Kitabı oxu: «Академия зеркал», səhifə 45

ЭПИЛОГ

До чего странный был сон. Такой длинный и отчего-то печальный. Под потолком летала бабочка, предвестница рассвета. Яромир продрог, меховое одеяло сползло за ночь. Да в том ли дело? Чего-то словно не хватало.

Поднявшись, он тут же оступился. Голова кружилась, с десяток мошек мельтешили перед глазами. Давно не приходилось чувствовать себя столь слабым и немощным. И от того до глупости живым.

Мысль эта не дала покоя.

Подняв ладони, Яромир заметил яркую линию – ещё не шрам, но уже не рана. Неужто?.. Залез под рубаху и провёл по груди. Зато здесь ничего. Ни рубцов, ни дыры. Словно и не был никогда воткнут меч.

А может и правда не был?

По-новому огляделся вокруг. Это место. Теперь Яромир признал, теперь вспомнил. Княжеские хоромы.

Целые, не поглощённые временем и природой. Не сожженные, не разграбленные. Осязаемые, до ужаса реальные.

Его дом.

«Не только его» – забилось заполошно сердце. Хороводом мысли пустились в пляс, повторяя одно и то же раз за разом.

Босыми ногами Яромир выскользнул в сени, пустился бегом, не замечая холода. Путь, который мальчишкой мог найти закрытыми глазами, сейчас таковым не казался. Словно очередное испытание, надобное доказать их связь.

Но проскочив несколько комнат, едва не снеся с ног прислужников, Яромир, наконец, смог выдохнуть и совсем остановился.

Всего в паре шагов стоял такой же запыхавшийся, раскрасневшийся Далемир. Позабыто юный, позабыто родной. Дрожь пробрала тело. Если это морок, если это вечный сон, не дайте ему прийти в себя.

Яромир сделал шаг, протянул ладонь, и в ту же секунду оказался распластан по полу. Напористые крепкие объятья должны были выбить весь дух, переломать рёбра, но вместо этого глаза застлали слёзы.

– Это правда? – лихорадочный шёпот на самое ухо. – Правда ты?

Сколько раз сорвалось с губ: «я, я, я»?

– Неужто разжалобились? – Далемир улыбался горько и с тем тоже плакал. – Не наврали? Вернули?

– Если ты рядом, пусть даже окажется вечным сном, – засмеялся, – лишь бы вместе.

Однако быстро они убедились, что всё вокруг реально. Рядом столпились прислужники, а во главе их – самый настоящий мертвец.

– Тятя?

Яромир и вовсе потерял голос. Отец скрестил руки на груди и наблюдал за ними с показательным недовольством, как если два котёнка вцепились друг в друга на потеху всему двору. Яромир не помнил – всегда ли его глаза были такими…добрыми?

– Что ж вы тут устроили? Пиры кончились, а вам всё мало?

– Тятя! – воскликнул Далемир. В одном слове уместилось всё: и боль, и радость, и вера в будущее.

Подскочив, они накинулись теперь и на отца. Два юнца в слезах и соплях лезущие обниматься спозаранку. Что он мог подумать?

– Нам нужно столько тебе рассказать!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Не могу поверить, что подошёл конец и пора прощания. Это был долгий путь, очень долгий. Прошло почти пять лет, и эта история, моя первая столь серьёзная работа, уже срослась со мной, проросла в самое сердце. Можно сказать, стала домом. Местом, где можно укрыться от невзгод, слёз и обид. Хотя что удивительно, в лучшем состоянии писались мрак и тлен, а в худшем «мир, дружба, жвачка».

По правде говоря, я не верила, что дойду до конца. Такой медлительный писатель, казалось, рано или поздно я сдамся и брошу – ведь такое уже бывало. Но не в этот раз. В чём-то Академия Зеркал стала сакральной. Наверно, в обещании самой себе во что бы то ни стало верить и не сдаваться.

Но разве история закончилась? Нет, только началась. И пусть продолжается не на страницах этой книги. Отныне всегда будет жить – здесь.