Kitabı oxu: «Сталин! Нет, Коба»

Şrift:

Ценой разорения Пётр сделал Россию великой державой
П. Н. Милюков

Предисловие

Это моя третья книга на исторические темы. Первая, под названием «Помню Арбат», содержит стихи, воспоминания о детских дворовых играх на Арбате и в деревне Рязанской области 50-х годов XX века, о жизни в пионерском лагере, а также исторические отступления о Брестском мире, старой Москве, парадах на Красной площади, Эдуарде Стрельцове, появлении игральных карт, лото, велосипедов и др.

Следующее издание, под названием «Помни Былое», содержит некоторые воспоминания о Москве 60-х годов XX века, но в основном посвящена событиям, связанным с именами Сталина, Жукова, Хрущёва, министра Абакумова, Лысенко, Вавилова и др. Подробно освещены некоторые эпизоды с участием Наполеона, рассказывается о воинах и незаслуженно забытых участниках Отечественных войн. Повествуется также о жизни в России перед Февральской революцией, а также после Октябрьской революции.

Данное сочинение во многом перекликается с содержанием предыдущих моих книг. Оно состоит из четырёх разделов и включает в себя некоторые воспоминания о 70-х годах XX века, но в основном посвящено малоизвестным страницам из истории нашей страны, где участвуют Иосиф Виссарионович Сталин и его современники.

Первый раздел освещает события, относящиеся к его детству, учёбе в духовном училище города Гори и духовной семинарии города Тифлиса, рассказывает об истории появления его основных псевдонимов Коба и Сталин, о первых годах после Октябрьской революции, а также роли Иосифа Виссарионовича в годы Гражданской войны.

Во втором разделе повествуется о борьбе Сталина за власть в сложные 20-е годы XX-го века со своими политическими оппонентами, главные из которых: Лев Троцкий, Лев Каменев, Григорий Зиновьев, Николай Бухарин.

Третий раздел посвящён самым трагическим эпизодам в жизни нашей страны 30-х годов: 58-я статья и закон о «трёх колосках», «голодомор», убийство Кирова, принятие конституции первого в мире Социалистического государства, появление «троек» НКВД, В эти годы не только проводились репрессии против многих политических и военных личностей в условиях зарождающихся заговоров против «сталинской» линии ВКП(б), но и ускоренно шла подготовка к будущей кровопролитной войне с фашистами.

В четвёртом разделе рассказывается о политических событиях накануне Великой Отечественной войны, а также о некоторых незаслуженно забытых военачальниках, кто внёс огромный вклад в Победу Советского Союза над врагом.

В книге много исторических подробностей, фотографий, в том числе ярких личностей той сложной эпохи. Надеюсь, книга будет интересна нашей молодёжи, особенно любителям истории, а также заинтересует многих читателей, которым нравятся позабытые факты, кто захочет разобраться в противоречивых чертах великого правителя государства.

Б. Г. Келехсаев

Раздел 1
От церковности к революционности

1.1 Детство. Юность

Родился будущий вождь народов в семье бывшего крестьянина. Его отец Виссарион (Бесо) Джугашвили, переселившись в Тифлис, работал на кожевенной фабрике. Когда предприниматель Иосиф Барамов (Барамянц) открыл в Гори сапожную мастерскую, то нанял в Тифлисе работников, среди которых оказался и Виссарион, ставший впоследствии самостоятельным сапожником. Бесо был красивым мужчиной, работящим, хорошо зарабатывал, считался видным женихом. Со временем он посватался к молодой, грамотной невесте, получившей хорошее домашнее образование в семье своих родственников в Гори. Сапожник Бесо читал по-грузински, мог по памяти цитировал фрагменты из поэмы Ш. Руставелли «Витязь в тигровой шкуре», понимал также армянский, русский, азербайджанский языки. Обвенчались молодые в мае 1874 года в Успенском соборе, сыграли пышную свадьбу, где шаферами были Яков Эгнаташвили и Михо Цихитатришвили.

