Kitabı oxu: «Волшебное преображение»

Глава 1 «Шелковые бабочки мадам Перье»

Я промокла.

Что это? Дождь? У меня в комнате? Какой бред!

Распахнула глаза и поняла, что ничего не вижу, настолько было темно и только капли дождя долбили по моему телу с настойчивостью дятла. Напрягшись, легла на бок и протянула руку в поисках шнура от ночника, но пальцы поймали лишь воздух с каплями воды. «Да что же это за гадство такое?» – подумала я про себя и выругалась сквозь зубы, которые уже начали выбивать дробь от холода. Не успела я открыть рот для новой порции непечатных, как всё вокруг осветилось тусклым холодным светом с бордовым оттенком, и я резко вскинула голову вверх. Что за шутки!? На меня «смотрели» две луны: большая голубая и маленькая красная. Паника затопила меня удушливой волной. Забылись и дождь, и холод.

Это сон, я просто сплю и мне снится очень реалистичный кошмар! Где-то читала, что нужно себя ущипнуть и сразу очнёшься. Я щипала своё тело за разные части – и везде было больно! Это всё происходит со мной наяву!

Я вяло встала, покачнулась и спиной упёрлась в стену. Стена!? Обернувшись, поняла, что лежала на крыльце какого-то дома, а немного правее от меня разглядела приоткрытую тёмную дверь. Пошатываясь, опираясь о стену правой рукой, поплелась в сторону входа, простудиться под ледяным дождём не было никакого желания, нужно войти в помещение и как-нибудь отогреться.

Оказавшись в небольшой тесной прихожей, отделявшей меня от другой двери, заметила тусклый желтый свет в щели снизу, откуда доносились чьи-то голоса.

Недолго думая, дернула за ручку и уже четко услышала:

– Куда делась Милиса? Надо прибрать постель в пятой комнате на втором этаже.

А услышав скрип и входящую меня, женщина воскликнула:

– Ага, вот куда ты запропастилась! Сегодня без ужина будешь. Живо иди на второй этаж и прибери пятый номер! И не жалуйся мне тут, что тебя поколотили! Тебе не привыкать!

Что это за место? Кто все эти люди? Я в полной прострации опустилась на ближайшую скамью и выпучила глаза на старуху, говорившую мне об уборке. Весь её образ: начиная от кричащего, цвета спелой вишни, платья, высокой прически, ярко подведенных черной краской глаз и заканчивая забелённым лицом с кривым, без одного зуба ртом – привёл меня в дикий ужас, а мельтешащие по помещению полуобнажённые женщины добили меня сюрреализмом ситуации, в которой я оказалась по чьей-то злой воле.

– Чего уселась, убогая! Живо встала и пошла! Ника, ну-ка быстро приведи ее в порядок. Мне пора начинать аукцион, не до вас сейчас, – сказав всё это, отвратительная бабка поспешила прочь, для ее возраста довольно шустро, на автомате заметила я.

– Мили, вставай! – подошла ко мне симпатичная девушка лет двадцати, в лёгком пеньюаре, который не скрывал, а наоборот, подчеркивал каждый изгиб молодого, упругого тела, – досталось тебе, бедняжка. Давай, выпей немного водицы. И расскажи, что случилось. И кто так тебя избил.

Я молчала всё это время. Странное отупение овладело мной. Как выпила стакан воды я и не заметила. В отличие от других девушек, которые нас окружали, Ника обращалась со мной ласково, остальные же презрительно фыркали и пару раз попеняли Нике, что той делать нечего, только возиться с уродиной. Я пропускала это все мимо себя фоном, думая, что говорят не обо мне. Я ведь достаточно симпатичная девушка, у которой пусть и не внешность модели, но приятное лицо и подтянутая фигура. Почему они говорили «уродка», «убогая», «бледная моль» – я искренне не понимала.

