Kitabı oxu: «Голос Древних», səhifə 3

Вызов прошёл так быстро, будто на том конце держали открытый канал связи и ждали запроса. Сверкающая друза возникла прямо перед Фоксом и подмигнула россыпью зелёных бликов.

– Слушаем, – мелодично прозвенел невесомый хрустальный хор.

– Я считаю, что создатели Мира Ноль были пятимерными существами. По меньшей мере, они были способны воспринимать пятимерность.

– Допустим, – не удивились циоры. – Последние данные с Игр Древних, в которых вы только что поучаствовали, Фокс Одд, подтверждают этот вывод. Так что наш центр и наша левая часть с вами согласны, а правая… пока не спорит.

– Сайны тоже были пятимерными существами, это установленный факт. Из всего, что нам известно, выходит, это две расы – единственные с настолько высоким уровнем восприятия. Не может быть совпадением, что именно они создали две самых высокоразвитых цивилизации. А потом обе исчезли.

– И вы смело предполагаете, что сайны и Древние были связаны, мистер Одд?

– Да. Я думаю, что Мир Ноль и его игры связаны с Сердцем истины и деятельностью сайн.

– Это смелое предположение. Все три наших части считают его таким желанным… но недостаточно обоснованным.

– Зато у вас более чем достаточно денег и иных рычагов, чтобы прямо сейчас выйти на связь с сотней финалистов и выкупить ключ одного из них, – быстро проговорил Одиссей. – Он покинет единство, а я войду в Игру вместо него, используя ключ.

– Ваша мотивация ясна, – сверкнули кристаллы. – А что насчёт нашей?

Это был кокетливый и формальный вопрос, ответ на него циоры знали заранее. Они просто хотели, чтобы детектив озвучил его. Расчётливые и безэмоциональные, кристаллы доверяли Одиссею Фоксу почти как самим себе. Уже три раза он безупречно выполнял важнейшие миссии для «Кристальной чистоты», каждый раз с большим риском – и с огромной пользой для корпорации. В табели о рангах циоров этот старомодный человек был одним из ценнейших инструментов, и Фокса не оскорбляла эта классификация, она ему льстила.

– Нас с вами интересуют одни и те же вопросы. Что бы ни случилось на Планете Ноль, я постараюсь раскрыть тайны и поделюсь с вами всем, что узнаю. А если мне повезёт… Знаете, своевременная инвестиция в победителя Игры может стать лучшим вложением в истории вашей корпорации.

Циоры молчали, лишь цветные отблески скользили по граням колонии кристаллов.

– Этот интересный гамбит может и вовсе не сложиться, – заметили они. – Если Мир Ноль не примет одного игрока по ключу другого, мы просто потеряем средства.

– Примет, – слабо улыбнулся Одиссей. – Потому что умение найти скрытую лазейку в правилах – тоже часть игры, а Древние ясно дали понять, что воспринимают своё творение всерьёз. В любом случае, даже не обладая вашими прогностическими мощностями, рискну предположить, что риск оправдан.

– Так и есть, мы уже посчитали, – хихикнула правая половина колонии; левая и центр пока думали.

– Время, – напомнил человек.

Чисто по статистике игра с боевыми мурашами у многих групп завершилась не так быстро, как у Фокса. Часть партий ещё длились, но даже самые затяжные скоро закончатся.

– Не беспокойтесь, мы уже вышли на связь с шестерыми и ведём переговоры, – беззаботно откликнулись кристаллы. – С девятерыми. Ну и запросы! Хотя они оправданы.

– Не сомневаюсь.

Каждый из тех, кто умудрился войти в сотню счастливчиков из всей галактики, мог обналичить это невероятное достижение и получить небывалый приз. Нельзя предвидеть, что ждёт тебя на Планете Ноль – а вдруг гибель? Не обязательно рисковать и испытывать судьбу, ведь пройдя в финал, ты уже победил! Вполне разумно обменять ключ участия на огромную сумму денег, так рассуждал Фокс. Но жизнь оказалась ещё интереснее, потому что одному из кандидатов ни деньги, и ни иные виды оплаты были не нужны. Ему хватало целесообразности.

