Допустимый ущерб

Интерлюдия

Официальный адрес службы МОССАД в Тель-Авиве известен многим. Но на бульваре Шауль Ха-Мелех размещаются только отдел по связям и некоторые вспомогательные службы. Истинное место, где сидит руководство этой структуры, тщательно скрывается даже от граждан своей страны.

МОССАД считается политической разведкой Государства Израиль, хотя часто выполняет внешние задачи и следит за иностранной агентурой внутри своей страны. Кроме МОССАДа, в Израиле есть и общая служба безопасности – Шабак или Шин Бет. Она же занимается и внутренней контрразведкой, охраной должностных лиц и самолетов израильской авиакомпании.

Наряду с этими двумя организациями существует Управление военной разведки Израиля – АМАН. Оно очень похоже на Главное разведывательное управление Генштаба России.

Имена руководителей спецслужб Израиля являются секретом. Даже за обнародование их может последовать серьезное наказание, вплоть до уголовного.

Но и в самом Израиле немногие знали, что существует абсолютно секретный комитет «Вараш», в который входят только руководители спецслужб. Его возглавляет лично премьер-министр. На заседаниях комитета могут появляться только министры финансов и иностранных дел. Их приглашают туда только в исключительных случаях.

Заседания с участием премьер-министра и четверых руководителей спецслужб никогда не проходят в резиденции кого-либо из них или в каком-нибудь официальном офисе. Только на конспиративных квартирах, в таких местах, где собравшихся не могут увидеть посторонние люди.

Ни один человек не может заранее знать о заседании комитета «Вараш». Решение о встрече принимает лично премьер-министр. Они каждый раз проводятся в разных местах и в другое время суток. Всем четверым руководителям спецслужб Израиля, которые входят в состав «Вараша», высылаются абсолютно засекреченные сообщения о времени и месте совещания. Заранее знать о встрече и назначать время может только премьер-министр. Он не говорит об этом даже со своими самыми близкими советниками, что исключает любую возможность утечки информации.

Каждый член комитета «Вараш» выбирал собственный маршрут для прибытия на заседание. Оно было настолько засекречено, что о нем не знали даже офицеры «Сайерет Маткаль», особого подразделения, выполняющего самые тайные задания.

Первым на встречу в эту квартиру прибыл Тамир Пардо, руководитель МОССАДа. Он оставил машину в соседнем квартале, прошел пешком до нужного дома, поднялся на второй этаж и открыл дверь своим ключом.

Следом за ним, с разницей в несколько минут, приехал генерал-майор Авив Кохави, руководитель управления военной разведки. За рулем сидела его сотрудница. Со стороны они выглядели как обычная семейная пара. Кохави даже поцеловал на прощание свою спутницу и вышел из автомобиля.

Еще через несколько минут подошел другой человек. Он торопился, в руках у него был пакет с продуктами. Было понятно, что этот мужчина торопится домой. Но на самом деле пакет с продуктами был нужен для обычного прикрытия. Это был Йорам Коэн, руководитель службы Шабак, который также поднялся на второй этаж.

Все трое знали друг друга в лицо. Им было известно, что заседания «Вараша» проводятся только в исключительных случаях. Ведь именно в такие моменты со всеми руководителями спецслужб Израиля можно покончить одним ударом. Но для этого среди названных персон должен был появиться предатель.

В Израиле хорошо знали, что не бывает ничего невозможного. Поэтому даже на заседание «Вараша» все высокие особы приходили вооруженными.

Последним появился мужчина в штатском. Он припарковал машину у соседнего дома. В отличие от трех руководителей, появившихся до него, этот человек был официальным лицом и слишком часто появлялся на экранах телевизоров. Генеральный инспектор полиции Йоханан Данино был загримирован. Прежде чем войти в квартиру, он произнес условную фразу. Таков был порядок.