Мать Иосифа, Екатерина Георгиевна Джугашвили (Кеке Геладзе) после смерти отца переехала к родственникам в Гори с матерью и двумя старшими братьями, где она прожила до свадьбы около пяти лет. Маленький Иосиф (Сосо) был в семье третьим ребенком. До него Екатерина Георгиевна родила двух сыновей, у которых крёстным отцом был Яков Георгиевич Эгнаташвили, но они умерли в младенчестве. Когда родился третий мальчик, Екатерина вспоминала слова мужа по поводу крёстного: «Рука Якова не оправдала, должны попробовать руку второго шафера». Друг их семьи Яков Эгнаташвили, к счастью, на это не обиделся.

После смерти первого ребёнка, Бесо сильно горевал, начал крепко пить, а после смерти второго сына, запил ещё больше. Выполнив очередной заказ, сапожник выпивал, даже рождение третьего сына не остановило Виссариона, его часто видели за распитием в компании дружков.

Со временем Бесо потерял заказчиков, денег стало не хватать. Екатерина Георгиевна переехала подальше от дружков-собутыльников, сняла комнату в доме священника Христофора Чарквиани, думала, может, это поможет, но всё было зря, муж и тогда не бросил пить. Екатерина хотела отдать ребенка в школу, но Виссарион противился этому, начал обучать ребенка своему ремеслу. Иосиф заболел. Очень уж свирепствовала оспа в тот год, почти в каждой семье стоял плач. Яков Эгнаташвили потерял троих детей в один день. Почти каждая семья в Гори пострадала. Маленький Иосиф переболел оспой, оставившей уродливый след на лице мальчика до конца жизни.

В период пьянства Виссариона семья жила в бедности, и Екатерина начала работать прислугой и прачкой в богатых домах. В середине 80-х годов Виссарион, оставив жену и сына в Гори, перебрался в Тифлис, где вновь стал работать на обувной фабрике. В августе 1909 года Виссариона Джугашвили, продолжавшего пить и ставшего к тому времени нищим бездомным, доставили из ночлежного дома в Михайловский госпиталь Тифлиса, где он и умер.

В 1957 году отец взял меня с собой к родственникам в Грузию, где мы посетили музей Сталина в Гори. Город Гори у меня в памяти сохранился, как небольшое село с пыльными дорогами среди гор. Музей Сталина представлял собой маленький деревянный домик на отшибе, где с трудом могли проживать три жильца, и места для сапожной мастерской с наёмными рабочими я там совсем даже не разглядел. Запомнилось мне почему-то на стене небольшое фото или изображение отца Сталина.

Виссарион Джугашвили

Родственники, живущие в Южной Осетии, говорили мне тогда, что его мать (Кеке Геладзе) – грузинка, а предки Сталина по отцовской линии – осетины, носившие когда-то фамилию – Дзугаевы, в связи с чем, они считают Иосифа Виссарионовича осетином по национальности.

Начиная с XV по XVII век, территория Грузии управлялась мусульманскими Ираном и Турцией. В XVIII веке в Закавказье появилась новая сила – христианская Российская империя.

В 1783 году Ираклий – правитель царства Картли-Кахети подписал Георгиевский трактат, по которому эти земли перешли под протекторат Российской империи, а в 1801 году территория превратилась в губернию Российской империи, оставаясь до 1917 года в составе России.

Признав свою вассальную зависимость от России, грузинское царство сохранило широкую самостоятельность, получив даже право чеканить собственные монеты. Все основные сословия грузинского царства – дворянство, духовенство и купечество – были уравнены в правах с такими же русскими сословиями. При этом все фамилии жителей губернии старались записывать на грузинский или русский лад с соответствующими окончаниями.

На территории грузинского царства всегда проживало множество народностей, образующие языковое и культурное многообразие грузинской нации. К этим народностям относятся: картлийцы, кахетинцы, сваны, мегрелы, аджарцы, имеретинцы, хевсуры и др. С некоей долей достоверности можно говорить, что грузинский язык в своей основе включает диалекты: картлийский и кахетинский.

