Kitabı oxu: «Эволюция человечества»

Şrift:

Редактор Артем Бук

Дизайнер обложки Ольга Харитонова

ISBN 978-5-4496-3251-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я иду к тебе
Павел Соловьев

Вечер накрыл пыльный купол Евротауна невидимым крылом. Свет звёзд пробивался сквозь серое небо, превращаясь в тусклое сияние. Прохладный искусственный ветер шевелил брошенную одежду, обрывки старых газет, втоптанные в высохшую землю, шуршал раздавленными картонными коробками. Они замерли причудливой грудой у самого края купола, спрессованные на высоком обрыве, под которым лежал мерцающий город. Ржавый джип пустыми глазницами смотрел на белёсую кирпичную кладку, раздробленную взрывом и забвением. Жухлые травинки шевелились, подобно червям, вылезшим из могилы, словно пытались утащить в мёртвую землю последние искры надежды.

Хамел Гримаски провёл узловатым пальцем по стенке купола и написал букву «Л», завершив формулу любви. Потом наклонился к девушке и сфокусировал все четыре глаза на её лице, придав телу палевый оттенок:

– Невери, я с ума сойду, пока дождусь нашей встречи на Красной Таре!

– Грими, нужно немного потерпеть. Зато потом время ничего не будет значить!

Невери тоже наклонилась, и её длинный раздвоенный язык быстро пробежал по лицу Хамела, оставляя влажные дорожки на его веках и губах. Он смутился, тело пошло карминовыми пятнами, глаза заметались по сторонам. Хамел суетливо расправил нашивку с буквой «А» на силиконовом комбинезоне девушки и нервно откашлялся.

– Милый, хватит смущаться, – заплывшие жиром глаза Невери превратились в маленькие щёлки. – Мы же с тобой знакомы с детства, а ты до сих пор…

– Я не смущаюсь, – ответил Хамел, и его обширное тело приобрело привычный землисто-серый оттенок. – Я… буду скучать, Невери.

– Глупенький, – ласково прошептала Невери. Запястье её вздутой руки вдруг завибрировало. – Ой! Мне пора на службу! – спохватилась она, выключая будильник.

– Я отвезу тебя, пожалуй.

Гримаски встал, включил электрокресло, на котором бесформенной кучей сидела Невери, поднялся на подножку и вырулил на дорогу, петлявшую между брошенных машин, коробок и гор старого тряпья. Невери благодарно улыбнулась:

– Ты мой герой!

Гримаски усмехнулся и засветился зелёным. Потом повернул гашетку, и они, набирая скорость, заскользили в полуметре от поверхности дороги. «Надеюсь, я сам не опоздаю на службу», – думал Гримаски, ловко лавируя между мусорными кучами. Он направлялся в Евротаун, переливающийся мириадами огней и дающий крышу – точнее, купол – таким же, как он, живущим теперь только одной мыслью: как можно скорее попасть на Красную Тару и остаться там навсегда.

***

К Дата-центру «16-БИС» стекались тоненькие ручейки сотрудников, спешивших на смену. Перед Гримаски маячили разноцветные коллеги по службе с такими же, как у него, нашивками «М» на всю спину. Сменщики смешно загребали мохнатыми ластами и деловито озирались по сторонам двойными парами выпуклых глаз. Особняком держалась элита дата-центра: их паукообразные тела с разнокалиберным количеством щупалец быстро двигались по лестнице ко входу с литерами «СА»: здесь пропускали только системных администраторов.

С некоторыми из них Гримаски был знаком. Вот и сейчас один жирный паук замедлил движение перед турникетом, взмахнул длинным щупальцем и отсалютовал Гримаски: в воздухе отчётливо послышался стрёкот многочисленных присосок. Хамел кивнул и поднял все четыре руки в приветственном жесте. Это был Окто, ведущий сисад ночной смены, не раз выручавший Гримаски из передряг, особенно на первом году его службы.

Даже если полумёртв —

Покупайте «Полиморф»!