Теперь участникам заседания оставалось ждать. Еще через двадцать минут к дому подъехал небольшой автобус, ничем вроде бы не примечательный. Если не знать, что он был бронированным. В нем на встречу прибыл сам премьер-министр Израиля Беньямин Натаньяху. Он вышел из автобуса и в сопровождении личного охранника быстро поднялся на второй этаж.

Телохранитель остался на лестнице. Он не знал, кто именно ждет премьера и зачем они приехали в этот дом.

Ради справедливости стоит отметить, что в двух соседних кварталах дежурили сотрудники «Сайерет Маткаль», которым не было известно о заседании «Вараша». Такая мера предосторожности была не лишний.

Эти пятеро располагали сведениями, за которые любое государство выплатило бы какие угодно деньги. Но захватить их было бы делом почти невозможным. В Израиле не назначают случайных людей на подобные должности.

Премьер вошел в квартиру, пожал руки всем четверым, шагнул к столу, уселся и строго оглядел присутствующих. Натаньяху не был обычным политическим деятелем. Таких в Израиле вообще практически не водилось.

Каждый руководитель страны был по-своему выдающимся человеком, отдававшим своей родине все силы и умения. Такими являлись Рабин, Перес, Шарон и все остальные.

Незаурядным военным и политическим деятелем был Эхуд Барак. В начале семидесятых он возглавлял подразделение «Сайерет Маткаль», а затем лично планировал многие секретные операции израильских спецслужб.

Сам Натаньяху тоже служил в «Сайерет Маткаль» и дважды был ранен. Его старший брат Йонатан Натаньяху стал национальным героем. Именно он возглавил операцию по освобождению израильских заложников в Энтеббе, близ столицы Уганды, и погиб во время выполнения этого опасного задания.

Тогда, в семьдесят шестом году, террористы захватили самолет авиакомпании «Эр Франс», среди пассажиров которого было много граждан Израиля, и посадили его в Энтеббе. Израильский спецназ прибыл в Уганду, провел молниеносную операцию, освободил заложников и потерял только своего командира. Тело подполковника Йонатана Натаньяху привезли в Израиль и торжественно захоронили.

Старший брат премьера несколько раз уходил из армии. Он собирался учиться в Гарварде, но каждый раз, когда начиналось очередное военное противостояние, этот человек, верный своему гражданскому долгу, возвращался в Израиль. На его похоронах тогдашний министр обороны Шимон Перес сказал, что страна потеряла одного из лучших своих офицеров.

В Израиле справедливо считают, что граждане обязаны защищать свою страну. Любой человек, который пытается сделать политическую карьеру, просто обязан пройти службу в вооруженных силах.

– У нас мало времени, – сразу предупредил премьер. – Поэтому перейдем к делу. Сначала послушаем генерала Кохави, который сообщит нам о полученной информации.

Все посмотрели на руководителя АМАНа. Тот уже знал, о чем именно ему следует говорить и почему премьер собрал их так спешно.

– У нас появились сведения о самом крупном террористическом акте, который может произойти в ближайшее время, – заявил Кохави.

При его словах руководитель службы Шабак недовольно нахмурился. У него не было данных о возможном крупном террористическом акте в Израиле. Коэн не скрывал своего неудовольствия, даже недовольно заерзал и взглянул на главу МОССАДа, сидевшего рядом с ним. Тот был подозрительно спокоен.

– Теракт планируется не у нас, – пояснил вместо генерала сам премьер. – Поэтому я так срочно вас собрал.

Коэн еще раз недовольно заерзал. Это гораздо более приятная информация.

Их службы до сих пор обвиняли в том, что они не смогли предупредить американцев о террористических актах, совершенных одиннадцатого сентября. На самом деле израильтяне обращали внимание американцев на такую возможность, но те не придали этим сообщениям должного внимания.

ФБР и ЦРУ также не реагировали на поступающие сигналы. Американцам казалось невероятным, что два десятка террористов смогут захватить сразу несколько крупных самолетов и совершить такие неслыханные акты самоуничтожения. Людям, воспитанным в традициях евроатлантической культуры, наличие такого числа самоубийц казалось почти невероятным.

