Kitabı oxu: «Дочки-матери. Пьеса»
© Антонина Ивановна Евстратова, 2025
ISBN 978-5-4496-0770-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЕВСТРАТОВА АНТОНИНА
ДОЧКИ – МАТЕРИ
ПЬЕСА
Мелодрама из 5 частей (31 картин).
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
1. М а т р е н а, 40 лет. Выше среднего роста, с зелёными глазами, обрамленными густыми ресницами и тонкими чертами лица, каштановые густые волосы собраны в большой пучок. По характеру прямолинейна, сдержанна, временами жестокая. Любящая мать троих детей. С рождения воспитывает внучку – ребенка своей дочери Марии.
2. И в а н И в а н о в и ч, 45 лет, муж Матрены. Рост около двух метров с мощной фигурой, ильный. Мастер на все руки. По характеру спокойный, добродушный. Свиду суров и угрюмый. Волосы светло-русые, серые большие глаза, обрамленными густыми ресницами, нос прямой слегка расширенными ноздрями.
3. М а р и я, 22 лет, механизатор, дочь Матрены и Ивана Ивановича. Высокая, с безупречной фигурой, светло-русыми волосами, серо-зелеными глазами, правильными чертами лица. Влюбчива, вспыльчива, бесстрашная, сильная духом, смелая, решительная, волевая, жестокая.
4. Т о н я, от 5 до 16 лет, школьница. Дочь Марии, внучка Матрены и Ивана Ивановича. Выше среднего роста, кипельно белыми волосы, серо-зеленые глаза над ними тонкие дугообразные брови. Правильные черты лица. По характеру спокойная, уравновешенная, эмоциональная, обидчивая, сговорчивая. Любит свою семью.
5. Ю р а, от 6 до 17 лет. Механизатор. Сын Матрены и Ивана Ивановича. Копия отца. Мощная не по возрасту фигура, сильный, решительный, волевой, доброжелательный, обожает свою мать и племянницу. Пользуется уважением в семье и в быту.
6. И в а н, 43 лет. Брат Матрены. Заведующий складом. Среднего роста, волосы светлые, тонкие губы, нос прямой с расширенными ноздрями. Глаза светлые. Жестокий в семье, любитель горячительных напитков и женщин.
7. Е к а т е р и н а, 40 лет. Домохозяйка. Жена Ивана. Красавица с карими глазами. Добродушная, воспитывает троих детей. Любящая мать и жена.
8. В а н е ч к а, 5 лет, сын Екатерины и Ивана, светло-волосый с карими глазами.
9. Галина, от 6 до 17 лет, швея. Дочь Екатерины и Ивана. Кареглазая смуглянка, рассудительная, спокойная, доброжелательная, пользуется успехом в быту и на работе.
10. М и х а и л, 35 лет, полевод. Высокий, подтянутый, черные глаза, нос с горбинкой. На верхнем ряду зубов золотые коронки. Любит одеваться в военную без пагон форму.
11. Н ю р а, 25 лет. Механизатор. Подруга Марии. Смуглянка с черными глазами, тонкими чертами лица. Замечательный друг.
12. М а р х у т к а, 25 лет. Механизатор. Подруга Марии. Брюнетка, с толстой косой, карими глазами, пухлыми губами. Спокойная, веселая.
13. Н а с т я, 26 лет, механизатор. Подруга Марии. Сестра Горбуна. Высокая, брюнетка с серыми глазами, тонкий прямой нос, толстые свекольного цвета губы. Добродушная и веселая.
14. Ш у р к а – прозвище «Мосол», 27 лет. Механизатор. Подруга Марии. Рост около двух метров и тощего телосложения. Черные волосы, черные глаза. Хитрая, завистливая, неуравновешенная.
15. П о л ь к а, 35 лет, самогонщица, сестра Шурки-мосол. Выше среднего роста. Черные тонкие волосы заплетены в две косички и ореолом уложены на голове.
