Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин

– Н-н-нет! – с дрожащей челюстью вдруг протянул он. – Этот стих не для ваших ушей! – в его голосе полном испуга звучало предостережение.

Упираясь руками о курпачу, Рахмон потянул спину назад. Встав с места, он ушёл в сторону посевного поля. Мотая головой, старик что-то бубнил себе под нос.

Рашид с укором взглянул на Хуршеда, но тот лишь насмешливо ухмыльнулся, переглядываясь с друзьями. Рабочие уже привыкли к таким заскокам Рахмона, но были не против в очередной раз посмеяться над ним. Рашид не одобрял этого, но в их время юноши редко прислушиваются к взрослым. Словно не замечая старосту, Хуршед пригубил флейту и, коротко заиграв, снова опустил её и с новым озорным взглядом посмотрел на Азима.

– Может, ты нам споёшь, Азим? У тебя чудный тембр…

– Вам бы лишь песни да пляски, – отрезал Рашид. Поели? Давайте-ка за работу! Живо! Пока жир не застыл у вас в крови. Земля сама не вспашется, – заключил староста.

Недоев свою же стряпню, Рашид сложил руки лодочкой (сведя вместе только пальцы), прошептал благодарственную молитву за трапезу и, встав, последовал за своим старым другом.

Рабочие последовали его примеру: обведя руками вокруг лица после молитвы, они начали вставать из-за скатерти. Дежурные убрали грязную посуду, курпачи и саму скатерть. Дамир был из их числа: сегодня была его очередь мыть всю посуду. При этом ему содействовал Азим.

– Тебе необязательно помогать мне. Я здесь быстро управлюсь. Скажи, что нужно и мы с ребятами быстро наполним твою повозку. А пока, можешь поучиться у Рашид-ака руководить рабочими, – за тонкой улыбкой Дамира скрывался намёк на то, что Азим скоро может стать их начальником вместо своего отца.

– Если сегодня всё будут делать за меня, кем же я стану завтра? – задумчиво спросил Азим, вытирая помытую посуду.

– Нашим начальником, – с улыбкой ответил Дамир, однако в его голоса прозвучала толика зависти. Он не был из богатой семьи, и его отец не занимался тем, что можно было бы унаследовать.

– Начальником, который ни разу не брал лопату в руки? – возразил Азим.

Дамир молча помотал головой. Скромная улыбка говорила о его восхищении Азимом.

– Я знаю многих ребят, которые на твоём месте сидели бы сложа руки, ожидая всё готовенькое. Возьмём Аюба, например, – Дамир вспомнил их общего друга. – Его отец один из знаменитых плотников Ангурана, а сам он и понятия не имеет что такое рубанок или стамеска. Аюб ни разу не помог своему отцу, зато он мастер тратить его деньги… Ты видел его новую лошадь?

– Нет, – Азим коротко покачал головой.

В это время на поле подоспели и остальные рабочие Аъзама – те, которые предпочитали завтракать дома. Посевные поля Аъзама находятся в двух милах от города, занимая сотни гектаров. Потому, его рабочие, живущие на южных улицах Ангурана, приходят уже в рабочей одежде и сразу приступают за дело, не теряя времени – нужно собирать весенний урожай.

Две трети полей по косой разделял ручей, бравший истоки из-под земли и протекающий на восток до Гулоба. Вдоль её узкого русла на большом расстоянии друг от друга росли тутовники с большими чёрными ягодами. Эти немногочисленные деревья издавна служат для разделения поля на отдельные участки под определенные виды сельскохозяйственных культур и сезонной посадки.

Разложив чистую посуду на полках под столом, Азим с Дамиром вернулись к ручью. Наполнив вёдра, они стали поить лошадей.

– У тебя скоро день рождение. Насколько я знаю, твой дядя уже давно обещает подарить тебе лошадь, – заметил Дамир.

– Да…

– Ты уже выбрал себе? – поинтересовался Дамир. – Ты всегда приезжаешь сюда на рабочих лошадях с повозкой.

– Я приезжаю сюда поработать, потому пользуюсь этими лошадьми, – Азим погладил одну из лошадей, которые были запряжены в его повозку.