Поэтому любые сведения о возможных терактах теперь тщательно отслеживались и израильскими спецслужбами.

– Опять выпады против американцев? – поинтересовался Коэн.

– Нет. На этот раз объектом атаки выбрана Россия, – пояснил генерал Кохави.

Все пятеро молчали. Каждый понимал сложное положение самой большой страны мира. После присоединения Крыма российское руководство оказалось в достаточно сложном положении. Соединенные Штаты и европейские страны отказались от прежнего сотрудничества, в том числе и по линии спецслужб.

Однако Израиль сохранил свои связи с российскими спецслужбами. В самом Тель-Авиве слишком хорошо знали реальную ситуацию по Украине.

В результате народного недовольства там была свергнута прежняя власть. Но, как это часто бывает, революцию замышляли идеалисты, осуществляли фанатики, а плодами пользовались прохвосты. К массовому недовольству населения примкнули националисты и антисемиты, поднявшие знамя Бандеры.

Конечно, было бы большой глупостью считать всех недовольных украинцев фашистами и бандеровцами. Но среди тех, кто воспользовался плодами победы, оказались и персоны, не скрывавшие своего крайне негативного отношения к москалям и жидам.

Это обстоятельство сильно настораживало израильские спецслужбы.

– Продолжайте, – предложил Натаньяху.

– Сведения перепроверялись, – заявил генерал Кохави. – Теперь мы уверены в том, что террористический акт планируется осуществить в России, предположительно в Москве, во время чемпионата мира по футболу.

– Русские сумели справиться со всеми угрозами во время проведения зимних Олимпийских игр четырнадцатого года, – напомнил Данино. – Они тогда выстроили довольно эффективную трехслойную линию защиты. Наши офицеры потом знакомились с их наработками.

– Во время проведения Олимпийских игр там было задействовано около ста пятидесяти агентов различных американских спецслужб, – вмешался руководитель МОССАДа. – А сейчас они вряд ли появятся в Москве.

– Вы считаете, что без американцев русские не справятся? – уточнил Натаньяху.

– Янки выступали только в роли консультантов, – напомнил Тамир Пардо. – Конечно, русские справятся. Они борются против своих доморощенных террористов уже двадцать лет и наработали достаточно большой опыт. Хотя у них были и провалы.

– Олимпийские игры они провели на очень хорошем уровне, – напомнил генерал Кохави. – Но дело не в этом. С разрешения господина премьер-министра мы уже передали в Москву информацию о готовящемся крупном террористическом акте. Однако другие подробности нам пока неизвестны.

– Именно поэтому мы здесь собрались, – подвел итог премьер-министр. – По последним данным, в Москве живет около ста пятидесяти тысяч евреев, хотя официально их где-то шестьдесят тысяч. Но и это достаточно крупная цифра. Мы против подобных террористических актов не только у нас, но и в Москве, и в Нью-Йорке, и в Лондоне.

– Мы уже сотрудничаем с их ФСБ, – сообщил руководитель МОССАДа. – Но не получили согласия нашего комитета на проведение какой-либо совместной операции.

– Считайте, что получили, – мрачно проговорил премьер. – Меня настораживают слова генерала. Значит, готовится особо крупный террористический акт?

– Да, – кивнул Кохави. – У нас есть основания так полагать.

– Какие именно?

– Один из сотрудников посольства Саудовской Аравии, которого мы подозреваем в связях с террористами, несколько дней назад эвакуировал свою семью. Отправил на родину жену и четверых детей. Возможно, это чистое совпадение или же попытка защитить их от какой-то угрозы.

– Вы полагаете, что террористический акт может быть такой силы? – уточнил премьер. – Речь идет о контролируемом мощном взрыве?

