Kitabı oxu: «Подлинная любовь», səhifə 2

– Заблокируй его, Коэн.

Указал на Палмера:

– А ты живо выведи через проектор план станции.

Коэн занялся шлюзом, Палмер – планом. Стоун же лихорадочно соображал.

– И что это было по-твоему, Стоун? Порядочность? Благородство? Здравый смысл? Душевный порыв в самом лучшем своём проявлении?

Вряд ли Лев хотел, чтобы это прозвучало настолько саркастично. Но оно прозвучало – и Стоун опомниться не успел, как с размаху залепил старику пощёчину.

– Стоун! – ахнула Грейс. Все напряжённо замерли.

– Ох, чёрт, прости, я… – Стоун, дрожа, протянул Льву руку, опасаясь, что русский откажет. Но тот покачал головой и пожал её:

– Я всё понимаю, мальчик. И не обижаюсь. Мы все на взводе. Это было поделом.

– Это не оправдание, – но Стоун отчаянно искал хоть какое-то оправдание, ему было мучительно стыдно. – Кто-кто – а я должен держать себя в руках…

– Не переживай, – подмигнул Лев. – Я слишком много болтаю…

Стоун выругался про себя. Чёртов жизнерадостный русский. Никогда не унывает. И вроде не особо переживает, не волнуется по пустякам. И не только. Или всё-таки… Просто не подаёт виду? Стоун ведь обычно не подаёт. По крайней мере, пока не лупит своих людей во время Апокалипсиса.

– Но вот скажи мне – что ты от них ожидал? Что они придут строем для групповых обнимашек? Они фанатики, мальчик, они верят в навязанные Великой Партией идеалы. Эти идеи лживы и лицемерны для нас – но не для них. Для них это словно аксиомы Писания, ничего другого они в жизни не видели и не слышали. Они до конца будут следовать указанному Вождём пути. И конец этот наступит – хотим мы того, или нет. Наступит – так… или иначе.

Стоун прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Он не стал уточнять, что Лев подразумевал под «так», а что – под «иначе». Попросту не хотел слышать этого. Потому что боялся.

Кто-то ободряюще похлопал его по спине. Стоуну и смотреть не надо было – ну конечно же, это Холлис. Пора. Глубокий выдох.

– Палмер, схема готова?

Проектор загудел подобно старому киноаппарату в школьной комнате. Стоун почувствовал себя докладчиком на местечковой конференции – и уверенно заговорил.

– Так, смотрите, – пальцем он ткнул в выведенную Палмером схему ISS. – Чтобы добраться до «Дивинити» нам нужно пройти через четыре отсека. Лев уже сказал об этом. Лично меня больше всего волнуют отсеки «Элэйшн»¹⁵ и «Пэрити»¹⁶ – они смежные с жилым модулем «Хэнша», – он покачал головой. – Я уже и не знаю чего ожидать от китайских камрадов. Засады в духе герильяс¹⁷? Послушайте, эти ребята настроены серьёзно, – Стоун обернулся к остальным, – я думаю, нам, и, правда, придётся пробиваться. С боем. Настоящим боем. Да, то, чего ты так хотел, Мосс, – Стоун усмехнулся. Мосс промолчал. – Сможешь сполна утолить жажду мести.

Стоун переместился вплотную к экрану и ткнул пальцем в полотно.

– Первой на очереди столовая «Синсерити»¹⁸. Что у нас там? Ножи, вилки, подносы… Для ближнего боя хватит с лихвой. Эй, кто-нибудь отбывал наказания в школе за драку? – он обернулся. Никто ничего не сказал.

– Видимо, нет. Не подумал бы, что скажу такое, но меня это удручает.

– Стоун, они тоже не монахи Шаолиня, мы справимся, – сказал Холлис.

– Мы должны справиться, – поправил его Стоун. – Всё зависит только от нас, волшебники из ЦУПа не пришлют морпехов в помощь, так что даже не вздумайте падать духом и сдаваться.

Он вновь повернулся к схеме.

– В «Элэйшн» много спортинвентаря – используйте всё, что попадётся под руку – гантели, гири, а, словом – всё… В «Пэрити» куча готовых препаратов в пробирках. Можно пошарить по ящикам и разжиться кислотой или щёлочью. Что до «Экволити»¹⁹, – Стоун пожал плечами, – не знаю, решительно не припомню ничего смертоносного в нашей уютной кают-компании. Будем действовать по ситуации, но лишнего насилия лучше, всё же, избегать… После «Экволити» мы попадём в рубку головного отсека «Констанси»²⁰, там настроим параметры полёта, отстыкуем «Дивинити» и улетим отсюда к чертям.