В Грузии всегда старались показать, что жители с грузинскими фамилиями имеют преимущества перед другими народностями: при устройстве на государственную, военную службу; в торговле или во время всякого рода назначения. В итоге фамилия Дзугаев превратилась в Джугашвили, а предприниматель Барамянц стал Барамовым.

Однако вернёмся в детские годы Иосифа Виссарионовича.

Его мать и бабушка очень хотели отдать ребёнка учиться. Обе мечтали, чтобы Сосо поступил в духовное училище, при этом всегда вспоминали епископа, приезжавшего из Тбилиси, которого встречали колокольным звоном. Набожные женщины мечтали, чтобы их Сосо стал епископом. Но к этой мечте были препятствия – в духовное училище брали только тех, кто говорил по-русски, и обязательно из семей священнического сословия, к тому же, был против Виссарион.

Опять начались раздоры, а ребенку шёл уже восьмой год. Ради денег Екатерина решила стать прачкой, печь хлеб, чтобы сын учился. Виссарион обижался, возмущался, но переспорить свою решительную жену не мог.

Осуществить мечту о школе помогла семья Чарквиани, точнее Кота, старший сын священника Христофора, обучавшийся в духовном училище, да при этом учивший младших сестру и брата грамоте. Подруга Кеке, Софья Чарквиани сочувствовала Екатерине Джугашвили. Вот эта Софья и попросила Котэ: «Сынок, вместе с нашими Пета, Сона научи и Сосо грамоте, чтобы как-нибудь приняли его в школу». Взрослый мальчик Котэ не отказал, и вскоре начал удивляться способностям маленького Иосифа.

Ближе к осени Софья начала упрашивать священника Христофора: «Дорогой, похлопочи. Помоги этим людям и как-нибудь устрой мальчика в духовное училище». В то время в туда принимали только детей священников и дьяконов. Христофор на свадьбе Джугашвили пел в соборе, поддерживал дружеские отношения с сапожником Бесо – они часто выпивали вместе после выполнения обувного заказа.

Подумав, Чарквиани нашёл выход из положения. Сам написал заявление о том, чтобы сына дьякона, (дружка Бесо он представил как своего дьякона) очень способного мальчика, приняли в училище. Такое прошение помогло, ребёнка допустили к экзаменам. После успешной их сдачи Иосифа приняли сразу во второй подготовительный класс духовного училища. Екатерина с матерью были счастливы.

Сосо в духовном училище

Но Виссарион продолжал настаивать на том, чтобы мальчик помогал ему в мастерской, заявляя, что в его годы он сам был уже правой рукой своего отца. Однажды, когда Сосо учился уже второй год, Виссарион пришёл в училище и силой увёл мальчика в свою запущенную мастерскую. В ответ на это, Екатерина обратилась за помощью к соседу, уважаемому в городе Якову Эгнаташвили, имевшему влияние на Бесо, помогли также учитель Давыдов и директор училища Беляев. Долго уговаривали Виссариона, но в итоге вернули Иосифа матери, мальчик смог продолжить обучение.

Бесо считал позором, что он (хозяин в доме) отступил от своего желания сделать сына сапожником, сгоряча он решил оставить семью. Виссарион ушёл в город Тифлис, где устроился работать на кожевенной фабрике Адельханова.

Екатерина осталась одна с маленьким сыном, стало труднее жить. По-прежнему существенную помощь им оказывала семья Эгнаташвили. Его супруга Мариам очень любила семью Джугашвили, жалела маленького Сосо, часто присылала полную корзину продуктов. Хотя ни Яков, ни Мариам ни разу не попрекнули Екатерину, всё же ей не хотелось жить, как иждивенка, и она начала работать сама в чужих семьях – стирала, убиралась, готовила еду.

