Kitabı oxu: «Разговор с железным унитазом»

© B.R., 2020

ISBN 978-5-0051-2592-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Солнце вот уже который день палит без передышки, так что днем все тело покрывается липким слоем пота и одежда обтягивает меня, заменяя скафандр. Потому что я хочу улететь, наконец-то покинуть эту планету и приземлиться где-нибудь на тихом марсианском острове, где меня не будет больше беспокоить вся эта суета. Когда человек живет в одиночестве, ему нужно как-то забыть окружающую действительность и хочется погрузится в грезы, в которых осуществляются мечты.

Вместо этого я сижу на лавочке с надписью «gesponsert von der Sparkasse Munster», хорошая такая, добротная лавочка. Стоит она в тихом дворике, обнесенном забором с красивыми кованными завитушками. Только мне нет особого дела до этих завитушек, когда речь идет о жизни и смерти. Я каждый день теперь рождаюсь и умираю, как птица Феникс восстаю из пепла и продолжаю свой полет. Конечно, если есть горючее, если можно что-то дать двигателю.

Мы сюда частенько заходим с Лешей после трудового дня, здесь можно спокойно порыться в сумке и рассмотреть плоды своих трудов. Хотела было сказать трудов праведных, но осекусь.

– Леша, говорю я своему дружку, который расселся рядом со мной, нам пора звонить Вовчику. Он, наверняка, что-то уже привез. Эти слова я обращаю к своему напарнику и другу по несчастью каждый день, когда мы приходим на эту лавочку и пытаемся посчитать нашу добычу. Нет мы не охотимся на дичь и не считаем куропаток или подстреленных кроликов, в наших сумках обычно к концу дня собираются дорогие аксессуары, духи, мелкие электронные приборы и прочая ерунда, которую можно очень быстро продать перекупщикам краденного. Да, мы с Лехой целый день занимаемся тем, что воруем в магазинах, чтобы к вечеру у нас были деньги на покупку героина. Это только кажется, что наркоманы – это люди, которые ничего не делают и все время только кайфуют. К сожалению, доза сама каждый день с неба не падает. Наркоману нужно кормить свою зависимость, она требует постоянных инвестиций. Может инвестиции даже не совсем правильное слово, потому что инвестиции призваны возвращаться и приносить дивиденды. Героиновая же зависимость требует постоянных трат нашего времени, денег и смекалки и дает только краткосрочную отдышку в этом бесконечном марафоне за несколькими минутами счастья.

– звони Вовчику, говорю я Лехе. Он точно привез, я слышала, как он вчера договаривался с кем-то по телефону, съездить сегодня в Амстердам и там затариться.

– А покупать то не на что, нужно сначала товар сплавить, отвечает Леха, который сам бы не против сейчас уколоться, поэтому он понимает мою торопливость, но относится к ситуации более трезво.