Люди начали вопросительно переглядываться.

– Стоун, прости, ты сказал – улетим? – Грейс недоверчиво потрясла головой, словно ослышалась, а её милое личико чуть исказила гримаса непонимания.

– Верно, – подтвердил Стоун. – Улетим. Предпочту оказаться вдали от воинственно настроенных китайцев. Эй, вы же не собирались оставаться здесь, зная планы Цао?

– Ладно, – смилостивилась Грейс. – И насколько это реально? Улететь на отсеке орбитальной станции?

– Этот отсек оборудован автономным двигателем, – вмешался Холлис. – По сути, «Дивинити» – это головная часть тягача с одной ступенью. Так что, улететь вполне реально.

– А мы можем спуститься на Землю? На «Дивинити?»

– Нет, Грейс, не можем, – покачал головой Стоун.

– Но…

Раздался гул неодобрения.

– Выслушайте! Не можем, потому что для этого нужно заранее просчитать траекторию полёта – иначе можно месяцами петлять вокруг планеты. С имеющимся оборудованием это нереально. Холлис – пилот, он не даст соврать.

– Не дам, – кивнул Холлис. – Стоун прав.

– В то же время, в бортовой компьютер «Дивинити» внесена просчитанная и динамически изменяющаяся траектория. До станции Lunar GateWay²¹.

Гул сменился восторженным ропотом. Команда ухватила суть плана.

– Да, – Стоун размеренно покивал, – вы верно поняли – мы отправляемся на окололунную станцию NASA. Она оборудована двумя шаттлами. На одном из них мы обогнём Луну и приземлимся. Где-нибудь… В Мохаве или типа того… Кто из вас пользовался тазером?

Откликнулся лишь хирург ДаСилва.

– Я не пользовался, но меня как-то раз пырнули разрядом из такой штуки, – признался Коэн.

– Спасибо за откровение, Коэн, это, безусловно, засчитывается за опыт владения. Ещё вопрос: кто из вас ездил стрелять по консервным банкам в уик-энды?

Стоун не ожидал, что кто-нибудь откликнется. Последние годы астронавты набирались из гражданских, не из военных. Исключение составлял Холлис – ранее он был капитаном авиационной эскадрильи. Но Холлис промолчал. К удивлению Стоуна отозвалась Мартинес.

– Ладно… Грейс… В твоём личном деле не было данных о связях с армией. Так что – это было хобби или вроде того?

– Вроде того, – уклонилась от ответа Мартинес. – Откуда на борту огнестрельное оружие?

– Я как-то раз вылепил его на 3D-принтере, – краснея, сознался Стоун.

– Зачем?!

– Не нашёл в Даркнете ничего другого, а опробовать принтер было нужно… Почему я должен оправдываться перед тобой, Мартинес?

Грейс отмахнулась, давая понять, что перепалка окончена.

Стоун обернулся к остальным:

– Собирайте всё, что не хотите оставлять. Сюда мы уже вряд ли вернёмся. Полная эвакуация. На сборы двадцать минут. Встретимся здесь. Я – за оружием.

Команда стала расплываться по каютам.

– Грейс, – окликнул девушку Стоун. – Давай за мной.

Они вместе покинули «Клэрити».

– Грейс, я… – Стоун застыл у дверей своего отсека. – Последние пару дней я хотел поговорить с тобой… Всё было не до того. Правда, теперь…

– Стоун, а ты точно подходящее время выбрал? – удивилась девушка.

– А когда оно было подходящим? Всегда ведь находилось что-нибудь. И всегда найдётся. Неважно. Послушай, я…

– Эй, мы же это проходили, – вздохнула Грейс. Она поняла, к чему Стоун клонит. – Я уже ответила тебе, всё что могла, что ещё ты надеешься услышать? Ты не мой типаж. Смирись с отказом, Стоун, иногда нужно остановиться и отпустить, иначе погрязнешь в этой пучине надолго. Прими это.