В церковный праздник «Крещение» 1890 года (по свидетельству учителя пения С. П. Гогличидзе) лошади фаэтона (открытая конная повозка) понесли с горки, повозка врезалась в участников церковного хора, при этом сильно пострадал Сосо. У мальчика оказалась разбита голова, колёса переехали ноги, была повреждена левая рука, которая до конца жизни полностью не разгибалась. Травмы оказались очень серьёзные, потребовалось лечение в Тифлисе. Тогда то и помог Виссарион, который увёз сына из Гори, устроил его в больницу Тифлиса.

А когда Иосиф выздоровел, отец привёл его на фабрику, где Сосо проработал несколько месяцев, и мог бы стать со временем сапожником, если бы вновь не вмешалась мать. Она проявила решительность, не слушая никаких возражений, забрала Сосо с фабрики и увезла его к себе в Гори, а там осенью Иосиф снова сел за парту.

В духовном училище Сосо усердно учился, числился в первых учениках, пел в церковном хоре, участвовал в торжественных молебнах. Со временем он начал проявлять интерес к произведениям грузинской литературы. Самое сильное впечатление на него произвела повесть Александра Казбеги «Отцеубийца». Смелый охотник по имени Коба из этого произведения боролся с несправедливостью и отомстил за друга. Коба стал одним из партийных псевдонимов Иосифа Виссарионовича. Его друзья детства вспоминали, что Сосо настаивал, чтобы все окружающие его именовали именем Коба. Он хотел походить своими делами на героя из книги.

В училище Иосиф начал сочинять стихи, научился хорошо рисовать. Принимал активное участие в церковном хоре, обладая превосходным музыкальным слухом.

Горийское духовное училище он окончил в 1894 году практически на круглые пятерки. Хотя Иосиф был уже взрослым юношей, многое в жизни за него решала мама.

Учитель С. П. Гогличидзе перешёл в 1894 году преподавать из Горийского духовного училища в Тифлисскую учительскую семинарию и предложил забрать своего ученика Сосо с собой, чтобы устроить его в эту семинарию на казённый счет. Однако Екатерина отказалась от помощи, она хотела, чтобы её любимый сын посвятил себя служению богу. В итоге Иосифа Джугашвили рекомендовали к поступлению в духовную семинарию, где за обучение пришлось платить деньги.

Иосиф Джугашвили, 1894

По свидетельству Г. В. Паркадзе, когда Сосо поступал в семинарию, «за него хлопотал историк-археолог Фёдор Жордания», который преподавал в Тифлисской православной семинарии. Кроме Ф. Жордании Иосифу содействовал также Георгий Чагунава, который занимал должность эконома в Тифлисской духовной семинарии. В конце августа Сосо успешно сдал экзамены по восьми предметам, и 2 сентября «на общих основаниях» его зачислили в семинарию.

Обучение там обходилось в 40 руб. ежегодно, при этом требовалось возмещать расходы за содержание семинаристов: проживание их в общежитии, питание и приобретение одежды. Из общих правил допускались исключения – разрешалось принимать на казённое содержание «сирот, а также из имеющих родителей тех, которые представили надлежащее удостоверение о своём недостаточном имущественном положении и которые, кроме того, оказали лучшие успехи и поведение, преимущественно из воспитанников духовного звания».

Сосо подал прошение на имя ректора семинарии, в котором просил принять его «на полу казённое содержание».

«На счастье, – вспоминал С. П. Гогличидзе, – у Кеке среди преподавателей оказались знакомые, они знали, как нуждается Кеке, сказали об этом ректору, заявив также на собрании, и Сосо был принят…». 3 сентября его зачислили в качестве полупансионера, что позволяло ему бесплатно проживать в общежитии и пользоваться столовой. При этом от Иосифа требовалось выплачивать 40 руб. в год за обучение, а также одеваться за свой счёт.