В последнее время мы с ним неплохо сработались. Город Мюнстер в германской Северной Вестфалии дарил нам тень своего дворика после того, как мы целыми днями пытались облегчить карманы владельцев его бутиков и магазинов. Здесь за такую деятельность по головке не гладят, но и руки, слава Богу, как в некоторых восточных странах не рубят. Поэтому многие наши соотечественники очень даже успешно промышляют воровством в магазинах Западной Европы с целью… наверное, каждый со своей целью. Они, конечно, составляют нам не шуточную конкуренцию. Эта ситуация напоминает мне раздел территорий влияния между Балагановым и Паниковским, с тем лишь различием, что в их случае, клиент раскошеливался в пользу сына Лейтенанта Шмидта по собственной воле, в нашем же приходится, все же вступать в конфликт с законом. Мы знали многих, кто так же участвовал в товарно-безденежном обороте. Каждый делал это как умел, и преследовал при этом какую-то свою цель. Наш друг Ашот, из солнечной кавказской республики мечтал повторить карьеру одного своего знакомого по имени Рустам. Ашот всегда с уважением отзывался о своем легендарном соотечественнике. Рустам, по рассказам Ашота, приехал в Испанию в поисках лучшей жизни, и узнал, что, трудоустроившись и прожив в Испании 3 или 4 года можно получить абсолютно легальный вид на жительство. Он поразмыслил и решил, что работать это будет ниже его достоинства. Поэтому он фиктивно устроился в ресторан помощником главного заместителя третьего официанта, после чего выехал в Германию. Здесь он попросил политического убежища, объявив себя аппозиционным политическим деятелем. Его дело приняли на рассмотрение, и до принятия окончательного решения дали разрешение на пребывание в стране. В это время Рустам обзавелся кооперативным предприятием по продаже дорогой одежды, аксессуаров и косметики. Единственное, что в его кооперативе отклонялось от принятых в торговле норм это то, что он товар не закупал, как это обычно делают торговцы, а брал его с робингудской наглостью с полок дорогих бутиков и магазинов. Он создал целую, слаженно действующую группировку, которая умудрялась работать с минимальными потерями. Это значит, что они редко попадались в руки правоохранительных органов. Дела шли вполне прилично, поэтому были деньги на хорошего адвоката, который правдами и неправдами смог многократно продлевать Рустаму разрешение на пребывание в стране. За несколько лет ему удалось собрать неплохой капитал, и дождаться долгожданного срока, когда можно явиться в испанское управление по делам иностранцев и, предъявив документы о том, что он все эти годы усердно трудился в ресторане помощником третьего официанта и о том, что его поведение в это время в Испании было достойно всяческих похвал, потому что не выявляло ни одного задержания или судимости. С такими показателями можно было не боясь идти в органы местной власти и получать долгожданный штампик в паспорте, который являлся первым якорем у испанского побережья. Рустам привез с собой в Испанию небольшую сумочку денег, которых хватило на приобретение ресторанчика на берегу моря в курортном городишке. Ашотик, так же, как и его земляк приехал покорять Европу и познакомившись в Испании с Рустамом, который сыграл для него роль мудрого наставника и учителя, решил повторить его подвиг и совершить нелегкое паломничество на Германскую землю.

Кроме Ашота, по нашему полю бегала вся карта восточной Европы, что называется – до самых до окраин. Особенно полюбили Германию за ее либеральную юстицию братья поляки, прибалты, югославы, белорусы, и так далее вдоль и поперек финско-китайской границы. Я и Леша занимали в этом розарии жизни свою нишу. Мы работали в основном на дорогих аксессуарах, косметике, и одежде.

Самое главное на сегодня было позади, у нас в сумке было достаточно, чтобы прожить следующие пару дней. Теперь нам предстояло сбыть собранный за день товар и найти дилера, который сможет продать нам дозу. Если повезет можно закупиться на несколько дней вперед – эта задача тоже не из простых. Перекупщики краденного всегда крутят носом. Их интересует только самый ходовой товар – это лезвия на дорогие бритвы, насадки на зубные щетки, дорогой алкоголь, любые фирменные шмотки ходовых размеров, хорошая парфюмерия итд. Но и магазины знают, на что больше всего зарится наш брат, поэтому охраняют такой товар очень изощренно, а вещи попроще, которые можно вынести без особых проблем, перекупщики брать отказываются, говорят самим продавать некому. После того, как мы получим деньги за содержимое сумки, нам еще предстояло найти кого-нибудь из дилеров, у кого был на руках порошок. Их приходилось часто менять, потому что время от времени их арестовывали и сажали. В основном торговали сами наркоманы. Те, кто еще в состоянии был ездить на закупки в Голландию или Бельгию, налаживать там связи с поставщиками, и перевозить все это через границу. Все думают, что в Европе нет границ, а на самом деле полиция прекрасно осведомлена об этих наркотических караванах и постоянно их отлавливает. Недалеко от границы стоят патрули в штатском, останавливают и обыскивают машины, в которых едут молодые люди группками от двух человек и больше. Приходилось искать таких контрабандистов на различных тусовках, ходить к уличным торговцам, нам не хотелось, хотя если прижимало, то бежали уже туда, где можно было достать наверняка. В основном на улицах торговали какие-то арабы или негры, мы с Лехой их недолюбливали, пытались иметь дело с русскоязычными.