16. В о р, 30 лет, механизатор. Брат Польки и Шурки-мосол. С мощной фигурой, рост около двух метров.
17. П р е д с е д а т е л ь, 45 лет. Высокого роста, смуглый, черные глаза.
18. Б р и г а д и р, 40 лет, вдова, среднего роста. Толстые черты лица. Темные волосы. В коллективе пользуется уважением.
19. И в а н, 25 лет (прозвище «Горбун», сын повитухи, брат Насти. Рост 1,20, горб во всю спину и грудь, глаза серые, разрез подобно глазам варана, нос прямой, длинный с красными ноздрями. В селе пользуется презрением.
20. Н и н а, 30 лет, незамужняя, зав военного стола. Высокого роста, волнистыми волосами цвета спелой пшеницы. Серыми большими глазами. Играет на гитаре и поет. Пользуется уважением среди друзей и в быту.
21. И в а н К о н с т а н т и н о в и ч, 25 лет, капитан в танковой части, жених Марии и отец Тони. Высокого роста, серо-зелеными глазами.
22. Т ё т я Л е н а, 60 лет, сестра Матрены. Среднего роста, полная, светло-каштановые волосы, серые глаза, тонкие черты лица. По характеру нелюдимая, несговорчивая, недоброжелательная, жестокая.
23. Т о л и к, 19 лет, механизатор. Односельчанин. Высокий, светлые волосы, серые глаза.
24. Ф е л ь д ш е р, на вид 35 лет. Среднего роста. С копной рыжих волос. Раскосый разрез желтых глаз.
25. В а с и л и й, 45 лет, среднего роста, пасечник. Смуглый, черные глаза, правильные черты лица. По характеру спокойный, доброжелательный.
26. С е м ё н, 45 лет, друг Василия. По характеру услужливый, добродушный.
27. Б о р о д и н и х а, 60 лет, повитуха, мать Горбуна и Насти. Высокого роста средней упитанности. Узкие бесцветные глаза. Толстые черты лица. Громкий мужской голос.
28. П р о к у р о р, 40 лет. Высокий, тучного телосложения.
29. С у д ь я, 45 лет. С правильными чертами лица, угрюмый.
30. Ж е н щ и н а первая, женщина другая по 45 лет. (Деревенские сплетницы).
31. И з в о з ч и к, 40 лет.
32. Р а я, 16 лет, смуглая с карими глазами, племянница Матрены.
33. С е м е н, 19 лет, прицепщик.
34. Н и к о л а й С е м е н о в и ч, 45 лет, участковый.
35. М и л и ц и о н е р, 35 лет.
36. Ж е н щ и н ы – доярки (Семь человек от 22 до 30 лет).
37. Г о л о с Левитана.
38. Ф ё к л а – 45 лет, вдова, соседка Матрёны.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
ЧУДО ТАРЕЛКА
Лица: Матрёна, Тоня, двое мужчин, Фекла.
Действие происходит во дворе Матрены. Обстановка: хоз. постройки, скирда кизяка, огород, огороженный плетнем. В огороде баня. За огородом обрыв. Затем в доме Феклы, дом состоит из одной просторной комнаты, обстановка: самодельный стол, две скамейки и топчан. В переднем левом углу рядом с окном русская печь.
Лето. Вечер.
Во дворе Матрены.
Матрена идет по своему двору, на её плече литовка. Навстречу ей бежит Тоня.
– М а т р е н а (сама себе): – Ну, слава Богу, значит дома всё хорошо!
– Т о н я (радостно): – Мама-мамочка! (Обхватывает Матрену худенькими ручонками, и прыгает на тонких ножках). – Я Розку домой пригнала!
– М а т р е н а (гладит её голову). – Молодец, Танина, ты так быстро выросла, уж по хозяйству помогаешь, а совсем недавно, как кукла маленькая была, а теперь вон какая, за коровой ходишь!