Срок обучения в семинарии составлял шесть лет, при этом преподавались не только богословские, но и общеобразовательные дисциплины. За первые четыре года обучения учащиеся проходили гимназический курс, а два последних года посвящались преимущественно освоению богословских дисциплин. Выпускник семинарии имел право поступить на любой факультет университета при условии успешной сдачи туда экзаменов.

Первый класс Иосиф окончил в основном на «хорошо», помогали незаурядные способности: блестящая память, пытливый ум, целеустремленность, упорство.

По окончании первого класса Сосо посетил редакцию газеты «Иверия», куда он принёс свои стихи. Его принял сам Илья Чавчавадзе, который направил Иосифа к секретарю редакции Григорию Федоровичу Кипшидзе. Тот отобрал пять стихотворений, и вскоре они появились на страницах газеты.

Второй класс Сосо окончил неплохо, передвинувшись по итогам года в списке класса с 8-го на 5-е место.

В годовых оценках за второй класс пятерка была лишь по церковнославянскому пению и поведению, по остальным предметам – четверки.

В архиве духовной семинарии сохранился «Журнал поведения» за 1896 год, в котором есть записи о чтении семинаристом Джугашвили «запрещенных книг», в частности, романа Виктора Гюго «93-й год».

Иосиф в семинарии, 1896

Юноша проводил много времени в книжном магазине, принадлежавшем некоему Челидзе, куда молодые люди приходили почитать современную литературу, в том числе и политическую. Сосо стал регулярно посещать частную «Дешёвую библиотеку», хотя это запрещалось семинарским уставом. Наведывался он и в букинистический магазин, но там книги были дорогие. Он читал их в самом этом магазине, благодаря своей прекрасной памяти, многое усваивал.

За чтение запрещённой в семинарии литературы Иосифа неоднократно наказывали карцером. Третий класс семинарии Сосо окончил хуже первых двух. В списке учеников он перешёл с пятого места на 16-е (из 24-х).

Инспектор семинарии Гермоген в марте 1897 года записал в «Журнале поведения», что «Джугашвили уже в 13-й раз замечен за чтением книг из "Дешёвой библиотеки”, и у него отобрана книга "Литературное развитие народных рас"».

В 1897 году Иосиф Джугашвили вступил в первую в Грузии социалистическую организацию, которую возглавляли Жордания, Чхеидзе и Церетели, позже ставшие широко известными меньшевиками. На следующий год Иосиф возглавил марксистский кружок для рабочих. К тому времени юноша уже читал труды Плеханова, работы Ленина.

В это время Сосо начал читать нелегальную литературу и посещать кружки марксистов. В августе 1898 года он стал членом социал-демократической организации.

В четвертом классе, когда ему исполнилось уже двадцать лет, он заметно охладел к учёбе в духовной семинарии, получал тройки почти по всем предметам и занял двадцатое место в списке успевающих (из 23-х).

В «Журнале» за учебный 1898–1899 годы число записей о нарушении порядка Иосифом резко увеличилось.

В октябре его наказали два раза карцером за нарушения во время церковных служб, а также один раз он получил карцер за опоздание из отпуска на три дня. В ноябре юноша получил два строгих выговора за нарушение дисциплины в семинарии. С декабря 1898 года по апрель 1899 год Иосифа два раза наказывали карцером за дисциплинарные нарушения, один раз его лишили права выхода в город, а 7 апреля (последняя запись в кондуитном журнале) он не поздоровался с преподавателем А. П. Альбовым, за что получил очередной выговор.

В последние годы учёбы в семинарии Сосо предложил арендовать комнату, где ученики собирались два раза в неделю. Там они обменивались мнениями о прочитанных книгах, спорили, делились своим пониманием о решении политических проблем.

Духовная семинария, Тифлис

Иосиф также редактировал созданный им рукописный журнал, (передавался из рук в руки участниками их кружка) где он освещал и разъяснял спорные политические вопросы.

В семинарии обучались также и свои осведомители, доносившие о запрещенных действиях учеников. В связи с этим Сосо уже тогда уделял много внимания конспирации, не спешил доверять даже ближайшим соратникам.