С Лехой мы сошлись на общем горе, которое называлось героин. Когда тебе ежедневно требуется около 80 до 100 марок для поддержания, какой бы то ни было дееспособности, очень быстро приходишь к выводу, что такие деньги честным путем заработать, практически невозможно. Работа была творческой, каждый раз приходилось придумывать что-то новое, потому что магазины несли из-за нашей братии большие убытки и пытались как-то себя обезопасить. На каждую нашу уловку, магазинные охранники находили противодействие. Вначале мы заходили в магазин и один из нас отвлекал продавцов какими-нибудь вопросами, а второй просто нагло складывал интересующие предметы в обычный кулечек и уходил. Такие трюки работают в маленьких магазинчиках с дешевым товаром. Там, обычно, нет никакой охраны и работает один или два продавца. Позже мы все же решили увеличить наши прибыли, не превышая затрат времени, поэтому приходилось идти в более дорогие магазины, которые были оснащены камерами наблюдения, там стояли охранники, работали скрытые детективы, на вещах были прикреплены сигнализационные насадки. Здесь нужно было действовать более ухищрено. Например, Леша умудрялся в примерочной под свою одежду одевать несколько свитеров, маек, пару джинс и выходил из магазина как раздутый чебурашка. Немцы не знали кто такой чебурашка, поэтому внешний вид Леши вызывал у них законное подозрение. Через некоторое время мы несколько раз попались на этом трюке и решили сменить тактику. Использовали кульки, обшитые алюминиевой фольгой, которая заглушала сигнал сигнализационной насадки, которую крепят к вещам, чтобы она пищала, если ее не размагнитить, проходя через кассу. Бывало, просто обрезали эти насадки принесенными с собой плоскогубцами. Со временем нам приходилось разыгрывать целые операции: я брала с собой в примерочную несколько частей одежды, оставляла их там, а сама выходила из кабинки налегке. Детективы, которые следили за такими как мы, обычно концентрировали свое внимание на мне, пытаясь сообразить, куда же сунула одежду, которую только что заносила в кабинку. Иногда несколько раз обыскивали, но без толку. Леша в это время брал еще пару частей верхней одежды и заходил в кабинку, в которой лежали оставленные мною вещи. Он одевал их под одежду, а свои выносил как законопослушный гражданин и вешал обратно на вешалку – как бы не подошли. Наши немецкие конкуренты действовали более изощренно. Был здесь один немец, он ходил по большим магазинам и присматривался, где продавцы проявляют больше всего терпимости к клиентам. Потом приносил с собой фирменный кулечек выбранного магазина, втайне от продавцов он брал с полки магазина интересующую его вещь и складывал в принесенный пакет, после чего шел к кассе. Там он рассказывал историю про то, как жена, не далее, как вчера подарила ему эту очень хорошую, но не подходящую ему по тем или иным параметрам вещь. Однако, признавался он, было неловко просить у жены чек на покупку, поэтому он просит продавца проявить кулантность к клиенту, и дать ему возможность вернуть деньги без чека. Он очень по-особому строил при этом глаза, и продавцам казалось, что семейное счастье ячейки общества в данный момент находится именно в их руках, и шли на этот шаг – отдавали ему деньги. Одним словом, каждый крутился как мог.

Что можно рассказать про Лешу. Он среднего роста парнишка, с русыми волосами и карими глазами. У него, наверное, была когда-то очень светлая белозубая улыбка, которую он теперь никому не показывает. Сейчас он редко улыбается, хочет быть похожим на зеков из сериалов про бандитов. Он никогда не стоял ровно на одном месте, всегда переминался с ноги на ногу, и сплевывал каждые несколько секунд. При этом пытался разговаривать на подслушанной в телевизоре фене, и щурил как-то странно свои карие глазки, желая произвести впечатление крутого парня. Леша был из Поволжья, и жил он там в небольшой немецкой деревне. Было у них большое хозяйство и много живности. Мать Лехи работала на ферме, а отец, в промежутках между отсидками, работал сварщиком на стройке в городе. Обычно он долго отсутствовал и мать говорила, что папа уехал на заработки. А потом папа и вовсе перестал приезжать, и 10 летний мальчик, подслушав разговор между мамой и бабушкой узнал, что папа «сволочь, падонок, негодяй», и даже «сука- не при ребенке будь сказано» – так сказала бабушка – в очередной раз сел. Тогда маленький Алешенька еще не совсем понял, что стоит за словом «сел», но из разговора стало ясно, что папы еще как минимум 3 года, а то и больше, не будет дома, и то только, если он будет хорошо себя вести…. – так сказал адвокат. В вопросы школьного образования мама Алексея сильно не вникала. Ни к самому Леше, ни к его старшему брату Сергею, никаких претензий по поводу школьной успеваемости не предъявлялось. Папа в свое время сказал, что в колхозе всегда требуются люди и что с голоду никто здесь не умрет – «Пойдут выучатся на трактористов и будут хорошие деньги