За спиной заверещало, и на крыше здания яркой радугой вспыхнули неоновые буквы. Гримаски вздрогнул. Он так и не смог привыкнуть к грохочущей рекламе Полиморфа, хотя сам пользовался им с восьми лет, после первой операции по трансплантации. Первый раз таблетки подарил отец на день рожденья Гримаски: благодаря им он быстро развил способности к мимикрии. А на хамелеоновские глаза и ласты он потом заработал уже сам.

Быстро сняв с себя одежду и сунув её в индивидуальный ящик, Гримаски подхватил веник, щётки, совок и положил в уборочную машину, которая уже гудела, встав на рабочий режим. Привычно окрасившись в цвет серых стен Дата-центра и слившись с ночной сменой сотрудников, Гримаски выкатился из подсобки с надписью «Мусорщики» в длинный коридор. Впереди было двенадцать часов рутины, которая на полсуток приблизит его к заветной цели.

– Здаова, доужище! – пробулькал Окто, молниеносно перебирая щупальцами по бесконечным рядам кнопок на серверах.

– Привет, друг! – улыбнулся Гримаски, вкатываясь в зал.

Хранилища информации поднимались на стеллажах под самый потолок, и их стройные ряды терялись в полумраке компьютерного зала, уходящего в бесконечность. Гримаски ловко затолкал мохнатой ластой обёртку из-под орехового батончика в раструб мусоросборника. Окто обожал арахис в любом виде и, как все сисады, не обращал внимания на чистоту и порядок во время работы.

За любой сбой полагался вычет отработанных дней, а если это приводило к утрате информации – сисадам отрубали щупальца самым кощунственным способом: публично и топором. Стоило ли в таких условиях следить за мелочами? Тем более, рядом всегда есть мусорщики.

– Сколько тебе осталось, друг? – Гримаски задал привычный вопрос, прекрасно зная на него ответ: они виделись с Окто каждый день.

– Семнадцать лет, пять месяцев и восемь дней, – выпалил сисад, ни на минуту не отвлекаясь от датчиков базы данных. – Сущие пустяки.

Гримаски для попадания на Красную Тару требовалось намного больше. Его статус не позволял быстро набрать необходимые кредиты. Безусловно, Полиморф помогал их заработать, и новые выращенные способности сократили время ожидания с восьмидесяти до пятидесяти лет, но всё равно: разлука с Невери неизбежна.

Его девушка работала Анализатором на фабрике пищи. В её обязанности входило нюхать и дегустировать продукты перед отправкой в едальни и выбраковывать некачественный товар. Регулярный бракераж раздувал тела Анализаторов куда сильнее, чем повальное потребление фаст-фуда жителями куполов, однако никто не обращал на это внимания. Все жили мыслями о Красной Таре.

– Ты не забыл мою просьбу, друг? – спросил Гримаски.

Он на автомате чистил, протирал, подметал, убирал, стараясь не мешать Окто и не попадаться лишний раз на глаза, несмотря на мимикрию.

– Я буду показывать тебе Невеи каждый аз, когда ты попоосишь меня об этом, – прокартавил Окто, бегая по стеллажу на паучьих лапах, и для убедительности кивнул.

Гримаски расплылся в улыбке, отчего голова его распалась почти надвое, и он стал похож на квакшу. У всех жителей куполов были широкие рты: так удобнее было заглатывать бесплатный фаст-фуд, который выдавали на каждом углу.

– Спасибо, Окто, ты настоящий друг! – Гримаски осторожно коснулся суставчатой лапы Окто, но тот брезгливо поджал её под себя. – Ну, не буду тебе мешать! – поспешно добавил он. – Мне ещё нужно убрать в Спецприёмнике. Когда-нибудь и я…

Гримаски не договорил и выехал из цифрового зала, по-ковбойски оседлав уборочную машину. Ходить на ногах-ластах было неудобно, зато после тебя всегда оставался чистый коридор. Гримаски даже освоил специальную шаркающую походку, подглядев её у старых мусорщиков.

***

– Ты помнишь номер дата-центра, в котором я служу?

– Ты меня уже сто раз спрашивал об этом! – Невери обиженно надула губы и отвернулась, обдав Гримаски ароматом кунжутного семени и соуса «Терияки».