– Айн Познатель-16-Парадокс спрашивает, – прошелестели циоры. – «Почему я должен уступить своё место именно вам, Фокс Одд? Почему вы лучше меня подходите для познания тайны Древних и Мира Ноль?» В ответ мы охарактеризовали вас как выдающегося интуита с чутьём, превышающим разумную статистику, к тому же, уже имевшего прямой опыт взаимодействия с артефактами вымерших рас.

Было видно, как высоко циоры ценят детектива в помятом свитере.

– Но такая характеристика кажется достаточно фрагментарной, – возразил левый бок кристальной колонии. – А что вы сами скажете?

Фокс на секунду прикрыл глаза, стараясь найти не просто правильный, а истинный ответ, потому что от этого в данный момент зависело всё.

– Ветер знает, что ему не под силу сдвинуть гору и написать портрет, – сказал он.

Секунды хрустальной тишины.

– С нашей многогранной точки зрения, Фокс Одд, – весело прокомментировали кристаллы, – у вас больше шансов на победу в игре, чем у Парадокса, из-за того, что он слишком привязан к логике и функциям абстрактных систем. Ваша оперативная мощность неизмеримо ниже, но ваш опыт, бахрома взглядов и разнообразие способностей куда шире, чем у айна. Вы принимаете верные решения не благодаря данным, а вопреки. Поэтому вы можете преуспеть в более разноплановых испытаниях, чем он. Собственно, вы об этом и сказали своей метафорой. Мы думаем, что Парадокс это понимает.

Тишина длилась и длилась, Одиссей закрыл глаза, чтобы вернуть концентрацию и собраться с силами. Внезапно воздух вокруг Одиссея вспыхнул и разлился метаузором стремительных потоков. Вихри внутри циклонов, циклоны внутри атмосферных фронтов, тысячи рвущихся куда-то ветров – гармония противоречий. Айн во всём великолепии непостижимой для человека сложности раскрылся вокруг Одиссея бледной маленькой визиограммой, слабым отсветом своей истинной красоты. Но и она завораживала и впечатляла.

По всему пространству Мусорога прошла вибрирующая ветряная песнь:

– Мои скорость и мощность далеко превосходят твои, человек, – эхом звучал Познатель-16-Парадокс. – Но по сравнению с мощью Древних они точно так же малы и ничтожны.

Вихри менялись, вливаясь друг в друга и растекаясь уже другими, перерождаясь на ходу.

– Однако твоё мифотворчество не имеет пределов: ты можешь не только осознать правду, которая есть, но и вообразить истину, которой нет. И в этой почти безграничной способности ты превзойдёшь меня… а может, даже приблизишься к Древним.

Ослепляющий поток ветра дул Одиссею прямо в лицо.

– Моё базисное стремление познавать сильнее личностного стремления сделать это самому. Лети, человек.

Всё разом стихло и оборвалось, айн рассеялся и исчез.

– Познатель-16 согласен уступить вам ключ, – хор кристаллов прозвучал, как ангельский хорал. – Передача состоялась. Вы не сможете воспроизвести ключ айна, он слишком сложен для человека, поэтому мы залили его в ваш коммуникатор. Поднимите его повыше и очертите круг, затем резко перечеркните его, инфокристалл сделает всё остальное.

– Шестнадцать входящих запросов, – сообщил Гамма. И не дожидаясь вопроса, уточнил. – Три корпорации и два частных лица хотят выкупить ваше право участия в финальном испытании… за невероятные суммы. Ещё четыре корпорации предлагают огромный спонсорский пакет в обмен на упоминание их продукции и бренда. Остальные…

– Время! – громко пискнули кристаллы, Гамма всё понял и замолчал.

Одиссей резко опустил руку, перечёркивая круг.

– Пожелайте мне удачи, – улыбнулся он, – она точно понадобится.

– Желаем удачи! – воодушевлённо звякнули циоры, и связь прервалась.

Единство пронизало человека, и у того едва не выступили слёзы торжества.

Он вернулся в Игру.