– Ника, – каркнуло моё горло, я хлопнула себя ладонью по губам от страха, что это? Это мой голос!? Повторила еще раз:

– Ника, – и убедилась, что с моим речевым аппаратом правда что-то не то: слова выходили с трудом и неохотно, словно пропихивались через узкое бутылочное горлышко, пересилив желание панически заорать я продолжила, – Ника, я ничего не помню.

Фразы выходили рубленые, сиплые и с паузами. Мерзость!

– Ах! Бедняжка, видать приложили тебя по голове! – картинно всплеснула руками Ника и продолжила:

– Сейчас расскажу вкратце, что тебе нужно знать, потом проведу в пятую комнату и займешься работой: ты Милиса, работаешь в доме «Шелковые бабочки мадам Перье» горничной и посудомойкой. У тебя нет искры, поэтому ты убогая, в тебе нет красоты и ума, – после этих слов Ника вспорхнула со скамейки и позвала за собой:

– А более ничего в твоей жизни вспоминать нечего, ты сирота и здесь живешь с младенчества. Пойдем за мной, у меня скоро начнется работа. Не могу с тобой долго возиться.

Мне пришлось послушаться и поковылять за Никой. Сейчас не время закатывать истерику, а то прибьют ненароком. Надо выждать и оглядеться, что это за место и как отсюда выбраться.

По дороге на второй этаж прошли мимо большой гостиной, где я заметила сидящих на роскошных диванах и креслах дорого одетых мужчин разного возраста, и вьющихся вокруг них девушек в прозрачных одеждах, все смеялись и вели себя раскованно и непринужденно. Уже тогда у меня закралось подозрение, что это место самый настоящий бордель.

Ника, приведя меня в требуемое помещение, не прощаясь убежала, я же осталась и принялась с интересом осматриваться вокруг.

В номере, где мне предстояло прибраться – всё было очень дорогим и вульгарным: обитые красным бархатом стены, резная дорогая мебель из красного дерева, на изящном столике поднос с початой бутылкой вина и фруктами, окна занавешены тяжелыми бордовыми портьерами, белоснежные скомканные простыни на огромной кровати и напольное высокое трюмо, к которому я и направилась, чтобы посмотреть на себя и убедиться, что с моей внешностью всё в порядке.

Глава 2 Новый мир

С моей внешностью всё было далеко не в порядке!

Это не моё лицо и не моё тело!

Дрожащей рукой я провела по страшному лицу: круглое, изборождённое рытвинами с апельсиновой коркой и огромными гнойными прыщами – лоснилось жиром, черные точки на огромном раздутом шнобеле пугающе топорщились, как грибочки на пенёчке, два глаза разных размеров, один из которых сильно косил, и странно, что зрение было хорошим, без искажений – были тускло зелёными. Половину лица «украшал» громадный подтёк тёмно-фиолетового цвета с желтым оттенком – кто-то бил это лицо нещадно, если поискать, я уверена, что найду такие же синяки и на других частях этого тела. Спина была подозрительно кривой, вот почему я ковыляла, а не шла ровно и легко. Только сейчас я поняла, что тупая ноющая боль во всем теле – это не от дождя и холода, это оно само по себе больное, плюс ломота от синяков не добавляли «радости» измученному организму.

Мой мозг затуманила паника, взгляд упал на руки, они были толстыми и узловатыми как две дубины, такие руки могли с успехом принадлежать какому-нибудь крупному сильному мужчине, например кузнецу. Это было последней каплей в чашу моего терпения от сегодняшних «сюрпризов» – из моего напряжённого горла вырвался глухой вскрик, и я позорно потеряла сознание.

Как долго я была в беспамятстве не знаю, из забытья меня вывели бесцеремонно: облили ушатом холодной воды. Сознание хотело снова уплыть, но я, собрав в кулак всю свою волю, открыла глаза, мечтая увидеть родные стены своей уютной двушки. Желанию не суждено было сбыться, прямо передо мной стояло то самое, злосчастное трюмо, в котором я недавно увидела свою новую внешность. Но мысли сдаться и выброситься из окна у меня в тот момент не возникло – я из той породы людей, которые борются до конца.