– Скромности тебе не занимать, – ухмыльнулся Дамир, и они направились в склад для инструментов. Дамир вошёл внутрь с вёдрами и вышел оттуда с лопатой. – Что ж, раз хочешь работать, вот тебе лопата, – он вручил её в грудь Азиму. – Смотри у меня, – он шутливо пригрозил пальцем Азиму. – Работай усердно!

* * *

«Брачный союз – важный и ответственный шаг в жизни каждого человека. Прежде, чем сделать этот шаг, нужно осознать важность и принять ответственность. Если же женишься ради своего удовлетворения и удовольствия, место твоё в темнице».

Хранители знаний: «Мемуары султана Зухура»

Первые лучи солнца, робко выглядывающие далеко из-за восточного горизонта, предзнаменовали начало седьмого ордибехешта три тысячи сто двадцать второго года Эпохи человека. Этот день один из важнейших в семье Аъзама, ибо восемнадцать лет назад его жена дала жизнь прекрасному синеглазому малышу, которого назвали Азим ибн Аъзам.

В Ахорруне восемнадцатые именины являются многозначительным событием в жизни любого человека. Люди созывают всю свою родню, а в Фалиде празднуют три дня. Хотя Аъзам и не собирался праздновать именины своего старшего сына три дня, гостей он позвал много. Поэтому, чтобы принять их как подобает, приготовления начались за долго да рассвета. Аъзам попросил Рашида помочь. Разумеется, не для того, чтобы тот состряпал свою стряпню, которая так предпочитаема рабочими. Рашид умелый повар ещё многих других блюд, а особенно хорошо у него получается плов с желтым изюмом и долмой. Как раз его Рашид и готовил на заднем дворе Аъзама.

Рашиду помогал Рауф и заодно учился. Кроме занятия борьбой, Рауфу также нравилось готовить. Он часто помогает своей матери, а в такие события как этот, не отходит от повара. Рауф считает это дело своего рода искусством.

А ведь так оно и есть!

Азим тоже был на заднем дворе. Он помогал накрывать скатерть на топчане, своим присутствием смущая двоюродных племянниц своей матери. Они пришли помогать, да себя показать. Каждый раз застенчиво поглядывая на именинника, они тихо хихикали и о чем-то перешептывались между собой. Сестер, которые и друг к другу приходятся двоюродными, зовут Шахло⁸ и Шабнам. Они краснели еще гуще, стоило Азиму попросить их подать пиалы.

Азим положил пиалы в двух углах скатерти по диагонали, и попросил подать салфетки. Однако его просьба осталась без ответа. Он повернулся в их сторону и удивился тому, что его двоюродные сестры вдруг побежали в сторону дома, когда к ним подошла тётушка.

– Сынок, милый, – Зарина улыбнулась девушкам вслед, – тебе необязательно работать в свои именины.

Азим скромно ухмыльнулся и посмотрел матери в глаза.

– Вы же знаете, что я не люблю бездельничать, когда остальные работают.

– Тогда иди к воротам и встречай гостей с отцом. Они скоро начнут подходить. Дальше я сама, – Зарина похлопала сына по плечу и заняла его место.

Азим послушался и пошел к парадному двору. Проходя мимо большого казана (диаметром в две руки) на подказаннике, он глубоко вкусил запах уже готового плова.

– М-м-м… пахнет изумительно! – похвалил Азим.

– Ради тебя старался, – Рашид благодарно кивнул. – Рауф, сходи за тарелками, – он послал своего помощника за старшим братом.

На лужайке перед домом также шли приготовления на утренний плов в честь дня рождения Азима, которыми руководил сам Аъзам. Ему помогали племянники – сыновья его старшего брата, Адхама. Они расставили невысокие столы на съёмных козлах и длинные скамьи на троих. На столы, украшенные резьбой и обработанные маслом, не стелили скатерть. Ребята также накрывали на стол, приносили разные лепешки, салаты, угощения и напитки. Им помогала их младшая сестра, девятилетняя Рухшона.

Все уже было почти готово. Оставалось лишь прийти гостям, которых ждали к двум соям утра (т.е. к четырём часам до полудня). Однако первый гость появился чуть раньше. Аъзам заметил подъезжающего брата и открыл для него часть ворот, чтобы тот заехал во двор со своей лошадью.