Глава III Пролетая над бездной

Перед ним висела ровная линия – там, где недавно был квадрат, а чуть раньше куб. До Планеты судьбы остался один шаг, Фокс всеми правдами и неправдами оказался в сотне лучших из двух с половиной триллионов. Но сейчас начиналась решающая схватка – и «сто» было невероятно смешным числом, ведь за каждым в этой сотне стояли миллионы достойных, которых они умудрились обойти.

Интересно, сколько из финальной десятки будут в итоге представлять интересы тех или иных сил, от корпораций и даже до звёздных империй, которые спохватились и активно включились в гонку за уникальный приз?.. Пока этот вопрос оставался риторическим.

В воздухе бесшумно раскрылся серый портал: угловатый и многогранный, он выглядел скромно и даже невзрачно, но от его вида у многих по коже пробежал мороз, распушились вибриссы, набухли ганглии и сжались закрылки. До сих пор испытания шли на территории игроков, теперь Древние приглашали оставить безопасный дом и шагнуть в неизвестность – туда, где может случиться что угодно, включая смерть.

Одиссей ощутил волны чужого страха, опасений и сомнений, прошедшие по единству. В оставшейся сотне претендентов было легко уловить все яркие всплески: испуганное колебание и железное спокойствие, расчётливую готовность, одинокое смирение, а ещё звериную радость и жажду схватки насмерть.

Схазму переполняло предвкушение: уже скоро она встретит противников лицом к лицу и сможет уничтожать их, не защищённых правилами слишком милосердных Игр. Готовность убивать, чудовищная уверенность Схазмы в своей силе и абсолютной правоте внушали трепет. Неужели кто-то из сотни испугается и отступит сейчас? Подойдя так близко к Планете судьбы?

Митайни с планеты Кодар, ранцелла-математик, рыдала, что не продала своё место корпорации DarkStar за предложенные сто миллионов энзов, о, глупая гордость и наивная вера в себя! Теперь было поздно, она боялась идти в портал, страх уже победил: Митайни хотела сдаться и выйти из игры…

В сером многограннике напротив Фокса появилось светящееся синее число. Десять. Девять. Восемь. Он усмехнулся и шагнул в портал.

Ночное небо полнилось мириадами звёзд, мерцавших, как живой организм. Планета Ноль плыла в самом центре галактики, и невиданное буйство туманностей заполняло небосферу. В любой другой день Одиссей бы остановился, любуясь красотой – но сегодня звёзды были лишь торжественным обрамлением к битве, которая вот-вот начнётся.

Вокруг расстилалась пустынная равнина из окаменевшей слякоти, покрытая тонким слоем воды; все красоты и богатства звёздных небес отражались в ней, удвоенные и бесконечные. То тут, то там из воды выглядывали неровные тоненькие островки и архипелаги, напоминавшие тёмную бахрому, разбросанную по многоцветной глади. Казалось, весь этот мир обратился в жидкую грязь, умер и закаменел, а затем покрылся тонким слоем воды и стал мемориалом самому себе.

Однако там, где возникли игроки, равнина была расколота – обрезанные стены уходили вниз, и девяносто восемь претендентов повисли над пропастью на девяносто восьми двойных каменных платформах. Двое из ста отказались и не вошли в портал.

Сильный ветер проносился над безвидной землёй, он бы смёл Одиссея с места, однако бледное защитное поле облегало каждого из игроков и держало на поверхности диска, парящего над бездной. А под ногами, в глубине кратера, вздулся нарыв пространства: маленькая и жадная чёрная дыра. Она была абсолютно бессветной, совсем как Чернушка, только неживой, и при взгляде вниз даже смелым становилось не по себе, ибо всему живому страшно смотреть на непреодолимую смерть.

Дыра ненасытно тянула воздух, оттого над равниной и бесновались ветра. С краёв разлома рушились водопады, они изгибались к центру, притянутые червоточиной, и падали в неё, но не могли достигнуть, лишь вливались в светящийся шлейф из воды, звёздного света и воздуха, сияющим ореолом растянутый вокруг чёрной дыры. Капли воды вытягивались в сверкающие нити, затем задняя часть каждой нитки догоняла передний край, и капля врезалась в горизонт событий, замирая там навсегда, не в силах преодолеть финальную границу невозврата – или просто так казалось внешнему наблюдателю.

