Kitabı oxu: «Предубеждения», səhifə 5

Глава 4

Четвертый год в старшей школе был последним, выпускным. События прошедшей весны потихоньку стирались из памяти. Лишь сгоревший дом навевал воспоминания о том дне всем тем, кто стал вольным и невольным его очевидцем. Точнее говоря, не дом, а то, что от него осталось. Темная груда камней, обгоревшего дерева и всякого хлама. Поскольку район этот был не самым людным, то и воспоминания эти оживали в умах людей очень редко.

В тот год моя голова, как и головы всех моих одноклассников, была забита мыслями об успешной подготовке к вступительным экзаменам в университет, о выборе наилучшего для себя учебного заведения и вообще о том, чем я хочу заниматься в будущем. Так что выпускной год пролетел быстро. Мы получили свои аттестаты и пути наши со школьными друзьями, как показало время, разошлись навсегда.

Я поступил на финансовый университета Самерсвиль. У них была крутая общага и образование считалось одним из лучших в штате. Вот почему в выборе учебного заведения я почти не сомневался. В общем, учеба и жизнь в целом на новом месте шли своим чередом.

На ближайших выходных я решил поехать домой, чтобы погостить у родителей. Поэтому сразу после учебы я поспешил на вокзал, где сел на автобус прямиком до Ливингстона. На дворе была поздняя осень. Было уже довольно-таки холодно. Дул противный, пробиравший до костей, жуткий ветер. По пути домой я принял решение заскочить в супермаркет, чтобы купить чего-нибудь вкусненького, а заодно и погреться. Там я встретил мать Рика. В этом не было ничего удивительного. Ливингстон настолько маленький городок, что вероятность встретить кого-нибудь из знакомых всегда очень высока. Мне кажется, каждый житель такого города уже на подсознательном уровне готов к этому. Я был не прочь поговорить с ней, поскольку она всегда была очень доброй и приветливой женщиной. Тем более Рика я не видел с нашего выпускного, а лицо его матери показалось мне в тот момент каким-то встревоженным.

– Добрый вечер, мисс Браун, – вежливо поздоровался я с ней.

– О, Генри, привет, я тебя даже не заметила. Как твои дела, как учеба? – мягко спросила она меня.

Что-то похожее на мимолетную улыбку отразилось на ее лице. Но вскоре оно приняло прежний свой вид.

– У меня все хорошо, спасибо. А как ваши дела, как там Рик поживает? – улыбаясь, спросил я в ответ.

– А ты разве еще не в курсе? Рик лежит в больнице. На прошлой неделе он попал в аварию. Ужасная трагедия. Слава Богу, он выжил, – еле сдерживая слезы, проговорила она.

Нет, я не знал об этом. Да и родители ни о чем таком не говорили. Я почувствовал некоторую неловкость за свою улыбку. Пауза начала затягиваться. Я никак не мог найти подходящих слов, чтобы заполнить ее. Но мисс Браун опередила меня. За это время она уже успела взять себя в руки.

– Послушай, Генри, если будет время, навести его. Ему будет приятно. Вы ведь хорошие друзья. Я как раз шла к нему, обязательно передам, что встретила тебя, – уже в более приподнятом настроении разговаривала она.

По правде говоря, с Риком мы общались с выпускного только по переписке. А с началом учебы в университете это общение стало настолько редким, что было даже в некотором роде стыдно за то, что его мать до сих пор считала нас хорошими друзьями. Это чувство стыда усиливалось еще оттого, что я не знал о том, что с ним произошло. Наконец я тоже все-таки собрался и нашел, что ответить.

– Конечно, я навещу его. В какое время к нему завтра можно будет прийти? И как я могу его найти в больнице? – спросил я ее с некоторым смущением в голосе.

– О, это было бы прекрасно. Приходи в любое время после десяти. С утра у него процедуры. Вот. Лежит он во втором отделении в палате номер семь. Скажешь об этом в регистратуре, они тебя проводят, – оживленно ответила она мне.

Тут я вдруг почему-то вспомнил о Мэри. Не знаю по какой причине. Может, у меня неожиданно промелькнула в голове мысль о том, что они могли быть вместе в момент аварии. В любом случае мне было уже не стыдно задать еще один глупый вопрос.

– А как там Мэри? – спросил я ее.

Со стороны этот вопрос прозвучал не так уверенно, как мне показалось.

– Мэри? Они с Риком расстались не так давно. Поэтому ее там не было вместе с ним, – мгновенно уловив суть моего вопроса, спокойно ответила она мне.

Я был очень удивлен этой новостью. Не зная, как правильно отреагировать на нее, я решил закончить нашу беседу.

– Понятно, тогда не буду вас больше задерживать, мисс Браун. Передайте, пожалуйста, от меня привет Рику. Завтра я обязательно приду к нему. И спасибо вам, – спокойно поблагодарил я ее.

– Тебе спасибо, Генри. Будем тебя ждать. Пока, – сказав это, она взяла пакет с продуктами и направилась к выходу.

– До свидания, мисс Браун, – ответил я ей вдогонку.

