Kitabı oxu: «Скажи пчелам, что меня больше нет», səhifə 3

Брови Йена поползли вверх.

– Ты их подстрелила? – В его голосе слышался такой живой интерес, что она не удержалась от смеха, несмотря на горечь воспоминаний. Точно так же он спросил бы, удачной ли была рыбалка.

– Увы… Я лишь продырявила им шину и выбила собственное окно. Зато, – добавила она с нарочитой небрежностью, – эти скоты не получили ни меня, ни детей.

Неожиданно почувствовав слабость в ногах, Бри опустилась на поваленное дерево.

Йен понимающе кивнул, словно слышать такие истории было для него в порядке вещей – любой другой на его месте отреагировал бы иначе.

– Так вы поэтому вернулись?

Он по привычке огляделся, словно сканируя лес в поисках возможных врагов, и Брианна вдруг подумала, каково жить с Йеном и никогда не знать, кто сейчас перед тобой – шотландец или могавк. Теперь ей действительно не терпелось познакомиться с Рэйчел.

– В основном – да.

Брат пристально посмотрел на кузину, уловив недосказанность ее слов, но снова понимающе кивнул.

– Ты собираешься отправиться назад, чтобы их прикончить? – спросил он абсолютно серьезно.

Бри с трудом подавила поднявшуюся в душе ярость при мысли о Робе Кэмероне и его ублюдочных сообщниках. Руки дрожали вовсе не от страха и не от ужасных воспоминаний; это была неутоленная жажда расправы, овладевшая ею, как только палец нажал на курок.

– Если бы… – вздохнула она. – Но это невозможно. По крайней мере, физически. – Она махнула рукой. – Я потом тебе все расскажу; мы о случившемся даже родителям еще не говорили. Добрались сюда только вчера вечером.

Вспомнив о тяготах долгого похода через горные хребты, Брианна вдруг зевнула во весь рот.

Йен рассмеялся, и она тряхнула головой, прогоняя сонливость.

– Па вроде обмолвился, что у тебя недавно родился ребенок? – спросила она, решительно сменив тему.

Кузен расплылся в улыбке.

– Так точно. – Лицо Йена светилось радостью, она тоже невольно заулыбалась. – Сынишка. У него еще нет настоящего имени, но мы зовем его Огги. Сокращенно от Оглторп¹³, – пояснил он, заметив ее удивление. – Мы как раз были в Саванне, когда узнали о малыше. Не терпится познакомить тебя с ним!

– Жду не дождусь! – заверила она кузена, так и не уловив связи между Саванной и именем Оглторп. – Может, нам стоит…

Вдалеке послышался шум, и Йен тут же вскочил, озираясь.

– Это па? – спросила Бри.

– Похоже. – Йен помог ей встать, одновременно подхватывая лук. – Идем!

Она взяла в руки перезаряженный дробовик и побежала, не разбирая дороги – через кусты, камни, деревья и ручьи. Йен скользил по лесу, словно змея; Бри пулей неслась за ним, ломая ветки и прикрывая лицо рукавом.

Дважды Йен резко останавливался и хватал ее за руку, когда она от неожиданности налетала на него. Тяжело дыша, с рвущимся из груди сердцем они пытались хоть что-то расслышать сквозь лесные шорохи.

В первый раз, спустя пару минут, показавшихся вечностью, они уловили вдалеке пронзительный рев, переходящий в тихое урчание.

– Кабан? – спросила она, хватая воздух ртом. Дикие кабаны порой достигали крупных размеров и были очень опасны.

Сглотнув слюну, Йен покачал головой.

– Медведь, – выдохнул он и, схватив ее за руку, побежал.

Во время второй передышки они не услышали ничего.

– Дядя Джейми! – крикнул Йен, отдышавшись.

Тишина…

– Папа! – что есть мочи завопила Брианна. Среди величественных гор ее голос прозвучал не громче мышиного писка.

Так они несколько раз кричали, прислушивались и снова кричали и, наконец, пустились бежать по направлению к зарослям шиповника и мертвому оленю. Йен показывал дорогу.