– Доброе утро, Аъзам! – спешившись за воротами, Адхам пожал руку брату и похлопал его по плечу. – Поздравляю! Сегодня твой сын вступает во взрослую жизнь.

– Спасибо, – Аъзам обнял брата, а отпустив его, с намёком спросил, – Новая лошадь?

– Да, – усмехнулся Адхам. – Мои ноги уже не могут нести моё тучное тело, – с самоиронией добавил Адхам.

– Не переживай, – Аъзам с улыбкой положил руку на плечо брата. – Твоё пузо почти незаметно.

Адхам негромко захихикал и, заметив подходящего Азима, пошёл к нему навстречу и крепко обнял племянника.

– Иди сюда, мой дорогой! С днём рождения! – поздравил Адхам, сильнее сжимая объятия.

У него почти одинаковый рост с братом, но в отличие от хорошо сложенного Аъзама у Адхама упитанное, округлое телосложение. Азим же был чуть выше них, но худее обоих, потому в крепких объятиях дяди он издал негромкий хрип.

– Дядя, вы меня раздавите-е…

– Всё такой же хилый? – пошутил Адхам и отпустил племянника.

Азим с улыбкой пожал плечами и бросил взгляд на бурую кобылу с черной гривой и хвостом.

– Знаю, знаю… Я с детства обещал подарить тебе лошадь на восемнадцатые именины, и я сдержу своё слово, – заверил Адхам. – Но не эту кобылу. Дай мне ещё немного времени, я пока не получил согласия…

– Согласия? – в недоумении переспросил Аъзам.

Адхам с притворным укором посмотрел на брата и покачал головой.

– Всё тебе расскажи… Ладно, где у вас тут плов накладывают? Я проголодался, пока ехал сюда.

От слов брата Аъзам усмехнулся и подколол его.

– Да, с лошадью на спине.

Расхохотавшись, братья пошли к Рашиду, а Азим остался встречать гостей, которые тоже начали подходить. В основном, это были друзья, сотрудники и рабочие Аъзама и немногие друзья Азима. Каждый поздравлял Азима с торжеством и желал долгих лет и многих благ. Азим же, прижав правую руку к сердцу, скромно кивал головой в благодарность.

Гости начали рассаживаться по столам, а Хабиб⁹, старший сын Адхама, пошёл за дом уведомить повара начать накладывать плов. Рашид же встал возле казана, опустил взгляд на плов, сложил руки лодочкой перед собой и негромко прошептал молитву.

– Пусть Всевышний воздаст благом за эти блага и подарит долгую жизнь Азиму ибн Аъзаму, аминь.

Обведя руками вокруг лица, Рашид в правую руку взял шумовку, в левую взял керамическую синюю тарелку с белым узором, поданную Рауфом, и начал накладывать плов.

– Есть какие-то пожелания? – повар обратился к Хабибу. – Кому-то побольше моркови или масла?

– Нет, – неуверенно ответил Хабиб, забыв спросить гостей.

– Да, – вслед за двоюродным братом ответил Азим. – Четыре масляных порций, пять преимущественно морковных порций и три с меньшим количеством мяса.

– Хорошо, улыбнулся Рашид и начал накладывать, а Рауф отдавал тарелки братьям по две тарелки каждому.

Первые порции, каждая на двоих, ушли согласно пожеланиям гостей, однако долму повар клал всем одинаково – по пять штук на тарелку. Возвращаясь, юноши передавали повару пожелания новых гостей, которых встречал Азим, или просили добавки. Одну порцию добавки Адиб, младший сын Адхама, отнёс своему отцу.

Гости приходили и уходили в течение двух часов. Хабиб и Адиб подавали им плов, убирали пустые тарелки со столов и относили их в дом, а оттуда приносили чай и чистые пиалы.

Гости ели, пили и одновременно разговаривали, шутили и смеялись. Дамир и Хуршед сидели за одним столом. Поев плов, Хуршед достал свою флейту и заиграл весёлую мелодию. Перед этим он успел съязвить, спросив, где Рахмон-ака, чтобы он спел что-нибудь в честь именинника. Однако старика среди гостей не было.

Услышав звучание знакомой флейты, Рашид вышел к гостям с тарелкой плова в правой руке и позвал к себе Азима.