Они сидели на любимом месте: старой заброшенной свалке у южного свода купола. Отсюда открывался волшебный вид на вечерний Евротаун. Внизу кентавры загоняли стадо коров с чахлых пастбищ обратно в хлев. Гримаски в детстве тоже мечтал нарастить себе копыта, так как загонщики перебирались на Красную Тару значительно раньше: через каких-нибудь двадцать лет. Но оплатить трансплантацию семья Гримаски была не в состоянии, поэтому Хамелу досталась работа мусорщика. В общем-то, он к ней уже привык.

– Просто я хочу, чтобы ты не потерялась, когда мы… расстанемся.

– Пятнад… «шестнадцать-бис»! – не поворачиваясь, буркнула Невери.

– Видишь! – неопределённо воскликнул Гримаски и коснулся девушки четырьмя руками. – Я умру тут без тебя.

Невери быстро повернулась и тревожно взглянула на любимого. Потом сунула язык ему в рот и замерла, прикрыв маленькие глазки. Хамел обнял девушку, насколько смог дотянуться, и улыбнулся уголками рта. Шерсть на ластах встала дыбом: ему было приятно.

– Нет никаких симптомов для этого, – деловито сказала Невери, убрав язык. – Все жизненные показатели в норме… и хватит меня тискать! Я потею от твоих объятий.

– Но, милая, сегодня же последний наш день! – взволнованно ответил Хамел, нехотя выпуская Невери из рук.

– Пожалуйста, дотерпи до Красной Тары, – девушка сложила руки Хамела на его коленях. – Посмотри на моё тело: ты даже не найдёшь… – она с отвращением окинула себя взглядом.

Гримаски пошёл карминовыми пятнами. Он робко погладил толстый живот Невери, обтянутый фиолетовым комбинезоном, и прошептал:

– Обязательно дождись меня… там, на Красной Таре.

– Ты же знаешь, что оттуда я никуда не денусь, – Невери нежно провела языком по векам Хамела и быстро спрятала его обратно. – Мы сольёмся в неге сразу же, как ты получишь доступ на Красную Тару. Я обещаю.

– Пятьдесят лет… пятьдесят грёбаных лет! – патетически воскликнул Хамел и воздел руки к небу.

– Время – ничто, любовь – вечна! – откликнулась Невери и тут же скривилась: у обоих получилось фальшиво. – Отвези меня домой, милый. Я должна обнять родителей, – быстро добавила она.

Вытирая слёзы, Хамел крутанул гашетку, и они взмыли над дорогой выше положенного. Кресло тряхнуло, и Хамел поспешно выровнял курс.

– Я приду к тебе, – прошептал Гримаски и повёз любимую в последний путь.

***

Хамел, сидя на уборочной машине, нёсся по коридору Дата-центра на всех парах. Сегодня очередной сеанс связи с Невери, а он уже опаздывал на четыре минуты. Гримаски влетел в цифровой зал и пробежался взглядом по многочисленным мониторам, висящим на стене. Потом вскинул голову. Окто висел под потолком вниз головой и ковырялся в чёрном ящике, от которого шёл подозрительный запах. Хамел потянул носом: пахло палёным.

– Эй, друг! – Гримаски никак не мог унять волнение, которое поднималось снизу холодной волной. – Где Невери? С ней всё в порядке?

– Я здесь, – раздался мелодичный голос, и Гримаски растаял в улыбке.

Он неуклюже прошлёпал к дальнему экрану и слезящимися глазами уставился на любимую. В мерцании разноцветных искр стояла Невери. На этот раз девушка была нагой, и Гримаски млел, глядя на дивные изгибы её стройного тела.

– Любиимая, – Гримаски смахнул непрошенную слезу.

– Я ненадолго, – Невери покосилась куда-то вбок за пределы экрана. – Тем более, что ты опоздал, и меня уже ждут.

– Я так хотел тебя увидеть… а кто ждёт?

– Так… один знакомый. Ну, всё. Пока, Грими.

– Уже? Так быстро?! А как же… – Гримаски растерянно посмотрел на Окто, спускавшегося сверху с горелой серверной коробкой в щупальцах. – Значит, до завтра, Невери? Я не опоздаю, обещаю!

