Kitabı oxu: «Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть вторая»

Şrift:

Вторая часть.
Предисловие автора к второй части.

Оба мои деда воевали. И оба вернулись с той Войны. Дед Степан начал воевать с сентября 42-го, попал в самое пекло – под Сталинград. В первые же дни получил осколочное ранение в ногу, лёгкое. Через пару дней был снова в строю. Потом было ещё одно, лёгкое осколочное в голову. Дед Павел воевал с первого дня войны, плюс ещё и финскую, 1939-40 годов, захватил. Про его ранения не знаю, но скорее всего, если и были, то ничего серьёзного – войну он закончил в Берлине, на рейхстаге есть и его подпись.

Складывается впечатление, что все эти годы их обоих кто-то очень сильно хранил, оберегал от смерти. Видать, сильные Ангелы-Хранители у них были.

Отсюда и родилась идея: написать книгу о том, как человек и его Ангел-Хранитель живут и воюют в одной связке, как единый организм.

Деда Павла (Павел Иванович Махалов) я не помню вообще – мне было 4 года, когда его не стало. О деде Павле, увы, я могу судить только лишь по рассказам отца. Дед Стёпа (Степан Михайлович Дунько) прожил дольше: мне было 26, когда его он ушёл из жизни. Но и он тоже не рассказывал про ту Войну ничего особого… К счастью, остались воспоминания деда Степана, откуда можно кое-что узнать. Поэтому, взявшись писать эту книгу о той Войне, я решил не делать их главными героями повествования – про их боевой путь у меня есть только отрывочные сведения, поэтому они, оба моих деда, в книге появляются эпизодически, в нескольких главах.

Почему решил написать книгу именно про лётчиков? А не о танкистах, разведчиках, моряках? Очень просто: мне так легче писать: эту тему я знаю гораздо лучше остальных. Как мог, я постарался сделать книгу интересной и правдивой хотя бы в этом аспекте. Гораздо труднее мне давались сюжеты с наземными боями – там у меня знания, увы, пожиже, чем в авиации. Ну, что получилось, то и получилось…

П.С. Неоценимую помощь в написании книги оказали исследовательские работы Олега Растренина по тематике Ил-2, и воспоминания лётчиков-штурмовиков на сайте Артёма Драбкина «Я помню».

Глава 1. Водочный форсаж.

В санчасти Андрей пробыл недолго, всего пару дней: усилиями доктора Запольского, а в основном, благодаря усилиям Агнии, он быстро поднялся на ноги. До лётной работы, понятное дело, его ещё несколько дней не допускали, но, тем не менее, настрой у него был боевой: во-первых, было послано представление на награждение его и Агнии, во-вторых, он был повышен в звании аж до целого старшего лейтенанта. В третьих, к ним в полк на войсковые испытания прибыли несколько новых Ил-2 с теми самыми 37-мм пушками НС-371, которые, как две оглобли выступали вперёд из крыла. Андрей слышал об этой новой модификации ещё в запасном полку и теперь имел возможность познакомиться с новинкой поближе.

Новенькие «крупнокалиберные» Илы были тут же переданы в руки наиболее опытным лётчикам. Второй эскадрилье досталось четыре штуки. Три новых самолёта забрали себе комэск Миронов и командиры звеньев Илья Кутеев и Алексей Авдеев, четвёртого же отдали Андрею Чудилину (к его великому восторгу).

Андрей, не скрывая распиравшего его восхищения, всё ходил и ходил, нарезая круг за кругом, вокруг своей новой машины, цокал языком, и всё похлопывал по длинным стволам, далеко выступающим вперёд из крыла.

***

– А я тебе говорю – на водке он летает, на водке! – крики Коли Никишина были слышны за полста метров. Он размахивал руками и что-то в крайней степени горячности доказывал своим оппонентам. Недалеко от сарайчика, в котором техники хранили свой инструмент и запчасти, собралась небольшая группа лётчиков и стрелков второй эскадрильи, и с увлечением слушали спор сержанта Никишина и старшего лейтенанта Кутеева.

– Да какая водка, Колян? Тебя, видать ещё в детстве пыльным мешком по башке стукнули, вон, до сих пор пыль из неё не выветрилась! Он же ясно сказал: водно-спиртовая смесь!

– А водно-спиртовая смесь, это что – не водка?! – ярился в споре сержант, – Она самая и есть! Ну, может, пропорции там другие, или ещё чего… градус иной там, может, покрепче! Но ведь водка же?!

– Да водно-метаноловая смесь, дурила ты! Метанол, понимаешь?! Ты этой «водки» хлебанёшь, и с копыт долой!