– Садись, поешь со мной, – предложил Рашид Азиму, и они сели рядом с Дамиром и Хуршедом.

Гости за столом похвалили Рашида за вкусный плов, а Хуршед в очередной раз подколол повара.

– Этот чудесный плов, конечно, не сравнится с вашей стряпнёй, но прошу вас, больше не готовьте её.

Разделяя юмор Хуршеда, некоторые гости негромко засмеялись. Рашид же кивнул с улыбкой и оглядел гостей в поисках своего старого друга.

– А Рахмон не пришёл с вами?

– Нет, – ответил Дамир. – Я уже несколько дней не видел Рахмон-ака, – юноша жил на одной улице со стариком, и они часто вместе приходили на работу.

– Я тоже его давно не видел, – добавил Хуршед.

– И я, – тихо проговорил Рашид, опустив задумчивый взгляд на тарелку.

– А вы его пригласили? – осведомился Азим. Он тоже гадал, почему не пришёл Рахмон-ака.

– Я был занят всю неделю и не смог навестить Рахмона, – сказал Рашид и вопросительно посмотрел на Дамира с Хуршедом.

– Может, он приболел? – предположил Хуршед, а Дамир пожал плечами.

– Надо будет наведаться к нему, – заключил Рашид и начал есть плов.

– А Идрис? – спросил Азим.

– Он уехал в Эрод, – сообщил Дамир, озадаченным голосом. – Мне кажется, он поехал через Арруж. Он торопился, и не хотел терять время, держа путь через Виндол.

– Дальше он поедет через пустыню Эрг? – уточнил Азим. – Рахмон-ака говорил же ему не ехать восточной дорогой.

Дамир пожал плечами, коротко разведя руками…

Казан опустел до последней крупинки риса. Гости разошлись, ещё раз перед уходом поздравляя Азима и желая ему долгих лет, достатка, красивой жены и побольше детишек. Именинник пожимал им руки, благодаря за пожелания.

Ни один гость не вручил ему подарка. Так уж заведено. В Ахоруне на восемнадцатые именины не дарят подарков, ибо этот день знаменовался днем перехода во взрослую жизнь. И имениннику, будь то юноша или девушка, давался выбор – выбор дальнейшей жизни. Кем захочет стать и чем займется? И, чтобы выбор был сделан правильно, родители на протяжении семнадцатилетия своего ребенка наставляют, обучают, а некоторые даже и подталкивают к определенному выбору, но не Аъзам с Зариной. В течение года они размышляли над тем, какой подарок сделать старшему сыну, и недавно оба пришли к одному решению, которое огласят этим вечером…

Девушки убрали со столов грязную посуду, а юноши убрали столы и скамьи, и унесли их в склад рядом с амбаром слева от дома.

В полдень начали приходить родственники. Для них накрыли в большой гостиной, а не во дворе. Одной из первых была двоюродная тетушка Зарины Рукия¹⁰. Родственников у Азима было немного, точнее осталось немного. Злосчастная Зелёная хворь, неожиданно охватившая весь султанат шестнадцать лет назад, унесла с собой множество жизней, включая родственников Азима, среди них были и мать Шабнам и отец Шахло, которые приходились двоюродным братом и сестрой Рукие. Бабушка и дедушка Азима с отцовской линии также слегли от этой хвори.

Ну… не будем больше о смерти в день рождение.

К двум часам по полудню подошли все родственники. Плов им не стали подавать – утренний плов не подают к обеду. К этому времени Рашид успел приготовить своё второе изысканное блюдо: кэбаб из нежного телячьего мяса. Аъзам с Рашидом зарезали этого теленка утром на рассвете, принеся его в жертву в честь своего старшего сына. Кэбаб также состоял из картошки, нарезанной дугообразными ломтиками, лимоном и был приправлен зеленью.

Кроме тётушки Рукии, со стороны Зарины пришли её брат Таир, две родные тёти – Наргис и Зумрад, их дети и их общая бабушка, Ханифа¹¹. Ей исполнилось восемьдесят шесть лет два месяца назад, и она самая старая в их роду, даже единственная из того поколения чуть ли не во всём Ахоруне.

Остальных забрал возраст или Зеленая хворь.