– Возможен и такой вариант, – строго подтвердил Кохави. – Но мы исходим из самого худшего. Там может быть так называемая грязная бомба, начиненная отработанным плутонием.

Это была самая страшная опасность прежде всего для небольшого Израиля. Такая бомба могла уничтожить больше миллиона людей. Израильские спецслужбы понимали опасность попадания отработанного плутония в руки террористов.

– Разработку операции мы проводим, – доложил руководитель МОССАДа. – Но эвакуировать кого-то из евреев не имеем права. Сразу начнется паника. Да и журналисты будут задавать ненужные вопросы.

– Будет лучше, если все погибнут? – Генеральный инспектор полиции побагровел.

Он не очень любил разведчиков, как внешних, так и внутренних, считал, что они частенько перестраховываются в самых элементарных ситуациях, требующих простых решений.

– Будет лучше, если этот террористический акт не состоится, – ответил Кохави. – Но насчет взрыва бомбы с отработанными радиоактивными веществами я не очень уверен. Для этого требуется слишком много компонентов. В России налажен достаточно строгий контроль за подобными веществами.

– А если их разместят в самолете, чтобы использовать его как бомбу? – предположил Данино. – После американских террористических актов мы должны иметь в виду и такую опасность.

– Верно, – согласился генерал Кохави. – Но чужой самолет над Москвой появиться просто не сможет. Да и система контроля в аэропортах сейчас очень строгая. К тому же именно Москву прикрывает очень надежная противоракетная оборона, возможно, одна из лучших в мире. Даже если собственный самолет уклонится от своего маршрута, он обязательно будет сбит.

– Есть другие варианты? – поинтересовался премьер.

– Есть, – ответил руководитель службы безопасности Йорам Коэн. – В Москву могут привезти полоний. Достаточно разместить его на центральной станции метро, и гарантировано уничтожение сотни тысяч людей. Без всякой бомбы.

– Радиологическая защита в России поставлена на должном уровне, – напомнил руководитель МОССАДа. – Так просто полоний пронести не дадут. Во время чемпионата мира по футболу там наверняка будет проводиться самая строгая проверка.

– Тогда каким образом?.. – еще раз спросил премьер.

Все четверо молчали. Это были опытные профессионалы, которые не любили строить догадки в таких серьезных вопросах. Каждый из них привык опираться на конкретные факты, но таковых пока не было.

– Нужно все еще раз проверить и уточнить, каким образом будет проведен этот теракт, – сказал за всех руководитель МОССАДа Тамир Пардо.

Натаньяху опустил голову.

Премьер Израиля отвечает не только за граждан своей страны, но и за миллионы единоверцев, живущих по всему миру. Об этом помнит каждый политик в Тель-Авиве. Идея создания еврейского государства как раз и состояла в том, чтобы трагедия сороковых годов, когда были уничтожены шесть миллионов евреев, никогда не повторилась.

Сто пятьдесят тысяч евреев, живущих в Москве, – это очень много. Плюс еще около двенадцати миллионов горожан разных национальностей и вероисповеданий.

– Мы собрались, чтобы определить конкретный ход нашего сотрудничества, – напомнил премьер. – Я хочу услышать от вас конкретные предложения. Мы должны понять, каким образом может быть совершен этот крупный террористический акт. Если при всех линиях защиты он будет возможен в России, значит, мы не должны исключать вероятность того, что нечто подобное произойдет и в других местах, в том числе и у нас. – Он обвел глазами собравшихся и понял, что все они согласны с его позицией.

Глава 3

Вот уже второй месяц меня готовили к этому паломничеству. Я усердно учила правила поведения женщины во время хаджа и знакомилась со своими будущими спутниками. Конечно, пока только с их анкетами. Нельзя раньше времени себя обнаружить. Я не майор Кеклик Алиева, а всего лишь скромный сотрудник института литературы, которой выпала честь совершить хадж в благословенную Мекку вместе со своим старшим братом.

