувство подсказывало, что лучше не возражать и не задавать вопросов.
– Вы должны сделать то, о чем мы договаривались.
О чем мы договаривались?
Что я должна сделать?
Сердце забилось чаще. Ладони вспотели. Я почувствовала себя в ловушке.
Во что ты вляпалась, Кларисса?
Вляпалась, точно вляпалась – я это чувствовала!
Этот мужчина, его тон, его взгляд мне категорически не нравились. Незнакомец казался человеком жестоким, злым, беспринципным. От него веяло опасностью.
– Уверен, трудно не будет. Теперь, когда вас по закону определили опекуном Его Сиятельства, вы легко сможете все провернуть, и каждый из нас получит то, чего хочет.
Опекуном?
Все провернуть?
О чем это он?
С хитрым видом незнакомец достал из кармана какую-то вещь и протянул мне.
Что это?
Глава 2
Я покрутила в руках маленькую бутылочку, закупоренную пробкой из воска. Внутри была жидкость, прозрачная, как вода.
– Лекарство, – пояснил мужчина в ответ на мой вопросительный взгляд, но его ухмылка… Его ухмылка наводила на нехорошие подозрения. – Добавляйте в питье графа дважды в день.
Наверное, в моей ситуации лучше было молчать, но я не смогла удержать язык за зубами:
– Для чего это?
Стеклянные стенки флакона, сперва холодные, быстро нагрелись от тепла моей ладони.
– Вы знаете, для чего, – прищурился мужчина в соседнем кресле. – У нас с вами общая цель. Помните о кредиторах, леди Кейдж. Если в вас внезапно проснулась совесть, вспомните о том, что дом ваш заложен и очень скоро вы останетесь без крыши над головой.
Это была правда. Владелица моего тела с детства привыкла к роскошной жизни, но с рождением внебрачной дочери лишилась наследства и родительской поддержки.
«Позор семьи», – так назвал Клариссу отец, перед тем как вышвырнуть ее вон из родового гнезда.
Конечно, молодую мать не оставили совсем без средств к существованию. Сослали подальше, в глухую провинцию, и выделили небольшое содержание, которого, разумеется, не хватало на все ее потребности.
Работать Кларисса Кейдж не желала, считала это ниже своего достоинства, а жить на широкую ногу хотела очень, поэтому со временем влезла в долги. В этом она, к слову, винила свою малолетнюю дочь, а еще немного – родителей.
– Итак, вы готовы завтра переехать в Вулшир и взять на себя обязанности по уходу за графом? – уточнил мой гость, и я кивнула, потому что, как он и говорил, назад пути не было. Кларисса Кейдж зашла слишком далеко, связалась с опасными людьми, узнала об их коварных планах – пойти на попятную ей не позволили бы. – Тогда утром я пришлю за вами экипаж.
Когда этот неприятный тип скрылся за дверью, я почувствовала облегчение. Наш короткий разговор вытянул из меня последние силы. Я так разнервничалась, что даже платье под мышками намокло. Каждую секунду я боялась выдать в себе притворщицу неосторожным словом или необычным для Клариссы поведением. Опасалась, что мне зададут вопрос, на который я не буду знать ответа, потому что моя память полна белых пятен.
Со вздохом я взяла в руки плед и начала подниматься по лестнице.
«Надо со всем этим разобраться, – думала я. – Если графа пытаются отравить, надо ему помочь. А еще Лиззи…С ней тоже надо что-то делать. Боже, сколько проблем! Голова идет кругом».
На чердаке пахло грязью, сыростью и пыльными тряпками. Гнилые доски скрипели под ногами при каждом шаге. Старая мебель, накрытая белыми простынями, выплывала из темноты, напоминая призраков.
Пришлось зажечь масляную лампу, потому что окошко под крышей было маленьким и почти не давало света, да и время близилось к вечеру. На горизонте, над колосящимся полем, уже зажглась алая полоса заката.
– Лиззи? – я опустилась на колени возле дивана, за которым пряталась девочка.
Миска из-под каши была вылизана до блеска и стояла на полу. От нее за диван тянулась дорожка, проложенная в густой белой пыли. Оттуда, где эта дорожка заканчивалась, из темноты, до меня доносился тихий звук дыхания.
– Здесь холодно, я принесла тебе плед.
Не дожидаясь ответа, даже не надеясь на него, я быстро протолкнула ткань в укрытие Лиззи.