– Грейс…

– Мне лестно твоё внимание, я польщена, правда, но…

– Ты не просто нравишься мне, Грейс, я без ума от тебя. Нет, не говори ничего в ответ, просто послушай. Последний раз. Знаю, как навязчивый ухажёр я тебе надоел. Я дерзок и циничен, самоуверен и самодоволен, бесцеремонен и назойлив – правда, я бы предпочёл назвать это «настойчив», но суть ведь не в терминах. Я борюсь с собой. Ты не маленькая девочка, ты и сама знаешь – каково это, убивать демонов в своей душе, одного за другим. Выдавливать из себя по капле всю дрянь, что мешает жить самому и другим. Всё так. Я замкнут, необщителен, холоден, а иногда – беспричинно груб. Но с людьми, которые мне небезразличны, я чуток, внимателен и щедр. Эмпатия и сентиментальность – мои вторые я. Вот как оно обстоит. Я бы никогда не предал тебя, никогда не оставил, не сказал бы, что у меня нет времени, даже словом никогда бы не обидел, это просто немыслимо. Всегда подхватил бы и удержал тебя. Ради тебя я совершил бы невозможное. И только ради тебя. Ты никогда не осталась бы разочарованной. Не знаю, почему я воспылал такой страстью именно к тебе, но это так. Я никогда не встречал никого и близко похожего на тебя. Прими и ты это.

Грейс не стала ничего отвечать. Стоуну оставалось лишь гадать, произвёла эта тирада на неё какой-то эффект, или она просто устала пререкаться с ним.

– Тебе решать, – вздохнул Стоун и открыл свою каюту. – Можешь, как и прежде, считать это просто романтическими бреднями и жалкой попыткой склеить тебя. Но я искренен. Клянусь.

Стоун проплыл к рабочему столу, открыл сейф.

– Вот, – он вынул отпечатанную копию М1911, – доверяю его тебе.

Грейс взвесила оружие в руке.

– Он пневматический?

– Да, а пули сделаны из той же субстанции, что и он сам.

– И ты его испытывал?

– Видишь? – Стоун вынул из ящика фото с университетского выпуска. Аккурат посередине зияло отверстие, и трещины паутиной расходились по стеклу.

Грейс кивнула и поджала губы.

– Послушай, Стоун, насчёт…

Сердце у Стоуна болезненно ёкнуло.

– Нет, не говори, если это очередной отказ, то… Просто не говори, я не хочу этого слышать. Хотя, нет, постой! Дай мне ответ, когда будем на Земле, идёт?

– До неё надо добраться, – Грейс поглядела в иллюминатор. Над Индийским океаном начинал заниматься рассвет.

– Доберёмся.

Оба замолчали, размышляя о шансах на успех.

– Надеюсь, твои старики живы, – сказал Стоун, – впрочем, знаешь, нет – я уверен, что они живы, у меня хорошее предчувствие насчёт этого.

Грейс улыбнулась и тряхнула лавиной иссиня-чёрных локонов:

– Думаю, твои тоже.

Стоун улыбнулся в ответ и не стал загружать Грейс излишней, на его взгляд, информацией.

– Пора.

Рация в нагрудном кармане Стоуна ожила и хрипловатым тенором спросила:

– Коммандер, можешь заглянуть на минутку? Если можешь, конечно…

Стоун щёлкнул спикером.

– Да, Лев, загляну. Эй, Грейс, захвати заодно и тазеры, отдай их ДаСилве и Коэну, идёт? Тебе нужно что-то забрать у себя? Действуй. Встретимся в «Клэрити».

Вооружённая до зубов Грейс покинула его. Стоун подумал, не зря ли он вывалил девушке всё, что думал. Копаясь в ящиках в поисках чего-то стоящего, он пришёл к двум выводам. Во-первых, не зря. Иначе он так и продолжал бы накручивать себя. Он выложил все карты, окончательно признался ей, перестал виться вокруг да около – это главное. Теперь никаких полунамёков. А финальное слово за ней. Во-вторых, забирать ему было решительно нечего. Разве что коллекцию музыки. Он собирал и тщательно распихивал её по плейлистам с незапамятных лет, ещё до прибытия на орбиту. Стоун поднял треснувший смартфон.

Вот так. Выходит, всё. Он оглянулся. Эта каюта была его домом последние пять лет. Пора возвращаться на родную планету. Стоун решительно развернулся и направился в обиталище русского.

Модуль «Zarya» привычно стонал от напряжения в корпусе. Бывало, Стоун опасался, что эта штуковина того и гляди отвалится, но годы шли, и ничего особенного не происходило. Старая рухлядь конца 90-х держалась молодцом.

– Эй, а тебе есть, что забирать, я вот… – Стоун влетел ко Льву и осёкся.

Панорамные окна в отсеке были раскрыты, и Стоун увидел тёмный силуэт на фоне золотого рассвета – первого рассвета после ядерной войны.

– Всё нормально?

Стоун и сам почувствовал, насколько глупо и беспомощно это прозвучало.

– Нет, – глухо отозвался силуэт.