– Чаво разлеглася тута, – послышалось ворчание и я, отвернувшись от зеркала, встретилась взглядом с человеком, внешность которого оказалась ещё страшнее моей: огромный горб, короткие ноги и длинные руки, лицо чёрное, с обрезанным носом и ушами. Будь я девушкой «трепетной с ликом нежным», возможно я бы заорала и снова упала в обморок, но к таковым я себя никогда не относила, поэтому поднялась и спросила:

– Кто ты? Как смеешь лить на меня воду?

Горбун, точнее горбунша – на ней было надето такое же платье, как на мне, поэтому я решила, что это скорее она, чем он, передёрнула узкими плечами:

– Милиска, ты совсема из ума-то выжила! Как меня могла забыть-та? – прозвучало в ответ. Довольно шустро она подскочила ко мне и дернула за ухо:

– Говаривала я тебе, не суйся к плагародным, нечаво мечтать-то о прынцах! С твоей-то харей. Которой раз тебя избили за подгляд.

Горбунша хлопнула меня по спине и резко гаркнула:

– Тавай поживей уберися тута. Ай да, тебе рот на место поставили что ля? Больно хорошо балакать начала! – и грозно потрясая внушительным кулаком, направилась к выходу.

Я стояла и смотрела вслед этому чудищу, а про себя составляла план действий: узнать, что это за место, почему я в этом теле, и как отсюда выбраться. Может это квест такой? Меня похитили инопланетяне и мне нужно достойно разгадать все загадки и, возможно, меня отправят в родные пенаты? И первое правило: молчать и больше слушать.

За такими мыслями, немного успокоившись и взяв себя в руки, избегая смотреть в зеркало, я принялась за уборку. Застелила постель, собрала разбросанные тут и там чьи-то вещи, аккуратно сложила их в шкаф.

Подойдя к столику, не удержалась и съела спелое яблоко, а затем ещё одно. Запила вином. И вообще хотелось напиться, но я удержалась и, сложив всё на поднос, пошла к двери. Надо найти кухню и там сгрузить свою поклажу.

Спуск на первый этаж не занял много времени. Коридоры, по которым я шла, были подозрительно пусты, причина затишья обнаружилась достаточно быстро: из главного зала, мимо которого я проходила в прошлый раз, раздавались громкие голоса и улюлюкание. Любопытство пересилило мою осторожность, и я аккуратно приоткрыла дверь: всё помещение было погружено в полумрак, лишь большая сцена у дальней стены была достаточно ярко освещена, по ней расхаживала давешняя старуха и зычным голосом выкрикивала:

– Девица первая! Размер искры – горошина, возраст два десятка, девственна! Цена – 100 золотых!

После её слов на помост вышла девушка, совершенно обнаженная, стыдливо прикрываясь руками. Бабка подошла к ней вплотную и ударила ее по щекам:

– Сказано же, грудь и промежность не закрывать! – и продолжила, обращаясь к сидящим в зале:

– Торги пошли! Кто первый?

Я стояла разинув рот и глядя на это «действо» по продаже девушек. Сюр. Это какой-то, мать его, сюрреализм! Куда я попала!?

– Ты чаво здеся потеряла, а? – кто-то горячо зашептал мне в затылок и резко дернул назад, я же вздрогнула от неожиданности, чуть не выронив поднос, – тебя одну ни на короткое времечко нельзя оставитя!

Моргнув пару раз, я сфокусировала взгляд на горбунше и спросила:

– А что там такое происходит?

– Тебя чёй-то в этот раз и впрямь сильно приложили-то по бедовой башке! Запамятовала всё что-ля?