(От её похвалы Тоня громко смеётся и прижимается к матери, с нежностью смотрит на нее, себе).
– Что ждет тебя в жизни? Если с первого дня появления на свет Божий, была нежданной и нежеланной! (Тяжело вздыхает, невольно появляются слезы, берёт девочку на руки и крепко прижимает к своей груди, с дрожанием в голосе еле слышно): – Я тебя никому не отдам, никому, никому, я люблю тебя больше жизни!
– Т о н я (смотрит на плачущую мать, и не понимает почему она плачет и говорит, что никому не отдаст). – Мама, не плачь! Почему ты плачешь?
– М а т р е н а (Тоне) – Я не плачу. (Обращает свой взор за горизонт, ставит Тоню на дорожку). – Нам пора Розку доить, пойдем, помощница, хозяйничать будем, видишь Васька ждет молоко!
– Т о н я (бежит к плетню снимает с него алюминиевую пол-литровую кружку, садится на корточки рядышком с Матреной, ждёт когда она оботрёт полотенцем соски, подставляет кружку под толстые струйки молока и смотрит на кота, коту). – Щас, Вася, мы с тобой поужинаем! (Через секунды молоко наполняет кружку, не отходя от Матрены, маленькими глоточками пьёт молоко и сопит в кружку, напившись, облизывает губы, а, что на донышке осталось выливает в баночку коту).
Ее радовало хорошее настроение Матрены, но это было очень редко. Одно смешило её, она часто вспоминала соседку Феклу, как та испугалась радио.
После ВОВ, в деревне во всех избах проводили радио и безвозмездно всем выдавали редукторы, это были круглые, большие черные тарелки, которые вешались на вбитый в стену гвоздь.
Все жители ждали включения трансляции, так как никогда не видели и не слышали, чтобы тарелка говорила. Жители, не получившие тарелки пришли к Фекле, чтобы посмотреть на это чудо.
Затемнение
Двор погружается во тьму. Комната Фёклы набирает свет.
В доме Феклы.
Любопытных набралось полная изба. Те, кто моложе сидели даже на печи, опустив босые ноги, а кому не хватило места стояли в сенцах и на улице.
Никто не верил, что тарелка заговорит, со всех сторон комнаты доносились разговоры, перекрикивали друг друга, переспрашивали. Было очень шумно и похоже на жужжание роя пчел.
– М у ж ч и н а первый. – Брехня все это, брехня! Как это тарелка будет говорить! (Смеется). – Ну и придумают же, во брехуны, а ешо городские!
– М у ж ч и н а другой. – А можа не брехня! «Обождем, осталось не долго ждать!».
Фекла, как хозяйка избы могла себе позволить всё. Подтянув скамью ближе к стене, где висела тарелка, поставила на нее табуретку и, взобравшись на нее, оказалась выше всех собравшихся. Приложила ухо к тарелке, её худое лицо вытянулось и посерьёзнело, а черные глаза, запавшие в орбиты, застыли в ожидании, что заставило всех в комнате затихнуть и насторожиться.
В избе, как по команде воцарилась мертвая тишина, казалось все кто в ней находился, перестали дышать.
В это время в тарелке послышался треск, потом прорвался властный, могучий и тяжёлый баритон диктора Левитана.
Голос Левитана:
«От советского информбюро».
– Ф е к л а (от неожиданности и страха падает на рядом стоявших людей, перепуганным голосом громко). – Дьявол, бабы! Дьявооол!!! (С трудом, поднимается с пола, расталкивает собравшуюся толпу, размахивает руками, пытается выбежать на улицу, теперь уже охрипшим голосом). – Пропустите меня, пропуститеее!
(Долгое время приводили Фёклу в чувства).
– М а т р е н а (каждый раз, когда вспоминает про этот случай с Феклой, смеётся до слез). – Ну и Фекла, черт бы тебя забрал, рассмешила всю деревню!
Занавес.