– Ну не знаю…. – в голосе Кольки прозвучали нотки сомнения, – у нас в столярке, ну, ещё до войны, Филимон Маркович был, так тот денатурат пил, «денашкой» его ещё называл, и ничего! Да он всё, что горит, пил – морилку, политуру. Помер, правда, в 39-ом.

– Вот-вот! – хмыкнул Илья Кутеев, – что лишний раз подтверждает, что такую гадость пить нельзя.

– Много ты понимаешь! – не сдавался сержант, – люди ещё и не такое пьют!

Увлечённые спором, они не заметили, как подошли Андрей с Агнией…

– Что за крик, а драки нет? – обозначил своё присутствие Андрей.

– О! Явился не запылился! Ну, как поправили тебе твои шасси? – Колька указал пальцем на ногу Андрея, недавно получившую ранение.

– Да ничего, ходить уже можно… – улыбнулся он в ответ.

– Так у тебя там что, что-то навроде царапины, что так быстро заживает?

– Да так, ерунда, – пренебрежительно махнул рукой лейтенант, – ещё пару деньков, и к полётам допустят. О чём разговор-то?

– А! Так ты же не знаешь! – хлопнул себя по лбу сержант Никишин, – вы же с Огоньком у фрицев секретный мессер угнали!! На водке летает!!!

– Да ну-у?! – Андрей искренне поразился такому повороту событий.

– Вот тебе и ну! Баранки гну! – и, обернувшись к Кутееву, Колька заполошно замахал руками: – молчи, Ильюха, молчи! Я сам всё расскажу!

Лейтенант Кутеев еле сдерживаясь от смеха, замолчал, и на лице его застыло выражение: «ну что возьмёшь с этого придурка?»

Колька, косясь на Илью, продолжил:

– Так вот, Андрюха! Пока там, в санчасти, тебе твою царапину йодом мазали, я тут с техниками поговорил, ну с теми, что с Москвы за этим самым мессером прилетели. Так вот…– лицо его приняло крайне таинственное выражение, – мессер-то тот секретным оказался! Вот вам с Огоньком свезло, так свезло! Вот точно вам обоим ордена за это дадут! Оказывается, он на водно-спиртовой смеси летает! Во немчура придумала, представляешь?! – он замолчал, оценивая произведённое впечатление, – Считай, на водке летает! Слышишь, Андрюха, что говорю-то? На ВОДКЕ!

– Да не… какая водка, Колян, ты что, сдурел? – засомневался Андрей, – он него же бензином пахло…

– Да слушай ты этого балабона! – не выдержал Илья, и вступил в полемику, – ты же Кольку знаешь! Слышал звон, да не знает, где он! Ну конечно, на бензине, да только не на 87-м, как обычно, а на 96-м. Там какая-то особая модификация двигателя стоит, – он наморщил лоб, припоминая слова, услышанные им от инженеров из НИИ ВВС, осматривавших трофей, – ДБ-605, АэС, что-ли… Плюс к этому система форсирования – вот она-то как раз на водно-метанольной смеси и работает. Там ещё за спинкой сиденья, эти техники говорили, специально для неё 115 литровый бачок смонтирован. Так вот, самое-то главное! – Илья замолк, и обвёл всех глазами, чтобы убедиться, что все его внимательно слушают, – Так вот: если эту хреновину включить, то мощность мотора сразу увеличивается: с 1475 аж до 2000л.с! Представляете?!

– Это что, тоже техники тебе об этом сказали? Они-то откуда эти цифры знают? – скептически спросил старший лейтенант Авдеев.

– Мне-то они об этом ничего не говорили, это я случайно услышал, как они промеж себя эти цифры обсуждали. Шелестов-то, особист, фрица этого, ну, которого Андрюха с Огоньком в мессере привезли, допросил. А немец-то техник, он мно-о-ого чего про этот мессер рассказал. Вот отчётик-то видать, этим спецам из Москвы и пригодился!

– Так вот почему они меня догоняли, – Андрей задумчиво почесал кончик своего носа, повернулся к своему стрелку: – Агнюша, уловила?

Она кивнула:

– Ага! У них, видать тоже этой штукой самолёты были оборудованы, и они её включили, а мы-то с тобой не знали, где это форсирование включается. Мы даже о его наличии и не подозревали!

– Вот-вот! А я-то голову тогда ломал: вроде и газ уже на максимум втопил, и со снижением иду, а они гады, догоняют и догоняют, и главное, так быстро!

