Kitabı oxu: «Ночная ведьма»

Şrift:

Published by special arrangement with La Librairie Générale Française in conjunction with their duly appointed agent 2 Seas Literary Agency and co-agent SAS Lester Literary Agency & Associates

* * *

Моей сестре и моему милому брату Жанно

И та, что сегодня прощается с милым, —
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит!

Анна Ахматова. Клятва

Часть I

Сроки страшные близятся.
Анна Ахматова. Июль 1914

ДОПРОС № 7
3 февраля 1943 года
Галина Душенко. Эти женщины стали моей семьей… Лучше и не скажешь… В жизни такого не было, чтобы столько женщин собрались в одном месте и не наделали пакостей.
Иван Голюк. Товарищ Душенко, даю тебе последний шанс сообщить мне все, что тебе известно.
Галина Душенко. Ты любишь горчицу?
Иван Голюк. Я больше не потерплю твои наглые выходки! Ты знаешь, чем тебе грозит отказ от признания? Чем оно грозит вам всем?
Галина Душенко. Расскажу тебе историю, чтобы ты понял, чего от меня требуешь. Американец, англичанин и русский поспорили, кто из них сумеет накормить кота горчицей. Начал американец. Схватил кота, зажал покрепче, открыл ему пасть и впихнул туда горчицу. «Не считается, это насилие», – запротестовали англичанин и русский. Англичанин сложил два ломтя ветчины, промазал внутри горчицей, и кот сожрал ветчину за милую душу. «Не считается, это обман», – возмутились русский и американец. А русский обмазал горчицей кошачий зад. Кот истошно завопил и кинулся вылизывать свою задницу. «Вот видите, – сказал русский, – он ест горчицу с удовольствием, да еще и мурлычет!»
Иван Голюк. Ты здесь не для того, чтобы байки мне травить. Говори правду!
Галина Душенко. Скажи, какая правда тебе нужна, и я тебе ее с три короба наплету.

Глава 1

Москва,

сентябрь 2018 года

Саша поднялся по эскалатору в вестибюль станции метро «Выставочная», нервно пригладил волосы и натянул шапку. Было шесть утра, и для сентября очень холодно: чуть выше нуля. Облазив все семь «сталинских сестер» – высотки, воздвигнутые в пятидесятые годы, – Саша нацелился на небоскребы делового квартала Москва-Сити. Он направился к башне «Восток» комплекса «Федерация». Триста семьдесят три метра стекла и бетона. Едва ли не самый высокий небоскреб в России.

Саша не обращал внимания на своего друга Павла, который вприпрыжку несся за ним, возбужденно крича в телефон:

– Вы подключились к нашей прямой трансляции, нас уже тысяча пятьсот шестьдесят семь человек. И с каждой секундой все больше. Оставайтесь на связи! Зрелище будет сногсшибательным!

Саша сосредоточился. С Павлом они были знакомы с раннего детства – тот за словом никогда в карман не лез, самонадеян был до чертиков, и неслучайно к нему прилипло прозвище Лис.

– Ты и слепому очки продашь, Павел, – нередко говорил ему Саша с неодобрительной ухмылкой.

Когда Павел не пудрил людям мозги, он разрабатывал логистику, информационную часть «мероприятий» и обеспечивал доступ к самым головокружительным городским высоткам. Тут ему тоже не было равных.

Вот и этим утром Павел следил, чтобы каждое Сашино движение транслировалось во «ВКонтакте», «Твиттере» и «Инстаграме»¹.

У подножия башни «Восток» Саша запрокинул голову. Белое, ватное, с зеленоватым отливом небо, перечеркнутое стрелой крана, простерлось над небоскребом. За шиворот сочилась ледяная морось, Сашу знобило. Он максимально сконцентрировался: знал, что такие погодные условия делают восхождение очень опасным. Но Саша не мог отказаться от этого спора с самим собой, вот и сегодня снова бросал себе вызов. «Если она пришла, я не упаду. Если она здесь, я удержусь», – мысленно повторял он. Никому, даже лучшему другу Павлу, он не признается, что неравнодушен к хорошенькой брюнетке, с которой познакомился несколько недель назад. Вернее, Павлу он в этом точно не признался бы.

