Kitabı oxu: «Не парься: как быть стоиком во времена хаоса»

Şrift:

* * *

Требуется великое мужество, чтобы видеть мир во всем его двусмысленном блеске и все равно любить его.
Оскар Уайльд

Приспособляйся к обстоятельствам, выпавшим на твою долю. И от всего сердца люби людей, с которыми тебе суждено жить.
Марк Аврелий

Бывают времена, как будто предназначенные для великих людей. Могучий дух рождается не из житейского покоя, не из мирного благоденствия. Поистине живой ум закаляется в борьбе с тяготами. Великая нужда создает великие добродетели.
Эбигейл Адамс. Письмо Джону Куинси Адамсу. 19 января 1780 года

Предисловие

Ну что за времена нам выпали! Эту фразу я твердила каждый день, согнувшись над ноутбуком, яростно мигая усталыми глазами и шалея от новостей, которые потоком лились с экрана. Казалось – да и теперь кажется, – что мы живем в состоянии непрерывного кризиса: один глобальный катаклизм переходит в другой, не давая даже перевести дух и сориентироваться в изменчивой, все более мрачной реальности.

Проблемы внешнего мира у всех на слуху: пандемия, расизм, вопиющее социальное неравенство, инфляция, войны, рост числа психических заболеваний… Но ведь есть еще выгорание, наркомания, алкоголизм, интернет-зависимость, разобщенность, затворничество, агрессия в социальных сетях, мониторы, платформы, эхо-камеры, информационные пузыри – экзистенциальные недуги, вызванные отсутствием сообществ, ритуалов и общих смыслов в жизни современного человека.

Жить в наши дни – все равно что стоять под струей воды из пожарного шланга. Тебя хлещет с бешеным напором – так сильно, что нельзя даже на миг приоткрыть глаза.

И все же, все же… у меня появилась пища для размышлений. В первые дни пандемии в воздухе было разлито почти лихорадочное чувство: что-то наконец происходит. Барьеры между людьми – и близкими, и чужими друг другу – ненадолго рухнули, впустив в нашу жизнь непривычную, почти головокружительную радость общения. В те странные дни весны 2020 года человечество как будто увидело впереди проблеск новой жизни – казалось, нужно просто пойти на свет.

* * *

Я много лет зарабатываю на жизнь производством смыслов. Смысл может стать дорожной картой, а карта помогает найти путь к спасению. Мне казалось: если извлечь осмысленный урок из этих лет хаоса и слепого блуждания, если понять, как лучше всего переживать такие времена, можно подготовиться к любому, даже самому мрачному будущему. Ведь впереди ждали новые потрясения – быть может, еще серьезней нынешних.

Проблема лишь в том, что наша культура не снабжала и до сих не снабжает человека ориентирами или дорожной картой, чтобы выбраться из тумана тяжелых лет. В нашем светском обществе больше нет религии, как нет и единого набора социально-психологических инструментов, которые помогли бы справиться с новыми, неожиданными испытаниями. Каждому из нас приходится действовать методом проб и ошибок. Откуда же человеку взять надежную систему координат в эпоху полной неопределенности? Как обрести почву под ногами и не поддаться страху всеобщего распада? Как сохранить надежду и способность к осмысленным действиям перед лицом хаоса? Да и вообще, что это значит – быть достойным человеком и совершать достойные поступки? В современной культуре я не находила ни одного надежного смыслового якоря.

Чтобы без потерь пережить суровые времена, мне нужна была мощная доза мудрости. Но где же ее взять?

Мои предыдущие книги об интернет-культуре и глобализации («Беспокойная жизнь») и о велнес-индустрии («Wellmania. Злоключения в поисках ресурса») родились в поисках ответа на мысленно заданный вопрос. Приступая к работе над этой книгой, я тоже искала ответ на вопросы. Только теперь я искала их не во внешнем мире, а внутри.

Мне нужны были инструменты, которые помогли бы обрести внутренний стержень, устойчивое душевное равновесие. Вот бы получить систему координат, которая заново определит все: мое самоощущение, отношение к другим людям, место в мире, реакцию на потери и разочарования, радости и победы. Пусть будет мне путеводителем и моральным ориентиром, пусть научит быть смелой и спокойной во времена глобальных потрясений и личных невзгод.