Из Баку поедут сорок два человека, плюс паломники из Гянджи и Нахичевани. А из многомиллионной России отправятся почти двенадцать тысяч мужчин и женщин. Это их лимит на сто сорок с лишним миллионов людей.

Мусульман там относительно немного, но едва ли не все они хотят совершить этот хадж, учитывая, что до девяносто первого года в Саудовскую Аравию невозможно было выехать. Тем более на паломничество. Из одного только Дагестана семьдесят человек.

Интересно, как можно в течение нескольких дней вычислить нужного человека среди тысячи паломников? Как это себе представляют наши умные командиры или великие аналитики в Москве? Неужели они не могут заранее проверить всех, кого отправляют в это паломничество?

Понимаю, что легче всего задержать всех и никуда не пускать. Наверное, в Советском Союзе так и сделали бы. А потом долго и кропотливо проверяли бы каждого, пытаясь найти возможного связного.

Но сейчас другие времена. Советского Союза давно уже нет.

Задержать столько паломников никак нельзя. Это вызовет настоящий вселенский скандал.

Значит, всех отпустят, а такой дурочке, как я, нужно будет попытаться вычислить возможного связного. Сделать это абсолютно нереально. Глупо надеяться на удачу.

Постепенно я начинала понимать, что меня отправляют как страховочный вариант. Конечно, я ничего не смогу сделать, кого-то вычислить. У меня будет слишком мало времени.

В Мекку отправятся несколько миллионов паломников. Мне не удастся даже подойти к российской делегации. Значит, меня посылают с другой целью. Но Кафаров не сообщал мне, для чего именно.

Я не могла у него спрашивать, но уже сейчас понимала, что на самом деле у меня будет совсем другое задание, о котором пока мне не говорили. Вычислить нужного им человека я не смогу ни при каких обстоятельствах.

А пока я готовилась. Это было даже интересно. Я читала Коран по-русски и по-азербайджански, запоминала молитвы на арабском и вообще изучала весь ритуал хаджа.

Это действительно очень любопытно. Полторы тысячи лет паломники со всего мира совершают хадж в святые места, невзирая на трудности и опасности, которые связаны с этим паломничеством. Ведь раньше не было ни самолетов, ни автомобилей. Люди со всего мира отправлялись в Мекку, чтобы выполнить предначертания Пророка. Они часто рисковали жизнью, испытывали невероятные лишения, проходя с караванами верблюдов по пустыням и степям.

Согласитесь, в этом есть нечто возвышающее. Такая вера и убежденность в своей правоте. Полторы тысячи лет!.. Миллионы людей по-прежнему верят в своего Аллаха, совершают этот благословенный ритуал.

Чем глубже я вникала в смысл богословских рассуждений, тем лучше осознавала, на чем зиждется вера. Людям нужен Бог, который придает смысл их существованию.

Иначе все напрасно. В противном случае придется поверить, что твое рождение на свет является лишь первым шагом к смерти, концу и полному разрушению. Все твои порывы, страсти, чувства кажутся такими ничтожными и наивными перед лицом вечности, в которой все мы пребываем. Поневоле задумаешься и придешь к выводу, что любая жизнь просто ничтожна. Только существование Бога придает нашему бытию некий смысл.

Никогда не думала, что начну размышлять подобным образом. Ведь я была убежденным атеистом по натуре. Сейчас больше агностик. Возможно, из хаджа я вернусь другим человеком, стану по-настоящему верующей. Может, в этом смысл тех страданий, которым подвергается паломник на пути к осмыслению своего Бога?

Кажется, Кафаров начал догадываться, о чем я думала. Это совсем неудивительно. Ведь теперь я почти ежедневно ходила в мечеть, покрывала голову платком и вообще стала немного другой. На меня даже начали обращать внимание на работе, хотя в нашем институте и вообще в академии много женщин, которые ходят точно так же.