– Я ошибся каютой. Я ищу беспечного русского старика, так что если…

– Стоун, что ты видишь?

Стоун растерялся.

– Там, внизу? Океан. А ты что видишь?

– То же. А знаешь, что я видел раньше – каждый раз, когда станция пролетала над тем, что когда-то было Россией?

– Не знаю. Что ты видел?

– Тоже океан.

«Ага», – подумал Стоун.

– Океан упущенных возможностей и несбывшихся надежд.

«А-а», – снова подумал Стоун.

– Не только моих. Всей нации. Некогда огромная империя. Столько потенциала. И всё – в никуда. Забвение. Теперь это горстка автократий третьего мира. Признайся, ты ведь даже не подумал о русских, как о потенциальных агрессорах, Стоун?

– Нет, – признался Стоун. Куда им.

– Наш конец наступил задолго до этого, и подкрался он незаметно. Как, впрочем, и всегда. Знаешь, мне ведь толком и некуда было возвращаться. Я не знал, к какому из удельных княжеств теперь отношусь. Вот и коротал дни здесь, с вами.

– А близкие?

– Никого не осталось, – ответил Лев. – Единственный ребёнок погиб задолго до того, как я переехал на эту станцию.

– Мне жаль.

– Да.

Лев словно подвёл черту. Стоун уже знал, что тот скажет теперь.

– Я останусь здесь.

Они помолчали. Далеко внизу океан разбивал волны о точки островов.

– Стоун, что приходит тебе на ум, когда слышишь: «Советский Союз?» Самое первое? – спросил вдруг Лев.

– ГУЛАГ, – честно ответил Стоун.

Лев рассмеялся и закивал.

– Да, несмываемый позор. Вот что в итоге будут помнить о русских – дутое самомнение, мифическое величие и беспредельную жестокость. Не балет, не sputnik, не Чехова и Толстого, а лагеря и Холодную войну… Ты читал Толстого, Стоун?

– Пытался. Унылое чтиво, – признался Стоун. – Без обид.

– Чего там, каждому – своё.

Он вынул из кармана что-то и протянул Стоуну. Что-то оказалось монетой. В полутьме каюты Стоун так и не разобрал чьей, но на аверсе был выгравирован рыцарь с занесённым мечом.

– Когда-то она принесла мне удачу. Теперь пусть принесёт тебе. Или любимому человеку.

– Чего? – удивился Стоун.

Лев рассмеялся.

– Это же маленькая станция, а не необъятная страна, Стоун, ты что же – думал, никто не заметит, как ты ухаживаешь за Грейс? Ты позвал её с собой… Дай угадаю – ты сказал ей?..

– Сказал, – нахмурился Стоун.

– И… Что же?

– Плевать она на меня хотела, – сокрушённо вздохнул Стоун.

– Не отчаивайся…

– Легко тебе говорить…

– Ты прав, я многое успел пережить, это вы молоды и у вас впереди… – русский не договорил и смущённо замолчал. Но тут же пихнул Стоуна локтём. – Эй! Может мой талисман всё же поможет тебе в сердечных делах?

– Ты же пастырь науки, а не веры, неужели ты и впрямь полагаешься на эти предрассудки? Это же глупо…

Лев пожал плечами. Стоун почувствовал, что время поджимает. Также он чувствовал, что это будет бесполезно, но даже не попытаться убедить русского он не мог.

– Может ты всё же…

– Как ты предсказуем… Я остаюсь, – собеседник был непреклонен.

– Что ж, ладно. Удачи.

– Очень смешно, Стоун, – проворчал Лев.

– Прощай, старик.

– Прощай, мальчик.

Стоун выплыл в коридор и оглянулся. Лев всё также смотрел на океан.

Стоун разозлился на русского. Да тот просто струсил – знает, с кем им предстоит столкнуться, куда им предстоит вернуться и через что пройти, вот и слился в самый неподходящий момент! Стоуна охватил порыв выбросить монету к чёртям, но он сдержал себя.

По пути до «Клэрити» он всё думал о Льве, но так и не понял до конца. Да, того всю жизнь кормили невыполнимыми обещаниями – сначала одно государство, потом другое, потом вообще х** пойми какое. Да, он почти всю жизнь провёл, болтаясь в космосе, ради невнятных грандиозных целей и великих идей, не получив при этом чего-то осязаемого. Да, у него не осталось никого. Но разве это повод сдаться? Ведь у него остались они – астронавты с ISS-2, за эти пять лет они стали для него новой семьёй. Земля по-прежнему была там, внизу, до неё всё же можно было добраться, отыскать укромное место и обустроить там свою тихую гавань. Разве это не стоило того, чтобы бороться? Ещё как стоило, ответил Стоун сам себе. И не стоило, а стоит. Все ещё стоит. За это нужно бороться.