По счастливой случайности (подробнее расскажу чуть позже) я нашла ту мудрость, которую искала, в древней греко-римской философии, называемой стоицизмом.

Вечно актуальное учение стоиков в марте 2020 года оказалось просто незаменимым.

Древние философы нашептывали мне из глубины веков: «Мы здесь, мы здесь… мы всегда рядом».

Итак, я погрузилась в историю. Эпоха, в которую жили стоики, чем-то напоминала нашу: хаос, войны, болезни, предательство, взятки, чревоугодие, неуверенность в завтрашнем дне, страх перед стихийными бедствиями. Люди задавались теми же вопросами, что волнуют и нас. Как и мы, древние стоики искали смысл жизни; хотели обрести покой, любить и быть любимыми; стремились к семейной гармонии; мечтали об интересной и плодотворной работе, о крепкой дружбе, о душевной близости; им тоже было нужно чувство сопричастности к чему-то большому и важному, ощущение пользы, приносимой сообществу; их приводила в восторг красота природы и манила тайна бытия; они пытались понять, с чего началась жизнь на земле, и примириться с мыслью о том, что для них самих жизнь однажды кончится.

«Мы здесь, мы здесь… мы всегда были рядом». Итак, я обратилась к учению стоиков, чтобы узнать, поможет ли древняя мудрость.

Как и почему я написала эту книгу

Впервые я познакомилась с философией стоицизма в 2018 году, решила написать о ней книгу в 2019 году, а осуществила свой замысел к середине 2022-го.

Время работы над книгой было странным, сумбурным и нервным, а материал оказался настолько ему созвучен, будто меня направляла какая-то высшая сила. В разгар пандемии знакомство с учением стоиков было подарком судьбы. Я чувствовала себя наделенной суперсилой героиней научно-фантастического романа, которая попала в будущее и теперь должна освободить все человечество.

Однако моя первая встреча с философской традицией, которая дошла до нас (за немногими важными исключениями) в виде разрозненных фрагментов и ученических заметок, была, в общем, случайной.

В сентябре 2018 года моя подруга и коллега из редакции газеты The Guardian, Бонни Малкин, переслала мне интересный пресс-релиз. Его заголовок гласил: «Хотите быть счастливыми? Проживите неделю как древние стоики!» Ученые из Эксетерского университета (Великобритания) решили провести онлайн-эксперимент: около 7000 участников должны были прожить неделю в духе стоиков Древней Греции и Рима, каждый день выходя на связь для совместных чтений и дискуссий. В начале и в конце недели участники проходили тест для измерения уровня счастья. Исследователи хотели выяснить, может ли стоический образ жизни сделать человека счастливее. «А что, если мне написать об этом развлекательную колонку?» – предложила Бонни.

Если верить университетскому пресс-релизу, жизнью настоящего стоика правят пять основных принципов. И теперь, несколько лет спустя, я часто вспоминаю эти принципы.

Признай, что многое в жизни тебе неподвластно.

Пойми, что твои чувства определяются твоим мировоззрением.

Смирись с тем, что время от времени с тобой будут происходить несчастья – как и с любым другим человеком.

Воспринимай себя как часть большого целого, а не как отдельную единицу: часть природы, часть человечества.

Помни: все, что у тебя есть, дается на время, словно бы взаймы. Однажды долг придется вернуть.

Одной недели было слишком мало для серьезного знакомства с учением стоиков. Многие принципы излагались в сложной форме, с дополнениями и оговорками, со ссылками на непонятные правила и незнакомые теории. Стиль был старинный, непривычный; местами приходилось буквально продираться сквозь витиеватые фразы перевода. Чтобы понять смысл предложения, я несколько раз перечитывала его вслух.

Итогом стала ироничная статья о том, как я стойко – или стоически – осваивала древнюю философию, маясь от похмелья.

Иными словами, я упустила самое важное.