зарабатывать, все эти городские еще обзавидуются» говорил он. Ну а Леша, хоть и из сельской местности, но ломоносовкой тяги к знаниям у него не оказалось. Зато он умел исправно делать, полагающуюся ему работу, и регулярно возводился в ранги хороших мальчиков. Что же касается папы, который вроде бы куда-то или на что-то сел, здесь помогли разобраться школьные товарищи, которые жили по соседству, и пересказали Леше разговоры своих родителей. И он узнал, что в ту ночь, когда в их семье появился третий братик Витя, папа очень сильно напился, и достал с антресолей свою двустволку. Та оказалась незарегистрированной, но отказать себе в удовольствии устроить салют в честь рождения третьего сына, папа не смог. Леша даже помнил этот момент, когда папа объяснил двум братьям и теще, что сейчас он всем покажет, что в состоянии еще замастырить пацана, и пошел по деревне, оповещая всех соседей о своей гордости и стреляя при этом в воздух. В ближайшие три года Лешин папа больше не появлялся. На другом конце деревни уже поджидал милицейский уазик, и суд, позже, рассудил, что стрельба в общественном месте из незарегистрированного ружья в пьяном состоянии, и без права на владение огнестрельным оружием, учитывая то, что папа уже во второй раз сидел на скамье подсудимых, тянет на приличные 3 года. В первый раз отец Лехи отматывал свой срок тоже по приличной статье. Придя из армии, он, как и полагается, простому сельскому парубку, обзавелся трудовой книжкой и женой. Жена, то есть Лешина мать, была на много лет старше его, достаточно непривлекательной внешности и по причине своей врожденной робости еще никогда не бывала в замужестве, поэтому боясь остаться в девицах, быстро и охотно отдала свое предпочтение единственному претенденту. Они счастливо зажили в доме, который достался им по дешевке, от соседей, переехавших в город. Отец Лехи в армии получил бумажку, что он сварщик, и с этой бумажкой он подался в город на заработки, а там в один прекрасный день напился и ввязался в драку с местными деятелями культуры и искусства, которые не захотели уступить ему место в очереди за пивом. Слово за слово, и обе стороны решили, что пора отвечать за базар, и ответ кончился 2 годами заключения за нанесение тяжелых телесных. Первый братик Лешки родился без отца, и как это водится в таких случаях, после возвращения назвал его дядей. Это папе, конечно, не понравилось, и он стал потихонечку аккуратненько покалачивать маму, упрекая ее в неверности. Ему все чудилось, что в то время, как он пилил доски, кто-то из деревни пилил маму. Несколько раз папа вылетал из дома «на все четыре» вместе с вещами, но каждый раз принимался обратно на постой, под твердое обещание больше не пить и не рукоприкладствовать. Тем более папа частенько уезжал на работу в город и дышать семье в это время становилось легче и обиды как-то быстрее сглаживались, когда папа возвращался с большой зарплатой. Когда в семье появился второй сын, его назвали Алексей, в честь чего мама была снова обругана и слегка получила по шее, с упреком, что второго она нагуляла. Правда это или нет, может сказать только всевышний и анализ ДНК, ни того, ни другого в деревне Путь Ильича не было в помине, поэтому вопрос долгосрочно остался на повестке дня, и не снимался до рождения третьего сына. Потом наступило облегчение в виду отсутствия папы. Лешенька, прилежный прежде в хозяйстве мальчик успел без отцовского присмотра прильнуть к группе сверстников, которые научили его дышать «правильным воздухом», и к приезду папы он уже мог похвастаться несколькими приводами в милицию, опытом потребления легких наркотиков и спиртных напитков. Папа больше не ездил в город, а нашел какой-то заработок в колхозе, и поэтому большую часть времени присутствовал дома. Если он не шел на работу, то с утра занимался хозяйством, днем за обедом выпивал несколько рюмок водки и после этого отправлялся в спальню. Туда же заказывалась жена для исполнения долга. Папа в тюрьме изголодался, и желал себе заслуженных утех. При этом, он по-прежнему считал маму шлюхой и, если выпивал лишку, колотил ее пуще прежнего. Мама не спешила заявлять на своего обидчика в милицию, потому что остаться в третий раз без кормильца и при троих детях и матери старушке не решалась. В деревне, в которой жил Леша начали происходить странные перемены. Многие люди начали продавать свои дома, и уезжать в Германию. Недвижимость резко подешевела, и когда Лешина мама вспомнила, что она тоже немка, о выгодной сделке с их домом не могло быть и речи. Но семейный совет в числе, мамы папы и бабушки постановил, что свои немецкие корни пора пересадить в немецкую почву. После долгого сбора и оформления документов, Лешина семья переехала в Германию. Мама с детства немного говорила на родном в семье языке, поэтому быстро научилась ориентироваться в дебрях немецкой бюрократии. А отец в это время, не обладая способностями к иностранным языкам, вспомнил, что Германия – это страна пива и начал пить с еще большей силой, оправдывая это тем, что хочется попробовать всего, коли уж есть такое разнообразие. Жили все прибывшие переселенцы в начале своего пути в сборочных лагерях. Это были здания казарменного типа, которые были разделены на отдельные маленькие квартирки по одной две комнаты, в