– Ага, – кивнула я, и пока думала, как переиначить слова, это «чудище» схватило меня за руку и потащило куда-то вглубь коридора, брюзжа на ходу:

– Айда, на кухне подность оставим-то. Апосля поговорим у нас в клетушке, благо щас не до нас хозяйке, есть время передохнутя.

Кухня оказалась на цокольном этаже, достаточно просторная, полная народу, все что-то делали: чистили овощи, резали мясо, взбивали яйца, месили тесто, тушили что-то в огромных казанах. Горбунша выхватила из моих рук поднос, поставила на передний стол и снова потащила меня куда-то по коридору.

Через минуту она толкнула маленькую узкую дверцу, куда и протиснулась со словами:

– Айда за мной, поспешай давай! В нашему углу да побалакаем.

Я пожала плечами и залезла вслед за спутницей, оказавшись в тесном помещении слабо освещенным небольшим светильником на стене, я давно заметила их странную конструкцию, надо узнать, как они работают, но этот вопрос я решила оставить на потом. Бедная, даже нищая обстановка состояла из двух тонких матрасов на полу, одним небольшим сундучком за дверкой и треснутым керамическим горшком в дальнем от входа углу. Назначение горшка было понятным – оттуда смердело так, что мои недавно съеденные яблоки попросились назад.

– Я не могу здесь находиться, – выдохнула я, и выбежала из каморки.

Выбежала я из комнатки открыв рот и выпучив глаза. Хотелось ругаться крепким матом. Куда меня занесло? Что это вообще такое!?

– Ты куда побёгла-то, полоумная! – догнала меня горбунша, – э, так дела-то не пойдут. Успокойся.

– Я не буду жить в этой… этой, – в отчаянии воскликнула я тыча пальцем в сторону подсобки, где когда-то жила хозяйка этого тела.

– Ну не бушь, такмо и не нать, мне больше места достанеца, – довольно потерла ручищами моя собеседница, – ты тада хозяйке-то скажи, шо на сеновал пайдешь спатки.

Я подумала, что сеновал – это лучше, чем отстойник под боком. Как же я тогда ошибалась! Но всё по порядку.

– Айда, побалакаем за углом.

Схватив рукав моего неприглядного платья, горбунша отвела меня в конец коридора. Который заканчивался небольшим закутком, полным пыли, видать здесь никто не прибирался лет эдак… много в общем. Я чихнула.

– Здесь темно, – гнусаво пробормотала я.

– Погодя, – моя соседка вытащила из кармана какой-то шарик и стукнула им об стену: неяркий белый свет осветил стены и мусор под ногами. Я смотрела на это чудо не моргая, при этом не забыв спросить:

– Как тебя зовут? И что это за светильник такой интересный?

Женщина больно постучала своими лапищами мне по лбу, я не успела увернуться, и проворчала:

– Черепуха твоя чпок-чпок, пустая, слышь, как гремит, – хохотнула она, а я обиженно растёрла место ушиба, – зовуть меня Вася, подружайки мы. Ты с рожденья тута, а я приблудилась пару годков назад. Мы с тобой здеся убираемся в комнатах и выносим горшки, вообще всю грязнуху мы делаем. Агась, – кивнула она своим мыслям и продолжила:

– Ты-то, вона, после побоев балакать хорошо начала, а то раньше больше молчала да мычала. Чаво ещё тебе обсказать-то? А светляк этоть обычный самый, не знаю, как его делають, ведаю, что артефакторишка-какой-то в городе нашему.

Я задумалась, что надо найти более образованного собеседника, но пока придётся довольствоваться Васей, как моим единственным источником информации.

– Скажи, Вася, почему мы не уйдём отсюда? С нами ведь нехорошо обращаются?

– Ну, коли не помнишь, отвечу: погляди на наши хари ещё разок! Куда бы мы не пошли – нам везде дадуть тумаков, и вдогонку каменюку кинуть! А в бордельках хоть кормят, а так наш век таков – без искры некрасившие мы люди, да никому и ненадобные.