И все же этот опыт меня чем-то зацепил. На следующий год я к нему вернулась и решила устроить собственную философскую неделю, только посерьезней. Я собрала группу друзей, и мы стали встречаться в Сиднее, а еще завели чат в WhatsApp, чтобы обсуждать прочитанный материал и его отношение к современной жизни. В нашей разномастной группе возрастом от 30 до 45 лет (включая риелтора из Байрон-бей, обозревателя из деловой секции журнала The Australian, активиста политической организации GetUp!, студента-юриста и ученика духовной семинарии) ощущалась потребность в правилах и ориентирах, в логичной и цельной картине мира. Все это, несомненно, было в учении стоиков. Древние философы не боялись смотреть жизни в лицо и умели принимать ее такой как есть, горячо любить (благодаря и вопреки) – и в конце концов отпускать ее от себя.

Суровая, неоспоримая мудрость стоиков и та неуклонная решимость, с какой они признавали даже самую горькую истину, восхищали меня в их философии, хоть многого я пока не понимала.

Чтобы как следует разобраться, нужно было побольше времени. Вторая «неделя стоиков» подошла к концу, онлайн-группа распалась. На несколько дней мне приоткрылся новый взгляд на мир, новый образ жизни, который на самом деле был очень старым. Теперь мне нужен был учитель – собеседник, с которым можно обсуждать идеи стоиков, спорить, проверять собственные мысли на практике.

Надеюсь, что благодаря этой книге я стану таким собеседником для вас. Но давайте вернемся к началу и посмотрим, кого нашла я.

* * *

В июле 2019 года я встретилась с одним давним приятелем по имени Эндрю. Он вращался в деловых кругах, но случайная встреча на презентации какой-то книги положила начало дружбе, основанной на общей любви к дискуссиям и дебатам. За обедом я рассказала Эндрю про свое знакомство со стоиками. Их труды сложны для восприятия, и, на мой взгляд – взгляд человека, испорченного поверхностной полемикой в соцсетях и культурными войнами, – их суровый аскетизм вряд ли близок и понятен современному пресыщенному читателю.

Однако Эндрю нашел в мудрости древних философов нечто привлекательное для себя. На несколько недель он глубоко погрузился в тему и решил, что учение стоиков, несмотря на моральный релятивизм нашей эпохи, очень подходит ему в качестве жизненной философии. За пивом в одном из пабов Сарри-Хиллз он восторженно рассказывал, как стоицизм помог ему в воспитании детей, в бизнесе, в отношениях с коллегами. Эндрю – куда более ответственный и дисциплинированный человек, чем я, и уж точно не отвлечется на какую-нибудь новомодную велнес-манию.

Он объяснил, почему так проникся трудами стоиков: «Мне нравится, что у них такая логичная, стройная система житейских правил – и при этом очень прагматичная. Все их идеалы достижимы, потому что учитывают сильные и слабые стороны человеческой природы. Нас не заставляют стремиться к чему-то смутному, не навязывают идею успеха, который просто не под силу большинству людей».

Но чем же стоики могли помочь мне? У меня совсем другой склад характера. Моя жизнь – вечный хаос и кавардак. Можно ли приспособить философию стоиков и для моих нужд – или она подходит далеко не всякому? Была середина 2019 года, у меня выдалась пауза между редакционными заданиями, и я подумала: почему бы нет? Логика подсказывала, что терять все равно нечего. Интуиция намекала, что мне самой это будет полезно.

Следующие два года были заполнены обсуждениями, дебатами, чтением и попытками применить уроки древних стоиков ко всем сферам повседневной жизни: работе, финансам, политике, спорту, личным отношениям, воспитанию детей и домашних животных, социальным сетям, карьерному росту, мечтам, надеждам, обязанностям и мыслям о смерти.

В ходе своей неформальной учебы я сделала несколько удивительных открытий. Например, дохристианская философия стоицизма во многом звучит современнее христианства – и гораздо демократичней. Стоики не считали женщину низшим существом и не признавали жестких сословных иерархий. По их представлениям, вершин мудрости – философского аналога святости – способен достичь любой (впрочем, я не знаю, кто мог бы по праву возложить на себя такой венец). Вопреки расхожим представлениям о стоиках как суровых, самодостаточных одиночках, эти древние философы принимали живейшее участие в общественной жизни. Отношение стоиков к природе и мирозданию проникнуто глубокой, восторженной любовью; в их трудах слышатся отголоски языческого поклонения всему живому.