– Да, до завтра, – рассеянно ответила Невери и шагнула из поля видимости, утащив за собой сноп разноцветных искр.

– Пока, – тихо сказал Гримаски в пустоту экрана.

Невери не пришла в назначенное время, ни завтра, ни послезавтра, ни через три дня. Через неделю она появилась ненадолго, бормоча неубедительные оправдания, потом опять пропала и стала выходить на связь с большими перерывами. Окто иногда по десять минут искал её по всему эфиру, находя в самых непредсказуемых местах.

А потом не стало самого Окто. Гримаски так переживал из-за непостоянства Невери, что пропустил судьбоносный день в жизни единственного друга: Окто исчез в Спецприёмнике, так и не попрощавшись. Потом пару раз Хамел видел его по монитору: сильного, могучего, в металлическом скафандре, напоминавшего трансформера из ретро-фильма, который крутили иногда по домашнему визору. Гримаски ни с кем из сисадов не сблизился так же, как с Окто, поэтому ему приходилось видеть Невери урывками – что уж говорить о поисках друга.

Самому Гримаски оставалось двадцать три года до вечности.

***

Годы ожидания слепились в один рыхлый ком, пульсирующий то отчаянием, то надеждой. За это время метаморфозы с телом человека превратились в рутину и стали значительно дешевле, но Гримаски не мог попасть в новую программу: он крепко сидел на «Полиморфе». Правительство выпустило более мощный аналог, несовместимый с предыдущими разработками. Новый продукт – «Метаморф» – просто убил бы его. В агрессивной рекламе поменяли буквы, и нелепый стишок продолжил насилие над разумом жителей куполов.

Гримаски так ждал дня старта на Красную Тару, что чуть не пропустил его, утонув в ежедневной рутине забот. В один из рабочих дней уборочная машина просто не включилась, а личный ящик не открылся. Гримаски подумал было о крупном сбое в дата-центре, когда в информере на его руке зажглась красная надпись: «Спецприёмник».

Гримаски заметался. Домой бежать бессмысленно: родители давно уже перебрались на Красную Тару, а те немногие вещи, которыми Гримаски пользовался в жизни, ему точно уже не понадобятся. «Значит, всё?» – испуганно подумал он и медленно опустился на пол. Он не знал, радоваться ему или плакать.

Спецприёмники находились в каждом дата-центре. Гримаски спустился на лифте на нулевой этаж и пошёл по привычному маршруту: он не раз убирал там, и на его памяти за это время сменилось несколько операторов. Но сейчас он продвинулся намного дальше – к двери с табличкой «Красная Тара», на которую раньше смотрел с некоторым благоговением.

– Ваше имя?

– Хамел Гримаски.

В пустой комнате стандартного серого цвета за единственным столом сидела женщина неопределённого возраста и перебирала бумаги, папки и карточки с невероятной скоростью. Гримаски начал считать количество рук оператора, но дважды сбился и бросил это неуместное занятие.

– Зачем Вам столько бумаг? – искренне удивился Гримаски. – Разве нельзя было занести все данные в компьютер и…

– Поумничай мне тут, – перебила женщина и недобро взглянула Гримаски в глаза. – Марш в сканер и не болтай!

Гримаски вошёл в кабину и повернулся. Напротив терминала сканирования Хамел увидел узкую дверь-амбразуру, к которой вёл небольшой конвейер. Над дверью была яркая наклейка известной сети фастфудов.

– Скажите, моё тело… вывезут через эту дверь?

– Ага. Через неё, – женщина на мгновение оторвалась от заполнения формуляра.

– А наклейка эта дурацкая там зачем? – неприятный холодок пробежал по спине Гримаски.

– Дык, тебя к ним и отвезут! У них и транспорт свой, – женщина удивлённо смотрела на Гримаски. – Иначе куда Вас всех девать? Не хоронить же! – она рассмеялась.

