Kitabı oxu: «Женщина третьего тысячелетия», səhifə 3

1.4. Как совладать с женским театром инфантильности⁶

Первым шагом к избавлению от женского театра является постоянное внимание к себе и «несоскальзывание» в эту игру. Достаточно одного телефонного звонка, улыбки, ужина, определенной одежды, совместного чаепития, чтобы сразу оказаться вне собственного онтического проекта. Мудрец бдителен каждое мгновение, особенно в отношении собственного ума, сознания. Он следит за образами, воспоминаниями и проверяет, совпадают они с жизнью или расходятся с ней.

Каждой женщине хотя бы иногда следует проводить самостоятельную самопроверку (например, при появлении навязчивой злости), чтобы проанализировать степень своей шизофреничности. Например, представьте, что, проснувшись утром, вы оказываетесь перед кинокамерой какой-то крупной киностудии, чей самый известный режиссер и кинооператоры готовы к съемкам с трех точек. В течение пяти минут поразмышляйте о том, что бы вы делали в подобной ситуации, и потом остановитесь – то, что вышло наружу, находится внутри вас, обнажается внутренняя «кукла». Необходимо внимательно проанализировать ее и потом спокойно, с прозрачной рациональностью и с добротой посмеяться над ней, потому что речь идет об инфантильной шизофрении. То же самое касается первичной сцены: женщина должна вернуться к ней, погрузиться и пережить заново, не говоря при этом: «Но я была маленькой…». В действительности она была большой и все понимала, и до сих пор в определенные глубинные моменты вновь проживает эту сцену. Итак, необходимо установить контакт с этой реальностью, с этим фактом, и тогда произойдет постепенное освобождение инстинкта, «Сверх-Я» отступит, начнет развиваться онто Ин-се.

Подобная атараксическая медитация помогает женщине обнаружить бессознательную проекцию, которая ею управляет, отделить ее от себя и освободиться самостоятельно. В таком случае она сможет познать свою душу и сказать: «Я принадлежу себе», обретая истинную женственность, становясь хозяйкой искусства быть женщиной, способной к власти жизни, и превращая свою сексапильность в бизнес-привлекательность.

Достаточно лишь нескольких здоровых женщин, чтобы изменить тысячи людей, при условии, что они освободятся от иллюзии монитора отклонения и начнут входить в бизнес-интуицию бытия, осуществляя личную метанойю. Важно уметь быть в обществе, не принадлежа ему, тогда мы попадаем в рай удовольствий, которые содержит в себе жизнь. Конечно, есть основной путь, но необходимо выйти из своего театра, создавая театр креативности, использовать разные стили поведения в зависимости от ситуаций⁷. Избавляясь от стереотипов и воспоминаний, можно начать все заново, но именно с того, где ты есть. Если, например, в городе, где женщина живет, все ее знают с определенной стороны, ей следует переехать в другой город, оставив все свои стереотипы. Когда человек уходит от мужа, жены, любовника для «осуществления метанойи», но при этом уносит с собой груз всех своих стереотипов, заполняя чемодан собственным прошлым и устоявшимися убеждениями, он делает только хуже. В таком случае лучше бы он остался дома. Измениться должен сам субъект, а не другие. Необходимо выбросить воспоминания прошлого, потому что жизнь всегда активна, она всегда стремится вперед, онто Ин-се всегда открыто самому прекрасному. В этот момент появляется свежее восприятие жизни, встречается другой человек, покупается новая одежда, которая позволяет выйти на новый уровень профессионализма и т. д. И когда встречаются «зрители» – те, кто привык видеть обычную актрису или актера, – то бесполезно заново играть роль обычной куклы, богоматери, матрешки. В первую очередь, главной опасностью для субъекта является он сам, привязанный к собственным стереотипам прошлого; во вторую очередь – «зрители» его стиля жизни, то есть те, к кому субъект уже привык и кого он воспринимает как значимых для себя людей, или обычные зрители, отобранные принципом саморазрушения самого субъекта.

1.5. Опыт онтопсихологической терапии применительно к женщине

Здесь и далее я привожу обзор онтопсихологической терапии, которая была проведена с тридцатью женщинами в возрасте от 18 до 40 лет. Вместе они представляют собой определенный срез социального и персонального поведения наиболее реализовавшихся женщин, что подтверждается их достижениями, статусом и уровнем развития сознания.