Древние стоики обозначили и состояние души, к которому надлежит стремиться человеку: атараксия (в дословном переводе – «отсутствие волнений»), тщательно выверенное душевное равновесие. В нем нет места бурной радости, ликованию, религиозному или мистическому экстазу; оно не походит и на ту эйфорию, которую современный человек испытывает под воздействием любви или наркотиков. Атараксия – это глубинный, невозмутимый покой: мир может рушиться у вас на глазах, но душа остается безмятежной.

Больше всего меня восхитило отношение стоиков к человечеству – предельно реалистичное, но лишенное всякого цинизма. В небесах нет богов, которые придут на помощь в грозный миг. Загробной жизни тоже не существует. У нас есть только мы и наши близкие – и, несмотря на все человеческие изъяны, этого достаточно. Но раз у человека есть лишь он сам и те, кто рядом, философия стоиков требует возвыситься и проявить себя с лучшей стороны: ответственно выполнять любую задачу, руководствоваться разумом и логикой, стараться жить добродетельно (о том, что это значит, поговорим позже), относиться к другим людям так, как относился бы к родным братьям и сестрам. Вот что подвластно и посильно каждому из нас.

Стоики трезво оценивали способности и ограничения человека. По их словам, можно попытаться убедить другого поступить так, как нужно тебе, но результат от тебя не зависит. Поэтому не стоит тратить время и силы в тщетных попытках кого-то изменить.

К смерти стоики тоже относились предельно трезво – думали о ней каждый день, потому что знали: с каждым днем человек понемногу умирает. Стоики понимали, как важно чтить память ушедших, но не позволяли горю отнять у них все силы. Когда кто-нибудь из моих друзей переживает тяжелую утрату и нуждается в моральной поддержке, я советую обратиться к трудам стоиков, написанным около двух тысяч лет назад.

* * *

В ходе работы над книгой философия стоицизма глубоко запала мне в душу. Это произошло не сразу, постепенно. Я начала прибегать к ней в сложных жизненных ситуациях и обнаружила, что она хороша не только как руководство к действию, но и как система ориентиров, помогающих осмыслить мир. Учение стоиков стало для меня универсальной смысловой опорой, которую можно использовать в течение всей жизни – и даже на пороге смерти.

В разгар моего творческого процесса началась пандемия. Трудно было не заметить странную перекличку с той эпохой, которую мы с Эндрю изучали по текстам стоиков (болезни, моровые поветрия, неустанная подготовка к смерти). Когда ковид впервые заявил о себе, я была в Камбодже. Огромная стоянка возле храмового комплекса Ангкор-Ват пустовала, по ней слонялись хмурые велорикши; древние руины полыхали червонным золотом в лучах восходящего солнца; одинокая буддийская монахиня просила подаяния; вороны гнездились в развалинах стены; туристов нигде не было. Я прилетела домой, в Сидней, и через неделю границы закрыли. В первое время, когда все были сбиты с толку и перепуганы, рабочие места сокращались, дверные ручки вызывали страх, а овощи с фруктами на всякий случай обдавались кипятком, друзья назначили меня проводником древней мудрости. Мне задавали вопрос: «А что сейчас сделал бы стоик?» И просили: «Выдай нам дозу стоицизма».

Поначалу я воспринимала свою новую миссию вполне серьезно: даже завела аккаунт в Instagram¹, где публиковала советы стоиков в форме простых, доступных афоризмов или притч, напоминавших коаны дзен-буддизма. Но ведь за этими немудрящими цитатами из Марка Аврелия, Эпиктета или Сенеки крылась богатая, разветвленная система идей и воззрений – дорожная карта или прикладное руководство для жизни в трудные времена.

В общем и целом стоицизм оказался на редкость полезным и конструктивным учением. Он не просто помог мне сохранить душевный покой во время пандемии, но и добавил маленьких повседневных радостей (помимо выпечки, которой я занималась на досуге). Более того, стоицизм изменил меня как личность. Он полностью оправдывает мнение французского философа Жан-Поля Сартра: «Философия, направленная на полную экзистенциальную трансформацию индивида; философия, которая может научить его жить». Иначе говоря, стоицизм может изменить вашу жизнь – как изменил мою.