Со стороны отца, кроме Адхама и его детей, пришли и другие братья и сестры Аъзама, конечно, двоюродные. После трагедии, потрясшей весь султанат и принесшей столько горя, оставшиеся родственники старались держаться вместе, и часто ходили друг к другу в гости, несмотря праздник это или нет.

Кэбаб подан и съеден, а его повар удостоен всевозможных похвал. После долгой и утомительной дороги сытые родственнички начали вспоминать и про свои восемнадцатые именины, поучая и советуя Азиму и тем, кому этот день еще предстоит.

Дядя Таир любил играть на дутаре, и, пользуясь случаем, захватил его с собой. Помолившись все вместе после еды, Таир пошёл за своим двухструнным музыкальным инструментом, который оставил в прихожей, и позвал всех во двор. Заиграв веселую мелодию, Таир начал подпевать. Женщины начали танцевать под рифму музыки, а мужчины ритмично хлопали в ладоши. Аъзам и Адхам танцевали со своими жёнами, а вскоре за руки затащили робкого Азима в свой круг. Если его отец, мать, дядя и невестка танцевали хорошо, сам он в этом деле был ужасен и двигался хуже веток, качающихся под дуновением ветра. Когда танцующие сменились, Рашид отвел именинника в сторону и тихо сказал в шутку:

– Все желали тебе долгой жизни, богатства, а я желаю тебе научиться танцевать. Поверь мне, курицы пляшут и то лучше, чем ты.

Они громко рассмеялись и Рашид дал пару уроков по базовым движениям национального танца ахорунцев.

Именинное веселье длилось до самого заката. Когда же солнце начало опускаться за горизонт, меняя свой окрас, оно окрашивало безоблачное небо оранжевым и пурпурными тонами. Настала пора родительских заявлений. Аъзам и Зарина объявили, что приготовили Азиму своего рода подарок и хотели, чтобы все присутствовали, когда они огласят своё решение. Однако близилась ночь и нужно возвращаться домой. Потому не все пожелали остаться и попросили бабашку Ханифу благословить именинника и их дорогу домой.

Ханифа согласно кивнула, но позвала всех зайти внутрь.

– Негоже молится на улице во время заката. Солнце ненароком унесет с собой дуа и жди беды.

Да, пожилые люди в Ахорруне иногда подаются суевериям. Для кого-то они лишь бабушкины слова, а кто-то считает, что у них есть правдивая основа. Кто знает?

Все вернулись в гостиную и сели на свои места, скрестив ноги под собой. Шабнам и Шахло, которые предварительно убрали грязную и опустевшую посуду, налили всем по чашке виноградного шербета. Те, кто собирался уходить, залпом выпили шербет и выжидательно смотрели, пока бабушка Ханифа короткими глотками опустошит свою пиалу.

Наконец, она положила пиалу на скатерть и воздела руки перед собой, сложив ладони лодочкой для молитвы благословения. За ней повторили остальные, и Ханифа негромко начала:

– Всевышний, благодарим вас за жизнь, дарованную нам и за блага, которые мы имеем. Благодарим за эту трапезу, радость и веселье, что мы делили в этот прекрасный день. Мы скромно просим вас простить наши грехи и опустить грехи нашим усопшим и воздать им нашу память о них. Всевышний, благословите путь домой моим детям, и пусть под вашим покровом жизнь Азима, моего внука, будет счастливой и плодотворной. Аминь.

Ханифа и все другие, хором повторившие за ней «аминь», руками обвели лицо и вместе встали с места. Азим с родителями проводил уходящих родственников до ворот, где те извинялись за то, что не могут остаться, и ещё поздравляли именинника.

– Пока, Азим, – Рашид подошёл сзади и обнял юношу за плечо. – Чтобы тебе ни сказали твои родители этим вечером, я желаю тебе удачи во взрослой жизни, – Рашид похлопал Азима по плечу и направился к выходу.

– Спасибо, – проговорил Азим, вопросительно глядя в спину Рашиду.

– Вы уходите? – вместо сына в недоумении спросил Аъзам. – Я хочу, чтобы вы остались.

– Я бы с радостью остался, но я хочу проведать Рахмона, пока не стемнело, – в его голосе слышалось волнение за старого друга.

– Хорошо, – неохотно согласился Аъзам и достал из-за пазухи своего тёмно-синего полосатого шёлкового халата небольшой мешочек с золотыми монетами и протянул его Рашиду.