КАРТИНА ВТОРАЯ
НЕПРИКОСНОВЕННЫЙ ЗАПАС
Лица: Матрена, Мария, Тоня, Нюра – подруга Марии, Юра, председатель.
Действие происходит в избе Матрены, состоявшей из одной комнаты, кухни и синец. Обстановка: в комнате две деревянные кровати, машинка швейная «Зингер», сундук, стол и печка-групка из красного кирпича. В кухне стол, два табурета, скамейка, сразу у входной двери большая русская печь. В сенцах стол и дощатый ящик для продуктов. Затем в степи. Обстановка: могильник – яма с трупами животных.
Прошло два года, как закончилась Великая Отечественная война, а в деревне продолжалась борьба с голодом.
Зима.
В доме Матрены.
– М а т р е н а (стоит у окна, смотрит на заметенный снегом огород, с горечью себе). – Видно, Господь Бог от нас отвернулся за то, что Землю-Матушку кровью залили, изранили взрывами снарядов, усыпали трупами людей, да и не только человеческими! От того может и урожая нет, да и с чего ему быть? Сеем только тыкву и огурцы, вместо клубней картошки кладем очистки, недаром говорят: «Что посеешь, то и пожнешь»!
С весны и почти до первого снега, люди подобно животным паслись по холмам, полям и пашням в надежде набрать колосков пшеницы, ржи или мерзлой картошки. И если кому-то посчастливится набрать узелок колосков, прятали от посторонних глаз под самые интимные места.
Трудно сейчас поверить в то, что лишали свободы за колоски. Много было доносчиков и все друг друга боялись.
В небольшой речушке без названия, глубина местами по грудь подростка, ловили мелкую рыбу подолами своих платьев, рубахами и платками. После жарили на воде и ели целиком с потрохами. Голод неумолимо уносил жизни людей. Ели всё, что летало, бегало и ползало. Кошек, собак в деревне не осталось. Некоторые семьи, чтобы спастись ели крыс.
– М а т р е н а (от голода дети стали пухнуть, но кормить их крысами не укладывалось в её голове). – Лучше умрем, но такого не допущу! (Еще при жизни её мужа – Ивана Ивановича, задолго до войны зарезали молодого бычка, а шкуру от него оставили для выделки на сапоги, муж был мастером на все руки, но болезнь скрутила его, а шкура так и осталась нетронутой, высохла и про нее давно забыли).
Тоня с Юрой младшим сыном Матрены хотя и были маленькими, но вели себя по-взрослому, чтобы найти, что-нибудь съестного, руками рыли в огороде землю и, когда это случалось, они с нетерпением ждали, когда мать сготовит и позовёт.
– Т о н я (играя в прятки спряталась за дверью, где весела шкура от того бычка, от прикосновения к ней шкура свалилась на неё и придавила, перепугавшись, она истерично закричала): – Мама, здесь «Бирюк»!
– М а т р е н а (не меньше испугалась, когда услышала крик о помощи, подбегает к двери, Тоне). – Танина, что с тобой, какой бирюк? (Вытащила её из-под чего-то навалившегося). – Не бойся детка! Все хорошо успокойся! (Затем поняла, что придавило девочку). – Тонечка, ты молодец нашла то, чего уже не должно быть!
(Сейчас же от шкуры отрезала кусок, опалила уже сотлевшую шерсть, несколько дней отмачивала в воде, а после сварила холодец и позвала детей). – Тоня, Юра, идите есть! (Дети бегут, садятся за стол, смотрят на что-то незнакомое в чашке, едят).
– Т о н я (Матрёне). – Почему ты не ешь, мам? Вкусно!!! Попробуй! (Протягивает ей ложку с серым желе). – Попробуй маленько!
– М а т р е н а (ласково). – Я поела уже, а вы ешьте, ешьте! (Она не могла пересилить себя, хотя бы попробовать, от одного вида этой еды, её выворачивало наизнанку, сама себе). – Из-за своей брезгливости ноги вытяну! Ну не могу я перебороть себя, Господи!