Все эти женщины состоялись в социальном плане, утвердившись через престижную работу, учебу, с помощью связей, гражданских или супружеских отношений. Критерием выбора служило наличие двух составляющих: критическая способность в онтопсихологической интроспекции и прочная социальная позиция в работе, учебе, чувство удовлетворения от большинства своих ролей и лидерское положение в собственном социальном окружении. Более того, каждая из них осознанно находится в ситуации, которую сама для себя выбрала и которую может менять по своему усмотрению.

Выступление каждой из них сопровождалось сильной волной напряжения и эмоций, и для произнесения слов им часто требовалось усилие. Создавалось впечатление, что все слова «выталкивались» наружу внутренней зоной, противоречивой и контрастирующей.

Размышляя над обобщением различных форм и способов проявления женской негативности, я пришел к мысли, что лучше это сделать, вызвав женщин на спонтанный и прямой разговор.

Так появилась идея проведения открытой онтопсихологической терапии по теме «Наиболее яркие формы проявления психической негативности с позиции онтопсихологического анализа».

Сколько статей и исследований, анализов и признаний я прочел о тайнах и комплексах, любви и страсти, о мистической природе женщин: все они казались обманом, направленным против человека. Во всех попытках раскрыть загадку женской души, начиная от феминизма и заканчивая медициной, психологией, религией, политикой, эстетикой и т. д., я всегда замечал полное незнание благодати и витальной силы человека в женском облике.

Я знаю, что каждой женщине знакомы ее негативные аспекты, и 1) она боится их в себе;

2) скрывает и гонит их от себя, используя все обнаруженные Фрейдом защитные механизмы;

3) считает их, прежде всего своими, отнюдь не предполагая, что ее «особая» ситуация, в действительности, универсальна. В основном женщина винит саму себя и идеализирует других женщин. Зная обо всем этом, я мог дать им возможность говорить о том, что мне уже было известно. Поэтому, притворяясь, что произносимое ими было для меня открытием, я мог направлять их к точной вербализации в большей или меньшей степени вытесненного содержания. Следовательно, приведенные ниже выступления следует воспринимать не как единичные признания, а как изложение базовой схемы общей негативной психологии в ее женском варианте. Выступление участниц происходило по кругу.

Вместо того чтобы описывать все самому, я решил изложить то, что уже знаю из психотерапевтической работы, в виде диалога-исследования. Поэтому весь приведенный здесь материал выступлений можно рассматривать как описание подноготной стороны психопатологии в ее женском варианте. В мужском варианте реальность матричного комплекса менее явна, но более коварна. Однако если прежде мы не восстановим автономную позитивность женщины, то мы, конечно, сможем аутентифицировать нескольких мужчин, но не человечество в целом.

Следовательно, раскрывая тему «женской психопатологии», помимо описания свидетельств ее существования я стремлюсь дать в виде синтеза представление о том информационном коде, который приводит женщину к экзистенциальной шизофрении. Эта сверхэгоическая женская стереотипия – один из вариантов, окрашенных специфичностью исторического проявления, действия внутри мозга монитора отклонения во всех женщинах.

Объединив высказывания каждой женщины в отдельности, мы получим целостное видение той сети, в которой запуталась женщина, и разгадаем «тайну» противоречивости женского поведения.

А. Менегетти: «Пользуясь правом с вашего разрешения обсуждать вас, я хотел бы подойти к базовой структуре искажения, одновременно бессознательного и сознательного, затрагивающего жизнь женщины. Вы знакомы со мной уже несколько лет и знаете, что можно открыто говорить о том, от чего каждая из вас, как ей кажется, страдает в одиночку. Ваша психологическая зрелость позволяет говорить о том „дьявольском“, или „встающем поперек“, которое мешает проявиться свободной позитивной инстинктивности. Говорить об этом препятствии, об этом присутствии, которое вынуждает человека воспринимать себя шизофреническим образом и, как следствие, попадать во внутреннее рабство, – значит пойти против табу предков и встать на путь самостановления, прекратив передачу из поколения в поколение той агрессивности, которая усиливает перверсию в человеке. Все культуры отмечают в человеке разделение, или грех, или iatus (пустоту) и ищут его причину в стереотипной трансцендентности, непонятной и недоступной волевому стремлению к решительному действию отдельно взятого человека.