– Нет, нет! – Рашид отказался принимать плату. – Считайте это моим подарком.

– А это – мой подарок вам, Рашид-ака, – Аъзам настойчиво взял правую руку Рашида и положил на неё мешочек с монетами. – Большое вам спасибо. Праздник удался благодаря вам.

Рашид кивнул с улыбкой, пожал на прощание руку Аъзаму и Азиму, с почтением кивнул Зарине и вышел за ворота.

Из гостей остались бабушка Ханифа, которая попрощалась со всеми из веранды, Адхам со своими детьми, тетушка Рукия с племянницами и двоюродные братья Аъзама – Сухроб¹² и Сорбон. Их ожидало продолжение торжества. Они поднялись на гостиную-террасу на втором этаже и расположились на большом топчане слева. Эту террасу ограждали деревянные перила с ажурной решёткой высотой в один газ, а семь резных колонн служили опорой для деревянной кровли. В середине ниш потолка висели семь стеклянных масляных ламп прямоугольной формы, а на колоннах с внутренней стороны на специальных выступах стояли округлые стеклянные масляные лампы. Хабиб зажёг их все, пока сёстры накрывали на низкий стол, что стоял посередине топчана. Вокруг стола Адиб и Рауф заранее постелили зелёные курпачи с золотистым узором виноградной лозы.

Во главе стола посадили Азима, напомнив ему о том, что в день рождение это место принадлежит имениннику. Справа от юноши сидела бабушка, а слева дядя Адхам. Аъзам сидел рядом с братом, а Зарина с племянницами была на кухне. На ужин она сварила «хом-шурбо» с нутом – легкий суп, сваренный из цельных овощей, мяса и заранее намоченного гороха. Пока Шабнам и Шахло относили белые керамические миски с золотистой каймой и узором виноградной грозди с внешней стороны, Рухшона помогала невестке нарезать зелень и овощи.

Сёстры вставали рядом с топчаном, а Адиб с Рауфом брали миски с подносов и раздавали. Посмотрев на свою миску с супом, Адхам вдохнул его ароматный пар и обратился к Шабнам:

– Хом-шурбо вкуснее идет с остреньким перцем. Принеси мне пару штук.

– И мне, – одним голосом добавили Сухроб и Сорбон.

Вскоре на подносе вместе с супом Шабнам принесла тарелочку с горсткой зелёных перцев с красными пятнами, которые сразу же разошлись по рукам мужской половины. Даже Рауф, любитель сладкого, решил попробовать остренький суп.

Кроме того, на подносе Шабнам и Шахло принесли тарелки с мелконарезанной зеленью – кто хочет, тот посыплет себе в миску. Они также принесли салаты из овощей, разведенную водой чакку, чай – зеленый и черный с лимоном, а сладкое оставили на десерт.

На столе также стояли две, высотой в полторы пяди, керамические лампы, изящно выполненные в круглой выпуклой форме с крышкой-куполом для замены свечи и искусно раскрашенные с превалирующим коричневым цветом. Из множества овальных и круглых отверстий свет пробивался наружу, освещая скатерть. Горчично-жёлтые свечи издавали благоухающий аромат, вызывая аппетит.

Вид с террасы открывался на запад, где солнце утонуло за горизонтом и темнеющее небо мало-помалу усыпало звездами. Они ритмично мерцали под лёгкое дуновение ветра, и с новым тактом в небе появлялись всё больше и больше звёзд.

После ужина Азим спустился с кузинами, которые убрали со стола грязную посуду, вниз за именинным фруктовым пирогом. Когда он вернулся, вкушая запах горячего и скорее всего очень вкусного пирога, его встретили с улыбкой. Азим встал, изумленно склонив голову. За их улыбками скрывается некая договоренность, понял он.

– Подозрительные у вас лица, – заметил Азим с лёгкой кривой улыбкой. – Вы что-то скрываете?

– Сынок, – обратился к нему отец, – проходи на своё место. Нам пора огласить наше решение относительно твоего вступления во взрослую жизнь.

Азим удивлённо поднял брови. В его глазах была озадаченность, но улыбка не сходила с лица.

– «Наше решение?» – задумался он.