– Получается, что… – Гримаски не договорил, и его стало подташнивать. – Я думал, что… там говядина, коровы разные…

– «Гамбургер» из коровы, да, – оператор захлопнула увесистую книгу и щёлкнула выключателем: сканер, в котором стоял ошарашенный Гримаски, засветился зелёным. – «Биг Мак» тоже из говядины, а вот «Биг Мэн» – как думаешь, из чего? Отгадай с трёх раз.

Гримаски содрогнулся. «Биг Мэн» он выбирал чаще всего: ему нравился сладковатый привкус котлеты внутри сэндвича. «Интересно, – подумал Гримаски, стараясь не смотреть на дверь, – Невери знала об этом на своей фабрике по переработке?»

– У вас будет стандартный код «А», – сообщила оператор, следя на экране за процессом сканирования.

– А ещё какие бывают?

– Недавно ввели новый код «В», но ваших кредитов не хватит на перекодировку, – оператор вытащила из ячеистой коробки миниатюрную флешку и куда-то воткнула. – Ну всё, система готова. Ваше последнее слово?

– Сколько у вас рук? – выпалил Гримаски, хотя сказать собирался совершенно другое.

– Очень смешно, – скривилась оператор и нажала на кнопку. – Счастливого пути, мистер Гримаски!

В шею тут же больно кольнуло, и Гримаски стал проваливаться в липкую темноту. «Кто-то сожрёт теперь „Биг Мэн“, а там…» – додумать он не успел, сполз по стенке кабины и умер.

***

Яркий свет лился из ниоткуда. Белое пространство окутывало Гримаски. Он посмотрел на себя со стороны: не было ни ног, ни головы. Вокруг ничего не было. Вообще. Не было даже «вокруг».

– Добро пожаловать на Красную Тару!

Обстановка изменилась мгновенно. К белой пустоте добавился канцелярский стол, заваленный папками и бумагами, за которым сидела та же женщина-оператор и натянуто улыбалась. Её бессчётные руки были обездвижены и спокойно струились по столу, свисая с края под неестественным углом, как варёные макаронины. Стол просто висел в воздухе, потому что пола тоже не было.

Гримаски почувствовал лёгкое головокружение в отсутствующей голове.

– Э… вы тоже умерли? За компанию? – Гримаски чувствовал себя дико неловко без тела, без всего.

– Делать мне больше нечего, как умирать вместе с вами за компанию. Я тут уже тысячу лет сижу! – женщина втянула пару рук и зашелестела бумагами. – Гримаски?

– Да, – ответил Гримаски, отчаянно пытаясь нащупать точку опоры для разума, готового вот-вот свихнуться от неопределённости положения.

– Да не висите вы, как куль с рапидастрой! – женщина достала древние счёты и бросила направо одну костяшку. – Примите уже какой-нибудь вид!

– Как принять?! – Гримаски не знал, что такое рапидастра, но остро почувствовал себя ею.

– Я долго буду тут перед вами изображать невесть что? – несколько десятков рук нервно забарабанили по столу. Вы кто по профессии?

– Мусорщик…

– Ну?!

И Гримаски вдруг мгновенно стал, кем был. Он с радостью рассматривал своё любимое тело: мускулистые руки, мохнатые ласты, лоснящийся толстый живот. Четыре глаза по отдельности изучали окружающий мир, в котором было пусто и бело.

– Ну, вот и славно, – женщина втянула руки, оставив только три, которые занимались бумагами Гримаски.

– А почему вы такая… – Гримаски неопределённо помахал рукою в воздухе.

– Ради вашей адаптации. Все привыкают не сразу, – женщина ощерилась. – Не могла же я сразу вам показаться в своём обычном виде.

Перед Гримаски тут же возник огромный дракон, который забил кожистыми крыльями и полыхнул пламенем в его сторону. Гримаски издал неприличный звук, и женщина тут же вернулась.

– Я чем-то могу ещё помочь?

– Как мне найти Невери?

Гримаски разволновался: он не встречался с ней последние несколько месяцев. Сисады никак не могли засечь её в кибернетическом пространстве Красной Тары.

– Почему именно её?

– Колесо Сансары, – торжественно ответил Гримаски.

– Ах, перестаньте! – отмахнулась женщина всеми руками сразу. – Меня отец в детстве тоже водил на это колесо обозрения… мне кажется, что алгоритм подбора идеального спутника жизни составляли криворукие программисты.