– Они ещё сказали, что эту систему форсирования нельзя дольше, чем на 10 минут включать, а потом требуется 5-минутный перерыв: движок, видать, перегревается! – добавил Илья.

– Так они примерно столько нас и гнали, минут 10, так, Агнюша?

Она согласно кивнула.

– Это что ж получается? – опять подал голос Николай, – этой тварь за 10 минут 115 литров спиртяги выжирает?

Все заржали.

– Ну, почему за 10? Сказано же 10 минут работы, 5 минут перерыв. А потом, опять можно, ещё 10 минут, – подал голос молчавший до сих пор сержант Веселовский.

– Ну, за 20 минут! Велика разница! – Коля поднял глаза к небу, и стал шевелить губами, что-то подсчитывая в уме, – это выходит…. Это выходит… почти по 6 литров в минуту! Или так: литр за 10 секунд! Во жрёт тварь, а?!

Все опять весело зареготали. Когда проржались, старший лейтенант Авдеев подытожил:

– Да, ребята, смех смехом, а представьте, если эти форсированные мессеры в массовую серию пойдут? Тяжелёхонько нашим истребителям придётся… Да и нам тоже.

– Да мне вообще пох, какая там у него скорость! – засунув руки в глубокие карманы своих галифе, спокойно ответствовал старший сержант Никишин, – мне главное, чтобы он у меня на мушке оказался, а уж там… Правильно я говорю, Огонёк?

Агния, улыбаясь, молча кивнула.

***

Благодаря усилиям Агнии его рана на ноге заживала удивительно быстро – он уже вовсю ходил по аэродрому, часами пропадал у своего нового самолёта, изучая новую матчасть, внимательно прислушиваясь к словам сослуживцев: капитан Миронов и старший лейтенант Кутеев уже успели облетать новинку, и делились впечатлениями:

– Ну, что сказать? – неразговорчивый Слава Миронов скупыми, точными фразами обрисовывал ситуацию: – мощь огня, конечно, большая, это факт. Но темп стрельбы гораздо меньше. И отдача во время стрельбы такая, что кажется, будто самолёт в воздухе останавливается. И отказы случаются.

– Во-во! – подхватил Илья, – у меня после десятка выстрелов сегодня левую пушку заклинило, осталась только правая. Пробовал стрелять, куда там! – он безнадежно махнул рукой, – отдачей разворачивает так, что как будто за правое плечо кто-то рывками дёргает! Прицельно стрелять из одной пушки вообще невозможно! В белый свет, как в копеечку! Ну, а так вообще: сила, мощь!

Наслушавшись товарищей, насмотревшись на свою новую машину, поприставав к оружейникам с техническими вопросами касательно новых пушек, Андрей, наконец, утомился, и они пошли с Агнией на очередную перевязку в медчасть.

Какая-то неоформившаяся мысль назойливо стучалась у него в голове. И он никак не мог её сформировать. Что-то надо было спросить у Агнии, но… чёрт, забыл! Но ведь что-то хотел… вот, вспомнил!

– Слушай, он повернулся к ней, – а ведь, когда мы угнали этот мессер, ведь тебя же не тошнило! Помнишь?! И даже, когда в конце, когда с этими двумя пришлось схлестнуться, я на нём петли крутил, даже тогда тебя не тошнило, ведь так?

– Так, – она согласно кивнула.

– Так значит, всё у тебя прошло? Тренировки, значит помогли?

(Андрей каждый день минут по 15 мучал девушку, заставляя её тренировать вестибулярный аппарат; она эти занятия не любила, не видя в них особого толка).

– Да нет, Андрюш, тут немного другое. В общем… – она запнулась, и выдала на этот раз нечто совсем «новенькое»: – я стала смотреть вперёд твоими глазами.

– Э-э-э… чего-чего? – от неожиданности Андрей аж остановился.

– Я… понимаешь, я долго думала над этой проблемой, и уж извини меня, долго копалась в твоей голове, пока ты спал, в поисках ответа. И я нашла его, и я попробовала, и у меня всё получилось, представляешь?!

– Да что ты сделала-то? – Андрей, глядя ей в глаза, мягко взял ладонями её за плечи.

– Я привязалась к твоим мыслям и к твоим глазам.

– Час от часу не легче, – Андрей выдохнул и помотал головой, – объясни по-человечески, ради Бога!

– Помнишь, как ты в апреле 41-го встретил своего одноклассника, у него ещё фамилия такая смешная была – Ветрогонов?

– А, да, помню! Петька! Он тогда на «Эмке» ехал! Он же на шофера выучился и кто-то из родственников его личным водителем какой-то шишки устроил. Он ещё хвастался, как много у него свободного времени теперь, и как он лихо шоферить умеет.