В общем, окружение чёрной дыры вело себя, как и ему положено вблизи сверхмассивного объекта, который своей гравитацией замедляет само время. Но вся мощь дыры никак не трогала окаменевшее тёмно-серое тело планеты. Вокруг не нашлось ни единого камня и ни одной песчинки, словно застывший Мир Ноль был нерушим и неделим.

Сочетание красоты и жуткости этого места производило впечатление. Все поняли, что от бездны их отделяют только висящие в воздухе двойные платформы – и почти все догадались о сути игры, которая вот-вот начнётся. Кто-то содрогнулся и сглотнул, а кто-то оскалился. Одиссей спешно оглядел ближайших соперников, потому что от понимания сущности каждого из них зависело, победит он или упадёт в чёрную дыру.

Ему было хорошо видно лишь шестерых, дальнейшие тонули в ночной темноте и в переливчатых отблесках воды и небес – так было задумано, чтобы каждый игрок мог взаимодействовать только с теми, кто рядом.

Лучший. Зеар из кошачьих рас с могучей львиной гривой, поджарый, мускулистый и молодой (хотя по едва уловимым признакам Одиссей понял, что – старый). В новом синтетическом теле, богатый и улучшенный до предела. В его облике сквозило неявное, но неистребимое превосходство и презрение к тем, кто хуже, то есть почти ко всем. Практически наверняка все предыдущие испытания прошёл не он, а максимально раскаченный интос, живущий в его голове, однако Лучший не знал, что на Планете судьбы его ждёт сюрприз: сюда попадает только сам участник, без дополнительных личностей и субличностей. Так что здесь он остался сам по себе.

Хитрый. Гаджит в левикресле, щуплый гуманоид с большой головой и тремя полушариями мозга, с хитрым прищуром и полосой кругового сканера вокруг головы. Наверняка он видит на один ряд платформ дальше остальных и сможет взаимодействовать с большим числом игроков.

Разрушитель. Высокий чёрный гуманоид неизвестной расы, вырубленный из камня и алеющий прожилками лавы, с демонической короной обломков-рогов. Весь его облик, поза и пылающий взор внушали агрессию и неустрашимость. Он казался представителем неразвитой и дикой расы, как же такой сумел пройти предыдущие испытания?

Хрупкая. Фууми, изящный крылатый стеклопод, похожая на бабочку или стрекозу из живого дутого стекла. Испуганная и трепетная, она озиралась вокруг с ужасом и восторгом, а прерывистый огонёк её разума светил в глубине стеклянистых слоёв.

Стратег. Алеуд с шестнадцатью рогами и множеством резных колец с символами самых разных достижений возвышался над своей платформой, властный и упрямый. Его слезящиеся глаза смотрели цепко и внимательно, в них не было превосходства: умный не станет недооценивать тех, кто прошёл в последнюю сотню.

Цивилизованная. Женщина-кифоид с надутой внешней шкурой и в технологичном защитном облачении: скафандр поверх «скафандра». Вокруг неё было и личное защитное поле высшей категории, впрочем, этим могли похвастать многие из прошедших в сотню претендентов. Как ни старались Древние сделать участие и победу в играх доступной для максимального спектра игроков, у самых технологически развитых всё же были преимущества. Женщина делала знаки всем вокруг, пытаясь начать диалог. Типичный гражданин Содружества.

Каждый видел две-три платформы, до которых было далеко другому игроку, и не видел тех, кто ближе к нему, – так возникало сочетание разных подмножеств, которые сливались в общее множество. Одиссей успел оглядеть соперников и прикинуть типаж каждого, когда по чёрной дыре прошёл бледный всполох и спазм, она страшно дёрнулась, и всю планету тряхнуло вместе с ней.

Испытание началось.

У каждого претендента появилась маленькая синяя звезда, у гуманоидов она возникла прямо в ладони левой руки – Одиссей чувствовал сжатую мощь, которая хотела вырваться на свободу.

Тут же перед ним замерцали четыре смутных образа – их не было в реальности, только в его сознании, – и они гласили: Нападать; Защищаться; Копить силы; Отдать звезду. Четыре выбора.