Мне есть за что сказать спасибо древним стоикам. Я чувствую к ним особую близость, хоть они давно покинули наш мир.

Философы, с которыми вы познакомитесь на этих страницах, – Эпиктет, Сенека и Марк Аврелий – жили сотни лет назад, но во многих отношениях они так похожи на нас, их чаяния и тревоги настолько актуальны сегодня, что порой кажется: обернись, и увидишь их за спиной.

* * *

Не могу сказать, что философия стоиков – сплошной бальзам на душу. Некоторые их идеи вызвали у меня отторжение, да и с Эндрю мы часто расходились во мнениях. Может ли человек быть счастлив, или покой – это предел того, на что нам стоит рассчитывать? Как насчет чувств? А желаний? Разве можно их контролировать? Победа разума над материей – это прекрасно, но ведь есть еще и гормоны! А как насчет нейронных связей? Или подсознания? К тому же нам обоим закрадывалась мысль, что запрос на социальную справедливость и перемены в общественной жизни плохо совместим с одним из важнейших принципов стоицизма: человек отвечает лишь за себя, а внешний мир ему неподвластен.

Мы с Эндрю бродили по улицам, разговаривали, спорили, читали – и пытались хорошенько во всем разобраться. Во второй половине 2020 года мы оказались соседями в маленьком пригороде Сиднея – Тамараме – и часто гуляли по берегу, вдоль утесов Бонди и Бронте. Обменявшись парой вежливых фраз, мы тут же переходили к главному предмету: учению стоиков. Что значит быть достойным человеком? Куда мы попадаем после смерти? Как совладать с гневом? Правильно ли только давать и давать, ничего не получая взамен? Лишь через пару месяцев таких бесед я наконец поняла, что́ пытаюсь сделать. Я пыталась понять, как лучше всего жить.

Многое в этой книге родилось из наших дебатов.

Чем стоицизм помог мне

Я не философ и не историк. Мой хлеб – журналистика. Двадцать лет я работаю с информационным потоком, из которого нередко приходится вычленять сложные идеи, а потом в доступной форме излагать их читателям.

Я не считаю себя экспертом. Существуют куда более солидные и академичные труды по философии древних стоиков. Многие из них упомянуты на этих страницах.

Моя книга – результат эксперимента: что будет, если применить учение стоиков к реальности XXI века и посмотреть, насколько его ключевые принципы актуальны сегодня?

С радостью сообщаю: вполне актуальны.

Кто такие стоики?

В этой книге вам встретятся три философа-стоика: Луций Анней Сенека (ок. 4 года до н. э. – 65 год н. э.), Эпиктет (ок. 50–135 года н. э.) и Марк Аврелий (121–180 н. э.). Историки относят их работы к периоду Поздней Стои, или римского стоицизма.

Чем важны именно эти три фигуры? Прежде всего тем, что их наследие дошло до нас в целости и сохранности, тогда как работы более раннего греческого периода (начало – середина III века до н. э.) частично утрачены.

Каждый из трех философов привнес в традицию стоицизма нечто уникальное. Жизнь Эпиктета была нелегкой. Он родился рабом; вероятно, охромел от побоев жестокого хозяина; получив свободу, основал в Никополе философскую школу. Выдержки из его наставлений дошли до нас в записи ученика по имени Арриан. Их собрание озаглавлено «Энхиридион» (в переводе с древнегреческого – «Руководство»). В этих заметках простым, ясным и убедительным слогом изложены основы стоического мировоззрения.

Луций Анней Сенека достиг высот могущества и славы. Он был одним из богатейших римлян своего времени, наставником и политическим советником императора Нерона, талантливым поэтом и драматургом. Ученые подчас упрекают его в лицемерии: ведь, проповедуя стоицизм, он вел роскошную жизнь и служил тирану. Но давайте оставим такие дебаты историкам. Сенека был ярчайшим мыслителем, а его сочинения – прежде всего «Нравственные письма к Луцилию» – сегодня кажутся не менее актуальными, чем в древнеримскую эпоху. «Нравственные письма» (название современное) – сборник, включающий в себя 124 послания Сенеки к его младшему другу Луцилию, написанные после того, как философ оставил службу у Нерона. Во время пандемии коронавируса мудрые советы Сенеки вновь обрели популярность.