– Вот, вот! А помнишь, как вы поехали кататься, и он тебе порулить дал? А потом ещё долго тебя возил на машине?

Андрей кивнул.

– Так вот, может ты и забыл, но когда он тебя катал, то тогда тебя очень здорово тошнило. Правда, ты виду не показал. А вот когда ты сам за баранку сел, то всё у тебя прошло.

Андрей нахмурился, силясь припомнить обстоятельства тех давних уже событий, потом посветлел лицом:

– Да, верно, так и было! И что из этого?

– А вот что: водителя, то есть того, кто управляет машиной, укачивает всегда в разы меньше, чем того, кто сидит за пассажира, и не принимает участие в управлении. В самолёте тоже самое.

– И что?

– Всё дело в голове. За долю секунды у тебя вот здесь, – она прикоснулась своим пальчиком к его лбу, – рождается твоё действие, а уж потом тело это действие совершает. И за эти доли секунды мозг успевает послать в третье ухо соответствующий сигнал, и который и компенсирует там последующие угловые ускорения, и помогает, таким образом, справляться с тошнотой. А вот у того, кого везут, то есть у пассажира, эти сигналы от мозга не приходят, и любые угловые ускорения он воспринимает гораздо хуже, его вестибулярный аппарат с ними не справляется.

– А ведь точно! Помню, Толян рассказывал про кого-то из лётчиков из третьей эскадрильи, как его после пустякового ранения, он с ним госпитале меньше месяца провалялся, на спарке их комэск повёз, ну, вывозной полёт, ну ты знаешь, для чего…

– Да знаю я, Андрюша: для подтверждения лётных навыков.

– Точно, для этого! Так вот! Он, пока рулил комэск, там чуть всю кабину не облевал! Его ещё от полётов хотели отстранить, мол, последствия контузии и всё такое!

– То-то и оно! Вот я и подумала, что если бы самолётом управляла я, то меня бы и не тошнило.

– Так ты, выходит…

– Да, уж прости меня, но я, сидя тогда у тебя на коленях, привязалась к твоим мыслям и к твоим глазам.

– То, что ты можешь читать мысли, это не новость, а вот как можно привязаться к глазам?

– Да очень просто, – она пожала плечами, – просто привязалась, и всё…

– Неужели ты видела всё, что видел я?

– Да, – просто ответила ему девушка и смущённо улыбнулась.

– А как же… Как же… Вот ты сидишь сзади, тебе надо назад смотреть, фрицев в пулемёт выцеливать, а как же при этом возможно ещё и вперёд моими глазами смотреть? Разве возможно делать это одновременно?

Она беспечно пожала плечами:

– Не знаю, как-то получается… – потом согнала улыбку с лица и серьёзно пояснила, положив ладошку себе на лоб: – вот здесь я вижу две картинки: одна из моих глаз, вторая – из твоих, понимаешь?

Он обнял её, закружил, поцеловал. Поставил на землю.

– Ты…ты… прямо как этот… чёрт, как его… в этих… в мифах был, э-э, у древних греков такой был… В книжке читал.

– Аргус? – подсказал ему ангел.

– Вот! Точно! Аргус! – Андрей хлопнул себя по лбу, – был такой мифологический персонаж: у него было четыре глаза, он видел всё вокруг себя и никогда не спал!

– Ладно, уговорил, – заливисто расхохоталась Агния, – пусть я буду твоим Аргусом.

Глава 2. В особом отделе.

– Слышь, Андрюха! – комэск сделал последнюю затяжку от папиросы, и выбросил её в ведро с водой, – я вот чего хочу у тебя спросить: ты как, готов принять ведомого из молодых? Вроде как уже положено: воюешь справно, в воздухе осмотрителен, командирская жилка у тебя есть.

– А как же ты, командир?

– А что я? Подберу кого-нибудь из желторотых…

– Ну, а сам-то как хочешь?

Слава Миронов вздохнул, поднял брови, в задумчивости почесал переносицу:

– Привык я к тебе, когда ты рядом, то мне как-то спокойнее…

– Ну, так в чём же дело, командир? Полетаем ещё!

– Что, действительно, хочешь остаться у меня ведомым?

– А то!

Они ударили по рукам. Слава Миронов крепко пожал Андрею руку:

– В общем-то, я ничего другого от тебя и не ждал, спасибо!