В этом, наверное, тоже есть какой-то невероятный парадокс. С одной стороны, эти дамы работают в системе Академии наук и должны верить в прогресс человечества. С другой – они ходят в платках и больше надеются на внеземные силы, чем на мощь науки.

В качестве наставника мне назначили декана факультета исламоведения из Бакинского университета. Этот человек прекрасно владел арабским языком. Он вполне доступно объяснил мне многие аспекты ислама. Его перевод Корана на азербайджанский язык считается одним из лучших.

Меня все время беспокоило, что женщина не имеет права одна совершать паломничество. Это запрещено в исламе. Более того, я узнала, что в посольствах Саудовской Аравии не выдают виз одиноким женщинам моложе сорока пяти лет.

Как бы я ни хотела, но без брата Расула меня туда не пустят. Нужно было видеть, как он искренне радовался этому паломничеству. Для него, верующего мусульманина, возможность посетить Мекку – это, наверное, одно из самых важных событий в жизни.

Должна сказать, что он обратился к Богу после карабахских событий. Тогда погиб наш старший брат Мансур. Сам Расул, принимавший участие в этих сражениях, вернулся оттуда другим человеком. Он был поражен жестокостью этой войны, таким диким противостоянием с нашими соседями.

У нас во дворе жили сразу четыре армянские семьи. Самым близким другом Расула в школе был Карен, который уехал со своей семьей после начала карабахских событий.

Мой брат узнал, что Карен воюет на другой стороне и даже стал достаточно известным политическим деятелем в Нагорном Карабахе. Это больше всего угнетало Расула. Ведь они были неразлучны с Кареном все десять лет, пока учились в школе. Страшно представить, что на войне им приходилось стрелять друг в друга.

Забыла сообщить, что кровный родственник имеет право сопровождать женщину любого возраста. Это отец, брат, сын. В этом случае понятно, что отношения между ними совсем иные, чем с посторонними мужчинами.

А вот с кузенами ездить нельзя. Ведь у нас считаются нормальными браки между двоюродными братьями и сестрами. Но мне кажется, что их нужно запретить. Ведь дети в таких вот семьях часто рождаются со страшными генетическими заболеваниями. Конечно, меня никто не послушает, а жаль. Это было бы правильно.

Недавно я услышала одну забавную сентенцию от одного из наших местных писателей. Он довольно популярен среди молодежи, пишет свои забавные истории. И вот несколько месяцев назад этот человек сказал, что «любая порядочная азербайджанская женщина должна на протяжении жизни иметь трех мужчин, любящих ее».

Можете себе представить, с каким негодованием восприняли эти слова наши ортодоксы. А он объяснил, что имел в виду «отца, любовь которого позволяет девочке расти под надежной защитой, охраняет ее в детстве, мужа, который делает ее жизнь счастливой в юности, и сына, которой будет ее опорой и радостью уже в зрелом возрасте».

В общем, я думаю, что он был прав, хотя сына у меня пока нет. Конечно, я очень хотела бы родить мальчика, похожего на моего мужа. Но в Дагестане случилась трагедия. Я случайно оказалась рядом с взорвавшимся автомобилем и потеряла сына, которого ждала тогда. Вспоминать об этом всегда очень больно.

Врачи сказали, что у меня больше не будет детей. Мой первый супруг, с которым мы и до этого жили не очень хорошо, сразу решил со мной развестись. Вот такой настоящий мужчина.

Я не говорила Арифу, но недавно прошла обследование еще раз, принципиально решила родить мальчика, назло своему первому мужу и его подлой семье. Когда моя бывшая свекровь видит меня или кого-то из моих родных, она даже не здоровается с нами, как будто мы в чем-то перед ними виноваты.

Врачи мне откровенно сказали, что я не смогу больше рожать. Но можно извлечь яйцеклетку и пересадить эмбрион другой женщине. Суррогатная мать выносит нашего с Арифом ребенка. Как только вернусь, еще раз поеду к врачам. Я очень хочу мальчика. И моя дочь тоже всегда мечтала иметь братика.