Напоследок Саша обернулся. Ирина пришла. А вот кучку любопытных разогнали дождь и страх перед полицией, которая могла нарисоваться в любую минуту. Кто-то увидел, как конса², тыча в Сашу пальцем, остановила полицейского, но Павла это не смутило. Он просто сказал:

– Я разберусь с ней потом. – И подмигнул, как обычно.

Перед началом восхождения Павел стал разогревать аудиторию:

– Мы с Сашей приняли этот вызов, но на нем не остановимся. Наш следующий проект будет улетный! Вы же любите путешествовать. Сейчас скажу лишь, что следующее восхождение состоится за пределами России…

Павел продолжал заманивать обитателей цифрового мира, количество просмотров росло. Саша часто задумывался: этот приток зрителей объясняется его отвагой или все-таки неотразимым напором друга?

Опьяненный приливом юзеров и адреналина, Саша решил, что успеет залезть на башню до прихода полиции. Да и вообще, выбора у него не было по двум причинам. Прежде всего из-за денег, которые они получат от пари, заключенных юзерами. Им надо рассчитаться со спонсорами и вернуть долг Владимиру. Саша знал, что тот непременно торчит где-то поблизости и вынюхивает обстановку, так что мозги ему не запудришь. Махинации Павла привели Владимира к мысли, что он имеет право на свою долю доходов, и он выжидал. История с Владимиром – типичный пример заморочек, которые возникали из-за Павла. В его голове одновременно появлялись идеи десятка отличных проектов и столько же гиблых. До сих пор Саше и Павлу везло. А вторая причина – Саша хотел произвести впечатление на Ирину. Она приходила на каждое его восхождение. Прядь ее курчавых волос всегда падала на льдисто-голубые глаза, но взгляд Ирины внимательно следил за происходящим. Она никогда не заправляла прядку за ухо, и Саша находил, что это придает девушке какую-то таинственность.

Ирина сунула руки в карманы короткой кожанки. Она не улыбалась, но правый уголок ее губ в знак поддержки был едва заметно приподнят. Чистое суеверие, но Саша уцепился за эту соломинку.

– Павел, я здесь. Открой дверь!

Раздался лязг сварливой переклички универсальных отмычек. Ими Павел разжился, чтобы облегчить их подвиги. Павел называл себя видеоблогером и простым ассистентом, и все же именно он в последнюю минуту находил доступ на крыши высотных зданий и памятников. Он травил по домофону самые невероятные истории, чтобы жильцы ему открыли дверь. А еще запасся тяжелыми навесными замками, чтобы перекрывать доступ на крышу следующим руферам. Павел ловко манипулировал всеми платформами для онлайн-трансляции, сумел разработать простые приспособления, обеспечивающие эффектную операторскую работу, и легко переходил от своей экшен-камеры GoPro к Сашиной. Павел мог решить все проблемы, кроме одной: он так и не научился справляться с головокружением.

Чтобы сделать эпизод более динамичным, Павел всегда шел за Сашей почти вплотную до тех пор, пока не становилось слишком опасно. Потом он просто снимал Сашу с максимально высокой точки. Последние метры, над пустотой… нет, спасибо, увольте. Даже когда Павел смотрел видео Сашиных восхождений, его прошибал холодный пот, голова шла кругом и подступала тошнота.

Саша сделал глубокий вдох, сердце замерло… и вот он внутри гигантской башни «Восток».

Павел немного задержался, его отвлекла курчавая шевелюра Ирины. Впервые со дня возникновения их тандема – Саша был тогда еще школотой, малолетним руфером, ему не стукнуло и пятнадцати – Павел пропустил момент, когда его друг делает первый шаг. Ему пришлось догонять. И произошло это из-за Ирины.

– Не знаю, что сегодня на меня нашло, – задыхаясь, тараторил Павел, заполняя эфирное время, пока не пошло эффектное видео. – Я еле тащусь, чертовски устал. Может, если бы передо мной была Ирина, я бы не тормозил…

Саша знал, что такого рода шуточки сдерживают нетерпение юзеров, им тут же хочется больше узнать о загадочной девушке, которую Павел так часто упоминает.