К этому моменту угнанный немецкий мессершмитт уже улетел с аэродрома – через несколько дней после его появления на аэродроме, на транспортном самолёте Ще-22 прилетели несколько специалистов из НИИ ВВС: инженеры, техники, и один лётчик, знакомый с немецкой техникой. Они долго осматривали трофей, лазили во все лючки и отсеки. В конце концов лётчик из НИИ ВВС сделал на нём пробный подлёт, и почти сразу после этого, мессершмитт в сопровождении двух Яков с соседнего аэродрома (во избежание всяких неприятностей) стартовал в направлении тыла. Через пять минут за ним, стрекоча хиленькими 115-сильными моторчиками, протарахтел и Ще-2, в который были погружены некоторые агрегаты, снятые спецами из НИИ ВВС со второго мессера, который так удачно плюхнулся к ним на аэродром.

– Отгадай загадку, – Коля Никишин повернулся к аэродромному люду, наблюдавшему за неспешным взлётом двухмоторного транспортника, – моторы, как у У-2, нос, как у Ли-2, хвост, как у Пе-2, а летит едва-едва? Ну, чего, нет отгадчиков? – подначивал он окружающих.

– Ще-2? – прикинувшись дурочкой, подала голос Агния. Народ вразнобой засмеялся.

Коля, немного расстроенный стремительной отгадкой такого, как ему казалось заковыристого ребуса, картинно взмахнул руками:

– Ну прямо энциклопедия ходячая, я посмотрю, всё-то она знает!

– А ты балабол и трепло, – махнул в его сторону Алексей Макарыч, – тоже мне, х-фокусник! Цирк уехал, клоуны остались, и главный среди них – ты!

Коля подошёл к Андрею, и косясь на стоявшую тут же Агнию, взял его под локоть и жарко дохнув ему в ухо, спросил вполголоса полушутливо-полусерьёзно:

– Андрюха! Я давно подозреваю, что она читает мои мысли. Я же вот только-только про себя подумал: «Ще-2», а она такая: бац! Ще-2! Ну скажи, разве такое возможно?

– Конечно, – Андрей кивнул с самым серьёзным видом, чем окончательно сбил с толку старшего сержанта. Опасливо косясь на предмет своих подозрений, стоявший тут же, рядышком с ними, он, глубоко задумавшись, бочком-бочком, да и скрылся за ближайшим штабелем ящиков.

Агния, пряча шкодливую улыбку, смотрела ему вслед…

– Старший лейтенант Чудилин, и эта… вы, барышня… к капитану Шелестову… вызывают! – посыльный, запыхавшись, материализовался перед ними.

Андрей давно ждал этого разговора, и тщательно готовился к нему, также давал подробные наставления Агнии, как себя вести с особистом. Вышло однако, совсем не так, как он предполагал. Вернее, сначала всё пошло, как по маслу, как и планировалось, но развязка, которая последовала в конце этой беседы, стала для него полной неожиданностью…

***

Первым капитан Шелестов допросил Андрея. Помучив его вопросами минут десять, и предложив ему всё сказанное им изложить на бумаге, он его отпустил, и пригласил для беседы Агнию. Андрей, излагая своё видение случившегося в письменном виде, беспокоился о том, что как бы Агния не наговорила лишнего, и о том, чтобы её рассказ повторял слово в слово то, что он поведал капитану. Беспокоился зря – хоть она и находилась на улице под присмотром сержанта-НКВДешника, она прекрасно слышала все его мысли, и следила за ходом разговора, не упуская ни малейших подробностей.

Когда пришла очередь Агнии, она смело вошла в избу, в которой вершил свои дела начальник особого отдела и доложила:

– Сержант Чудилина по вашему приказанию прибыла.

– Садись, Чудилина. – капитан Шелестов указал глазами на стоявший у стола табурет.

Девушка села, глядя спокойными глазами на капитана.

Капитан сидел, задумчиво постукивая карандашом по столу. Агния терпеливо и бесхитростно смотрела то на него, то по сторонам, спокойно осматривая обстановку. У любого стороннего наблюдателя создалось бы стойкое убеждение, что окружающая ситуация её ни капельки не напрягает, и капитана она не боится. Так ведут себя люди, которые на 100% считают себя ни в чём не виноватыми. В принципе, так оно и было – она действительно не боялась, и виноватой себя ни в чём не считала. Но на капитана это произвело совершенно иное действие – понаблюдав некоторое время за её реакцией, он внутренне утвердился в возникших у него ранее подозрениях: « хм… хорошо держится…. Совсем не нервничает. Отчего бы это? А не потому ли….», и он приступил к разговору:

– Ну, расскажи, как вы с лейтенантом угнали мессершмитт.