На следующий день после обеда я, как и обещал, пришел в больницу. Одна из медсестер проводила меня к Рику. Войдя в палату, я увидел, что только одна из четырех коек была занята. На ней лежал человек с загипсованной правой ногой и с забинтованной головой. На нем была какая-то светлая одежда, которую, видимо, выдавали здесь всем, как обязательную. Глаза его были закрыты. С виду он больше походил на мертвеца, чем на живого человека. Можно было подумать, что тело его просто лежало тут и ожидало, когда его наконец унесут. Лишь еле заметные вздымания груди выдавали в нем жизнь. То, что это был Рик, я понял сразу. По ушам. В тот момент волосы не прикрывали их, поэтому они четко выделялись на фоне белоснежной подушки. Наконец я решился подойти к нему и, взяв его за запястье левой руки, начал осторожно будить. Через несколько секунд он открыл глаза.

– О, Генри, привет, – медленно отходя ото сна, поздоровался он со мной.

– Привет, Рик. Неважно выглядишь, – садясь на соседнюю койку, сказал я.

– Да, это все из-за таблеток. Постоянно хочется спать. Говорят, без них я выл бы от боли, – окончательно проснувшись, пояснил он мне.

– О, нет, я не это имел в виду. У тебя тут и голова, и нога, – взглядом указав на загипсованную ногу и забинтованную голову, объяснил я.

– У меня тут целый комплект: перелом ноги, перелом двух ребер, сотрясение мозга. А еще множество ссадин, порезов и ушибов, – засучив рукава, показывал он свои не самые приятные последствия аварии.

– Да, это печально, друг. Что, влетел в тебя какой-то мудак за рулем? – стараясь по-своему хоть как-нибудь разрядить обстановку, спросил я его.

– Нет, я сам виноват, – коротко ответив, Рик дал понять, что эта тема ему неприятна.

Поэтому я решил переключить наш разговор на что-нибудь другое.

– Я принес тебе тут немного фруктов, если хочешь, я могу помыть? – спросил я его.

– Спасибо, Генри, не нужно. Убери их в мой шкафчик, пожалуйста. Знаешь, а ведь это Мэри виновата в том, что со мной произошло, – с задумчивым лицом говорил он мне это.

– В каком смысле? Твоя мама сказала мне, что вы недавно расстались, но как, что она сделала? – находясь в некотором замешательстве, спросил я его.

Он все с таким же задумчивым выражением лица продолжал говорить:

– Я тысячу раз ездил по этой дороге. Помню там буквально каждую ямку. Но именно после нашей ссоры и расставания с Мэри я попал в эту нелепую аварию.

– Скорее всего, ты переживал, испытывал определенный стресс, но я не думаю, что Мэри виновата в этом, – пытаясь хоть как-то образумить Рика, проговорил я это.

Потихоньку в мою голову начали закрадываться сомнения насчет адекватности Рика. Может его травма головы не ограничивалась только сотрясением мозга?!

– Ты не понимаешь, Генри. Я обидел ее, сделал ей больно, вот она и записала мое имя в эту свою тетрадь, – уже с серьезным лицом говорил Рик.

Мои сомнения только подкреплялись с каждым новым словом, сказанным Риком.

– Погоди. Я окончательно запутался. Какая тетрадь? И как ты обидел Мэри? – пытаясь разобраться в словах Рика, спросил я его.

– Ты ведь помнишь, что Мэри и Кира были помешаны на всем японском? – ища взаимопонимания в моих глазах, спросил он меня.

Сказать, что помешаны, было немного неправильно. Однако определенная увлеченность у них все-таки имелась.

– Ну, допустим, – ответил я.

– Так вот. По телеку раньше шёл этот японский мультик про тетрадь, в которую герой записывал имена преступников и они затем умирали. У Мэри есть такая же. Она полностью чёрная, толщиной примерно… – начал было описывать саму тетрадь Рик.

– Стоп, стоп. И ты реально веришь в это? В то, что Мэри записала тебя в какую-то тетрадь и поэтому ты здесь? – с некоторым негодованием спросил я его.

– Скорее да, чем нет. Помнишь, что случилось с теми, кто надругался над Кирой? Или с Марком и с Нилом и с их семьей в тот день? – спросил он меня.

При этом лицо Рика выглядело так, как будто бы он познал тайну мироздания.

– Конечно, я помню, – резко ответил я ему.

– Вот, это все Мэри. Она записала их имена в эту тетрадь. Я собственными глазами видел, даю тебе слово, – с каким-то странным оживлением говорил это Рик.

– А тебе не приходила в голову мысль о том, что произошедшее было обусловлено самой жизнью? То есть, если бы это не произошло тогда, то со временем эти события все равно имели бы место. Через месяц, полгода, год, не суть важно. Сама жизнь вела к этому, понимаешь? – спросил я его, пытаясь объяснить свою точку зрения.

– Я тебя понял. Ты хочешь сказать, что это судьба, что так и должно было быть. И что мне не нужно придумывать небылицы по поводу того, что стало причиной всего произошедшего, – с некоторым смирением в голосе ответил мне Рик.

– Можешь называть это как угодно. Но в общем и целом суть ты уловил. Я считаю, что у каждого из нас своя, как ты сказал, судьба, – продолжал делиться я своим мнением.