Едва успев затормозить на краю обрыва, они остановились, запыхавшись. Брианна вцепилась Йену в плечо.

– Там что-то есть!

Кусты внизу шевелились. Не так сильно, как во время оленьей агонии, но довольно заметно: в зарослях двигался кто-то значительно превышающий в размерах Джейми Фрэзера. Сверху было отчетливо слышно рычание, хлюпающий звук рвущейся плоти, треск костей и… чавканье.

– Господи Иисусе! – прошептал Йен почти беззвучно.

Однако Брианна услышала. От ужаса у нее потемнело в глазах. Собрав все силы, она еще раз крикнула:

– Папааа!

– Явились, наконец, – послышался откуда-то снизу сердитый шотландский голос. – Надеюсь, вам удалось добыть на обед индейку. Потому что олениной нам сегодня полакомиться не суждено.

Брианна бросилась на землю и осторожно выглянула вниз. Отец стоял на узком уступе футах в десяти от вершины утеса – на том самом месте, где она совсем недавно пила воду. Голова закружилась от облегчения. Его хмурое лицо осветилось улыбкой при виде дочери.

– Все в порядке, малышка?

– Да. Но индеек мы так и не подстрелили. Лучше расскажи, что случилось с тобой!

Джейми был взлохмачен и сплошь покрыт царапинами; руки и лицо в пятнах и потеках засохшей крови, рукав порван. Правый ботинок отсутствовал, по голени струилась кровь. Он глянул вниз с уступа и снова помрачнел.

– Dia gam chuideachadh¹⁴, – кивнул он подбородком на возню в зарослях. – Не успел я снять шкуру с убитого Йеном оленя, как этот жирный лохматый дьявол вылез из кустов и отобрал у меня добычу.

– Cachd¹⁵, – с отвращением произнес Йен, который сидел на корточках рядом с сестрой, не сводя глаз с шиповника.

Брианна на мгновение отвлеклась от отца и с трудом разглядела сквозь заросли огромное черное существо, сосредоточенное на своем занятии; кусты трещали и подрагивали, когда хищник яростно терзал оленью тушу. В густой листве мелькнула трясущаяся нога с копытом.

Даже мимолетного взгляда на медведя хватило, чтобы ощутить скачок адреналина. Все тело напряглось, кровь отлила от головы. Стараясь дышать глубже, Брианна чувствовала, как по спине струится пот. Сжимающие металлический ствол ладони тоже повлажнели.

Когда она совладала с эмоциями, Йен как раз спрашивал дядю о раненой ноге.

– Пнул его в морду, – коротко ответил Джейми, бросив неприязненный взгляд на кусты. – Он обиделся и хотел отхватить мне ногу, но ему достался только ботинок.

Йен затрясся в беззвучном смехе.

– Понятно. Тебе помочь, дядюшка?

– Не надо. Я жду, когда этот mac na galladh¹⁶ уберется восвояси. Там мое ружье.

Йен понимающе кивнул. У Джейми было отличное длинноствольное ружье из Пенсильвании. Неудивительно, что он готов ждать хоть до второго пришествия. К тому же упрямства у него побольше, чем у медведя. Брианна хихикнула про себя от этой мысли.

– Вы идите, – сказал Джейми, глядя на них снизу. – Я маленько задержусь.

– Думаю, сумею попасть в него отсюда, – предложила Брианна, оценивая расстояние. – Убить не убью, но заряд картечи может обратить его в бегство.

В ответ раздалось насмешливое шотландское фырканье.

– Даже не пытайся, – предостерегающе замахал рукой Джейми. – Так ты его только разозлишь. Если я запросто спустился по склону, то и он легко заберется наверх. Идите! А то у меня уже шея затекла с вами говорить.

Бри искоса взглянула на кузена, и тот едва заметно кивнул, понимая ее нежелание оставлять наполовину босого отца одного на уступе в десяти шагах от голодного медведя.

– Мы составим тебе компанию, – заявил Йен.