В совхозе, как-то выжили несколько голов овец, кормов для них, как и людям не было. Несчастным скормили даже солому, которой была накрыта крыша кошары. Животные погибали не только от голода, но и от морозов. Каждый день рабочие вывозили трупы особей далеко в поле, сбрасывали в яму и закапывали. Об этом слухи дошли до жителей деревни, они умоляли председателя отдавать им замерзших овец, чтобы, как-то поддержать семьи, но тот наотрез отказал и даже пригрозил:
– П р е д с е д а т е л ь (категорически). – Нет, и нет, узнаю кто возьмет, пойдет под суд!
(На следующий день ближе к обеду к Матрёне пришла Нюра подруга Марии).
– Н ю р а (Марии). – Мария, сегодня вывезли овец, если хочешь, как стемнеет пойдёшь со мной! Попробуем, хотя бы одну овцу принесем!
– М а р и я (Нюре). – Конечно пойду!
– Н ю р а. – Ты возьми с собой веревку, она пригодится нам!
Ближе к ночи усилился ветер.
Метель не остановила девушек. Чтобы не оторваться друг от друга и не потеряться, привязались друг за друга верёвкой и вышли из дома.
Дом Матрены погружается во тьму. Степь набирает свет.
– Н ю р а. – Ничего, Мария, пурга нам на руку. (Утешала она подругу). – Никто нас не увидит, и «Горбун» будет дома сидеть, черти бы его с квасом съели!
– М а р и я. – Не говори, Нюра, носит же его земля!..
(Короткая пауза).
(После паузы).
– Сколько еще идти, Нюр? Может мы сбились с дороги?
– Нюра (начинает злиться). – Откуда я знаю, мне тоже так кажется! Ну, не возвращаться же назад! По моей памяти яма уже должна быть!
Степь погружается во тьму, могильник набирает свет.
Метель, ветер, мороз.
Нюра и Мария натыкаются на высокий бугор.
– Н ю р а (понимает они на месте, прикрывает рот от ветра, громко на ухо Марии). – Ну, вот, Мария, здесь наш неприкосновенный запас!
– М а р и я (также прикрывает рот). – Ну, что, Нюр, отдыхать некогда, полезем за барашком!
– Н ю р а (обтерла верхонкой обледеневшие ресницы). – Начнем, подруга!
– М а р и я (глотая ветер). – Ну, с Богом, пусть Он поможет нам!
(Не менее часа ушло на расчистку ямы пока наткнулись на трупы).
– Н ю р а (со злостью). – Кому была охота закапывать этих тварей на метр?
– М а р и я. – Ну, тот кто это делал, не знал, что мы придем! (Обе смеются). – Фу, Нюр, откуда несет зловонью, ажно голова кружится!
– Н ю р а. – Это от овец, которых закопали еще летом! (Марию стошнило).
(Смеётся). – Ничего, подруга, от этого не умрешь! А вот с голоду точно ноги вытянешь, так что давай, поищем свеженьких барашков, а завтра накроем праздничный стол!
– М а р и я. – Вот кажется сегодняшние барашки потрогай, Нюр!
– Н ю р а (трогает особей). – Да, Мария, еще не совсем окоченели. Забираем и уходим!
Могильник погружается во тьму. Дом Матрены набирает свет.
– М а р и я (заходит в кухню, соскребает льдинки с ресниц, громко матери). – Ну, слава Богу, мам, наконец-то, дома!
– М а т р ё на (помогает Марии стянуть одежду). – Слава Богу, жива!
– М а р и я. – Такой буран, ничего невидно, две овцы еле дотащила!
– М а т р е н а. – Как же ты их донесла?
– М а р и я. – Ой, мам, снегу навалило, выбились из сил, думали не дойдем, замерзнем! Я уж хотела одну бросить, но жалко было, столько протащила, да и другого случая может не быть! Хорошо, что взяли с собой веревки, туши привязали к себе, а иначе не знаю, смогли бы мы, что-нибудь принести или нет! Ну, слава Богу, теперь детей немного поддержим!