Вот, осенило меня, уже несколько раз слышу это слово «искра»:

– Вася, скажи, что такое искра?

Женщина задумчиво почесала затылок и ответила:

– Ну это вот здеся находитца, – её палец ощутимо ткнул меня в солнечное сплетение, – искра – это дар Неба. Как жеж тебе обсказать-то попонятнее: вот, гляди, у нас с тобой её нету. Оттогось мы страшные такие, нас не любять, многие без искры злобные, на людей обижаные, в разбойники идуть да еще в какие лихие людишки. Есть человеки с искрой: малые искры размером от песчинки до горошины – люди симатишные, но безталанные, искры средние: от фасолины – до размера жёлудя, то людишки уже с несильными дарами. Большие же искры: размером с перепёлкино яишко и более, то люди могут творить волшебствааа, такие чудесааа ммм, – мечтательно закатила она глаза, – ну хоть воть – светляк! Это волшебствооо!

– Вася, – «выдернула» я её из облаков на землю, тем более её безобразное лицо с выражением блаженства выглядело ещё страшнее, – скажи, как такую искру зажечь в себе?

У Васи округлились глаза:

– Та никак, – постучала она себя по лбу, – хотя… хмм есть только один способь получить искру в дар! Если кто-то её тебе подарит, а переходит она к другому человечишке только по доброй воле хозяина. Ежели кто так поступаеть, то душа этого людишки не пойдёт в Небо и будет маяться в вечном чертоге огня. Поэтому никто не отдаёть свою искру-то, кому захочеца гореть вечность без шанса на перерожденье?

– Действительно никто, – задумчиво протянула я, – а скажи, что там за аукцион с обнажёнными девушками в главном зале?

– Тудыть тебя всё тянеть-то, то за мужиками глядишь – тумаков получаешь, то теперь за голыми бабами подгляделки начала?

– Нет, нет! Что ты! Мне просто интересно, зачем этот аукцион?

Вася почесала практически лысую голову и ответила:

– Ну такось акцион раз в годке делають: хозяйке приводять девиц на продажу, нужно чтобы у них искра была и не ведали они мужиков. Денга от продажи уходить родителям там, али апекунам. Коли мужик возляжет с такой невинностью, то продлит свои годы жизни.

– Это что же получается, у девушки забирают молодость? – воскликнула я первое, что пришло в голову.

– Та не! Ты шо? Девица ничего не теряеть, токма честь сваю. Апосля такой ночи либо у нас тута остаётся работать, либо берёт её кто в постоянные полюбовницы.

– Как же родные люди отдают свою дочку? – в моей голове такое варварское отношение к родному человеку никак не укладывалось.

– Та гаварю же тебе, пустая башка! – она снова хотела меня стукнуть, но я успела увернуться, пока грубить ей или как-то отвечать, я не стала, посмотрю сначала, что здесь и как, потом решу, как себя вести с местными людьми, – Акцион раз в годке бываеть! Мало кто сваю кравинушку да с искрой в бордель-то отдаёть, токма те, кого сапсем по жизни прижало.

Я покивала головой и задумалась. В это время Вася выглянула в коридор и резко хлопнула по светляку, погасив его.

– Кто-то там ходить, – тихо прошептала она, – сейчас умотаеть и пойдём работку делать.

А я стояла и думала, нужно срочно более детально выяснить, что это за искра такая, и какие волшебники, маги, колдуны или все вместе взятые, здесь есть. Наверняка существует способ исправить мою внешность. Нужен другой собеседник и я его отыщу, чего бы мне это ни стоило.

Умаялась. Тяжело пахать ночью и не иметь возможности передохнуть хоть минутку.

