А еще думала о самой себе - так, словно была способна раздваиваться, словно в ней одновременно жили две женщины: одна, практичная - та, которая рассказывала Эдди о причине своего визита, а также о причине того, что он до сих пор жив, - и другая, взирающая на все абсолютно бесстрастно, откуда-то снаружи или издалека, странным взглядом, который Тереса ощущала на себе, без злобы или желания отомстить.