– А чего рассказывать? Вам же Андрей всё и так рассказал. – улыбка её была доброй и бесхитростной.

– Рассказал, рассказал. Ну а вдруг упустил чего? А ты дополнишь. Я же для пользы дела, а не просто так спрашиваю, верно?

Агния коротко, слово в слово, поведала капитану то, что четверть часа назад он уже слышал от лейтенанта. Тютелька-в-тютельку, во всех мельчайших подробностях.

«Сговорились» – в голове капитана пробежала логичная мысль, «…и ведь как версию проработали, а? во всех тонкостях!». Но виду он не подал.

– Ну, хорошо. Вот ты утверждаешь, что вы вдвоём уложили около десятка фрицев из личного оружия, сели в немецкий самолёт и полетели. Так?

– Так.

– И стреляли оба, так?

– А как же ещё! У нас же у каждого был пистолет.

– И много патронов расстреляли?

– Да почти всё, по две обоймы, да ещё у Андрея в кармане было много россыпью.

– И фрицев было около десятка?

– Нет, было больше, убили не всех – они попрятались: за штабелями там, за деревьями….

– Они были вооружены?

– Нет…. Вернее да, но только некоторые, – она поправилась. – Было несколько солдат с винтовками, и лётчики были вооружены. А вот остальные – техники, вооруженцы, они были без оружия. Как и у нас…

– Ага, так. А вот что же такое получается – ваш самолёт, значится сел, и фашисты не предприняли никакой попытки вас захватить?

Девушка пожала плечами.

Капитан продолжил:

– Не может быть, чтобы такое случилось. Вот вы сели на мессершмитте на наш аэродром, к вам вон какая толпа ринулась, думая, что это немец прилетел. Все рванули его в плен захватывать. А вы, значит, сели на вражеский аэродром, и в вашу сторону, получается, никто не побежал, никакая машина не поехала? Даже мотоцикла не отправили?

– Нет, может, конечно, и отправили, – девушка смутилась, – а может, и нет – у них же там всё горело после удара наших штурмовиков. Может, им и не до нас было…. Да и нам тоже особо некогда было по сторонам смотреть – счёт шёл на секунды.

– Ага, а вы, значит, прорываясь к самолёту, расстреливали солдат с винтовками, тех, что самолёты охраняли, и безоружных техников? Так, что ли?

– Ну, вроде того….

– Ага, – кивнул как будто сам себе капитан Шелестов. «Врёт. И лейтенант тоже. Зачем? Что хотят скрыть? Всё это не просто так…». Он кашлянул и продолжил:

– А вот пленный техник, которого вы в кабине привезли – он пододвинул к себе бумагу, лежащую на столе, заглянул в неё, наклонив голову, – утверждает, что группа захвата была, и подъехала она на грузовике и двух мотоциклах. Было? – он испытующе посмотрел на сидящую перед ним девушку.

– И далее, – выдержав 5-и секундную паузу, сверля её взглядом, продолжал он, – пленный утверждает, что стрелял только один русский пилот, – он посмотрел в показания немца, – вот, записан перевод допроса, – и он процитировал: – «стреляла русская женщина-пилот, а мужчина только заряжал ей оружие». Было, нет?

Агния молча кивнула.

«Так, уже хорошо, очевидных фактов не отрицает, процесс пошёл…» – капитан, прищурившись, посмотрел на неё. Капитан перевёл взгляд на лист бумаги и продолжил читать перевод показаний пленного немца:

– «При этом русская женщина расстреляла всех», – Шелестов поднял глаза на девушку, -подчёркиваю – всех! «…всех, кто приехал на грузовике и мотоциклах. И все её выстрелы попали в цель – она не потратила ни одного лишнего патрона. А приехало их там почти два десятка». Было? – он опять сверлил её взглядом.

– Ну, было, – она пожала плечами.

– Далее, – он скосил глаза вниз, – «Расстреляв всех, кто приехал на машине и мотоциклах, русская женщина-пилот направилась к стоянкам самолётов и опять стала беспощадно расстреливать всех, кто там был. Выжить не удалось никому, даже тем, кто спрятался – русская ведьма…», – о, как! Фриц-то о тебе отзывается! – капитан поднял брови, – «…русская ведьма как будто угадывала, где за ящиком или самолётом спрятался человек, и безошибочно стреляла именно в то место, и убивала его одним выстрелом сквозь преграду. Таким образом она расстреляла ещё около десяти человек, главным образом тех, кто был с оружием, в основном солдат из охранения, а также двух пилотов, затеявших перестрелку с русской ведьмой.»