– Где Лев? Он не с тобой? – спросила Грейс, едва Стоун появился в «Клэрити».

Он отдал ей монету старика.

– Это его?

– Да.

– Он не покинет станцию, верно? – тихо спросила она, сжимая талисман.

– Ему незачем её покидать, – ответил Стоун. Он уже не был так сердит на старика. В конце-то концов, каждому – своё. – Он сдался. Не хочет бороться. Не осталось сил, понимаешь?

– Мне он всегда казался таким неунывающим, – задумчиво протянула Грейс.

– Это была его защита от горестей жизни, – ответил Стоун. – Он бодрился напоказ, но внутри давно был сломлен.

То один, то другой прибывали члены экипажа.

Стоун огляделся.

– Все в сборе?

– Коммандер, вас вызывает Цао, – доложил Палмер.

– Какого дьявола ему опять понадобилось? – Стоун прильнул к видеофону и замер. Китайцы схватили Уокера и Лестера. Связанные астронавты сидели прямо перед камерой, рядом покачивалась парочка тайконавтов с пистолетами в руках.

– А у них-то откуда оружие?! – возопил Мосс.

– Откуда и у нас, – ответил Стоун.

В камеру заглянул довольный Цао.

– Коммандер?

– Слушаю тебя, – Стоун не узнал свой голос.

– У меня твои люди.

– Вижу.

– У нас есть оружие.

– Вижу.

– И мы не побоимся его применить.

Стоун призадумался.

– Что тебе нужно?

– Время вышло, коммандер, так что теперь никаких переговоров. Вы сдаёте нам станцию, мы стыкуем её с «Тэнгу», а после – спускаемся на Землю.

– Ага, спуститесь вы, как же, – проворчал Стоун.

– Что?

– Что будет с моей командой?

Цао миленько улыбнулся.

– Будет видно, коммандер.

– Ты что же – не можешь гарантировать неприкосновенность военнопленных?

– Я ничего не могу гарантировать, коммандер. Настали непростые времена.

– А когда они были простыми?

Цао перестал улыбаться и резко сменил тон:

– У зажравшихся капиталистов, живших в долг у всего мира, они всегда были простыми.

– В Штатах мы, по-твоему, спали на золоте и срали радугой?

Цао замялся на секунду.

– Это неважно. Мне нужна станция, коммандер!

– Забирай, только освободи парней и дай нам пройти в отсек «Дивинити».

Глазёнки Цао недобро блеснули.

– Зачем вам нужно в «Дивинити?»

– Останемся там до транспортировки на Землю.

Стоун чувствовал, что Цао что-то подозревает. Гадёныш, определённо, нутром чуял, что Стоун кривит душой.

– Нет, Стоун, вы останетесь там, где вы есть. Вы сдадите станцию, продолжите работать на нас, а ваш пилот поможет состыковаться с «Тэнгу».

– Нет, Цао, это неприемлемо, – отрезал Стоун.

– Я дважды повторять не собираюсь, коммандер! – заверещал Цао.

– Измени условия, – сказал Стоун.

Цао выхватил у подчинённого пистолет и выстрелил Лестеру в затылок.

Астронавты в ужасе замерли.

– Поганый выродок! – изумился Стоун.

– Этот красавчик на очереди! – пропел Цао.

– Нет, коммандер, не принимайте условий этой твари! – крикнул Уокер.

Цао ударил Уокера рукоятью и протяжно выкрикнул:

– Ну же, коммандер!

– Хорошо, только…

– Никаких «только», коммандер!

– Нет, сэр! – заладил своё Уокер.

– Уокер, тебе что – жить надоело?! Оставь этот дурацкий героизм, парень! – заорал Стоун.

– Не такой ценой, сэр!..

– Да насрать мне на эту станцию! Отпусти его, Цао! Отпусти – и разойдёмся с миром!

Цао в ответ приставил дуло к виску Уокера:

– Мне нужен правильный ответ, коммандер!

Уокер исторг горестный вопль. Стоун отчаянно проорал:

– Уокер, эй, слышишь меня, парень?

– Коммандер?

– Мы над Австралией, малыш. Над твоей родиной.

Уокер всхлипнул.

– Что с ней, коммандер?

– Она цела, Уокер, цела и невредима. Она всё так же зелена, как и прежде, – Стоун не кривил душой. Континент выглядел нетронутым.