– Почему? Мне, например, с Невери очень повезло.

– Исключение на уровне статистической погрешности, – женщина пожала плечами. – А мой идеальный суженный заделался кентавром и стал драть коров, которых сам же и пас.

– Как это… – растерялся Гримаски.

– Я тоже удивляюсь, – женщина виртуозно скрестила три руки на груди. – Как ему это удалось? Он ведь только копыта себе нарастил…

Гримаски покраснел и стал ковырять ластой пустоту.

– Ла-а-адно… значит, Невери, – протянула женщина, вертя в руках ту же бумажку, что и минуту назад. – Ага… гидроминовый сектор. Вас туда доставить?

Гримаски кивнул, но тут же пожалел об этом: он не успел привести себя перед встречей в надлежащий вид.

– Сделано! – крикнула женщина и вмиг исчезла, а Гримаски провалился в воду.

Загребая ластами, он плыл к берегу, или к чему-то, сильно похожему на песчаную отмель. Выбравшись на сушу, он отряхнулся и, для проверки, сделался роботом-трансформером – почти таким же, как Окто. У него сразу всё получилось, как надо. Потом Гримаски материализовался, наконец, в том образе, который лелеял долгие годы. Глянув на отражение в воде, он удовлетворённо хмыкнул: «Да! Вот теперь я действительно красив!»

Оглянувшись по сторонам и внимательно осмотрев странный лес из лиан, напоминающих вьющиеся красные кактусы, Гримаски негромко позвал:

– Невери?

Около минуты стояла тишина, и кроме плеска волны ничего не было слышно. Затем Гримаски окружило марево из цифр и символов, которые дрожали вокруг него, как в голографическом кино.

– Грими?

– Невери? Где ты? – Гримаски завертелся волчком, благо, новые конечности позволяли ему сделать этот манёвр изящно и грациозно.

– Хорош! Чертовски хорош, – сказала Невери, и её голос сделался низким и грудным. – Всё, как ты хотел… правда, Грими?

– Я не вижу тебя! Где ты? Тут какие-то цифры вокруг, всё как в тумане…

– И не увидишь, – голос обречённо вздохнул. – У тебя примитивный код, а я переформатировалась в «В» -код четыре месяца назад. Прости меня, мой старый друг.

– Это значит, что ты меня видишь, а я тебя – нет?!

– Не только.

Пауза настолько затянулась, что Гримаски хотел снова окликнуть Невери.

– Мы с тобой несовместимы, Грими.

– А как же… слиться в неге? Предсказание Колеса Сансары?! Я ждал этого пятьдесят лет!

– Мир не стоит на месте, Грими. Красная Тара тоже развивается. «В» -код позволяет не только оцифровать человека, но и вырваться за пределы Земли. Представляешь, Грими?! Я не смогла устоять, тем более, у папы были кредиты. Так что…

– Послушай! – Гримаски забегал от волнения. – А если я заработаю… отработаю, в общем, тоже перекодируюсь в этот чёртов «В» -код, мы сможем быть вместе?

– Конечно, милый друг! – голос Невери потеплел.

– Друг… вообще-то я рассчитывал на большее, Невери. Мне ведь предсказали, что…

Символы вдруг сгустились, уплотнились, слились с новыми цифрами, которые, будто принёс ласковый ветер, и марево вокруг замерцало зелёными искрами. Гримаски услышал нежный вздох и звук сладкого поцелуя, словно… словно…

– Невери?

– Да-да, Грими! Конечно, Грими, – в голосе Невери послышались нотки нетерпения. – Всё, что тебе нужно сделать, это новую кодировку. И тогда… Ох, любимый!

Символы заискрились с новой силой, красные всполохи побежали снизу-вверх по зелёным огням, которые неистово кружились над головой Гримаски, и мир вокруг наполнился электрическими разрядами. Гримаски посмотрел на своё тело: волосы на нём встали дыбом и отливали зелёным огнём.

– И тогда? Невери, что тогда?