В статьях и речах юноши постепенно стали проявляться своеобразные речевая стилистика и манера аргументации, немного похожие стилю изложения богословских сочинений. Он часто использовал такие риторические приёмы, как неоднократное повторение особо важных мыслей.

Помимо обычных школьных дисциплин Иосиф преуспел также и в пении в составе хора. Преподаватель пения духовной семинарии Г. И. Елисабедашвили вспоминал о своём ученике Сосо: «У этого очень одарённого мальчика был приятный высокий голос – дискант. За два года он так хорошо усвоил ноты, что свободно пел по ним. Вскоре он стал иногда помогать дирижировать хором…». Приобщение к классическим произведениям русской музыки (в юности) способствовало в дальнейшем пониманию Иосифом Виссарионовичем наследия мировой классической музыки.

Весной 1899 года на выпускные экзамены Иосиф не пришёл, за что был исключён из семинарии. В документе об исключении И. В. Джугашвили значится: «Увольняется из семинарии за неявку на экзамены по неизвестной причине».

В апреле 1899 года бывший семинарист Иосиф Джугашвили временно вернулся в родной Гори.

«Когда Сосо исключили из семинарии, – вспоминала Мария Махароблидзе, – мать очень рассердилась на него, и Сосо прятался несколько дней в садах селения Гамбареули. Я со своими товарищами ходила тайком к Сосо и носила ему пищу». Исключение Иосифа из духовной семинарии для его мамы было сильным потрясением, она долго переживала.

В конце лета Сосо вернулся в Тифлис. 2 октября 1899 года ему выдали свидетельство об окончании четырёх классов, где говорилось, что он «при поведении отличном оказал успехи», и шёл перечень оценок по 20-и предметам.

В конце свидетельства об окончании четырёх классов семинарии имеются записи о долгах бывшего семинариста:

«Вышепоименованный Джугашвили во время обучения в семинарии содержался на счёт епархии, которой остался должен четыреста восемьдесят руб. (480 руб.)». В соответствии с Уставом духовной семинарии, в случае отказа дальше нести духовную службу или работать учителем, Сосо задолжал семинарии 680 руб. Скорее всего, свой денежный долг семинарии, Иосиф Джугашвили не вернул.

Некоторое время Иосиф занимался репетиторством. В конце 1899 года он получил работу и служебную квартиру в Тифлисской физической обсерватории, которая являлась обыкновенной метеорологической станцией, при этом его оклад составлял всего 20 рублей в месяц. Сохранилась «Выписка из отчёта Тифлисской Главной физической обсерватории о поступлении на службу Иосифа Джугашвили 26 декабря 1899 года».

В начале 1900 года к нему в Тифлис приехала мать, некоторое время она жила вместе с сыном в обсерватории. «В конце января 1900 года, – вспоминал друг детства Владимир (Ладо) Кецховели, – приехал к нам Бердзеношвили», а «через некоторое время…мать т. Сосо Екатерина Георгиевна».

Проявив незаурядный ум и великолепную память, Иосиф за счёт упорного труда и самообразования со временем расширил свой кругозор, повысил политические знания.

Стремясь принизить значение деятельности Иосифа Виссарионовича, многие антисоветские авторы повторяют злобные измышления Льва Давидовича Троцкого: «…политический горизонт (Сталина) ограничен, теоретическая оснастка примитивна… У него ум упрямого эмпирика, сторонящегося созидательного воображения».

1 мая 1900 года Иосиф выступил на нелегальном собрании в присутствии около 500 рабочих в горах недалеко от Тифлиса (Тбилиси). Они слушали его речи на грузинском, армянском и русском языках, некоторые держали в руках портреты Маркса и Энгельса. В следующие три месяца на заводах Тифлиса и на железной дороге вспыхнули забастовки, их вдохновителями являлся и Сосо. В начале 1901 года Иосиф участвовал в первом выпуске нелегальной газеты «Искра», издававшейся Лениным в Лейпциге.