которых поселяли людей временно, но многие из них оставались там жить надолго. Казармы были расставлены так, что все поселение образовывало собой небольшой поселок, со всеми необходимыми коммуникациями. На территории можно было найти два больших магазина, несколько ларьков, остановку автобуса, административное здание и еще несколько культурных заведений типа небольшого на скорую руку оборудованного детского садика, и залов с партами для первого блиц-курса немецкого языка. В упомянутых магазинах самым ходовым набором продуктов, который пропускался через кассу, был бутылка водки, ящик пива и несколько батонов хлеба с дешевой колбасой. И в соответствии с этим, самым посещаемым местом этого поселка были некогда приятно оборудованные островки отдыха с лавочками, столиками, зелеными миниатюрными лужайками и прочей ненужной ерундой, на, под и в которую можно было удобно складировать пустые бутылки из-под дешевых алкогольных напитков. Для того, чтобы прилежные дворники потом их оттуда добывали. Утро в таких поселках всегда начиналось цивильно. Народ тонкими струйками тянулся к административному зданию. Там же выстраивалась очередь, из желающих получить социальное пособие, потребовать его увеличения, в связи с теми или иными обстоятельствами, подать просьбу о предоставлении наконец-то нормального жилья и прочее. Женщины по поводу посещения администрации одевали свои лучшие платья, образцы которых вы можете встретить только на прилавках сельхоз-торговых сетей Поволжья. Начищали свои золотые передние зубы до пущего блеска, и наносили такой макияж, с которым ни один человек в мире не сможет ошибиться в вопросе их происхождения. Мужчины же выходили, как и полагается в костюмах Адидас, с торчащей из-под куртки майкой, которая так и норовила открыть грудь своего владельца, а штаны выгодно отличались потянутыми коленками. Костюмы были предположительно китайского производства времен Мао Дзедуна. Молодые юноши, являясь приемниками своих отцов, так же носили куртки Адидас, но заправляли их в штаны из-под школьной формы. Самые модные из них носили к своим школьным штанам ужасных расцветок рубашки, на которых были расстегнуты верхние пуговицы, и на груди обязательно виднелась, цепочка желтого металла, при этом обычно желтизна с цепочки в некоторых местах давала пробел. Пуговицы на рубашке должны были быть расстегнутыми примерно до, пупка, что показывало непринужденное отношение к жизни и какую-то особенную нравственную позицию носившего.