В онтопсихологии мы со всей точностью можем обозначить изначальное разделение, обсудить и устранить его. Я говорю „изначальное“, имея в виду, что каждый человек может определить в себе момент заражения, искажения и освободить себя от него посредством размышлений и последовательных действий.

Один из ключевых моментов, где зарождается и формируется искажение, коснувшееся всего человечества, – это женская психика, потому что именно она может обусловливать, через соответствующие семантические поля, слабость мужчины. Как правило, на внешнем уровне всегда виноват мужчина, но глубокий анализ бессознательного обнаруживает, что изначальный виновник случившегося – женщина. Женская психология, манипулируемая негативной психологией, способна оккупировать все параметры или модели рациональности, чтобы скрыть причину возникновения искажения и внушить чувство вины пассивным зависимым субъектам. Это происходит уже на протяжении тысячелетий и становится привычным для нашего существования. Действительно, никто не может заподозрить, что виновником бед или преступлений сына или мужа является именно его мать или жена: последние обычно „держат все документы“ в полном порядке, чтобы продемонстрировать всем свою невинность и мученичество.

Прежде чем задавать вопросы, прошу вас вспомнить о том, что речь идет не о том, чтобы публично исповедаться, а, скорее, о том, как преодолеть действие механизма, который в определенные моменты принуждает вас к необходимым для него формам поведения, заглушает организмическое восприятие, вызывает необоснованное чувство тоски, тревоги, суицидальные наклонности, неадекватность при взаимодействии с Ин-се вещей, неуверенность, низкую самооценку, потаенные страхи и боязнь, появляющуюся в ответ на ощущение непонятной вины. С другими вы бравируете рациональной уверенностью, но затем в одиночестве что-то начинает вас давить, жечь внутри, вызывая порой смертельное напряжение. Сейчас мы должны сравнить себя с остальными, чтобы открыть ту закрытую дверь, которую вы носите внутри, свергнуть этот монолит под названием „Смотри у меня!“ и восстановить территориальную целостность нашего существования. Любая женщина боится говорить о самом сокровенном. Это означает, что вы не можете видеть изнутри тот квант существования, коим вы являетесь.

Что означает для вас быть женщиной, существовать как человек-женщина, а не мужчина? То есть, какой вы, существующая, себя видите?…Создается впечатление, что возникает цензура с эффектом сети. Если вы не отважитесь, не бросите вызов, то сохраните искажение, от которого всегда будете страдать сами в первую очередь…».

Мария (разведена, дочь): «Когда Вы заканчивали говорить, мне очень хотелось высказаться, но потом что-то защемило у меня в желудке. Сейчас мне с трудом удается говорить. Я осознаю, что никогда не была женщиной, по крайней мере, с позиции религии, феминизма и того, как социум определяет женщину. Даже когда я полагала, что соответствую требуемой этике поведения, в действительности, я женщиной никогда не была…».

А. Менегетти: «Согласен, однако, как ты расцениваешь свои результаты, как чувствуешь себя? Нужно отвечать, пойдя дальше историко-рационального типа „женщина“, составляющего сущность женской мистики».

Илия (не замужем): «Могу сказать, что для меня мое тело не существовало, и я всегда обращалась с ним, как с чужим. Мои движения были чужими, и я всегда действовала так, чтобы быть первой в соответствии с соображениями моей матери или среды, даже если мне это дорого стоило. Более того, из-за этого стремления к первенству я могла уничтожить кого угодно или обращаться со всеми как с идиотами. В общем, я отчужденно относилась к своей жизни и своему телу, что потом проецировала в виде ненависти на других».

А. Менегетти: «Ты никогда не подвергалась насилию?».

Илия: «Нет».

Джемма (замужем, имеет двух дочерей): «Когда я думаю о себе, то чувствую потребность всегда быть первой по сравнению с другими женщинами. Мужчин не существует. Любой ценой я хочу заполучить первенство над женщинами».

А. Тереза (не замужем): «Я всегда использовала свое тело, чтобы разрушать мужчин».