За спинкой дивана послышалось копошение. Малышка пыталась завернуться в одеяло. Это было непросто, учитывая тесноту ее убежища.
– Смотри, это тоже для тебя, – когда снова стало тихо, я осветила лампой шоколадку в своей руке.
Лиззи в полумраке шумно сглотнула, но не соблазнилась угощением.
Выманить ее не получилось. Я знала, что просто не будет, но все равно расстроилась.
– Держи, она твоя. Тебе не надо меня бояться.
С шоколадкой я поступила так же, как с миской каши и пледом, – сунула в щель за спинкой дивана и отстранилась, чтобы Лиззи не боялась приблизиться. Спустя некоторое время из темноты возникла белая детская ручка и жадно схватила сладость.
Захрустела бумажная обертка. Судя по звукам, Лиззи развернула подарок и принялась за еду.
«Не догадалась принести ей чаю», – подумала я, но не решилась оставить девочку, чтобы спуститься на кухню.
Время шло. Я зябко поежилась – сама продрогла на этом проклятом чердаке, полном сквозняков, а дочка Клариссы, похоже, собралась здесь заночевать. В грязи и пыли. В холоде. Среди пауков и ночных кошмаров, рожденных темнотой и детской фантазией. Этого допустить было нельзя. Заболеет ведь!
В ход пошла тяжелая артиллерия. Фарфоровая кукла. Нарядная красавица с белыми локонами и кокетливой шляпкой.
– Лиззи, это подарок.
Я положила куклу перед собой. Чтобы взять ее, малышке придется покинуть свою диванную крепость.
– Я дарю ее тебе. У тебя же две недели назад был день рождения.
Я старалась говорить мягко, ласково, вкладывая в свой голос всю нерастраченную нежность и желание стать матерью. Я надеялась, что мой добрый тон успокоит Лиззи, заставит ее мне довериться.
Разумеется, так просто девчушка не сдалась. Несколько минут я купалась в напряженной тишине, но чувствовала, что искушение велико: Лиззи отчаянно желает получить куклу и не сводит с нее глаз. Это же была ее мечта. Игрушка! Первая! Своя! Личная. Настоящая. Как тут отказаться?
Медленно, осторожно малышка начала красться к кукле.
Из темноты возникло ее бледное, отощавшее личико с огромными глазами и острым подбородком. Но где же круглые румяные щечки, какие бывают у всех детей? Щеки у Лиззи запали от голода, тонкая кожа обтянула скулы.
– Боженька услышал и заколдовал тебя? – шепнула она с надеждой и настороженностью во взгляде. – Я долго молилась. Каждую ночь. И он услышал, да? Ты теперь другая? Добрая? Ты теперь будешь меня любить?
Глядя на меня невероятными чистыми глазами, она заплакала.
Слезы потекли и по моим щекам.
Глава 3
Свою первую и пока единственную куклу Лиззи прижимала к груди, как величайшее сокровище. Она не выпускала ее из рук. Гладила по длинным волосам, стараясь не сдвигать с места маленькую шляпку на голове.
Она любовалась ею. Устраивала у себя на коленях и просто смотрела на куклу счастливым взглядом, даже не решаясь с ней играть. Видимо, до сих пор не могла поверить, что эта красавица принадлежит ей, что игрушку не отнимут.
Со мной Лиззи вела себя настороженно. Было видно, что ее исстрадавшееся детское сердечко жаждет любви, но малышка боится довериться мне, боится, что чары, наведенные милосердным богом, могут спасть в любую секунду и ее мать снова станет чудовищем. Пытаясь развеять опасения Лиззи, я улыбалась ей самой ласковой улыбкой, говорила самым нежным голосом, одаривала самым мягким взглядом, но рядом со мной бедняжка все равно была настороже, как дикий зверек, готовый сорваться с места и убежать в случае угрозы.
После разговора на чердаке я отвела Лиззи к умывальнику, а потом в ее комнату и уложила в кровать. Все то время, что я готовила девочку ко сну, она следила за мной с напряженным, недоверчивым выражением на худом личике. И словно изумлялась каждому моему действию. Тому, что я подоткнула ей одеяло. Тому, что принесла теплую грелку, чтобы согреть постель. А когда я уселась рядом и предложила прочитать на ночь сказку, глаза малышки и вовсе стали круглые-прекруглые.