Уокер снова всхлипнул, кивнул и в последний момент поднял взгляд аккурат в камеру.

– Ну хватит, – Цао надавил на спуск.

Уокера беззвучно тряхнуло и он навеки замер.

– Грёбаный изверг! – ахнул Холлис.

Стоун включил динамик.

– Цао! Эй, слышишь меня, Цао?! Я лично прибью тебя, слышишь?

– Не раздавай, невыполнимых обещаний, коммандер, – усмехнулся китаец.

– Это я выполню, – заверил Стоун.

Он выключил видеофон и обернулся к экипажу.

– Я, конечно, пацифист, но заверяю вас, любому говённому чинки²², что попадётся мне на пути я выдавлю его поганые глазёнки!..

– Стоун, ты сам призывал нас отказаться от насилия, помнишь? Что с тобой стало? – поразилась Грейс.

– Видела, что он сделал с ними, Мартинес?

– Видела, как и ты. Но некоторые остаются людьми до конца, невзирая ни на что, – Грейс оглядела команду. – Мне казалось, я окружена людьми, а не бездушными зверями.

Ярость и безудержный гнев остыли. Стоун и сам пришёл в ужас от сказанного им. «Она права!»

Но одна идея грызла его и не давала покоя.

– А мы можем… Холлис, «Тэнгу» ведь двигается в противоположном направлении, но в другом эшелоне, так? Мы можем поменять высоту? Спуститься до уровня «Тэнгу?»

– Хочешь, чтобы ISS… – неуверенно протянул Холлис.

– Хочу, – заверил его Стоун, – у камрадов были планы стыковки станций? Что ж, мы воплотим эти планы в жизнь. Чуть более красочно и громко.

– Стоун…

– Это будет нашим прощальным поклоном товарищам. За Америку. За Уокера. За Лестера. За всех нас, – отрезал Стоун. – Сделай расчёты, Холлис.

– Я думал, корректировать курс можно лишь из ЦУПа, – засомневался Палмер.

– ЦУП корректирует курс, это верно. Но высоту полёта мы можем менять и со станции, это было предусмотрено для точной стыковки с грузовыми кораблями и для ухода от столкновений, – пояснил Холлис. – Экстренные меры.

– Глупая система, – подытожил Стоун.

– Какая есть, – пожал плечами Холлис.

– Стоун! – гневно выкрикнула Грейс. – Столкнуть станции? Чем это лучше? Мы готовимся просто скопом их всех убить?

– Убить? – переспросил Стоун и умехнулся. – Я не стану их убивать. Правда и спасать особо не буду… Но как только мы будем в безопасности, я предупрежу их о столкновении. У них будет время отстыковать модуль «Хэнша».

– А потом? Они же будут дрейфовать на орбите! – настаивала Грейс.

– Тогда у них будет время подумать над тем, что они сделали, верно?

Грейс замолчала. Стоун счёл это своей маленькой победой.

– Скажи мне, что уже занимаешься расчётом, Холлис, – попросил он пилота.

– Я уже занимаюсь, Стоун, – ответил Холлис, заняв место Палмера у компьютера. – Дай нам пять минут.

Стоун вынул рацию.

– Лев, это Стоун.

– Мы разве не прощались?

– Станция столкнётся с «Тэнгу».

Молчание. Шорох. Треск помех.

– Лев?

– Тогда вам нужно торопиться, мальчик.

– А что насчёт тебя?

– Я думал, ты меня понял. Я останусь. Несмотря ни на что.

Стоун переглянулся с Мартинес.

– Вроде, понял. Но думал, вдруг ты передумаешь, узнав…

– Я не боюсь смерти, мальчик.

– Хорошо тебе, – протянул Стоун чуть ли не с завистью. Он был атеистом и не верил в загробную жизнь. Для него смерть означала пустоту. Бесконечную тёмную пустоту, через которую предстоит вечное падение. Стоун боялся и темноты и высоты. Боялся смерти. Он вдруг поймал себя на мысли, что бояться этого стал лишь недавно, когда смерть приблизилась настолько, что оказалась почти неизбежной. Раньше Стоун и не думал ни о чём подобном. Как и большинству людей, ему казалось, что жизнь вечна. А потому и жил он так, словно никогда и не собирался умирать – медленно, с ленцой, не особо переживая о будущем. Теперь же смерть грозила наступить похожим образом – Стоун чувствовал, что словно никогда и не жил.

– Прощай, Лев.

– Прощай, Стоун.