После процедуры общения с администрацией, кабинеты ее работников пополнялись матрешками, бутылками русской водки, флагами Советского союза и прочей дребеденью, которая была рассчитана как подкуп, для решения своих проблем. Те, которые посетители, деньги давать не решались. Да и жизненный опыт, накопленный в селах Казахстана и Поволжья, говорил, что с помощью бутылки все вопросы закрываются значительно проще.

В Германии действительно есть такое негласное правило здесь не берут мало. Если есть серьезное дело, в котором замешаны приличные деньги там, пожалуй, возьмут, а по мелочам здесь чиновники не размениваются. Чем лучше социально и материально защищены чиновники в стране, тем выше становится порог взяток, которые они согласны брать. А сувениры, привезенные с родины, брали охотно, и захламляли ими все свободные полочки своих кабинетов. Домой никто ничего с собой не брал —боялись быть обвиненными в коррупции. Здесь были и флаги советского союза, и всевозможные вымпелы «Спартак чемпион», и «ВЛКСМ» с Лениным, который на всех подобных изделиях упорно смотрел куда-то в сторону, плюшевые игрушки Чебурашки и Крокодила Гены, а также попадались самовары и расписные чайники. Но чего здесь было действительно в изобилии, так это всевозможных бутылок со сладким, полусладким, светло-коричневым и абсолютно прозрачным содержанием. Все мелочи, с которыми расставались люди, были сбросом лишнего балласта, который именно для подобных целей был сюда привезен. А вот расставание с внутренностью стеклотары было нелегким шагом. Все эти бутылки приходилось не только покупать за скудные деньги пособия, но и считаться с тем, что каждая капля, перекочевавшая на полки к чиновнику, была той каплей, которая не доставалась самому. А что прикажете делать простому советскому переселенцу в свободное от работы время? А если этой работы и в помине нет, и в ближайшее время не предвидится? А если он всю жизнь пахал землю, чинил трактора, разводил животных в своей родной деревне и был там всегда на хорошем счету. И гордился этим. А приехав сюда, стал человеком третьего сорта. Здесь остается только одно, вернуться в счастливую реальность. Родина такую реальность предоставить уже не могла, поэтому народ создавал ее себе сам. Сядешь на лавочку выпьешь по 250 в хорошую погоду или по 400 не зависимо от погоды, вспомнишь, как коленвал у трактора во время посевной на ходу менял, не останавливая при этом процесс дойки свинного поголовья, и хорошо тебе станет на душе. Поет твоя душа, прекрасную песню под названием «а вот у нас в колхозе была нормальная житуха»

Лешина мама быстро сообразила, что живет теперь в цивилизованной стране, и ей совсем не обязателен кормилец для того, чтобы прокормить и воспитывать троих детей. Она собрала его вещи, выгнала на улицу и подала на развод. Это обстоятельство очень плачевно отразилось на его психическом состоянии, и у Лешиного папы крыша поехала окончательно. Он переселился в общежитие, пил по-прежнему много и затаил сильную обиду на судьбу горькую, и на жену стерву. Ему позволялось видеть детей один раз в две

недели, при этом во время контакта с ними должен был присутствовать социальный работник. Жена объяснила суду, что была неоднократно избиваема мужем, поэтому не желает иметь с ним контакта наедине. Муж же, в свою очередь, несколько раз успешно являлся к жене вне контактов с детьми, подкарауливал ее на улице, и сообщая ей, что она тварь и проститутка, которая ему изменяет с несколькими мужиками одновременно, и к тому же снимается в порнофильмах, которые, по его словам, отправляются контрабандой в Россию и Казахстан.

«Что гадина, позорить меня будешь, перед родственниками», спрашивал он и бил. На этом уж она решила поставить точку, пошла, сняла побои, и обратилась в полицию за защитой. Папу арестовали, посадили под замок, до выяснения обстоятельств. Так как подобного рода дебоши происходили уже не в первый раз, и состояние его психического здоровья показалось дежурному судье очень странным – он был бледен, агрессивен, не мог следовать нити разговора, и все время повторял, что бил он свою бывшую, потому что она проститутка, и позорит его на весь мир – суд назначил до судебного разбирательства поместить его в клинику для душевнобольных и назначить экспертизу. Психиатр, которого позвали для составления экспертного заключения, узнал от Лешиного папы, что жена его, проститутка, она снимается в порнофильмах, и спит там со множеством мужчин. Кроме этого, он говорил, что обладает абсолютно неопровержимыми доказательствами своим словам.