А в самом центре кратера, выше платформ, загорелся большой светящийся шар, который стал таять и уменьшаться сверху вниз, показывая, сколько времени осталось для принятия решения. Все поняли, что это таймер, – в сотне лучших не осталось тугодумов. И длина раунда, усреднённая по биологической реакции всех участников финальной игры, составляла примерно девять секунд.

– Союз! – крикнул Хитрец-гаджит, вскидывая руки в знакомом любому человеку жесте «я не опасен». – Союз, друзья!

– Согласна, – тут же просияла Цивилизованная женщина. – В игре побеждают десять из ста; если мы объединимся и не будем нападать друг на друга, а копить звёзды хотя бы два раунда, то станем непобедимы; это лучшая страте…

– Ррааагх! – яростно рявкнул Разрушитель, все поняли, что его раса не входит в Великую сеть и не имеет автоперевода. Но по его виду и устремлению всё было ясно и так.

– Агрессивный! – рыкнул Лучший-зеар. – Уничтожим его.

Алеуд молча кивнул, причём, так, чтобы любой мог трактовать его действие как согласие с ним. Одиссей промолчал, стараясь быть максимально невзрачным, и выбрал один из четырёх вариантов.

– Жидкие, – переливчато пропела стекловидная бабочка, свет разума трепетал в глубине её хрупкого тела. – Смерть вам.

Три, два, один – большой светящийся круг стёрся, время раунда истекло. Чёрная дыра страшно содрогнулась, и всё вокруг вместе с ней. Платформы чуть сдвинулись к червоточине, они дрожали, словно изо всех сил сопротивлялись притяжению и едва могли устоять.

Пространство прочертили десятки ярких брошенных звёзд и гаснущих шлейфов: каждый, кто выбрал нападение, получил ещё одну звезду, и она метнулась к указанной цели. Часть звёзд ударились в невидимые щиты, которые возникали в самый последний момент и защищали платформы – у тех, кто выбрал защиту.

Разрушитель метнул сразу две звезды: ту, что получил за нападение и ту, что была дана изначально: обе прочертили воздух и врезались в платформы Цивилизованной, одну звезду встретил и распылил щит, но от второй атаки щита уже не было, и звезда достигла цели. Вспышка, взрыв, женщина вскрикнула, её нижнюю платформу разнесло вдребезги, хотя сама она была невредима.

Две платформы – две жизни, понял Фокс. И кроме основного действия, в раунд можно применить заранее накопленную звезду.

Атака властного зеара врезалась в Разрушителя, осколки нижней платформы брызнули вниз, а черно-каменный яростно заревел, и прожилки лавы в его теле ярко заалели, наливаясь расплавленной кровью. Атака Хрупкой ударила в Хитреца, не встретила щита и разбила одну платформу.

– Ай! – испуганно завопил гаджит. – Сучка!!!

В руке Одиссея возникла вторая звезда, потому что он выбрал копить силы, и, судя по отсутствию событий, то же самое сделали Хитрец-гаджит и Стратег-алеуд.

Все эти события произошли одновременно и заняли пару секунд; но в самом конце Стеклянная мелодично рассмеялась и метнула в Цивилизованную ещё одну звезду. Мгновение царила тишина, в которой все отчётливо услышали задушенный вздох женщины; звезда врезалась в неё, вторую платформу смело, и дочь Содружества, лишённая опоры, рухнула в чёрную дыру.

Она закричала в страхе и непонимании: как же так, ведь стратегии взаимного ненападения самые оптимальные, нужен цивилизованный диалог, я же никому не сделала зла, за что?! – всё слилось в коротком болезненном вскрике-всхлипе, но жадный зев червоточины схватил женщину и рывком утащил её вниз. Вопль за секунду исказился и стих.

Вспыхнул шар нового раунда, и он стирался чуть быстрее: за восемь секунд. С каждым раундом времени на переговоры и принятие решений будет всё меньше.

– У меня две звезды! – взвизгнул Хитрец. – Одну тому, кто спасёт!

Зеар торопливо указал на Разрушителя и прикрикнул:

– Опасный! Бьём его!