И, наконец, Марк Аврелий – некогда один из самых блистательных государей мира. Император-философ еще в детстве познакомился с учением стоицизма под руководством лучших наставников и не раз имел случай применить его на деле. При всем своем богатстве и могуществе Марк Аврелий жил в эпоху войн и моровых поветрий, потерял девятерых из четырнадцати детей и сам подолгу страдал от недугов.

Его труд «Рассуждения о самом себе» входит в число самых популярных книг всех времен и народов. На сайте The Daily Stoic отмечено, что афористические мысли Марка Аврелия вдохновляли и вдохновляют многих знаменитых американцев – от президентов страны до звезд футбола и крупных предпринимателей. Ими руководствовались самые разные политики и общественные деятели, например английская социалистка Беатриса Вебб и бывший премьер госсовета КНР Вэнь Цзябао. А ведь «Размышления» вовсе не предназначались для широкой публики: Марк Аврелий просто вел личный дневник.

Но сперва давайте перенесемся в древние Афины, где и зародилась философия стоицизма. Это произошло в начале III века до н. э. То была эпоха расцвета научной мысли: открытий и поисков в сфере метафизики (естествознания), этики, медицины, логики. Обществом правили разум и здравый смысл, но человеческую жизнь омрачали многочисленные трагедии: войны, рабство, насилие, эпидемии. Люди искали советов и наставлений, которые помогли бы справиться с горем, выдержать внезапные суровые испытания. Древнегреческий пантеон был велик и разнообразен – помимо двенадцати богов-олимпийцев, в него входили титаны и прочие младшие божества, однако у людей все чаще возникала тяга к философии, которая учила стойкости духа, ответственности, справедливости.

Многие философские школы Античности зародились в Афинах – там любовь к мудрости процветала со времен Платона и его младшего друга Аристотеля. В Древней Греции любой мог выбрать школу по душе и слушать речи и беседы наставников.

В начале III века до н. э. в Афинах существовала не только школа стоицизма, основанная Зеноном Китийским, но и Ликей Аристотеля. В одном из афинских предместий собирались ученики Эпикура, считавшие удовольствие одним из высших благ жизни. В другом местечке заседали куда более сдержанные и аскетичные киники.

Идеи стоицизма зародились в те дни, когда Зенон Китийский – купец родом с Кипра – перевозил морем ценнейший груз редкого и очень дорогого финикийского пурпура (природного красителя для тканей). Его корабль потерпел крушение; сам Зенон оказался в чужом краю без денег, а весь товар пошел ко дну. Не зная, что делать, Зенон отправился в Афины и присел отдохнуть в лавке торговца папирусами. Он спросил владельца лавки, где в городе можно найти достойного философа. Мимо как раз проходил некий Кратет, известный философ-киник. Торговец сказал Зенону: «Следуй за этим человеком», и Зенон выполнил совет в буквальном и переносном смысле. Он стал учеником Кратета. Несколько лет спустя Зенон основал собственную философскую школу, частично опираясь на идеи Кратета. Его последователи встречались в Пестром портике, или «стое» – крытой галерее на рыночной площади в самом центре Афин. Поэтому их стали называть стоиками. Любой желающий мог подойти и послушать рассуждения Зенона на самые разные темы – от человеческой природы до закона, справедливости, воспитания, поэзии, риторики, морали.

Публичные выступления Зенона, которые после его смерти продолжили ученики Клеант и Хрисипп, легли в основу той философии стоицизма, что известна нам сегодня. Сотни лет спустя это учение добралось до Рима. Его отголоски явственно слышны в дошедших до нас трудах Сенеки, Эпиктета, Музония Руфа, Цицерона, Марка Аврелия и других древнеримских мыслителей.