Стоун выключил рацию. Повторное прощание далось тяжело.

– Небольшие изменения в плане, – сказал он.

– Не в последний же момент, коммандер! – заныл Мосс.

– Ещё как в последний, – заверил Стоун. – Холлис, Шинода, Ивамацу – вы возьмёте скафандры – их ровно три – выйдете в космос через шлюз «Квест-1», пролетите вдоль корпуса станции, зайдёте внутрь через «Квест-2» – он примыкает к грузовой платформе, смежной с отсеком «Пэрити». Зайдёте в тыл к нашим друзьям. Там мы с вами встретимся и перейдём в «Экволити». Ясно? Иначе не потянем. Сделаем ставку на внезапность и мобильность. Остальные идут со мной.

Стоун огляделся. Кажется, команда ожидала его финального монолога.

– Собрали все пожитки? Тогда – за дело. Помните – не останавливаемся, главное добраться до «Экволити», остальное – дело техники. Парни, – обратился он к Холлису и японцам, – увидимся на той стороне. – Он глубоко вздохнул. – Удачи всем нам.

Он первым вплыл в «Синсерити». Пусто. И тихо. Слишком тихо. Друг за другом астронавты парами перемещались в отсек вслед за Стоуном.

– Вперёд! – скомандовал Стоун.

Китайцы стали появляться с пугающей скоростью. Несколько вынырнули из модуля «Хэнша», несколько буквально выпрыгнули из-под столов, парочка спустились с потолка. Почти у каждого из них в руках поблёскивали ножи. Угрожающие нотки в их тарабарщине не предвещали ничего хорошего.

Сердце Стоуна бешено заколотилось.

– Не отстаём! – рявкнул он.

Гонка со смертью началась.

Один за другим астронавты отталкивались от стены отсека и неслись в его противоположный конец – и к переходу в отсек «Элэйшн». Палмер, прихвативший огнетушитель, сорвал с баллона пробку и нёсся вперёд на всех парах. Он первым впечатался в шлюз и немедленно занялся его открытием. Коэн, поравнявшись с Палмером, принялся отгонять тайконавтов разрядами тока.

Один из китайцев замахнулся на Мартинес. Она шустро увернулась и выстрелила тому в ногу. Коммандер подхватил завертевшуюся от отдачи девушку. Она благодарно кивнула ему.

Позади раздался душераздирающий крик.

Стоун оглянулся. Несколько человек навалились на Косицки и с диким воем принялись тыкать его лезвиями.

– Нет! – отчаянно крикнула Грейс и выстрелила несколько раз. Пару тайконавтов отнесло от поляка, но это почти не возымело эффекта. Мартинес лишь на пару секунд отсрочила предсмертные хрипы несчастного.

ДаСилва замешкался у стола, перезаряжая тазер.

– ДаСилва! Чего ты застыл?! – заорал Стоун. – Живо сюда! Не оглядывайся!

ДаСилва прыгнул к ним. В последний момент здоровяк-китаец ухватил хирурга за щиколотку и рванул обратно. ДаСилва попытался оглушить врага разрядом. Но мощности тазера не хватило, и бугай судорожно воткнул нож доктору в грудь.

Стоун обмер. Однажды ДаСилва откачал коммандера после неудачного выхода в открытый космос. А теперь коммандер уже ничего не мог поделать, чтобы спасти самого ДаСилву.

– Покойся с миром, Эдди, – прошептал Стоун.

– Стоун, мы заблокируем переход, давай! – Грейс рванула его за руку. – Это задержит их!

«Не понимаю», – он никак не мог выбросить из головы скверные смерти Косицки и ДаСилвы. Они застыли перед глазами: «Почему так жестоко? Откуда такое зверство?»

Он решительно потряс головой. Сокрушаться они будут потом. Пора преодолеть «Элэйшн» – из полумрака впереди уже выплывали тайконавты.

– Врассыпную! – крикнул Стоун. – Попробуем обойти их вдоль стен!

Так они и сделали. Один лишь Коэн попытался проскочить через центр, но напрасно. Двое китайцев изо всех сил метнули навстречу ему гриф от штанги – тот насквозь пробил бедолагу. Тазер выскользнул из его руки и поплыл в сторону Мосса.

– Оставь его, Мосс! – Стоун отчаялся. Его команда таяла на глазах.

Палмер колдовал над переходным шлюзом в лабораторию «Пэрити». Стоун и Мартинес встали спинами к нему, готовые дать отпор неприятелю.

– Сюда, Мосс! – крикнула Грейс.

