«Человек в футляре» kitabından sitatlar, səhifə 12

Позвольте, что же это такое? – спросил он. – Или, быть может, меня обманывает зрение? Разве преподавателям гимназии и женщинам прилично ездить на велосипеде? – Что же тут неприличного? – сказал я. – И пусть катаются себе на здоровье. – Да как же можно? – крикнул он, изумляясь моему спокойствию.

А разве то, что мы живем в городе в духоте, в тесноте, пишем ненужные бумаги, играем в винт, – разве это не футляр?

Раньше это не интересовало нас вовсе; быть может, мы не допускали даже и мысли, что человек, который во всякую погоду ходит в калошах и спит под пологом, может любить.

Эх, господа, как вы можете тут жить! Атмосфера у вас удушающая, поганая. Разве вы педагоги, учителя? Вы чинодралы, у вас не храм науки, а управа благочиния, и кислятиной воняет, как в полицейской будке.

некий Беликов, учитель греческого языка,

Женской прислуги он не держал из страха, чтобы о нем не думали дурно, а держал повара Афанасия

Уж коли задался человек идеей, то ничего не поделаешь.

И опять-таки, во имя чего ждать? Ждать, когда нет сил жить, а между тем жить нужно и хочется жить!

Ждать, когда нет сил жить, а между тем жить нужно и хочется жить!очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда – болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других.

Нет ничего страшнее, оскорбительнее, тоскливее пошлости.