– М а т р е н а (Марии). – Полезай, дочь, на печку погрейся и поспи немного, а то на работу скоро!
– М а р и я (как кошка запрыгнула на горячую печку, почувствовав приятное тепло, с восхищением). – Какое чудо печка, как уютно на ней! (Матрёне). – Я вот думаю, мам, настанет ли, когда-нибудь, конец, нашим мучениям?
– М а т р е н а. – Это, дочь, одному Богу известно! Что поделаешь, такая жизнь у нас, никому мы не нужны! И за что наши мужики воевали и отдали свои жизни? Они там на верху от жира бесятся, а народ крыс ест, чтоб их там разорвало! Прости меня, Господи! (Крестится). – Да враги у нас в правительстве! Видела я одного в газете была его фотография. По его физиономии видно враг, хоть и пишут о нем хорошо, но я в нём увидела… и поделилась со своими учителями, что думаю о нем, так они зашикали:
«Тише, никому больше не говорите, а то и вас и нас повяжут!». Ничего, время покажет кто был прав! А сколько там их таких?
– М а р и я (Матрёне). – Ничего, мам, на некоторое время у нас есть что поесть!
– М а т р е н а (Марии). – Да, дочь, но с каким трудом и ценой это досталось и, что это за еда? Им бы на столы нашу еду!
– М а р и я. – Мам, ты помнишь, как хорошо мы до войны жили?
– М а т р ё н а. – Конечно помню, богачами мы не были, но у нас, благодаря отцу было всё!
– М а р и я (Матрёне). – Да, мам, тятя был на все руки мастером! А, каким душевным был, добрым и жалостливым отцом! Он всегда защищал меня, когда ты меня ругала!
– М а т р е н а (тяжело вздохнула). – Если бы, он тебя меньше защищал, может у тебя была бы совсем другая судьба!
Занавес.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
ВОСПОМИНАНИЕ О ПЕРВОЙ ЛЮБВИ
Лица: Мария, Иван Константинович жених Марии, тётя Лена.
Действие происходит в доме Матрены. Обстановка та же, что и во второй картине. Затем в доме тёти Лены. Обстановка: однокомнатная квартира, меблированная старинным гарнитуром. У входной двери стоит большой сундук.
Раннее утро.
В доме Матрены.
Мария лежит на тёплой печи, её лицо сосредаточено на воспоминании.
Дом Матрены погружается во тьму. Квартира тети Лены набирает свет.
Осень. Теплый день.
Мария складывает отглаженное белье в ящик комода. Стук в дверь. (Задвигает ящик и бежит к двери, открывает).
Появляется Иван Константинович.
– М а р и я (увидев в проеме любимого, радостно). – Ванечка!
– И в а н Константинович (обнимает её, целует). – Вот пришел, как обещал!
– М а р и я. (Ивану) – Я рада, проходи, Ванечка! (Слышит приближающиеся шаги, оборачивается).
Появляется тётя Лена.
– Мария (смущенно тёте). – Тетя Лена, это Ваня!
(Тетя Лена резко отодвигает её от себя и обращает любопытный взор на офицера, измерив его с ног до головы).
– И в а н Константинович (снимает военную фуражку, вежливо к тете). – Здравствуйте! (Чуть приоткрыв тонкие строго очерченные губы, при этом, показав ряд белых ровных зубов представился). – Я, Васильев Иван Константинович, прохожу здесь воинскую службу!
– Т ё т я Лена (ехидно). – Мне это ни о чем не говорит! (Встаёт перед ним, загораживает возможность пройти в комнату). – С чем пожаловал, капитан?
– И в а н Константинович (смело, глядит в холодные глаза). – Я люблю Марию и прошу вашего согласия на наш брак!