Список моих ночных дел, как карусель нескончаемых забот: убрать комнату после клиента и подготовить для следующего, помыть посуду, подмести в коридоре, разнести еду по номерам, вылить горшки с испражнениями клиентов и работников и так по кругу до шести утра. Кстати, время здесь измеряется теми же единицами, что и в моём мире, даже часы настенные есть, очень похожи на часы моего мира, но, насколько поняла, работают на магии.

Ближе к шести часам утра, когда бордель закрыл двери за последим клиентом, хозяйка собрала всех работников в главной гостиной и сказала:

– Славно сегодня поработали! Выручка богатая! – старуха бросила взгляд на девушек, кучкой стоявших в углу, невинность которых сегодня продали на аукционе, продолжила обращаясь только к ним, – молодки, вас никто не взял в постоянные партнёрши, Анни, введи девушек в курс нашего общего дела, и объясни им всё подробно.

Ага, как же "общего" ехидно подумала я, с этого дела доход имеет только хозяйка, все остальные довольствуются крохами с "барского" стола. А кто-то и вовсе ничего не получает, например, я.

– Всё, отдыхаем, – громко хлопнула бабка в ладоши, – разошлись!

И комната моментально опустела, в зале осталась только я и хозяйка борделя.

– Госпожа, – обратилась я к ней также, как все, от этого слова меня перекосило, но на моём обезображенном лице сложно "распознать" какие-либо эмоции, поэтому я не скрывала своего отношения, – у меня к вам есть небольшой вопрос.

Старуха спустилась со сцены и кинула на меня неприязненный взгляд:

– Крепко тебя стукнули в этот раз, говорить стала внятно и чётко, – проговорила она со стоном опускаясь в ближайшее кресло, – погоди, чудище, подай вон то полотенце, – и её палец указал на стопку тряпичных салфеток, лежавших на небольшом столике у входа. Я выполнила просьбу, а дальше глядела на метоморфозы, происходившие с обликом хозяйки, раскрыв рот: мерзкая морда старухи-ведьмы менялось с каждым движением полотенца, а через минуту передо мной сидела женщина лет сорока, с красивым породистым лицом с тонкими чертами. Грим. Профессионально наложенный. Я офигела.

– Чего рот открыла, – проворчала хозяйка, – память отшибло, и ты не помнишь, как я выгляжу на самом деле? – усмехнулась моя собеседница. Я заторможенно кивнула головой.

– Так чего хотела-то, говори побыстрее, я устала и хочу спать, – поторопили меня. Я тряхнула головой и задала свой вопрос:

– Госпожа, подскажите, есть ли возможность мне заработать денег в вашем славном заведении?

Брови женщины подскочили вверх:

– А зачем тебе это? Всё необходимое за выполненную работу ты получаешь: кров, еду и одежду. Безопасность от гонений и побоев, – устало закончила она и прикрыла веки.

– Понимаете, я хочу заработать денег, чтобы исправить свою внешность, – не сдержавшись громко воскликнула я.

– Ха! – фыркнула хозяйка борделя, – для того, чтобы тебе накопить монет на услуги лекаря такого уровня, который хоть немного исправит твоё врождённое уродство, нужно будет, как минимум, пахать две полные жизни. Прямо скажу – ты столько никогда не заработаешь! – хлопнула она ладонью по ручке кресла и поднялась:

– Иди спать, не тревожь меня понапрасну. Мой ответ – нет.

Я решила идти во-банк:

– Дайте мне шанс, если завтра хоть один клиент выйдет от меня недовольным – буду служить у вас до смерти и никуда не уйду.

Я знала, что рабства в этом мире нет, Вася мне сказала, что я в любой момент могу уйти, правда, по её словам – это надо быть полной дурой, чтобы с моей внешностью куда-то навостриться.

Госпожа глянула на меня пристальнее:

– И как ты себе это представляешь? Любой клиент, глянув на тебя хоть разок, убежит без оглядки, к тому же, прославив моё заведение, как неблагонадёжное, предоставляющее сомнительные услуги и ужасный товар, – при последнем слове она остро посмотрела на меня.