21 марта 1901 года полиция произвела обыск в физической обсерватории. «Когда Сосо работал в обсерватории, – вспоминал Г. И. Елисабедашвили, – к нему пришли неожиданно с обыском». Узнав об этом, Иосиф перешёл на нелегальное положение – началась жизнь профессионального революционера. Мать продолжала трудиться в Гори, а её сын Сосо в редких случаях на короткое время заглядывал в родной дом.

1 мая 1901 года две тысячи рабочих впервые в Тифлисе организовали открытую демонстрацию, которую разгоняла полиция. Ленин писал в «Искре»: «Это событие имеет историческую важность для всего Кавказа». В том же году Иосиф, Кецховели и Красин возглавили радикальное крыло социал-демократов в Грузии. Удалось приобрести печатные машины, перепечатывавшие «Искру» и выпускавшие первую нелегальную грузинскую газету «Брдзола» (Борьба). В первом номере лидеры левого крыла защищали единство партии и атаковали «умеренных», призывавших к созданию независимой Грузинской партии, которая действовала бы в союзе с Русской партией.

В ноябре 1901 года Иосифа избрали в Центральный комитет Российской социалистической демократической рабочей партии и направили в Батум (Батуми), где половину населения составляли турки. К февралю 1902 года ему удалось организовать 11 тайных кружков –на крупных предприятиях города.

Иосиф Джугашвили, 1901

А 27 февраля, уже 6 тысяч рабочих нефтеперегонного завода прошли маршем через весь город. Солдаты открыли огонь, убив 15 человек, арестовали около 500 демонстрантов.

Месяцем позже Иосифа арестовали, отправив в тюрьму до апреля 1903 года, когда суд приговорил его к трём годам высылки в Сибирь. Будучи в Сибири, Иосиф написал письмо своему другу в Лейпциг, где выразил поддержку ленинской позиции и попросил выслать ему копии работы «Письма товарищу о наших организационных задачах».

На II съезде РСДРП в августе 1903 года произошёл раскол на большевиков и меньшевиков, при этом грузинские делегаты выступали за меньшевиков. Иосиф, много читавший политическую литературу, без особых колебаний поддержал мнения большевиков. Такое решение молодого революционера потребовало не только внутренней убеждённости, но и смелости пойти против своих земляков. Ведь на тот период времени большевики во главе с Владимиром Ильичем Лениным имели мало сторонников, в том числе и в Закавказье.

В январе 1904 года Сосо бежал из сибирской ссылки, и уже в феврале добрался до Батуми, откуда в апреле он отправился на родину в Гори. По воспоминаниям Марии Катиашвили, он нашёл убежище в доме своего дяди Глаха Геладзе, так как полиция вела постоянные наблюдения за домом матери. Пребывание Иосифа весной 1904 года в Гори подтверждается и воспоминаниями В. Кецховели: «В апреле 1904 года я вторично встретился с т. Сосо в Гори».

Только в июле Иосиф Виссарионович выехал в Кутаиси, о чём вспоминал Сергей Кавтарадзе, отмечая, что «не то в конце июля, не то в начале августа 1904 г., в Кутаис приехал представитель Кавказского союзного комитета Сосо Джугашвили. Он взял кличку Коба».

До осени 1905 года И. В. Джугашвили много времени проводил в разъездах по Закавказью (Батуми, Чиатуры, Кутаис, Тифлис, Баку, сёла Кутаисской губернии). Находясь на нелегальном положении, Коба переезжал с места на место, меняя адреса своего жительства, фамилии, имена.

В середине 1905 года, перед поездкой на Первую конференцию РСДРП в Финляндию, Сосо остановился у своего друга в Тифлисе, дом № 3 на Фрейлинской улице, где часть большого дома снимала семья Сванидзе. Там-то Иосиф и познакомился со своей будущей женой Като.