Он отодвинул бумагу и вперился в неё взглядом:

– И что? Что ты на это скажешь? Скажешь, врёт немец?

Агния опять пожала плечами.

– А вот зачем ему врать, а? Скажи-ка мне пожалуйста! – капитан раскурил новую папиросу.

Девушка упорно молчала.

– Да у него, когда всё это здесь рассказывал, у него руки от страха тряслись, – капитан затянулся, – он, как тебя вспомнил, лужу под своим стулом напрудил. Всё про русскую ведьму что-то бормотал.

Агния по-прежнему невинными глазами смотрела на капитана и смущённо улыбалась.

Капитан решил, что пришло время задать ей в лоб вопрос, который всё это время вертелся у него на языке:

– Ты где так стрелять научилась? Тебя где готовили?

– Коля Никишин учил, и Андрей тоже…. – она доверчиво хлопнула ресницами, – мы же в лес ходим, по банкам стреляем….

Капитан Шелестов улыбнулся уголком рта:

– А вот тут я тебе не верю! Твой Чудилин в корыто с двадцати метров не попадёт! Тоже мне, нашёлся Ворошиловский стрелок!

– А Коля…

– Сержант Никишин, конечно получше, но тоже, далеко не снайпер! – он вынул из кобуры свой ТТ и положил на стол, справа от себя – на всякий случай: хоть пистолет Агнии и покоился в застёгнутой кобуре у неё на боку, но почему-то показаниям немца про феноменальные возможности этой странной девушки капитан безоговорочно верил, и потому решил принять меры предосторожности.

Он снова затянулся, выпустил дым ей в лицо, она от этого закашлялась.

– Скажешь, немецкий техник умом тронулся? Может быть, может быть. Да вот только выживший фашистский пилот показал тоже самое. Тот, что плюхнулся на аэродром. Да, да! После такой посадки он всё-таки выжил, хоть и шею себе сломал. Да и ранен был… Сейчас, правда, всё, кранты ему пришли – кровью истёк, не успели спасти. Но вот кое-что я у него всё-таки успел разузнать… До того, как…

Девушка молча рассматривала носки своих сапог.

– Вот что, сержант Чудилина, или как там тебя…. Не верю я, что стреляя по банкам в лесу, можно получить такие навыки, – он постучал карандашом по столу, – Давай-ка начистоту: выкладывай, кто ты, кем завербована, где тебя обучали, и какое задание ты здесь выполняешь.

– Я школу воздушных стрелков окончила, в Троицке…

Капитан посмотрел на неё долгим изучающим взглядом, и, как бы между прочим, спокойно произнёс:

– Да давал я туда запрос. Знаешь, что ответили? Ага, зна-а-аешь…. – он насмешливо смотрел на неё.

Она подняла глаза на особиста:

– Что я там не училась?

– Вот-вот! Не было, говорят, у нас такого курсанта…. – он вынул из-под бумаг её документы, откинулся на стуле, придвинул к себе поближе лежащий на столе ТТ. Взял в руку её лётную книжку, внимательно осмотрел:

– Мм, качественно подделано, не подкопаешься! И печать настоящая… Почти.

Агния упорно молчала, опять уткнувшись глазами в свои сапоги. По всем признакам капитану Шелестову стало понятно: наступил «момент истины». Он подался вперёд:

– Так, а теперь только правду! Всё, что знаешь…. Поняла?! Рассказывай. Я жду.

Она подняла на него глаза, решительно вздохнула:

– Хорошо. Я всё вам расскажу. Я – не человек. И никакая я не жена Андрею, я – его ангел-хранитель в человеческом теле, отсюда и такие возможности. Просто я о них порой и не догадываюсь даже, но достаточно мне один раз показать, и у меня….. у меня всё как-то очень хорошо получается. Вот. Мне показали, я научилась стрелять, мне документы показали – я сотворила точно такие же. Сама сотворила.

– Ого! Ангел! Это уже что-то новенькое! Такого мне ещё не говорили! – капитан прищурился, – сотворила, говоришь? Это как же? Ну-ка, ну-ка! – Шелестов скептически улыбнулся, ещё сильнее подавшись вперёд.

– Вот так.

Она подняла ладошку на уровень глаз и через секунду на её ладошке появилась ещё одна, точно такая же, как у капитана на столе, лётная книжка. Она перегнулась через стол, и подала её капитану.