«Когда вы нам ее покажете? Кто она такая, эта Ирина?» – то и дело мелькало в комментариях.

Саша бежал вверх по лестнице, прыгая через три ступеньки. Слушая треп об Ирине, он невольно сжимал кулаки и стискивал челюсти.

Павел завладел вниманием юзеров на несколько драгоценных минут, но для него и речи нет о том, чтобы выпустить Ирину на просторы интернета: она слишком хорошенькая, слишком хрупкая и отрешенная. И главное – нельзя, чтобы Саша что-то заподозрил. Павел знал, что другу она тоже нравится. Он думал, что как-нибудь выберет более удачный момент и намекнет Саше, что Ирина уступила его настойчивости.

Друзья наткнулись на Ирину два месяца назад. Веселые и вспотевшие, они на ходу соскочили с поезда на Ленинградском вокзале. Ирина бурно объяснялась с плечистым парнем, и тот уже замахнулся, чтобы ударить девушку. Павел тут же ввязался в ссору, но оказался явно не в той весовой категории, что его визави. Саша был более атлетического сложения, и ему пришлось вмешаться, пока его друга не стерли в пыль. Негодяй смачно плюнул и, засунув руки в карманы, удалился, будто ему до девушки и дела не было. Та благодарно и робко пожала спасителям руки и подняла голубые глаза, в них стояли слезы. Саша тут же влюбился, Павел – тоже.

С тех пор Ирина ходила за приятелями хвостиком, цеплялась за них, как за спасательный круг. Когда девушки не было видно, парни боялись, что потеряли ее навсегда. Но вот она снова появлялась, вставала на стреме и, если заявлялись менты, отправляла Павлу эсэмэску.

Ирина сожалела, что переспала с Павлом. Ей нравилась его болтовня, но девушка почувствовала, что Павел похож на зыбучий песок и может ее поглотить. Она злилась на себя, ведь, совершив глупость, она тотчас поняла, что любит именно Сашу, его красоту, сдержанность и застенчивость. Он был из тех, на кого можно положиться.

Павел прикинул, что для сегодняшнего шоу в их распоряжении чуть меньше получаса: забраться на девяносто пятый этаж, отыскать выход, подсказанный охранником, которого Павел сумел уболтать, выйти на крышу, залезть на башенный кран и спуститься обратно.

Взбежав на верхний этаж, Саша забыл про Павла, отключился от всего. И телефон выключил: звонок или вибрация могут отвлечь, спровоцировать падение.

Сашу снова пробрал холод, по его спине пробежала дрожь. Живот втянулся, мускулы и плечи расправились. Он быстро привык к полутьме лестничной клетки, шагнул наружу, и его тотчас ослепил жесткий свет рекламы.

Небоскреб – не скалистый утес, не нужно анализировать сложный рельеф, чтобы найти наилучшую комбинацию выступов, выверить положение тела и поймать равновесие. Многие руферы погибали, желая бросить вызов невесомости. Но Саша умирать не собирался. По крайней мере, пока не завоюет Ирину. Погибнуть сейчас было бы глупо.

Саша знал, что сейчас его никто не видит, и поначалу оттягивал время. Проверил сцепление подошв и перчаток с металлом перекладин и решил, что без перчаток надежнее. Стянул их и сунул в карман куртки. Металл был ледяным, нужно успеть спуститься, пока руки не окоченели. Саша отогнул край шапочки и зафиксировал на лбу камеру. Включил прямую трансляцию и начал подъем на башенный кран. В этот момент Павел остановился: дальше он будет снимать с низкого ракурса. Павел научился выстраивать кадр так, чтобы пустоту, над которой Саша балансирует, давать в перспективе. Работа профессионала. Если нужно привлечь внимание, обращайтесь к Павлу.

Он не упускал ни одного движения Саши, который карабкался вверх с бешеной скоростью. Это был его конек. Сашина акробатика казалась легкой, каждый жест давал результат – ни одного лишнего движения. Казалось, он был плоть от плоти железной конструкции.

Саша растворился в гигантском скелете внеземного монстра с несуразными вывихнутыми конечностями. Этот образ успокаивал: чудовище бдительно оберегало его.