Короткие молнии, забившие вдруг из водоворота символов и цифр, отбросили Гримаски в воду. Он упал навзничь и закачался на поверхности. Цифровое марево разорвало алыми всполохами, которые сформировались в искрящийся шар. Он медленно поплыл вверх, переливаясь негой и любовью.

Гримаски поднялся на ноги: здесь было мелко. Ему всё казалось мелким и незначительным. Кроме Невери. Гримаски смотрел на пульсирующий шар, уносящий его мечту, и улыбнулся. Он теперь знал, что нужно делать.

***

– Опять ты?!

Рукастая женщина сидела за прежним столом, заваленным ворохом бумаг. Перед ней в воздухе колебалось что-то блёклое и нерешительное. Гримаски быстро подошёл по гранитному полу, который он материализовал миллисекунду назад.

– Где тут можно заработать кредиты?

– В дата-центрах, – машинально ответила женщина, косясь на новичка, безуспешно пытавшегося обрести себя.

– Здесь тоже есть дата-центры? – изумился Гримаски.

– Полно, – равнодушно пожала плечами женщина. – Здесь же цифровой мир. А тебе они зачем?

– Хочу перекодироваться.

– А… – женщина многозначительно кивнула. – Твоя Сансара увлеклась модными штучками?

– Невери. Мою Сансару зовут Невери! И она прогрессивная. Перенеси меня.

– Конечно! – скептически заметила женщина и зачем-то хлопнула в ладоши. – Сделано! – крикнула она и пропала вместе с новопреставленным бессмертным.

***

– А что вы умеете делать? – жирная блохастая гусеница ползла по яркому синему лучу, уходящему в бесконечность.

Таких лучей здесь было бесчисленное множество. Некоторые светились чистым сине-голубым светом, на единичных лучах образовались пятна и серая муть.

– Ну, в прошлой жизни я был мусорщиком, – Гримаски старался не смотреть на руководителя дата-центра, мирно ползущего в неизвестность.

– О! Мусорщик! То, что нужно! – по спине гусеницы пробежала волна, так что несколько блох свалилось на соседний луч, залипнув на нём серой мутью.

– А разве здесь есть что убирать? – удивился Гримаски, озираясь по сторонам.

– Конечно! Полно! Смотрите! – гусеница вдруг взмыла вверх, расправив нежные крылья, и приземлилась около тёмного нароста на луче. – Вот! Здесь надо чистить кэш, а вон там, – несколько взмахов крыльев, и гусеница плюхнулась на нижний луч, подёрнутый мелкой плесенью, – надо убрать куки, будь они неладны!

Пока блохи объедали нежные крылья руководителя, Гримаски бродил между лучей, дивясь, что его профессия оказалась востребованной даже в цифровом мире будущего.

– Вон там возьмите хозинвентарь и за работу, – деловито продолжила гусеница.

– Это же обычная метла! – Гримаски в недоумении вертел в руках архаичный инструмент. – У меня в реальной жизни и то была специальная машинка…

– Здесь тоже реальная жизнь, – гусеница обиделась. – Берите и метите, и вы быстро заработаете себе столько кредитов, сколько нужно!

– Мне нужен «В» -код. Родители мне дали десять кредитов. Сколько времени мне придётся мести ваш кеш?

– Это не мой кеш. Это общий кеш, – гусеница ещё больше помрачнела. – Начинайте работать, хоть вы мне уже не нравитесь. Думаю, что лет за пятьдесят вы управитесь.

– Пятьдесят лет! – воскликнул Гримаски и со злостью посмотрел на гусеницу.

– Что значит пятьдесят лет по сравнению с вечностью? – гусеница уползала вдаль по синему лучу, и её было едва слышно. – Ничто. Полное ничто.

Гримаски принял свой обычный вид, зорко оглядел хамелеоновскими глазами ближайшие места загрязнений и сжал метлу в жилистых руках.

– Невери, я иду к тебе, – сказал он и снова стал мусорщиком – теперь бессмертным.

***

Вторые пятьдесят лет дались Гримаски значительно легче. Цифровая форма существования допускала возможность мгновенного перевоплощения и перемещения. А уж сублимация приобретала поистине футуристические формы. За эти годы Гримаски наигрался вовсю: кем он только не был!