– Не могли бы вы ознакомить и меня с этими доказательствами – задавал вопросы эксперт,

– Конечно могу, отвечал Лешин папа – состояние его в этот момент значительно улучшилось, и выглядеть он стал спокойнее и вменяемей, потому что был напичкан всевозможными лекарствами, которые помогли ему немного потерять прежнее беспокойство – вы проверьте, у меня же есть все! И это все – документально подтверждено!

– Ну а как бы я мог посмотреть эти документы, на которые вы любезно ссылаетесь- не отставал доктор.

– Проверьте! Пойдите к ее лечащему врачу, и пусть он вам покажет историю ее болезни, и вы увидите, что ее не так давно оперировали, кроме этого шрам у нее остался на животе, после операции.

Он рассказывал эту историю каждый раз с налетом таинственности, и пытался при этом как-то настороженно оглянуться, не подсматривает ли кто-нибудь за ним. Потому что страшно боялся мести порнографической мафии, которая, по его мнению, готова была всеми силами защищать свою главную актрису, параллельно являющуюся его женой.

– Прекрасно – говорил психиатр – ну а как же, все-таки, факт ее операции доказывает ее причастность к проституции и порнографическому бизнесу, согласно вашему утверждению несколько минут назад.

Доктор же в свою очередь делал каждый раз вид, что верит каждому слову, и поддерживая подбородок рукой, на манер Фрейда, просил у пациента, подробно описать ему всю порнографическую сущность его жены.

– Да вы что доктор, не понимаете – возмущался обследуемый, ему даже обидно становилось, что к нему подослали такого бестолкового психиатра – Это же она мужской спермы обглоталась на съемках, ей кишки-то и скрутило. Вот она и попала в больницу. И, кроме того, как-то, когда мы помирились, я стоял в ванной, она туда зашла, увидела меня голым и пыталась сделать мне…. Тут он заминался и краснел, как и во всякий прочий раз,

когда ему приходилось повторять эти доводы.

– Так, и что же она пыталась вам сделать, – заинтересованно спрашивал доктор

– Ну пыталась мой член в рот взять – проговаривал он тихо и очень густо краснел.

– Интересно, и что же, вы отказались?

– Конечно отказался, я не какой-нибудь там такой – умозаключал обследуемый- не лизунчик какой-нибудь и вообще, вот вам и доказательства, разве ж нормальная баба такое будет делать?

Некоторые доводы психиатра о том, что это в принципе достаточно распространенная практика занятия сексом в сегодняшнем мире, не привели двух собеседников к общему консенсусу, и папе Леши был поставлен диагноз, с которым прямо из зала суда он отправился в лечебницу. Уж не знаю зачем, может для того, чтобы ему там объяснили сексуальные практики 20 века…

Здесь можно было бы сказать, что ему повезло, что он не загремел в тюрьму за нанесение телесных повреждений. Но, во-первых, в честь первой судимости ему дали бы максимум условный срок, а во-вторых, даже если бы он и сел, его бы выпустили через какие-то смешные полгода. А вот из психбольницы выпускают только после того, как врач дает заключение, что больной здоров и можно быть уверенным, что ничего подобного тому, что являлось причиной его там пребывания больше не повториться. А таких результатов можно было ждать долгие годы.

Однако, своих позиций Лешин папа сдавать не хотел и не смотря на успокоительные медикаменты и терапевтические усилия приписанного психиатра, по-прежнему стоял на своем и требовал, чтобы из желудка жены взяли пробу, утверждая, что там обязательно найдут сперму. Сколько ему довелось пробыть в больнице, история умалчивает и Леша этого не знает, потому что уже перестал интересоваться судьбой папы.