Мосс перевёл взгляд с них на уплывающий тазер. И принял решение. Он уже почти дотянулся до шокера, когда двое тайконавтов утянули его вниз и прислонили к полу отсека. Третий же замахнулся и обрушил на голову бедняги тридцатифунтовый диск.

Грейс в ужасе отвернулась.

– Готово, коммандер! – возвестил Палмер.

Трое астронавтов перебрались в «Пэрити» и захлопнули люк.

– Заблокируйте его, коммандер, а я…

Стоун осталось только догадываться, что хотел сделать Палмер. Пуля угодила тому в горло – алая кровь брызнула фонтаном.

Грейс напрасно щурилась, пытаясь в полумраке разглядеть позицию стрелка. Но Стоун видел – Цао парил за стендом и целился в Мартинес. Коммандер рыбкой метнулся к Грейс и повалил её на пол.

«Ублюдок, всё-таки задел меня», – раздражённо подумал Стоун, ощутив слабое жжение в левом боку.

– Грейс, ты цела? – прошептал он.

Девушка кивнула и прошептала в ответ:

– Я потеряла «Кольт», Стоун…

– Это ничего. Послушай, – он наклонился к самому её уху. – Он за стендом с образцами. Обойди и отвлеки его как-нибудь, я заблокирую отсек и помогу тебе.

Грейс кивнула и поплыла вперёд, прижимаясь к полу.

Стоун распахнул щиток пульта управления шлюзом, отодрал панель ввода и рванул все провода разом.

«Вот так», – удовлетворённо подумал он. Это задержит выродков на несколько минут.

Пуля ударила в обшивку отсека в паре дюймов от уха Стоуна.

«Твою мать!» – Стоун пригнулся, притянул к себе Палмера и пощупал пульс. Ничего.

– Палмер, – тихо позвал астронавта Стоун. Но тот безмолвствовал. Стоун прикрыл ему глаза.

«Соберись, Стоун».

– Эй, Цао! – крикнул он.

Тишина.

– Ты здесь один, я знаю.

Тишина.

– Засел здесь, как большой босс, да, маленький ублюдок?

Снова нет ответа.

– Помнишь, что я тебе обещал?

Стоун стянул с одного из столов ящичек с рассадой.

– Куда ты пойдёшь, когда я приду за тобой, плохой парень?²³

Он швырнул ящик в противоположный угол, ожидая реакции.

Вот! Краем глаза Стоун засёк движение в проходе между столами. Цао поднимал оружие. Грейс возникла у него за спиной и обрушила ему на голову штатив пробирок с препаратами.

«Её двухнедельные исследования коту под хвост», – машинально отметил Стоун. И не стал мешкать. Мартинес дала ему великолепный шанс. Пока Цао пытался продрать глаза, Стоун навалился на него и мёртвой хваткой сжал пальцами цыплячью шейку. Несколько секунд – и китаец перестал трепыхаться под ним.

– Я же обещал, – сказал Стоун, с отвращением отталкивая труп.

Отсек «Экволити» был ярко освещён. Пусто. Стоун облегчённо выдохнул. Но где носит группу Холлиса?

– Холлис?

Стоун вновь нажал кнопку передачи.

– Шинода… Ивамацу… Отзовитесь. Кто-нибудь…

Молчание.

Внезапно пробился голос Холлиса:

– Я иду, Стоун!

Через полминуты смежный с платформой люк открылся и в отсек ввалился измученный Холлис. Он оглядел Стоуна и Мартинес.

– Это всё? – поразился пилот.

– Это всё, – ответил Стоун. – Где Мако и Кобэ?

Холлис вздохнул.

– Нас засекли, Стоун, – он покачал головой, – китайцы удалённо открыли шлюз «Квест-2», когда мы снимали скафандры.

– О, боже, – простонала Грейс.

– Их мгновенно вытянуло наружу, – мрачно подтвердил Холлис. – Я чудом успел зацепиться. Если бы переходник на платформу не был открыт, чёрт… Не знаю… Я думал, руки так и останутся там висеть, а меня тоже вынесет в космос… Я едва вполз, – его передёрнуло.

– Они были славными парнями, – сказал Стоун и двинул кулаком по обшивке. – Чёрт, да вся моя команда была славными парнями, а эти твари угробили их ни за что!..

– Идём, – позвала Грейс.

Через огромный купол «Рэпчур»²⁴, установленный в стене «Экволити», внизу виднелись Гавайи.

Стоун захлопнул за собой люк и устало выдохнул:

– Холлис, отдай параметры корректировки Грейс и проводи предполётную подготовку корабля.