А. Мария (замужем, двое детей): «Я никогда не считала материнство обязательной стороной жизни женщины, более того, я всегда его отвергала… Возможно, когда я была маленькой, я чувствовала превосходство мужчины. Сегодня я знаю, что превосхожу его».

Беатриче (не замужем): «Я чувствую, что существую. Как женщина, я испытывала это только тогда, когда любила мужчину».

Франка (не замужем): «Всякий раз, когда я обращаюсь к своему телу, я чувствую сильную ярость. Я ощущаю свою рациональность, разозленную по отношению к собственному телу. Мне не удается даже взяться за проблему, потому что всегда есть нечто такое, что отстраняет меня от нее. Однако мне всегда нужен кто-то, на кого я могу спроецировать проблему и выместить ярость. Что-то во мне как будто бы говорит: „Придурок, куда ты идешь?“. Физическая смерть мне не страшна, потому что умрет то, чем я не являюсь; более того, глубоко внутри это могло бы помочь обмануть других или успокоило бы мою ярость».

Альба (замужем, двое детей): «Когда-то я выставляла напоказ свою женственность, не зная, что обладала ею. В последнее время я начинаю отдавать себе в этом отчет. Но выглядит это следующим образом: сегодня, когда я ехала в автобусе, я почувствовала возбуждение от влагалищ всех присутствовавших в нем женщин. Я видела мужчин, но воспринимала их нейтрально».

А. Мария (не замужем): «Отношение к себе самой всегда оказывается вымученным уходом из-под власти того всемогущества, которое управляет мной, словно куклой. И даже сейчас, когда я говорю, я прикладываю усилие, будто мне приходится идти сквозь туман. Не знаю, удастся ли мне это. Вся моя жизнь – заточение. Это заточение создано цепью, опутывающей меня от головы до влагалища и сжимающей меня при появлении любой женщины. Каждая женщина вызывает во мне чувство едва заметной нежности: мы все словно объединяемся с целью придать однородность тому, что сплачивает нас всех. Установить отношения со мной невозможно. Даже когда другие хорошо ко мне относятся, во мне всегда присутствует деструктивная ярость, вынуждающая меня лицемерить, притворяться, что я ниже мужчины, чтобы затем иметь повод вогнать их во фрустрацию. Я хорошо знаю, что превосхожу мужчин, и они сами это подтверждают. Мне необходимо спровоцировать мужчину на ошибку, чтобы потом обвинить его. Как если бы я заставила других расплачиваться за то незнание самой себя, которое испытываю внутри. Я знаю себя только такой, какой вынуждена быть. Я боюсь женщин, даже если при встрече с ними я становлюсь их пособником, что после оставляет во мне чувство тяжести или туман в голове. В продолжительной связи с женщинами я замечаю конфронтацию, основанную на ненависти, пустой эротизм в зоне клитора, и затем – подчинение, заставляющее следовать в одном единственном направлении – к смерти или саморазрушению. Даже по отношению к тем вещам, которые мужчины называют приятными, в моем уме формируется идея, а потом противоречивая навязчивость, которая вводит меня в состояние паники. Из этого состояния я могу выйти, только выплескивая ярость на что-то или притворившись, что мне страшно, ища защиты со стороны своего партнера. В том, что касается ощущения себя мужчиной или женщиной, это редкий опыт, который я переживаю и воспринимаю как выбор направления движения. Во время мастурбации все это обостряется».

Джулия (замужем): «О негативности я знаю, и она еще хуже, чем то, как вы ее описываете в своих работах. Я никогда не существовала. Я лишь сконструированная женщина. В десять лет я решила стать такой, как моя мать, чтобы быть действительно сильной, но у нее я научилась ярости, и это разрывает меня на части».

Джемма: «Когда я боюсь и не знаю к кому обратиться, смертельный и необъяснимый страх вынуждает меня быть только такой, какой меня создала мать».

Алиса (замужем): «Я чувствую в себе что-то, что управляет мною».

Эльза (не замужем): «Я воспринимаю других и вступаю в любой разговор не такой, какая я есть, а согласно установке процессора, который обусловливает мой разум. То есть о себе я не знаю ничего. Когда я плохо себя чувствую, то ощущаю такой „осадок мерзости“ между животом и спиной, что смерть в этот момент не могла бы пойти ни в какое сравнение с этим».