Первое время он искал Невери, и они даже встречались несколько раз, но это были странные свидания: он сидел в облаке из едва различимых цифр, а иногда и они были не видны, если Невери не хотела этого. Слепоглухонемая любовь.

Тогда Гримаски оставил эти попытки, целиком сконцентрировавшись на работе. Изредка он узнавал об успехах Невери, слухи о которых мгновенно разносились по Красной Таре. Невери увлеклась новым веянием: прыжками в космос. Когда ей удавалось добраться во Вселенной дальше всех, об этом гудел весь цифровой мир.

Но всему когда-то приходит конец. Даже здесь…

– Снова вы, – оператор приветливо улыбнулась.

На этот раз у неё было всего две руки: её земной двойник имел более человеческий облик.

– Я пришёл за «В» -кодом, – Гримаски волновался как тогда, в первый раз, когда отправился на поиски Невери.

– Вижу, что заработали, – женщина включила сканер: маленькую коробочку, размером с батарейку. – Сделано! Старый код будем сохранять?

– Это сколько-нибудь стоит?

– Три кредита.

– А что у меня осталось после перекодировки?

– Два кредита.

– Понятно. Тогда, естественно, не будем.

– Сделано! Старый код удалён. У вас «В» -код. Поздравляю.

– Спасибо, – Гримаски вздохнул. – Теперь найдите мне Невери.

– Я вам этого не советую.

– Вы что, женщина? Вы, вообще, в своём уме?! – Гримаски разозлился. – Сидите тут… только и знаете, что руками своими размахивать!

– Значит, вы просто не в курсе. Странно, уже неделю назад сообщили об этом.

– О чём?! О чём я не в курсе?

Оператор вывела информационное сообщение перед Гримаски, который, слушая, медленно оседал в пустоту:

– Команда космических джамперов недосчиталась лучших своих спортсменов, – голос звучал бесстрастно, словно читал прогноз погоды на завтра. – Невери и Кейт, достигнув полного слияния в атмосфере Венеры, не смогли вернуться обратно на Землю, попав в энергетические потоки, пришедшие из тёмной Вселенной. Они распались на атомы и рассеялись по обе стороны Млечного Пути. Красная Тара скорбит об ушедших спортсменах и передаёт…

– Этого не может быть, – Гримаски покачал головой и умоляюще посмотрел на оператора. – Разве не сохранилось копии?!

– Вы же знаете, что цифровые клоны «В» -кода на Красной Таре запрещены, – сухо ответила оператор. – Погодите… остался только её «А» -код – тот, с которым она пришла на Красную Тару, – она коротко взглянула на листок бумаги, потом на Гримаски. – Но там почти ничего нет: Невери всё перенесла на «В» -код. Остались только детские воспоминания и…

– Где она? – Гримаски решительно встал на ноги.

– Зачем вам это? – в голосе женщины послышалось участие. – Невери даже не вспомнит вас.

– Перенесите меня к ней!

– Сделано, – тихо сказала оператор и исчезла вместе с бумагами и столом.

***

Белокурая девочка лет двенадцати осторожно потрогала воду и тут же отдёрнула ножку, весело рассмеявшись. Несколько капель попало на платьице, и она быстро отряхнула его, украдкой взглянув на родителей.

– Пап! Мам! Ну, когда мы будем купаться?

– Невери, дорогая, давай в другой раз? Мы с папой немного устали, хотим просто полежать на травке и немного отдохнуть.

Небольшое облачко сгустилось над головой девочки и тут же рассеялось без следа.

– Ты можешь искупаться, Невери. Я прослежу, чтобы ничего не случилось, – раздался голос над её головой.

– О, ты снова со мной! – девочка посмотрела вверх, на синее небо, и ладошкой прикрыла глаза от яркого солнца.

– Я никогда не оставлю тебя, Невери.

– Ты так и не назвал себя, – девочка села на берег и обхватила коленки руками.

– Зови меня Грими, – голос прошелестел среди деревьев и легким ветерком коснулся локонов девочки. – Просто Грими.