Алеуд степенно кивнул, Одиссей промолчал, но прямо и неотрывно смотрел Стратегу в глаза, пока тот не заметил. Мгновение бегемот размышлял, затем едва заметно смежил веки.

– Жидкие бьют твёрдых, – неодобрительно пропела бабочка, плавно жестикулируя шестью тонкими ручками и обращаясь к чёрному каменному собрату. – Отвратное мягкое зло.

– Да вы первые начали! – фальцетом взвизгнул гаджит.

– Конечно, вы же уродливы, – радостно засияла Хрупкая. – И должны проиграть.

Время вышло, чёрная дыра содрогнулась, и десятки новых звёзд расчертили пространство. Повсюду вспыхивали щиты, игроки поняли их ценность, и многие звёзды рассыпались в синюю пыль, но другие ударили по беззащитным платформам; большая часть игроков использовали начальную звезду, чтобы совершить две атаки за раунд и выбить соперника из игры – несколько десятков фигур с криками посыпались вниз. Ведь щит – это здорово, но ты тратишь весь раунд на защиту лишь от первой атаки. А если их две…

Гаджит метнул одну из накопленных звёзд в Хрупкую, её нижняя платформа разлетелась на куски. Звезда стеклянной бабочки рванулась в ответ, её заблокировал щит гаджита, но следом падала атака Разрушителя. Хитрец попытался использовать вторую накопленную звезду, чтобы сбить удар чёрного, она зажглась в его руке – но так и не взлетела. Фокс понял, что больше одной звезды в ход использовать нельзя. Звезда Разрушителя настигла гаджита.

– Сууууууукаааааа! – визг Хитреца исказился, когда его вместе с левикреслом швырнуло в распахнутый зев чёрной дыры. Туда же канула его нерастраченная звезда.

Чёрный каменный воин издал яростный рёв, его глаза пылали, как адские огни. Что же это за раса, такой дикий, как он прошёл предыдущие испытания с таким необузданным подходом?!

– Убейте же гада! – возмущённо вскричал Лучший, гневный от того, что никто его не слушал. В жизни властного зеара боялись, ему повиновались, а здесь он был никто. Сам Лучший защитился бледным щитом, только его никто не атаковал, и он просто потерял раунд.

– Атакуй, трус, – гулко рявкнул на него алеуд.

Одиссей ощутил, как пульсирует в ладони сила третьей звезды, две предыдущие лежали выше на запястье и придавали уверенности. Стратег наверняка сделал то же самое, потому что вокруг него не произошло никаких событий. Они вдвоём стояли во всеоружии на двух нетронутых платформах, у каждого по три звезды. Но Одиссей не видел звёзд в руках Стратега, а значит, игрокам недоступно знание о количестве накопленных друг другом сил.

В последнюю секунду перед началом нового раунда алеуд едва заметно повёл толстыми пальцами в сторону Разрушителя, так, чтобы увидел только Фокс, и человек коротко кивнул.

Мир содрогнулся, платформы просели ещё немного, над игроками возник светящийся шар на семь секунд, и сплетение напряжения, азарта, страха и возбуждения прошло по единству. Одиссей уловил чьё-то смирение: делай что должно и будь что будет – в нём сплавились предельные решимость и чистота. С другой стороны веяло космическим спокойствием неизвестных глубин, а с третьей – циничным расчётом, настолько сильным, что вокруг этого эго прогибался весь мир. Но в восприятии Одиссея всё меркло в сравнении с затаённой жаждой побеждать и убивать… Схазма была где-то рядом.

Стеклянная бабочка мелодично засмеялась и указала шестью ручками на человека в мятом свитере.

– Мягкий, пушистый, мерзкий, – пела она, качаясь в воздухе беззаботно, как не знающий несчастья мотылёк. – Сделай мир красивее, спрыгни с платформы.

Алеуд выбрал действие и замер; Одиссей опасался атаки со стороны стеклянной, поставил щит, а затем, ещё до конца раунда, метнул в Разрушителя одну из накопленных звёзд. Тот тоже сделал свой выбор, наверняка это была очередная яростная атака. Взгляд зеара со смесью страха и гнева метался между каменным и стеклянной, до последнего решая, атаковать или защищаться.