Роза (не замужем): «То же самое происходит со мной. Черный и жесткий шар в желудке, он расширяется, пока не появится бешеная пульсация одновременно в висках и клиторе. Ты чуть ли не сходишь с ума, и появляется желание выбежать на улицу, чтобы наброситься на кого-нибудь, словно животное. Вместо этого я должна быть неподвижной и одеревенелой, как будто ожидая того, что эта вещь или шар поглотит меня. Меня словно пережевывают. Если бы в этот момент я занялась любовью, то только ради уничтожения мужчины, испытав в конце ненасытное желание поглощать и разрушать. В общем, это присутствие монстра, который если не растерзает других, то сделает это со мной. Во время мастурбации навязчивость в мозгу обостряется».

Марта (не замужем): «Я считаю, что существую еще в меньшей степени, или с большей расщепленностью. Как женщина, я чувствую себя сильнее других. Я предпочитаю жить среди мужчин, потому что они менее искушенные и более простодушные и подзаряжают меня своей простотой. Я забываю о страхе, лишь пользуясь безвозмездностью мужчины и избегая с осторожностью женщин. С детства я всегда знала о своем превосходстве над мужчинами, в то время как с женщинами этого превосходства было более трудно достигнуть. Поэтому я вращалась только в кругу мужчин. Мне кажется, что так я лучше обрисовала то, о чем все здесь упоминают. Чувство постоянной ярости для меня сродни огромной тигрице, желающей напасть, но, так как я не могу „выпустить“ ее наружу, она трансформируется во мне в мучительную, неописуемую депрессию».

Розанна (не замужем): «Этот страх мне знаком и в еще худшей форме, и я знаю, что всем он знаком. Однако я боюсь, прежде всего, говорить, словно ощущаю себя маленькой девочкой или куклой, выступающей против выросшего монстра. В действительности, находясь сейчас перед Вами, я чувствую что-то, блокирующее меня, и вызывающее страх, и говорящее при этом: „Что бы ты ни сделала и ни сказала, в противодействии я буду всегда сильнее тебя, чтобы разрушать тебя, всех и вся“. Во время нашего разговора я испытала новизну жизни или бытия и мысленно сказала себе: „Несмотря на то, что ты никогда не существовала, может быть, стоит еще раз попробовать начать жить, коль скоро именно в тебе и ради тебя эта новизна случается“. То есть если бы я покончила жизнь самоубийством, то погибла бы та моя уникальность, которую я начала познавать. Однако уже сейчас, когда я об этом снова заговорила, я чувствую, как эта темная ярость завладевает даже этим, и я думаю, что говорю вам это, чтобы обмануть ее… не знаю».

Клара (замужем, двое детей): «Я воспринимаю действительность, но затем что-то в мозгу изменяет ее для меня согласно какой-то давней установке и толкает меня на стереотипные отношения, которых я изначально не хочу. Это часть, которая уже является моей, потому что я с ней выросла и сформировала мой рациональный порядок. Когда меня атакует страх, я притворяюсь хорошей и зависимой вовне, чтобы получить то вознаграждение, которое сама себе я дать не могу, поскольку преобладает автоматизм потребности в агрессивности, бессильной ярости и трагическом страхе, даже если все меня знают удачливой и уверенной. В ментальной мастурбации одного тела недостаточно».

Мария: «С женщинами я не чувствую себя очень сильной, с мужчиной я притворяюсь маленькой девочкой, чтобы иметь возможность разрушить его, и я не знаю другого пути. Я ищу мужчину, потому что он слабее. Я ищу его, чтобы компенсировать свою неуверенность и свою ярость. Мужчина – это поле сражений, которым женщины стремятся овладеть, соперничая между собой».

Альба: «Можно также и не иметь собственно мужчину, но достаточно или даже лучше иметь его посредством другой женщины, такой как дочь, подруга или любовница собственного мужа. Например, есть особое удовольствие в том, чтобы притворяться ревнивой или мнительной перед собственным любимым, в действительности организуя захват другой женщины, где в качестве приманки используется инфантильный мужчина. Испытывать влечение к другой женщине можно лишь для того, чтобы напрямую обрести над ней верх. Вероятно, что клиторальное возбуждение, возникающее между женщинами, есть не что иное, как окольное заманивание с целью получения господства. Затем проигравшая женщина ощущает сильную тяжесть в голове».