Но вообще-то я думаю, что этот писатель был абсолютно прав. Когда тебя обожают трое таких мужчин, охраняют своей любовью с момента рождения и до самой смерти – это самая большая удача. Счастливы женщины, имеющие рядом отца, мужа и сына.

Надо сказать, что у нас в Азербайджане пока не приняты такие роды. Дело не в медицине, а скорее в отношении к матери. Для нас это святое чувство. Мы не можем позволить себе иметь другую мать. Поэтому мне так сложно решиться на то, чтобы завести сына таким вот способом.

Еще я узнала о важности хаджа.

Любой исламский богослов может рассказать вам о том, как Пророка Мухаммеда спросили:

«Какое дело считается наилучшим для любого мусульманина?»

Он ответил:

«Вера в Аллаха и его Посланника».

Тогда его спросили во второй раз:

«А после этого?»

Он ответил: «Война на стороне Аллаха».

Тогда его спросили в третий раз:

«А после этого?»

Он ответил:

«Безупречный хадж».

Существуют пять основных столпов, на которых держится ислам.

Первый постулат нашей веры таков:

«Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед Его раб и посланник Аллаха».

Это утверждение известно всем.

Затем пятикратный намаз в течение дня, то есть молитвы, предписанные правоверным, соблюдение поста в месяц рамадан и совершение хаджа. Об этом обычно и говорят.

Но я узнала, что на самом деле мусульман обманывают. Есть пятый столп исламской веры, о котором так не любят вспоминать наши нувориши и священнослужители высокого ранга. Это обязанность богатых делиться с бедными. Так называемый закат, то есть милостыня.

Интересно, что в последние годы я не очень-то часто слышала об этом основном правиле исламской религии. Видимо, оно не очень нравится многим разжиревшим чиновникам.

Я узнала много нового, необычного для себя. Даже более того. Однажды речь зашла об основных религиозных течениях в мире. Я с большим изумлением услышала, что разделение Европы на Западную (условно говоря, римскую) и Восточную (византийско-греческую) было предопределено еще древнегреческими философами. Восточная Европа развивалась по Платону, а Западная – по Аристотелю.

Я поняла, что легче всего быть идиотом, который ничего не знает и не хочет знать. А как интересно изучать истории мировых религий и сознавать, что в них скрыта мудрость тысячелетий.

После такого цикла лекций я начала уважать пророков, которые осмеливались пропагандировать единобожие и вообще выступать посланниками Бога. Исламская религия признает иудейского Мусу (Моисея), христианского Ису (Иисуса) и Мухаммеда. В Коране сказано, что они – «люди Книги».

Иудаизм и ислам почти идентичны по своим обрядам и законам. Может, люди меньше убивали бы друг друга, если бы знали об этом немного больше? Ведь получается, что мусульманин не имеет права поднимать руку на последователей Мусы и Исы. Не говоря уже о том, что любой христианин априори не может быть антисемитом. Он молится в церкви Деве Марии, которая была еврейкой, и ее сыну Иисусу. Как после этого быть антисемитом?

В общем, это было ужасно интересно, познавательно и поучительно. Но однажды мне снова позвонил Микаил Алиевич и назначил очередную встречу.

Я пришла в платке и в закрытой одежде. Если совершу хадж, то мне придется ходить так всю оставшуюся жизнь. Люди просто не поймут, почему я надеваю платье с открытыми коленями или не покрываю голову. Кажется, мои жертвы будут куда большими, чем я вначале предполагала.

– Кажется, ты уже начала меняться, – заявил Кафаров.

– Разве это не входило в первоначальный замысел? – спросила я.

– Во всяком случае, не так стремительно, – улыбнулся полковник. – Хотя, по-моему, тебе это нравится.

– Я вхожу в образ, но понимаю, что сделать это будет сложно, а то и вообще невозможно. Все мои соседи и коллеги уже заметили, как сильно я изменилась, причем не только в одежде.