Шахло приняла у него пирог и положила на середину стола между лампами. Именинник же сел во главе стола.

Аъзам прочистил горло, чтобы привлечь к себе внимание, хотя все и так уже на него смотрели, и начал:

– Сын мой, сегодня тебе исполнилось восемнадцать лет. По нашим обычаям с завтрашнего дня ты взрослый человек и волен делать, что душе угодно. Однако я хотел бы предложить тебе конкретный выбор. Как всякий отец я тоже хочу гордиться своими детьми… Я горжусь тобой, – поправил он, посмотрев на Азима, и продолжил. – Я хочу, чтобы ты был рядом со мной на рынке. Я хочу обучить тебя торговому делу, и ты сможешь помогать мне не на поле, а на рынках Ангурана. Со временем ты сможешь заменить меня в Торговом совете Ангурана, дабы я смог вести дела в других городах султаната и, если Всевышний соблаговолит, налаживать торговые связи за пределами Ахоруна. Может, ты уже принял для себя решение, но я буду очень рад, если ты пойдешь ко мне… Чтобы ты ни выбрал сынок, я желаю тебе только успехов, – Аъзам многозначительно кивнул и посмотрел на жену, которая села напротив него.

Хоть для Азима это и не было неожиданностью, ведь он догадывался, что отец предложит нечто подобное, он все же очень обрадовался услышанному.

– Конечно, отец! – бодро заявил Азим. – Я с радостью принимаю ваше предложение. Я буду усердно запоминать все, чему вы меня научите, и обещаю не подвести вас, – Азим приставил руку к сердцу.

Двоюродные братья Аъзама в один голос похвалили его за такой подарок сыну. Адхам же одобрительно похлопал его по плечу.

– Это правильно, брат мой, – серьезно произнес он и повернулся к Азиму. – И ты молодец, что не отказал, – он многозначительно подмигнул племяннику. – Ты смышлёный юноша. Схватываешь на лету. Я уверен, Аъзам, – он перевел взгляд на брата, – все мы будем гордиться Азимом.

Довольное выражение заняло все лицо Азима. В этот момент он гордился собой, однако его глаза выдавали озадаченность. Всё внимание сейчас было приковано к нему, а Шахло и Шабнам и вовсе не отрывали глаза от юноши. Под натиском их взгляда Азим слегка насупил брови и опустил задумчивый взгляд.

– «Это и есть их общее решение или…»

– А теперь, сынок, выслушай и меня, – своими слова Зарина прервала мысли юноши.

Не только Азим, но и все посмотрели на Зарину, а тётушка Рукия вожделенно прикрыла глаза. Её самодовольный вид выдавал, что она что-то знает и находиться в ожидании, когда же дочь её старшей двоюродной сестры произнесет это вслух.

– Азим, я очень рада, что ты будешь работать с отцом. Но продолжение отцовского дела не единственное, что может перенять наследник. Наследие, – подчеркнула Зарина. – Семья, вот, что также имеет большое значение в жизни. Завтра ты вступаешь во взрослую жизнь и должен думать о создании своей семьи. У нас принято родителям находить достойную пару сыну или дочери (от этих слов тётушка поправила плечи, готовясь услышать заветное). И от того, кого выберут в спутники родители, зависит вся оставшаяся жизнь их ребенка. Ведь нужно учитывать характер и нравы обоих. Найти достойного кандидата всегда сложно («Не томи», думала тётушка). Обычно для дочери, мужа подыскивает отец, а мать жену для сына… Я люблю тебя сынок и хочу, чтобы и ты любил свою жену, а она тебя (девушки покраснели, также пребывая в ожидании). Чтобы она была без ума от любви к тебе (девушки смутились еще больше). Я долго думала об этом и приняла решение. Твой отец дал согласие («Скажи же ты, наконец», переполнялась нетерпением тётушка). Азим, – Зарина важно посмотрела сыну в глаза, – как старшему сыну, я даю привилегию, что на мою память, не было дано никому в нашем султанате. Я даю тебе собственный выбор до двадцати одного года самому найти и выбрать невесту.

Тетушка Рукия моментально открыла глаза и вперила косой взгляд на Зарину. Её круглые карие глаза чуть ли не вылетели из глазниц – она была потрясена до негодования. А её губы приоткрылись в прямой линии. Она ожидала услышать совсем иное, как и Шахло с Шабнам. Девушки приуныли, но держались достойно, чтобы не выдать свое разочарование.