Детских книг в доме не было, поэтому пришлось покопаться в памяти. Я рассказала ей переделанную под чужой мир и сильно сокращенную историю Алисы в стране чудес. Малышка слушала меня, затаив дыхание. Даже не моргала. Кажется, ее увлекла не столько сама сказка, сколько мерный, успокаивающий звук моего голоса.
После того, как я закончила, Лиззи казалась еще более взбудораженной, чем раньше. Сна у нее не было ни в одном глазу. Она молчала, смотрела на меня, хлопала длинными золотистыми ресницами и крепко сжимала край одеяла на груди.
– Положить куклу рядом с тобой? – спросила я.
Малышка замотала головой с таким видом, словно мое предложение было чем-то кощунственным. Она с любовью взглянула на свое фарфоровое сокровище на тумбочке у кровати. Я поняла, что девочка боится повредить куклу во сне, если та будет с ней в постели.
– Спокойной ночи, Лиззи. Все изменилось. Теперь все будет хорошо.
Я тепло улыбнулась ей и вышла за дверь, уверенная, что малышка еще долго не уляжется, переполненная эмоциями.
* * *
Утром я приготовила для нас двоих овсяную кашу на молоке. Сама. От услуг кухарки Клариссе Кейдж пришлось отказаться давным-давно: с некоторых пор материальное положение не позволяло ей держать в доме прислугу. Этот факт не просто расстраивал изнеженную аристократку – приводил в бешенство, в лютую ярость, которая выливалась на ребенка.
С куклой в руке Лиззи спустилась по лестнице и робко замерла у ее подножия, не решаясь войти в столовую.
Я приветливо помахала девочке, подзывая к себе.
Сегодня распогодилось. Утро выдалось солнечным, а ночью шел дождь, поэтому из приоткрытого окна в дом проникала приятная свежесть. Этот воздух, необычайно чистый – такой в нашем мире бывает только в лесу и глухих деревнях – хотелось вдыхать полной грудью. Я с наслаждением впустила его в легкие и закрыла окно. Начало весны. Тепло было еще обманчивым, ветра – холодными и коварными. Я боялась, что Лиззи может продуть. Проветрила комнату и хватит.
Вместе мы устроились за столом. От окна на белую скатерть падала полоса золотистого света. Глядя на то, как солнце подсвечивает посуду и столовые приборы, я вдруг ощутила острый приступ счастья. Такого яркого, щемящего, внезапного.
Моя прошлая жизнь закончилась ужасно. Я не хотела возвращаться к ней даже в мыслях и была безмерна рада шансу начать все с чистого листа. В другом теле, в другом мире, в другом окружении.
С дочерью, о которой мечтала все восемь лет своего бесплодия.
Когда мы позавтракали, у крыльца остановилась черная крытая карета, запряженная тройкой лошадей вороной масти.
И настроение сразу испортилось. Я вспомнила про подозрительную бутылочку с лекарством, которую вчера вручил мне мой неприятный гость.
Ехать в Вулширский замок не хотелось. Там я сразу окажусь в центре непонятных интриг, вовлеченная в опасную игру, о правилах которой ничего не знаю.
Но разве был у меня выбор?
Вещи я собрала еще с вечера. Осталось попросить кучера погрузить дорожный сундук на багажное место позади экипажа.
Во дворе упоительно пахло весной. Пели птицы. На голубом небе светило солнце. Пока возница занимался вещами, мы с Лиззи забрались в кузов и расположились на мягком диванчике. Девочка прижимала к груди свою куклу.
И вот карета тронулась, заскрипели рессоры, застрекотали колеса, захлюпали по раскисшей земле копыта лошадей. Пейзаж за окном пришел в движение, дом начал уплывать назад, сменился полем с нежно-зеленой травой, умытой дождем.
Мы проехали небольшую деревушку, поднялись на холм, и в конце проселочной дороги я увидела замок из белого кирпича, с башенками под красными конусами крыш.
На крыльце стояли несколько человек. Я прищурилась, пытаясь понять, есть ли среди тех, кто вышел нас встретить, Его Сиятельство Роберт Дарес. Хватило ли ему сил покинуть свою спальню?
Глава 4
В моем представлении замки – это величественные и мрачные сооружения, от которых веет надежностью и стариной. Замок Вулшир выглядел величественно, но не мрачно. Наверное, из-за приятного сочетания цветов: белой кладки стен и красной черепицы на крыше.
Это был не замок из сурового средневековья, а замок принца из диснеевской сказки. Жаль только, принц в моей сказке был стар и немощен. И это мне предстояло спасать его от злого дракона, заточившего бедолагу в башне.