Мария: «После всего этого я пришла к ощущению смерти, или пустоты, и не понимала, как можно жить, оставаясь „посторонними“ по отношению к собственной смерти».

Анита (замужем, двое детей): «Я отдаю себе отчет в том, что когда говорят другие – это и мой опыт и я веду борьбу за восстановление моей экзистенциальной идентичности, которую эта чуждая часть почти убила. Однако меня беспокоит тот факт, что ни одна женщина, несмотря на схожие страдания, не в состоянии вербализовать эту универсальную извращенность».

Клара: «Я, читая о негативной психологии, даже если она меня интересовала, не понимала ее. Беда в том, что она познается в той мере, в какой человек становится здоровым, и после того как другому индивиду удается подтолкнуть его к восстановлению собственной изначальности. Лишь после этого постепенно все явственнее мы замечаем в точности усвоенный сценарий».

Альба: «В соответствии с логикой своей гордой натуры, я не допускаю никакого внешнего хозяина, но я никак не могу понять, почему та же самая сила не поможет мне освободиться от давления тревожного страха, который атакует меня, даже когда у меня есть все, чтобы быть свободной. Эта сила есть, но я таковой не являюсь, однако между тем я научилась атаковать себя изнутри. Я изолировала проблему, она лишь внутри меня и в том, кто такой же, как и я. Я больше не теряю время на то, чтобы обвинять внешнее окружение. Кроме того, бесполезно говорить о любви и чувстве. Если я не существую для себя самой, то я не существую ни для кого другого. Более того, я считаю, что для таких людей, как я, жизнь и любовь начнутся только в том случае, если каждый начнет понимать, что все в нем ложно, кроме одного – ненависти. Это означает, что надо помочь себе любовью, чтобы быть более точным в отношении к ненависти».

Аделе (замужем, имеет сына): «Как бы там ни было, не хочется или невозможно желать чего-то до самого конца. В глубине всегда есть только мать, и ее образец поведения обязателен для исполнения: до тех пор, пока она не исчезнет, ты существуешь во мраке и злобе, и только. Для меня реванш между женщинами есть проекция материнской агрессивности на дочь и попытка последней расквитаться с матерью».

Альба: «Даже сейчас я испытываю страх темноты. В этой темноте я чувствую себя окруженной, пойманной. Это – полиформная полость вагины моей матери и страх темноты. Теперь-то я знаю, что это».

А. Менегетти: «Согласен, но существует ли эта материнская вагина? В противоположность тому что происходит при любой провокации, влекущей к метаболическим взаимодействиям в организмическом мире, я чувствую, как твое существо вовлечено, но не вижу объекта вложения. То есть если бы речь шла о конкретном отношении к матери как к другой физической, телесной реальности, я бы не стал беспокоиться, поскольку речь шла бы лишь об этике или социальных отношениях. Инцест как действие само по себе ровным счетом ничего не значит. Инцест представляет собой нейтральное отношение. Усугубляет эту связь то, что на основе кажущейся физической близости на самом деле происходит отражение, к которому добавляется физическая данность пассивного субъекта. То есть вы вкладываете ваше существование в отражение, весомость которому придают исключительно ваши же обращения к нему. Это аналогично попытке зачерпнуть воду из миража».

А. Тереза: «Иногда вдруг в моей голове раздается приказ: „Убей его! Убей его, или ты умрешь!“. Почему?».

А. Менегетти: «У меня создается впечатление, что ты хочешь переложить проблему на меня, чтобы на уровне сознания сохранить ее нетронутой. Мне известен этот приказ, и я знаю, что он может раздаться в любой момент. Но мое знание о нем или твое исполнение этого приказа – в том или ином виде – не освободит тебя от той общей перверсии, о которой мы говорим. Впрочем, если ваша негативная психология вводит вас в состояние пролонгированного суицида, то, как она может пощадить меня? Как бы там ни было, это обычное сопротивление, из-за которого я не приемлю трансфер.