Теперь он двигался по внешней стороне башенного крана. Одолевал метры конструкции, которая возносилась вертикально над небоскребом. Вот он достиг первой решетчатой площадки, крошечной, шириной не больше двадцати сантиметров. Здесь он перевел дух, сердце билось как бешеное. Сколько восхождений позади, но острота чувства все та же. Грудь распирало, легкие наполнились обжигающим воздухом.

Саша поднял голову, до вершины крана было еще далеко. Скоро он окажется за пределами доступа камеры Павла. Следует позаботиться, чтобы в кадр попадали руки руфера и впечатляющий вид. Саша перебрался на стрелу крана, которая свешивалась над пустотой под углом в сорок пять градусов. Прикинул, что до конца стрелы еще добрая сотня метров, и ползком двинулся вперед. Он умудрялся рассмотреть очертания Кремля, угадывал темные извивы Москвы-реки. Рассвет с трудом набирал силу, заунывный вой ветра нарастал, его порывы сотрясали железную громаду, которая вибрировала и скрежетала. Саша внезапно осознал происходящее, и его будто захлестнула горячая волна. Он упивался немыслимым ощущением человека на краю бездны и хотел насытиться этим мигом по полной.

Саша ускорил темп и одолевал метр за метром с обескураживающей быстротой, будто освободился от земного притяжения. Он ощущал себя легким, ловким, неуязвимым. Хорошо и уверенно он чувствовал себя, лишь когда находился на волосок от падения и когда не было других забот, кроме поисков выступа, за который нужно уцепиться рукой. Он был пленником скачков адреналина. Без жаркого прилива крови он полумертвец. А с ним – владыка мира.

Он приник к металлической стреле крана. Нужно было беречь силы, оставалось еще несколько метров. Мускулы были предельно напряжены, холод не ощущался. Ветер взвыл опять, значит, нужно двигаться быстрее, сделать задуманный трюк между двумя порывами, чтобы не потерять равновесие.

Он дополз до вершины и замер на миг, чтобы впустить в себя свет медленной зари. И ради нее тоже Саша всегда старался залезть как можно выше. Москва для него была самым прекрасным городом мира, и он с гордостью думал, что знает Москву, как никто другой. Он мог любоваться ею под разными углами, с самых разных, самых фантастических точек. Скоро он заберется на Эйфелеву башню. На него вышли спонсоры, готовые оплатить все расходы, чтобы он снял свое видео во французской столице. Если он грамотно поторгуется, у него есть шанс к восемнадцатилетию выпутаться из безденежья и уехать с Ириной. Наверное, скоро он объявит Павлу, что их сотрудничество заканчивается.

Многие добившиеся успеха руферы становились слишком самоуверенными, что вело к несчастным случаям. Но Саша умел сохранять хладнокровие. А еще среди руферов была сильна конкуренция. Саша был очень молод и знал, что ветераны видят в нем угрозу своему благополучию. В их маленьком мирке у каждого своя фишка. Есть девушки-эквилибристки, они на краю бездны делают стойку на руках. Есть парные выступления, когда парень держит за руку подругу, повисшую в трех сотнях метров над землей. Саша был одиночкой. Он не делал никаких кульбитов. Нет, все же делал. Выполнял единственный трюк, очень опасный – симулировал падение. Павел прерывал видео в тот миг, когда зритель не сомневался, что руфер сорвался.

«Это гениально, – не уставал повторять Павел. – С твоей смазливой физиономией эффект еще сильнее. Люди просто не могут не переживать, что ты брякнулся на мостовую. Но гоп – и ты через недельку-другую тут как тут, с новым стримом! Классный бизнес…»

На вершине крана Саше не было страшно. Так он устроен. Наверху не было места бедности, беспросветному будущему. Ничему, кроме свободы и единственного чувства: я это сделал! Высота всегда манила Сашу. На вершине он испытывал лишь эйфорию. Страх приходил, когда опасность была уже позади, и, спустившись на землю, Саша раскисал. Он падал на колени и ждал, когда сердце перестанет бешено биться о грудную клетку и дыхание восстановится. Тогда можно было встать на ноги. Но сколько раз он чуть не обоссался, пока делал по асфальту первые шаги!