– Т е т я Лена (подпирает руками свои пышные бока, Ивану Константиновичу). – Согласие на брак просишь? А ты знаешь, что Мария несовершеннолетняя, мала для замужества, придется подождать!
– И в а н Константинович. – Подождать? Нет, ждать мы не можем!
– Т ё т я Лена. – Почему же не можете, куда торопитесь?
– И в а н Константинович (берет тётю за локоть, с уважением). – Понимаете, меня переводят в другой город, а еще!.. (Ласково смотрит на Марию, видит испуг в её глазах, она боится, что он скажет о её беременности, Марии). – Не бойся, милая, все будет хорошо! (Притягивает к себе, берет её за руку, тёте). – У нас с Марией будет ребенок!
– Т ё т я Лена (с испуганным выкриком Ивану Константиновичу). – Что ты сказал? Вы уже и ребенка сделали? (Торопливо отодвигается от него).
– М а р и я (подходит к тете, обнимает за плечи, ласково). – Тетя Лена, так вышло ну, что теперь?
– Т ё т я Лена (Марии). – А, что ты собиралась делать, когда ложилась под него? (Ивану Константиновичу). – А ты, капитан, о чем думал?
– И в а н Константинович. – Я люблю Марию!
– М а р и я (умоляюще тёте). – Тетя Леночка, пожалуйста, разреши нам пожениться!
– Т е т я (презренно Марии). – Как ты посмела приехать ко мне? Ты уличная, девка! Что я скажу твоей матери? Она во всем обвинит меня! Ты не знаешь, какого она нрава, честности и чистоты! Не то, что ты, молоко на губах не успело обсохнуть, а ты уже ножки раздвинула, ты распутная девка!
Никогда еще Мария не чувствовала себя такой ничтожной и униженной, да ещё перед любимым человеком, ей казалось лучше бы провалиться сквозь землю.
– И в а н Константинович (с пониманием смотрит на нее, привлекает к себе, Марии). – Не волнуйся, милая! (Тёте). – А вас, тетя, прошу не оскорблять Марию, не смейте её унижать!
– Т ё т я Лена (Ивану Константиновичу). – А ты, кот пакостливый, помолчи, по тебе тюрьма плачет! Будешь меня ещё учить, как мне обращаться с этой дворняжкой! Пошел вон с глаз моих!
– И в а н Константинович (глядя с высоты своих ног, интеллигентно тёте). – Прошу, подбирайте выражения, тетя!!! (Марии). А ты собирайся, поедем ко мне в часть, обойдемся без благословения!
– Т ё т я Лена (отпор Ивана Константиновича разозлил её, отойдя от него на шаг, лицо её побагровело, Ивану Константиновичу). – Ты, капитан, иди к себе в часть, а эта! (Бросает злобный взгляд на Марию). – Поедет в свою деревню! Пусть родители решают, что с нею делать! А я на себя брать такую ответственность не хочу! (Ударом своей ноги со злостью открывает дверь). – Прошу на выход, капитан! И советую, не беспокоить меня для твоего же блага!
– И в а н Константинович (смотрит на тетю оценивающим взглядом, усмехается краешком губ, Марии). – Идем ко мне в часть! (Берет её за руку).
– Т ё т я (Ивану Константиновичу громко). – Нет! (Резко отталкивает от него Марию). – Я в ответе за неё, а ты пошел вон!
– И в а н Константинович (понимает дальнейшие его действия ещё больше усугубят жизнь любимой девушки, Марии). – Я заберу тебя отсюда!
– Т ё т я Лена (Ивану Константиновичу). – Пошел вон, заберет он!
– И в а н Константинович (шагнул к двери, через свое плечо тёте). – Я люблю Марию! (Уходит).
– Т ё т я Лена (в след Ивану). – Люби, капитан, никто тебе не запрещает! (Закрывает дверь на ключ).
– И в а н Константинович (за дверью громко Марии). – Мария, никуда не уезжай, завтра я решу вопрос в части и заберу тебя!.. Ты меня слышишь, Мария?