Безотчетным жестом я опустила руку в карман короткого пальто, накинутого поверх длинного платья, и нащупала стеклянный бок бутылочки с лекарством.
Что это за лекарство?
То, которое отправляет богатых дворян, ставших помехой, на тот свет?
Мы вышли из кареты. Лиззи робела, и я взяла ее за руку. Этот жест очень удивил девочку, она напряглась еще больше, потом расслабилась. Детская ладонь в моей руке обмякла, стала вялой и безвольной, словно малышка не знала, как реагировать на такое поведение матери. Вместе мы неторопливо направились к крыльцу по широкой гравийной дороге, берущей начало у въездных ворот.
На крыльце стояли трое. Среди них – скользкий и неприятный тип, навестивший меня вчера, тот самый дракон из сказок, от которого мне предстояло спасать прекрасного принца, вернее, совсем не прекрасного старого больного графа.
– Леди Кейдж, – улыбнулся он отталкивающей кривой улыбкой и стал еще больше похож на крысу – крупного грызуна с маленькими хитрыми глазками. – Позвольте представить ваших помощниц по уходу за домом и Его Сиятельством Робертом Даресом. Это Шарлотта.
Пухленькая женщина в черном платье с передником и в белом чепце присела в поклоне.
– Шарлотта не позволит вам зарасти пылью. А это Агнесс. Она не оставит вас голодными.
Другая женщина, очень худая, с изможденным лицом, оплывшим от морщин, повторила жест напарницы. Ее руки слегка тряслись, и, как мне показалось, не от волнения, а от развивающейся болезни.
Обе служанки были в возрасте, ни одна из них не выглядела крепкой, здоровой, проворной, и я очень сомневалась, что они станут мне хорошим подспорьем.
Когда мы вошли в дом, мои опасения подтвердились. Если снаружи замок казался основательным, построенным на века, то внутри стало ясно, как он обветшал.
Время объело каменные стены. Деревянная лестница, некогда бывшая украшением холла, потеряла несколько ступенек – подниматься по ней было просто-напросто опасно!
Подняв голову, я увидела над собой гигантскую кованую люстру, висящую на длинной цепи. Черные перекладины и гнезда для свечей были все в паутине.
Пыль, паутину я еще могла понять: чтобы держать в чистоте такой огромный дом, двух престарелых служанок недостаточно. Но почему никто не пригласил в замок плотника и не починил лестницу?
– Его Сиятельство не терпит посторонних людей в своем убежище, – робко пояснила Шарлотта, словно прочитав мои мысли. – Он очень стыдится своего недуга, поэтому разогнал всю прислугу.
– Да, господин очень горд, – закивала Агнесс. – Ему больно, когда его видят слабым и беспомощным. Он почти не выходит из своей спальни.
Женщины замолчали, глядя на меня с опаской, будто осознали, что сболтнули лишнего.
– Кучер займется вашими вещами, – сказал скользкий тип, сканируя меня взглядом. – Покои для вас уже подготовлены. Отдайте Шарлотте пальто и ступайте за мной. Его Сиятельство хочет с вами поговорить.
– А моя дочь? – я чуть крепче сжала детскую ладошку, и Лиззи вдруг ответила на мое рукопожатие. В груди потеплело: оживает девочка, отогревается.
– Шарлотта покажет ей ее комнату.
Лиззи отпустила меня с большой неохотой. Было видно, что ей не хочется оставаться с незнакомой женщиной, но крысомордый тип уже поторапливал меня.
Мы начали подниматься по лестнице, осторожно переступая поврежденные ступеньки.
Спальня графа находилась на втором этаже, и это меня удивило. Почему не на первом? По такой лестнице и здоровому человеку тяжело спуститься, что уже говорить про больного. Получается, Его Сиятельство заперт наверху? Совсем не выходит на улицу, не дышит свежим воздухом?
– Проходите, – дверь передо мной распахнулась.
Я заметила широкую кровать с высоким позолоченным изголовьем, а на ней – мужчину в белой сорочке для сна. Прикрытый одеялом, он полулежал среди вороха подушек.
Изумленная, я сбилась с шага.
Я ожидала увидеть дряхлого старика, но граф Роберт Дарес был молод и невероятно красив. Красив, несмотря на то что был очень бледен и явно болен.
Красив, даже вопреки тому, что…
Кое-что в его облике удивило и смутило меня.