Капитан хмыкнул, наклонился вперёд, взял книжку в руку, повертел её, разглядывая и так и эдак, полистал страницы, и зловеще усмехнувшись, выдал:

– Ну-ну… я в 35-м году в Москве был, так вот там один магистр чёрной магии, забыл, как его, чёрт! Вэ…Во… да хрен с ним, не помню! Так вот он публике фокусы показывал: колода карт сначала у него в руках появилась, потом они у него по залу летать стали, деньги вдруг в толпу с потолка посыпались…. Правда потом, какая жалость! Деньги те бумагой оказались, – капитан, как будто вспоминая что-то очень весёлое, радостно улыбнулся, – его, кстати, потом так и не поймали, – он упёрся в девушку взглядом, – Ты, случаем, не из того самого шапито? Уж больно интересно ты рассказываешь. Да и фокусы у тебя забавные. Сколько там у тебя этих бумажек заготовлено, а?

Улыбка сошла с его лица:

– Да вот только не подумала о том, что я таких историй наслушался. И весь этот твой иллюзион…. – он потряс её лётной книжкой, – короче…

Он придвинул к ней бумагу:

– Пиши.

Девушка в этот момент как будто к чему-то прислушивалась – взгляд её уперся в одну точку, брови нахмурились. Она вздрогнула, как будто очнулась ото сна:

– А? Что? Что писать?

– Правду пиши, всё, как есть. Давай!

Он придвинул к ней чернильницу и перо. Она опять прислушалась, сосредоточенно глядя в окно, перевела взгляд на Шелестова:

– Товарищ капитан, отпустите меня, – она жалобно посмотрела на него, – Андрею грозит опасность, я должна его спасти.

Капитан усмехаясь, смотрел на неё и молчал. «Всё, поплыла, сейчас колоться будет».

– Он может погибнуть, – она приложила руки к груди, с мольбой глядя на капитана, – Правда, я нужна ему, иначе он погибнет. И вы тоже!

– Хорош комедию ломать! Пиши давай! – Шелестов посмотрел на часы, – уже полчаса с тобой тут….

Договорить он не успел: Агния, за пару секунд до этого взявшая чернильницу в левую руку, чтобы как-бы придвинуть её к себе, улучшив момент, когда капитан на секунду отвёл от неё глаза, совершила неуловимое движение рукой, посылая чернильницу в лицо капитану.

Тяжёлая стеклянная чернильница, вращаясь в полёте, и разбрызгивая во все стороны чернильные брызги, менее, чем за четверть секунды преодолела пару метров и впечаталась капитану прямо в переносицу, ломая хрящ носовой перегородки. От неожиданной боли и потока чернил, брызнувших ему в глаза, он резко качнулся назад, ножка стула, на котором он сидел, подломилась и с дикими матюгами он рухнул на пол. Агния метнулась к двери.

1.НС-37 – мощная авиационная пушка, с 1943 года устанавливалась на Ил-2. Опыт применения оказался не совсем удачным – для легкобронированной техники мощность снаряда была избыточной, а для пробития брони большинства танков в 1943 году этого калибра уже не хватало. Да и точность огня была недостаточной – стрельба длинными очередями раскачивала самолёт, увеличивая рассеивание снарядов. Темп стрельбы был невысокий. Если одну из пушек заклинивало, то стрельба из оставшейся была невозможна. Поэтому, после выпуска небольшого количества Ил-2 с НС-37, отправленных на войсковые испытания, опять вернулись к пушкам калибра 23мм, к ВЯ-23. А с танками продолжали бороться ПТАБами.
2.самолёт Ще-2 – двухмоторный лёгкий транспортный самолёт, был запущен в производство в октябре 1943 года, а события этой главы происходят во второй половине ноября 1943-го, поэтому один из первых образцов этого самолёта вполне мог быть отправлен для выполнения такой ответственной миссии. Так что никакой особой натяжки в сюжете тут нет.
Yaş həddi:
18+
Litresdə buraxılış tarixi:
02 mart 2023
Yazılma tarixi:
2023
Həcm:
288 səh. 15 illustrasiyalar
Müəllif hüququ sahibi:
Автор
Yükləmə formatı:
Mətn, audio format mövcuddur
Orta reytinq 2,3, 3 qiymətləndirmə əsasında
Mətn
Orta reytinq 3,6, 9 qiymətləndirmə əsasında
Mətn, audio format mövcuddur
Orta reytinq 4, 46 qiymətləndirmə əsasında
Mətn
Orta reytinq 4,6, 26 qiymətləndirmə əsasında
Mətn, audio format mövcuddur
Orta reytinq 3,6, 12 qiymətləndirmə əsasında
Mətn
Orta reytinq 4, 66 qiymətləndirmə əsasında
Mətn
Orta reytinq 4,3, 97 qiymətləndirmə əsasında