– М а р и я (прижавшись щекой к двери). – Слышу, Ваня, я подожду! (Рыдая, сползает на пол, волосы рассыпаются по спине, её плечи часто вздрагивают).
– Т ё т я (Марии громко). – Уйди от двери и замолкни! (Хватает её за волосы, тащит в сторону). – Устроила здесь «Притон!»
– М а р и я (не обращает внимания на оскорбления и унижения, тёте). – Тетя Лена, не сердитесь, разрешите нам пожениться, я люблю его!
– Т ё т я (зло). – Забудь об этом! – Завтра же поедешь к матери в свою деревню!
День погружается во тьму. Ночь набирает свет.
– М а р и я (приподнимается, смотрит на кровать тети, про себя). – Спит! (Тихо встает, крадется к двери, пытается открыть дверной замок, про себя). – Боженька, помоги мне!
– Т ё т я (наблюдает за Марией, как только повернулся в замке ключ, вскакивает с кровати, подбегает к Марии, хватает её за волосы, тащит от двери). – Неужели ты думала, что хитрее меня?.. Еще раз подойдешь, не посмотрю, что ты дочь моей сестры, сдам в милицию!
Остаток ночи Мария проплакала, боялась разлуки с любимым. У нее было предчувствие, что никогда больше не встретится с ним.
Ночь погружается во тьму. Утро набирает свет.
Рано утром.
Тетя Лена сидит за обеденным столом.
Появляется Иван Константинович.
– Т ё т я (с ехидной усмешкой). – А, женишок, явился! Опоздал ты, уехала твоя невеста!
– И в ан Константинович (растерянно). – Как уехала?
– Т ё т я (ехидно). – На поезде, как и все уезжают!
– И в а н Константинович (криво улыбается). – Вы шутите? Не может она уехать!
– Т ё т я Лена (ледяным голосом). – Смогла! Хотя и не хотела.
– И в а н Константинович. – У нее будет ребенок, тетя!
– Т ё т я Лена. Об этом надо было раньше думать, капитан!
– И в а н Константинович. – Я прошу вас, дайте мне адрес куда она уехала, я поеду за ней!
– Т ё т я Лена. – А вот этого я сделать не могу!
– И в а н Константинович. – Ну почему? Вы представляете, что её ждёт?
– Т ё т я Лена. – Представляю конечно, но помочь ничем не могу! (Равнодушно). – Ищи, если любишь, найдешь!
– И в а н Константинович. – Я умоляю вас! Пожалуйста, не ради нас с Марией, а ради нашего ребенка! Скажите куда она уехала?
– Т ё т я Лена (командным тоном). – Всё, капитан, ты свободен, не смею больше задерживать!
– И в а н Константинович. – Да, что вы за человек? За что вы так с нами?
– Т ё т я Лена. – За то, что ты забыл о своей чести, капитан, соблазнил девчонку и…
– И в а н Константинович. – Что и? Я люблю её и хочу жениться на ней! А вы изо всех сил стараетесь разлучить нас! С вашей стороны вы должны быть заинтересованы в её замужестве и счастье!
– Т ё т я Лена. – Я никому, ничего, не должна! (Её голос перешел на крик). – Не учи меня уму разуму, и научись сдерживать себя, Иван, как там тебя?
– И в а н Константинович. – Константинович!
– Т ё т я Лена. – Вот-вот, Константинович, а теперь прошу! (Показывает рукой к выходу).
– И в а н Константинович (подходит к двери, резко поворачивается, подняв свой крутой подбородок и вместо слова до свидания, тёте):
– Я найду её, как бы вы не хотели! Вам же после будет стыдно! (На сундуке у двери, замечает белую шелковую блузку Марии, хватает её, прижимает к своей груди, с силой ударяет сапогом в дверь, громко). – Вам не разлучить нас! (Уходит).
Занавес