А сейчас он стоял на стреле крана во весь рост, понадежнее расставив ноги, чтобы противостоять порывам ветра. Он медленно повернулся, делая обзорное видео, на секунду снял со лба камеру, чтобы попасть в кадр самому. Лучезарно улыбнулся. Вернул камеру на лоб и сделал знак Павлу.

Саша наклонился, схватился за металл двумя руками и… прыгнул. Теперь он висел только на руках. Посмотрел вниз – под ним больше трехсот семидесяти метров пустоты.

Вот в кадре появились его руки, одну он отпустил…

У Саши впервые мелькнула мысль о том, что произойдет, если он сорвется. От этой мысли слегка закружилась голова, но он овладел собой.

Теперь он оторвал от перекладины мизинец и держался уже четырьмя пальцами.

Вот почему он никогда прежде не задумывался о падении? Сердце колотилось все сильнее. Зачем задумался об этом сейчас? Глупо. Наверняка не к добру. Нет-нет. Он выполнит трюк и спустится к Ирине.

Ирина и Павел так странно смотрят друг на друга.

Саша оторвал от перекладины безымянный палец. Посмотрел в пустоту, потом на свою руку. Попытался укротить мысли в голове, но те пошли вразнос. Он должен успокоиться.

Павел обнял ее за талию.

Его видео будет крутейшим. Лучшим! Все такое крошечное внизу – машины, люди…

Он оторвал средний палец. Вспомнил Ирину, ее немыслимо голубые глаза. Теперь только указательный и большой пальцы цеплялись за перекладину.

Руку свело…

Город… Пустота… Небо… Ветер… Вздох…

Бля-я-я! Это пипец…

Глава 2

Авиабаза в Энгельсе,

февраль 1942 года

Тебе страшно, Аннушка?

Вспомнив эти слова, Аня вздрогнула. Вместе с другими девушками она с трудом продвигалась по рыхлому снегу, доходившему до колен, а то и выше. Мир погружался во мрак, а Аня ощущала странное возбуждение, которое ей было трудно сдержать.

– Но какая же она будет, эта война? – отдуваясь, прошептала девушка, не заметив, что говорит вслух. Ее дед описывал прошлую войну как непрерывную кровавую бойню, когда над месивом тел подымался дикий вой и человеческие вопли. Толпы людей сокрушали друг друга не столько ради победы, сколько в надежде уцелеть.

– Нет, на самом деле тебе интересно, какими окажутся они, – возразила Софья, нарушив молчание, сковавшее девушек с той минуты, как они вышли из поезда.

В вагоне была раскаленная печурка, куда бесперебойно подбрасывали уголь, и все же девушки страшно мерзли в этих теплушках, товарных вагонах, продуваемых всеми ветрами. И ночью они тесно жались друг к дружке, боясь не дожить до утра.

– Кто? – спросила Аня единственную подругу, с которой они были знакомы в Москве, еще до посадки в поезд.

– Да мужчины, конечно!

Софья рассмеялась, вслед за ней развеселилась и Галина, рыжекудрая молодая женщина с выступающим подбородком.

– Вряд ли они отличаются изысканными манерами. И не потому, что они пилоты… По мне, любой мужик всегда остается мужиком! – заметила Галина, заелозив рукой в паху и непристойно вытаращив глаза.

Она провозгласила себя самой многоопытной в этом вопросе в силу своего солидного возраста. И верно, Галине минуло уже двадцать девять, и она была старше остальных.

Аня покраснела, другие девушки расхохотались. Галина от души сыпала скабрезностями и не отказывала себе в удовольствии развлечь спутниц, забавляя их игривыми шуточками.

Путь казался бесконечным, хотя от вокзала в Энгельсе до базы было меньше километра и поклажи у девушек особо не было, лишь крошечные котомки со сменой белья и теплой одеждой. Правда, некоторые не смогли отказать себе в удовольствии прихватить свое лучшее платье, на всякий пожарный.