Как образованно говорит эта женщина, интересно, кем она была в прошлом?

– Я предлагаю не совсем те услуги, которые здесь в ходу, – начала я, – но пока пусть это будет небольшим моим секретом, я просто прошу вас предоставить мне всё, что запрошу для реализации моей идеи. И, простите, но ваше имя я тоже забыла.

Хозяйка стояла несколько секунд полностью неподвижно, сверля меня тяжелым взглядом, и вдруг расхохоталась:

– За последнее время ты первая, кто обнаглел настолько, что на мой однозначный ответ "нет" продолжает настаивать на своём, – хмыкнула и продолжила, – у меня сегодня прекрасное расположение духа, и, в связи с этим, я дозволяю тебе попробовать твою "идею". Всё, что тебе будет необходимо для завтрашней работы, возьми у тётки Раи, скажешь, что я распорядилась. Своё имя внесешь в меню и опишешь достоинства. С этим тебе поможет Ники. Заинтриговала ты меня. НО, смотри, коли от тебя завтра выйдет хоть один недовольный клиент – выкину за порог и вслед ещё плетей дам! – острый взгляд приморозил меня к месту – опасная женщина, подумала я, глядя вслед удалявшейся госпоже. А имени своего она мне так и не сказала. Уточню у Васи.

И только за женщиной закрылась дверь, как я вспомнила, что мне надлежит пойти спать на сеновал. Но, думаю, любой другой подскажет мне направление.

Спустившись на кухню, обнаружила многих работников за общим столом, энергично работающих ложками. В желудке заурчало, я вспомнила что с момента "попадания" практически ничего не ела, кроме двух яблок и глотка вина.

– Милиска, садись, – позвала меня повариха, добродушная тётка Лолли, – поешь похлёбку, ты заслужила, сегодня что-то много было работы для всех.

Я думала, что меня сегодня не будут кормить, но, видать, хозяйка забыла о своей угрозе. Мне же лучше, усмехнулась я, с удовольствием откусив кусок от большого куска чёрного хлеба и зачерпнув ложкой густую, наваристую похлёбку. Жуя, спросила севшую рядом со мной Васю:

– Скажи, как зовут госпожу? И зачем она наносит грим, скрывая лицо?

Васька по привычке хотела стукнуть меня по голове, на этот раз грязной ложкой, но я успела увернуться и сказать:

– Ещё раз меня стукнешь – я отвечу!

Васька выпучила на меня глаза:

– А ты поменялася, Милиска. Раньше такмо себя не вела. Тавай я тепя снова стукну па башке? Может, вернётся прежняя Милиска, а? – с надеждой вылупилась она на меня. Если бы я точно знала, что это поможет мне вернуться домой – согласилась бы, но, так как уверенности не было, я отрицательно мотнула головой:

– Только попробуй! – И замахнулась на неё уже своей ложкой, Вася прикрыла ладонями голову и злобно зыркнула на меня, поджав и без того тонкие губы превращая их в полоску-ниточку.

– Да не буду я тебя бить, – скривилась я, – ты лучше ответь?

– Госпожу зовуть Эрика, – продолжая хмуриться проговорила "подруга", – если верить слухам – она из пывших плагародных, но то никаму не ведамо. А гримуется она, шоб не было саплазнав у клиентав.

– Получается никто из гостей не знает, как она выглядит на самом деле?

– Отжаго же, ведають, конешно, – усмехнулась Вася, – проста желаний не возникають глядючи на такую "красату", ну как на наши хари – та же риаксия, – закончила Вася и принялась усиленно поглощать поздний ужин или ранний завтрак.

Я же сидела и обдумывала, что именно мне нужно для удачного воплощения завтрашней задумки. И очень сильно надеялась, что такого в этом мире ещё не придумали, ну или хотя бы не в таком виде, как я запланировала.