– Тебе это не нравится?

– Необычный опыт. Я привыкла чувствовать себя свободно, а теперь поняла, что такие платья меня совсем не стесняют.

– Вот и хорошо. Утром четырнадцатого числа вы вылетаете в Стамбул, а уже оттуда вечером – в Джидду. Тебе сказали, как нужно одеться?

– Да. Я уже все знаю. Мне даже выдали специальную одежду.

– С тобой отправится Тамара-ханум, почтенная женщина шестидесяти восьми лет. Она едет уже во второй раз. Это тетя одного из наших сотрудников. Конечно, ни в какие детали мы ее не посвящали. Но тебе станет легче, если рядом будет женщина, которой можно доверять. Мы тщательно просмотрели весь список, прежде чем вышли на нее. Есть моменты, когда рядом нужна именно женщина, а не твой брат.

– Спасибо.

Мне действительно будет легче, если рядом окажется кто-то, с кем я могла бы элементарно переговорить. Но я не думала, что Кафаров пригласил меня только для того, чтобы сообщить об этой тетушке. У него наверняка имелась еще какая-то важная информация, которой он хотел поделиться со мной.

Полковник внимательно посмотрел на меня, неожиданно кивнул и сказал:

– Правильно решила. Конечно, я позвал тебя не только из-за Тамары-ханум.

Честное слово, я вздрогнула. Неужели он действительно читал мои мысли?!

А Кафаров даже пояснил:

– Когда я сказал тебе о твоей новой спутнице, ты недовольно пошевелила пальцами правой руки, чуть отвела глаза, вздохнула, поправила платок и внимательно посмотрела на меня, словно ожидая продолжения. Это значит, что, с одной стороны, ты приняла мою информацию к сведению, а с другой – поняла, что последует продолжение. Учись читать по лицам и поведению ваших собеседников их мысли! Я много раз говорил тебе об этом.

Я согласно кивнула. Конечно, он прав. Но для того чтобы обладать таким умением читать мысли людей по их лицам и поведению, нужно быть очень внимательным, уметь точно анализировать, наблюдать, делать верные выводы. Эта наука, которой можно учиться всю жизнь. Или же надо родиться Шерлоком Холмсом, который все замечает и делает верные выводы. Хотя мне в качестве примера, наверное, больше подойдет мисс Марпл.

– А теперь самое важное, – продолжал Микаил Алиевич. – Мы тоже не сидели сложа руки, пока ты штудировала азы ислама. Так случилось, что один человек, который записался в группу и уже оплатил свой проезд, два дня назад погиб в автомобильной катастрофе.

– Не повезло, – сказала я, уже понимая, что он не просто так рассказывает мне об этой аварии.

– Очень не повезло, – согласился полковник. – Самое неприятное в том, что в его машине обнаружились некоторые документы, которые показались нам очень своеобразными.

Теперь я молчала, понимая, что сейчас мне сообщат нечто важное. Может быть, не очень приятное.

– Это Насир Талыбов, – сказал Кафаров. – Относительно молодой человек тридцати двух лет. Он должен был выехать в составе группы, вместе с тобой. Четыре года работал в Турции, недавно вернулся и сразу записался на паломничество в Мекку. В машине оказалось письмо его знакомого из Стамбула. Там были некоторые очень серьезные моменты. Мы связались с турецкой контрразведкой, и она довольно быстро установила, что знакомый Талыбова – один из представителей законспирированной террористической организации, связанной с египтянами. Взять этого Неджада Мехмеда турки не успели, хотя обычно их контрразведка работает достаточно четко. Оказалось, что этого типа кто-то успел предупредить. Он сбежал за несколько часов до того, как в его доме появились офицеры, приехавшие за ним. У нас сразу возник очень неприятный вопрос. Утечка информации была из нашего ведомства, или же Мехмеду сообщил об опасности кто-то из турков?