Галина продолжила анекдот, который начала было рассказывать до Софьиной реплики:

– Этот парень впервые приехал из глубинки в Москву – на заработки. Он в восторге, ему все страшно нравится. Но через две недели его замучила тоска по родине. Строительные работы на железной дороге идут такими быстрыми темпами, что он спрашивает в кассе, не проложены ли уже пути до его родного города Камня и может ли он купить туда билет. По дороге в Москву он прошел до ближайшей станции пешком – двести километров, однако! «Конечно», – отвечает кассирша. «Одноколейка или двухколейная?» – спрашивает парень. «А кто его знает, – говорит кассирша, – две бригады работают с двух концов, и, если состыкуются, будет одноколейная, а если нет, то двухколейная».

В холодном воздухе раздалось лишь несколько вымученных смешков – похоже, добрая шутка не сумела рассеять тревогу девушек, которые шли навстречу ледяному ветру под низким небом, затянутым плотными серыми тучами.

Во время пути они пытались представить, как выглядит авиационная школа в Энгельсе, знакомились, делились жизненным опытом и тревогами, но, как это часто случается, действительность превзошла самые безумные домыслы… Едва они вошли на территорию летной школы, их разговоры мигом смолкли.

Со всех сторон раздались свист и хохот военных – те поджидали прибытия женщин, а теперь обступили их и принялись бесцеремонно разглядывать. Мужчины успели окрестить вновь прибывших «батальоном смертниц». А ведь многие девушки уже умели пилотировать. Некоторые из них до войны даже служили инструкторами.

Предполагалось, что за три месяца учебы с ежедневными четырнадцатичасовыми тренировками и полетами женщин подготовят к экзамену. Под присмотром инструктора им предстояло выдержать симуляцию воздушного боя. По результатам экзамена девушек зачислят в один из трех женских авиационных полков: 586-й истребительный, 587-й дневной бомбардировочный или 588-й ночной бомбардировочный. Лучшие попадут в истребительный полк. Все девушки без исключения – летчицы, штурманы и механики – только о нем и мечтали. Оказаться в одном их бомбардировочных полков считалось провалом, унижением, непризнанием мастерства и самоотверженности. Все они добровольно поступили на военную службу, чтобы схватиться с врагом, напавшим на их любимую Родину. Их тщательно отобрала известная летчица Марина Раскова, лично знавшая Сталина. Сразиться с немцами в равном бою казалось каждой девушке достойнейшим делом. Если им дозволено воевать, то они могли рассчитывать и на самый высокий знак отличия – звание Героя Советского Союза.

И вот десятки женщин-добровольцев гордо вошли на территорию военной авиационной школы города Энгельса, неподалеку от Саратова, на другом берегу Волги.

– А почему нас не предупредили, что на войне разрешены такие парады. Мы бы тоже поучаствовали, – смеялись вокруг мужчины.

Для женщин был зарезервирован Дом офицеров. На авиабазу в Энгельсе прибывали и другие полки призывников, которых готовили к отправке на фронт в течение трех месяцев. Встретить перед будущими боями женщин казалось нежданной удачей, некоторые военные рассчитывали ею воспользоваться. Одни нацелились завязать интимные отношения, но другим зрелище странной женской процессии казалось крушением надежд на победу.

Конечно, до начала войны в стране были известны имена нескольких прославленных летчиц, но они не участвовали в военных действиях.

– Если уж на войну бросают баб, дело дрянь, – вздыхали скептики.

И кто-то из солдат глумливо протягивал девушкам метлы.

