«Большой куш нищей герцогини» kitabından sitatlar
не уложить, утром не поднять. Слава богу, хоть мало их было. Татьяна сняла шаль. – Уж даже не знаю, как его сейчас называть, чтобы вы не запутались? Парфений? Алексей? – Лучше Алексей, – подсказал Володя. – Так он еще и фамилию поменял! – сердито добавила Молоканова.
женщина может всего добиться сама: денег заработать, детей воспитать, но настоящий мужчина никогда не позволит ей это делать самой.
Настоящая женщина может всего добиться сама: денег заработать, детей воспитать, но настоящий мужчина никогда не позволит ей это делать самой.
покупал у селян втридорога. Сколько хозяева заламывали, столько и отдавал. Жены не завел, детей тоже. Ездил
отказывали дочери. Анастасии показалось, что отец и мать с пониманием отнеслись к ее желанию выйти замуж за голого и босого провинциала. В ночь перед свадьбой
штора со склада приедет? – уточнила я. – Не! У вас одно окно, в машине есть запас на
– Настоящая женщина может всего добиться сама: денег заработать, детей воспитать, но настоящий мужчина никогда не позволит ей это делать самой.
Елизавете тоже. – От бабок никто не откажется, – улыбнулся Федор, – но у каждого свой способ их получить. Можно выпросить, а можно заработать. Мне второе больше нравится, я себя тогда уважаю. – Ты прям, как я, – протянул Алексей, – ни копейки я у родителей жены не взял. Время шло, потом вдруг отец прислал Федору сообщение – адрес и предложение: «Приезжай скорей». Федя бросил все дела, ринулся на незнакомую ему улицу. Там в дорогом жилом новом доме его ждал отец. – Значит, так, парень, – сказал он, – я был сегодня на обследовании. Нашли у меня фигню. В таком месте, что не прооперировать. Как сказал доктор: «Мы пока этого не умеем». За границу ехать бесполезно, там тоже откажут. Самолетом летать запрещено. Нервничать запрещено. Стресс любой, даже радостный, противопоказан, легче сказать, что мне
города домой спешу. Слава богу, денег за работу дали. Пошли, угощу тебя конфеткой. И потащила меня в магазин, вынула кошелек, а там денег! Полно! Тут-то я и сообразила: может, заказчик Марфе и заплатил, но и председатель ей за любовь отсчитал. Ничего я никому тогда не рассказала. Вот такая была Марфа. Двуличная. Притворщица, и один сынок ее, Парфений, в мамашу пошел. Знал, кому что сказать надо, чтобы получить профит. Вот Иринарх был простой, без вывертов. Мне он намного больше нравился. До двенадцати лет они в Муркине жили, потом в Москву уехали. Сельская школа наша знаний достаточных не давала. Агапий хотел, чтобы мальчики в институт поступили, он их как родных любил. И моя мама мечтала мне образование дать, заплатила председателю колхоза, тот поэтому не возражал, когда я стала ездить в райцентр, там школа-восьмилетка работала. Потом я в медучилище поступила
отличие от меня, никогда присутствия духа не теряла. – Родители умерли через десять лет после окончания войны,