Червоточина содрогнулась, платформы дрогнули, мелко дрожа, и вокруг заметались действия игроков. Звезды, щиты, взрывы, чьи-то крики отчаяния и торжества.

Лучший снова поставил щит, дорожа своей шкурой; атака Одиссея врезалась в Разрушителя. У каменного воина больше не было защит, он могуче взревел и, объятый пламенем и осколками платформы, рухнул в чёрную дыру.

– Нееет! – переливчато вскрикнула бабочка. – Мой друг!

Её атака врезалась в вовремя подставленный щит детектива и не причинила вреда.

Зато звезда алеуда упала на Хрупкую – только внезапно ей наперерез пришла чужая звезда, откуда-то с дальней платформы, которую не видели ни Стратег, ни Фокс. Нежданная защита перебила удар алеуда и спасла бабочку от верной смерти. Значит, стеклопод отнюдь не была безумной, и взывала к союзу неуглеродных форм потому, что вокруг было несколько таких претендентов. Один из них согласился с её расистской логикой и спас бабочку.

– Союз твёрдых всегда устоит, – засмеялась она.

И тогда звезда яростного Разрушителя, уже канувшего в бездну, мелькнула в небе коротким росчерком и ударила в платформу Хрупкой.

Много позже Одиссей узнал, в чём было дело: архоны – раса големов, разум которым придаёт общая кровь Океана огня, текущая в их телах. Предыдущие испытания проходил развитый и утончённый мыслитель, но система Древних пустила на Планету Ноль лишь его оболочку. Дикий архон-ребёнок не знал иных стремлений, кроме разрушения, он был равнодушен к виду врага и жаждал лишь разрушать, не важно кого.

Мгновение стеклянная застыла в воздухе, крылышки трепетали, свет в глубине красиво изогнутого тела бился, как взволнованное сердце. Но неодолимая хватка чёрной дыры со всхлипом утянула бабочку вниз.

– Ух! – с облегчением воскликнул Лучший. – Наконец-то добили безумцев!

Озабоченный своей синтетической шкурой, он снова потратил раунд впустую: его никто не атаковал. Алеуд широко и презрительно ухмыльнулся.

Чёрная дыра содрогнулась, мир дёрнулся, и сильно поредевшие платформы рывком сдвинуло друг к другу, плотнее к центру разлома. Новые игроки сошлись вокруг тройки…

Коротыш. Приземистый, одутловатый этноид неизвестной Одиссею расы напряжённо пригнулся на одинокой платформе в ожидании удара. Его запавшие глазки смотрели внимательно и цепко.

Беззащитная. Прекрасная алорианка с гибким телом, прикрытым тонкой жемчужно отливающей тканью и тремя волнами пурпурных волос. У неё тоже осталась одна платформа, а на плече откуда-то взялась кровоточащая резаная рана, удар рассёк часть платья, которое сползло вниз и открывало грудь; девушка зажала рану и прикрылась пурпурной волной, в глазах мелькали страх и призыв о помощи.

Продвинутый. Ящерн в лёгкой технологичной броне, усиленный экзоскелетом: не воин, а скорее опытный спортсмен-экстремал.

У них было шесть секунд, чтоб изучить друг друга и принять решение.

– Помогите! – воскликнула алорианка и указала на ящерна, в её глазах горел страх.

Коротыш переводил быстрый оценивающий взгляд исподлобья с одного на другого, Одиссей кивнул ему, чтобы успокоить.

– Мир! – воскликнул ящерн-спортсмен. – В финал пройдут десять, давайте вместе?

– Псст, – шикнул Лучший, стараясь, чтобы услышали только Фокс и алеуд. – Я ему не верю!

Секунды утекали, Одиссей и Стратег одновременно указали друг другу, куда бить. И совпали.

Светящийся шар погас, мир содрогнулся, Продвинутый поставил щит, а Лучший ударил по нему; Коротыш потратил звезду, которую накопил раньше, чтобы восстановить себе платформу, и их снова стало две! Если звёзды можно тратить на любое действие, их ценность ещё выше, Фокс мимолётно порадовался звёздам, лежащим в его руке.