Будущие летчицы старались не замечать презрительных взглядов и притворялись, будто не слышат свиста и насмешек, спрятав испуг под смущенной или надменной маской. Майор Марина Раскова настояла на том, чтобы женщин определили в отдельные от мужских формирования, к великому разочарованию одной экспансивной особы, шедшей во главе процессии. Лишь она смотрела на собратьев мужского пола с явным интересом и удовольствием, улыбалась им, подмигивала, не обращая внимания на недружелюбный прием. Очарование Оксане придавали не только белокурые волосы, вздернутый носик и ослепительная улыбка – она была отважна и артистична. По-настоящему расцветала она, лишь когда ловила на себе чужие взоры. Оксана заранее ликовала, зная, что в ее чемоданчике лежали великолепные новенькие туфли-лодочки на шпильках, какие во время войны не сыщешь. Еще в поезде девушки с завистью разглядывали ее сапожки, безупречный крой которых эффектно очерчивал ногу. Оксана принимала восторги сдержанно, будто не видела большой разницы между своими сапожками и грубыми сапогами подруг. Но в Москве во время войны отыскать что-то подобное было попросту невозможно. Аня прекрасно понимала, что у нее самой и у всей их девичьей компании из-за грубых солдатских сапог тяжелая, несуразная походка, – то ли дело у Оксаны. А та была не только хороша собой, но вдобавок обладала самоуверенностью и хладнокровием.

Сегодня Оксана упивалась эффектом, который она производила, дефилируя перед рядами пилотов, механиков и офицеров, пришедших убедиться, что слухи подтвердились: ряды Красной армии пополнились женщинами.

– Ты перебарщиваешь, – шепнула ей соседка нарочито серьезно, сама еле сдерживая смех. – Ты прямо как на параде. Да хватит их приветствовать, наконец!

– Но могу же я немного повеселиться. За четыре дня в поезде мне наскучил ваш девичник, – прошипела в ответ Оксана. Хоть ее чары воздействовали и на женщин, Оксану это нисколько не трогало.

Среди шуток и выкриков Оксана улучила момент и громогласно продекламировала несколько стихотворных строк. Мужчины замолчали. Все были покорены ее необычной манерой речи и сильным голосом:

Ты все равно придешь – зачем же не теперь?
Я жду тебя – мне очень трудно.
Я потушила свет и отворила дверь
Тебе…

Раздались свист и аплодисменты.

– Зачем даешь обещания, которые не сможешь сдержать, красавица?! – возбужденно крикнул один из летчиков.

Оксана расхохоталась, бросив на него призывный и томный взор.

Многие узнали стихи великой поэтессы Анны Ахматовой, кумира русской молодежи. Но мало кто знал их наизусть и мог продекламировать с таким жаром, как эта девушка, которая не побоялась выйти из строя и бросить вызов тем, кто насмехался над ее подругами.

За спиной Оксаны оказалась Аня, самая младшая из всех; ее смущали нескромные взгляды мужчин и их недвусмысленные намеки; она раскраснелась, и ей хотелось спрятать лицо в ладони.

Девушек отвели в их часть, здесь им предстояло жить и заниматься по ускоренному двенадцатинедельному курсу. Затем, в мае 1942 года, их должны были бросить в мясорубку большой бойни. Во время войны теорию и практику пилотирования полагалось усваивать быстро: в мирное время на подготовку пилотов отводилось три года.

Неожиданный разрыв пакта Молотова – Риббентропа и стремительное вторжение вражеской армии на территорию СССР привели в смятение русский народ – да и самого Сталина, который, по словам людей его близкого круга, оправился от этого предательства лишь двое суток спустя. В ходе молниеносного броска немецкая армия захватила западные области страны. 22 июня 1941 года массированная атака люфтваффе уничтожила около тысячи двухсот советских самолетов, по большей части прямо на аэродромах. Те самолеты, что поднялись в воздух, не смогли дать достойный отпор врагу. Технические навыки боя у пилотов Красной армии находились буквально в зачаточном состоянии, и немецкие генералы уже предвкушали легкую и скорую победу.

И вот на фронт добровольно отправились молодые женщины, которыми подчас двигало стремление отомстить за близких, погибших при бомбардировках. Но учебный лагерь в Энгельсе был лишь форпостом войны, бушевавшей на западе и юге страны. Будущие летчицы встретили насмешливый – если не откровенно враждебный – прием, и многим из них показалось, что они бросились очертя голову в ледяную воду. Чтобы выжить, девушкам надо было сплотиться. Будто мало было воевать с настоящим врагом – им пришлось вдобавок нести тяжкую ношу: быть женщиной на войне.

1.Twitter и Instagram – продукты компании Meta Platform Inc., деятельность которой запрещена на территории Российской Федерации. Прим. ред.

2.На жаргоне руферов – консьержка. Прим. автора.