Сам Леша начал свою карьеру скромно и получил свою первую судимость в Германии за нанесение материального ущерба госимуществу. На суде двое полицейских показали, что проезжая на патрульной машине заметили молодого человека, которого они однозначно признают в лице обвиняемого, как тот наносил краской на стене здания по улице такой-то с таким-то номером большого размера буквы «Х» и «У». И в тот момент, как вредитель собирался продолжать пачкать чужое имущество он и был остановлен и задержан. Вот уж не знаю, что подумали полицейские про парня в спортивных штанах, почти не говорящего по-немецки, выписывающего на стене буквы «икс» и «игрек». Может, решили, что молодой человек, как раз хотел написать математическую формулу. Или название музыкального инструмента – «Xylophon». Здесь все участники процесса остались при своих догадках.

Дальше, когда его послали на курсы изучения немецкого языка… Вообще, нужно сказать, что эмигрантов часто и охотно куда-то посылают, на курсы языка, повышения квалификации, на всевозможные бесплатные и платные практики – приукрашая, таким образом, статистику по безработице и отгоняя их с глаз долой из очередей в кабинеты бирж труда. Там он познакомился с такими же как он чудными ребятами из казахских и поволжских деревень, которые тоже с трудом могли разглядеть бриллиантовые перспективы будущего на исторической родине. Зато от пособия, выплачиваемого за посещение всевозможных курсов, оставалось пару копеек в кармане, и свободное время имелось у каждого из них в неограниченном количестве. Сначала они добропорядочно подражали своим отцам, и пили пиво, водку и другие прохладительные напитки, дабы протиснуться обратно в тот смысл жизни от которого они так благополучно сбежали из Советского Союза. Ходили на дискотеки, устраивали там драки – что напоминало им времяпрепровождение в родных сельских клубах на выходных, когда в один центральный клуб собиралась молодежь из различных сел и била друг другу морду под музыку Песняров. Не потому, что они не любили друг друга, а потому, что им просто было нечего делать. Та же картина занятости свободного времени наблюдалась и здесь. Местные немцы, однако, не знали, что бьют их, забирают у них кошельки сигареты, часы, мобильные телефоны эти странные, говорившие громко и на иностранном языке парни не со зла, а потому, что они так привыкли отдыхать и наслаждаться жизнью. Местную молодежь это огорчало, и они, как и полагается добропорядочным европейским мальчикам и девочкам шли в полицию. Полиция в свою очередь, если находила виновных, отдавала их под суд. На суде чаще всего русскоговорящим мальчикам выносили мягкие приговоры. Адвокаты объясняли судьям, что их подзащитные жили в Советском Союзе очень плохо, их там избивали дома отцы, поэтому они не виноваты, что у них самих руки не перестают чесаться. Дальнейшее развитие событий не заставило себя долго ждать. Невероятное количество свободного времени, неумение его с толком применить, жажда легкой наживы и привлекательность денежных единиц, на которые можно было купить здесь значительно больше, чем в сельмаге родной деревни, сделали свое дело. Леша познакомился на дискотеке с ребятами, которые хорошо одевались, ездили на машинах, позволяли себе спиртные напитки прямо на дискотеке. Здесь нужно заметить, что основная часть Лешиных друзей покупали спиртное в преддверии похода на гулянку, и выпивали его из пластмассовых стаканчиков непосредственно перед дверями заведения. Ребята предложили оттянуться и сунули в руки шприц. Леша не смог отказать крутым товарищам и в первый же вечер знакомства вколол себе содержимое шприца в вену. Карьера развивалась стремительно… он начал ездить на закупки, потихоньку продавать, и себя при этом не забывать. Ему нравилась такая жизнь – крутая тусовка, доступная наркота и пару копеек в кармане, которые перепадали ему при перепродаже. Вот так он попался во второй раз. Всю группу молодых людей приняли на перевозке, товара из Голландии. Леша был в группе недавно, проходил по подобной статье впервые, и имел неадекватного родителя в психушке, за что и был приговорен к условному сроку. Кроме этого, он дал чистосердечные показания, что и послужило причиной санаторного отдыха его подельников. После этого брать героин стало негде, поэтому он прибился к нашему предприятию, по добыче дорогих аксессуаров дешевым способом.