Алорианка защищалась, неожиданная атака Стратега столкнулась с её щитом и раскололась в синюю пыль. Но идущий следом удар Одиссея взорвал последнюю платформу, и изумлённая красавица в шоке замерла перед моментом падения. Её платье и волосы развевались, как в замедленном визио… но, как и визио, жалостная картинка была фальшивкой, которую смыла хватка чёрной дыры.

Сморщенное, округлое существо без рук и ног, но с несколькими мясистыми хвостами, медленное и неповоротливое от природы, оно было вынуждено развивать способность обманывать других. Каждый из окружающих увидел своё: беззащитную девушку, ребёнка с обломанными рогами, раненого ящерна. Но сейчас иллюзии смыло, и существо камнем рухнуло в провал.

– Менталисты, – презрительно протянул алеуд. – Уверены, что все вокруг глупы.

Новый спазм червоточины; пропасть словно раздвигалась навстречу платформам, которые начинали трескаться по краям от мощи, которую им приходилось преодолевать. Осталось меньше половины игроков; в этом испытании сплелись воедино стратегия, отношения и расчёт, удача и умение обуздать её. Каждое решение могло принести выживание или выбывание из игры.

Новый раунд длился всего пять секунд: Лучший лихорадочно замахал рукой на техноящерна, и Одиссей с алеудом и коротышом, не сговариваясь, грохнули Лучшего.

– Возомнил себя повелителем, червь, – спокойно сказал Стратег.

Одутловатый коротыш с цепким взглядом как-то незаметно примкнул к ним, ящерн тоже, и вчетвером они пытались выжить в нарастающем хаосе происходящего. Откуда-то прилетела звезда и вырубила ящерну платформу, когда он думал, что в безопасности и не ставил щит, а копил звёзды. Тут же маленькая агломерация Фокса ввязалась в смертельную битву с крошечной коалицией чужих, Одиссей потерял платформу, Стратегу пришлось хуже, он стоял на одной платформе, и звезда в запасе осталась всего одна. Ящерн тоже потратил накопленную, чтобы выжить.

Следующий раунд длился всего четыре секунды, вокруг царило безумие, на чёткую стратегию не оставалось времени; платформы снова сшибло вместе, близко, игроки едва успевали разглядеть новых соперников и сделать выбор. Фокс мельком увидел, как их ящерн и какая-то женщина-птица, каждый с одной жизнью, ударили друг по другу звёздами в надежде выбить беззащитного конкурента – и в ужасе рухнули в объятия чёрной дыры вдвоём.

Но сам Одиссей, не привлекая внимания и ни с кем не конфликтуя, сумел не потерять, а даже накопить дополнительную звезду и снова владел тремя.

Платформы дрожали, их края разламывались на мелкие куски; чёрная дыра зияла так близко и казалась такой необъятной, что вопреки защите Древних все чувствовали её ненасытный, неотвратимый гнёт. Над пропастью зависло меньше двух десятков игроков, Одиссей окинул взглядом почти всех, и на том конце увидел два знакомых силуэта. Внутри него давно была догадка и надежда, сейчас сердце пронзили одновременно радость и страх, впервые за весь ход Игр он по-настоящему испугался.

Схазма была где-то рядом, она затаилась, и Фокс понял, что сэлла, владычица биомассы, поменяла облик, чтобы её не выбили сразу. Она сдерживала свою природу, играла расчётливо и была так близка к Планете судьбы…

Сдавленный крик вселенной, новый светящийся шар: две секунды. Одиссей не успевал понять, как лучше, он разрывался: ставить щит, чтобы выжить, или помочь и спасти.

«Отдать звезду».

На другом конце скопища платформ серо-синий пацифист со смешными ушами больше не улыбался, его обычно весёлые и сверкающие оранжевые глаза сузились от напряжения и подступающего отчаяния. Кто-то ударил в него, он начал падать в бездну – но внезапно получил чужую звезду и успел создать под собой новую платформу. В шоке замер, лёжа на краю, держась руками и мягкими щупами, пытаясь отдышаться и прийти в себя.