Ощутив на себе палящий взгляд тёти и, заметив реакцию племянниц, Зарина добавила с намёком:

– Порой выбор бывает очевидным. Нужно лишь хорошо присмотреться, – договаривая последнее слово, Зарина неохотно кивнула в сторону племянниц.

После чего Рукия одарила Зарину более снисходительным взглядом, при этом её глаза не выражали особого удовлетворения. Она опустила голову и коротко покачала в знак своего недовольства.

Остальные тоже были изумлены решением Зарины, однако они отнеслись к этому положительно. Дяди с восторгом смотрела на Азима и улыбались ему. Сам же юноша переваривал в голове слова матери

Бабушка Ханифа тоже этому обрадовалась. Она с одобрением смотрела своими светло-голубыми глазами, окруженными морщинами, то на Зарину, то на Азима.

– Действительно, такой чести не удостаивался никто с момента основания султаната, – обратилась она ко всем. – В ту пору, как гласит история, два дома основателей объявили о браке своих детей. С тех пор знать женится только на знати. От них это перешло народу и стало обычаем. Родители женят своих детей на дальних родственниках или самых близких им людях. Под началом своего отца ты станешь завидным женихом, – она посмотрела на Азима и добавила с утверждением. – А под стать тебе девушка, красоте которой будут завидовать все.

Заметив семя обиды после слов бабушки на лицах своих племянниц, которых она отправила помогать Зарине за пару дней до именин, а по её замыслу на смотрины – и, судя по всему, на неудавшиеся смотрины, Рукия хотела было добавить что-то в их пользу, но не успела. Азим, прочистив горло, встал с места и обвёл взглядом своих родных. Он возвысился над всеми во весь свой добрый рост, составляющий два газа. При свете ламп, что горели над топчаном, его лицо заблестело, а в синих глазах загорелась искра. Его переполняли тёплые чувства. В душе набралось столько слов благодарности, что сердце нетерпеливо колотилось в груди.

– Отец, – юноша обратился к Аъзаму с полным уважением в голосе и взгляде, –матушка, – он с улыбкой перевёл взгляд на Зарину, – одних слов будет мало, чтобы выразить вам мою признательность. Спасибо, что устроили такой праздник в мою честь. Спасибо вам, что пришли, – Азим обратился к родным и посмотрел на отца. Я придам все усилия, чтобы продвигать ваше дело…

Аъзам коротко шепнул, поправив сына:

– Нашему теперь делу.

Азим кивнул и продолжил:

– Наше дело. Обучусь всему, чему вы меня научите. Буду помогать поддерживать торговлю и ваше имя с достоинством в Ангуране.

Аъзам слегка склонил голову, приняв слова сына за согласие на его предложение.

– Матушка, – Азим снова посмотрел на мать. – Моя дорогая мама, ваши слова поразили меня. Я и думать не смел о таком, зная наши обычаи. Но я с радостью принимаю ваше решение. Может, пока я буду вести дела с отцом, я встречу суженую на рынке, а может уже встретил, – с намеком проговорил Азим. Он также заметил негодование тётушки и разочарование кузин, потому не хотел, чтобы в его день рождения кто-то расстраивался. – Такой неожиданный подарок возложил невероятную ответственность на мои плечи. И, чтобы не ошибиться, я не буду торопиться и сделаю выбор с умом.

Азим с улыбкой приставил правую руку к сердцу и сел на место, скрестив ноги под собой.

– Смотри, не затени. Не сыщешь до двадцати одного, так мы сами найдем тебе невесту, – шутливо осведомил его отец, и все дружно захохотали.

Разумеется, кроме Рукии и девушек. Рукию переполняло горькое разочарование. Она желала поскорее выдать внучатых племянниц замуж. Хоть отец Шабнам и мать Шахло были живы, поисками супругов для них занималась она. И сегодня она надеялась, что Зарина после стольких разговоров выберет одну из них. По их замыслу Зарина должна была оценить работу девушек по дому, их таланты и умения, и предложит сыну жениться на одной из них. Однако, как оказалось, Зарина уже давно замыслила этот свой план.