Вопреки современным представлениям, древнегреческий стоицизм вовсе не был суровым, патриархальным или косным. Первые стоики отличались довольно-таки радикальным пониманием равенства – по крайней мере для своего времени. С их точки зрения, любой, кто наделен разумом, – мужчина или женщина, свободный человек или раб – был равен всем остальным. Последователи Зенона считали, что в идеальном государстве все добродетельные граждане должны иметь одинаковые права, и даже призывали стереть различия между полами, разрешив мужчинам и женщинам одеваться на схожий манер. По словам современного философа Массимо Пильюччи, «стоики были первыми космополитами в истории человечества. Идеальное общество – „Зенонова республика“ – в их представлении имело вид анархической утопии, где мудрые мужчины и женщины живут в полной гармонии, научившись использовать разум во благо человечества». Ранние стоики желали равноправия не только для мужчин и женщин, но и для всех народов. Взять хотя бы Эпиктета, родившегося рабом в Малой Азии. Пятнадцатилетним юношей его в цепях пригнали в Рим с караваном других невольников. Переход был чудовищно тяжелым, и на невольничий рынок Эпиктет попал искалеченным: с раздробленным в пути коленом. Через несколько лет он получил свободу и стал одним из самых влиятельных мыслителей Рима. Его история показывала, что благородное происхождение и физическое здоровье ничего не стоят без добродетели и ясного рассудка.

Увы, сочинения древнегреческих стоиков дошли до нас в виде разрозненных фрагментов. Учение стоицизма мы знаем преимущественно из трудов более позднего римского периода.

Идеи стоиков добрались из Афин до Рима приблизительно к 155 году до н. э. и вскоре обрели популярность среди молодой римской знати.

В Древнем Риме с его жесткой сословной иерархией и патриархальным укладом жизни философию стоицизма изучали только мужчины. Однако римский стоик Музоний Руф полагал, что и женщины должны познакомиться с этой школой мысли. По его словам, к философии восприимчив любой, кто наделен пятью чувствами, способностью к суждению и нравственным чутьем.

Учение стоицизма было почти забыто после смерти императора Марка Аврелия (180 год н. э.) и широкого распространения христианства.

Впоследствии слово «стоик» утратило первоначальный смысл. В наши дни стоиками называют людей, которые тщательно скрывают эмоции, подавляют тяжелые чувства и никогда не плачут. Но настоящие философы-стоики были совсем не такими. Они наслаждались жизнью, любили людей и принимали активное участие в общественных делах. Они стремились как можно острей ощущать радость и не поддаваться унынию. Они знали, что жизнь не обходится без несчастий, потерь и горьких уроков, но старались позитивно или хотя бы хладнокровно воспринимать любые события. Поэтому им удавалось сохранять спокойствие и отгонять от себя страх, что бы ни случилось. Философия стоицизма – это система принципов и воззрений, которыми можно было руководствоваться на протяжении всей жизни.

Стоицизм сегодня

В наши дни стоицизм переживает новый расцвет. В отличие от официальных религий с их сводом жестких норм и правил, философия стоицизма – система гибкая. Она не предполагает наличия центральной фигуры или группы, которая следит за чистотой учения. Никакая секта не сможет поставить ее себе на службу или выдать за собственную повестку. Я сама не раз подмечала отсылки к учению стоиков в сферах, весьма далеких от моей повседневной жизни: военном деле, спорте, в либертарианской среде технарей-айтишников. Как же мне принять философию, популярную в сообществах, где не приняли меня? Однако сама гибкость стоицизма – тот факт, что у него нет ни вождя, ни флага, ни храма, ни страны, ни когорты хранителей, – и делает его общедоступным. В самой этой философии предусмотрено пространство для маневра. Стоицизм – учение, изначально открытое переменам и новым истолкованиям, связанным с развитием человеческого знания, особенно в сфере науки. Сенека писал: «Все, кто до нас занимался тем же, не наши повелители, а наши вожатые. Истина открыта для всех, ею никто не завладел. Немалая доля ее останется и потомкам».

Мне, женщине, да к тому же далекой от философских кругов, не потребовалось особого дозволения, чтобы приобщиться к мудрости стоиков. Отдавая дань гибкости древнего учения, я сделала его собственной житейской философией.

1.Принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ.

Pulsuz fraqment bitdi.