Не дожидаясь дядиных возражений, он ухватился за растущую на склоне молодую сосенку и ловко спрыгнул на уступ. Его обутые в мокасины ноги без труда нашли опору.

Брианна последовала примеру брата: сначала бросила отцу дробовик, а потом спустилась сама, хотя и не так быстро.

– Дядя, что же ты не прикончил его своим кинжалом? – удивился Йен. – «Убийца медведя» – кажется, так тебя прозвали индейцы-тускарора?

Бри с облегчением заметила, что к отцу вернулась привычная невозмутимость; он удостоил племянника насмешливым взглядом.

– Слышал поговорку о том, что с возрастом к мужчине приходит мудрость? – спросил Джейми.

– Ну да, – недоуменно хмыкнул Йен.

– Так вот, если не станешь мудрее, то до старости вряд ли доживешь, – пояснил Джейми, прислоняя дробовик к скале. – А я достаточно стар, чтобы понимать: глупо вступать в смертельную схватку с медведем из-за оленьей туши. Дочка, у тебя не найдется чего-нибудь съестного?

Бри совершенно забыла о маленькой сумке через плечо: порывшись, она выудила оттуда пресные лепешки и сыр, которыми ее снабдила Эми Хиггинс.

– Присядь, – сказала она, вручая отцу еду. – А я пока взгляну на рану.

– Ерунда, – отмахнулся Джейми. Однако послушно сел, вытянув раненую ногу. Возможно, был слишком голоден, чтобы протестовать, или благодаря жене привык терпеть назойливое лечение.

Рана действительно казалась неопасной, хотя на голени был глубокой порез и пара длинных царапин: видимо, след от зубов медведя. При мысли о ноге отца в медвежьей пасти Бри стало дурно. Лекарств она с собой не брала. К счастью, в сумке нашелся большой носовой платок: смочив его в струившемся по расщелине ручье, она как могла промыла рану.

«Интересно, можно ли получить столбняк от укуса медведя?» – думала Брианна, промокая и смывая кровь. У нее были сделаны все необходимые детские прививки, включая противостолбнячную. Правда, иммунитет сохраняется лет десять, не больше. Кровь почти перестала течь, но еще сочилась. Брианна выжала ткань и перевязала рану – не слишком туго.

– Tapadh leat, a gràidh¹⁷, – сказал Джейми с улыбкой. – Твоя мама и то не сделала бы лучше. Держи. – Он протянул ей две лепешки и кусок сыра.

Брианна прислонилась к скале между отцом и Йеном. Только сейчас она с удивлением поняла, что страшно голодна. Еще больше ее удивляло, что они спокойно беседуют в непосредственной близости от огромного хищника, который мог с легкостью убить всех троих.

– Медведи ленивы, – сказал Йен, проследив за взглядом Бри. – Зачем ему напрягаться ради жалкой костлявой закуски, когда у него есть такой шикарный обед? Это ведь самец – да, дядя? Кстати, он что, сожрал твой ботинок?

– Я не стал дожидаться, чем все кончится. – После еды настроение Джейми заметно улучшилось. – Надеюсь, что нет. Стал бы он жевать кусок старой кожи, когда перед ним лежит целая туша свежеубитого оленя? Медведи не дураки.

Кивнув, Йен снова прислонился к скале, легонько потерев плечи о нагретый солнцем камень.

– Сестренка, ты обещала рассказать, почему вы вернулись. Похоже, мы здесь надолго застряли. – Он махнул рукой в сторону методичных звуков рвущейся плоти и чавканья.

Внутри у Брианны все сжалось. Взглянув на помрачневшее лицо дочери, Джейми похлопал ее по коленке.

– Ни к чему спешить. Времени у нас достаточно. Расскажете потом вместе с Роджером Маком, когда вернемся домой.

Бри колебалась; столько раз она представляла, как они с мужем по очереди рассказывают все родителям. Однако сейчас, поймав пристальный взгляд отца, поняла, что не сможет без утайки выложить свою часть истории при Роджере. Муж пришел в ярость даже от тех деталей, которыми она решилась поделиться.

– Нет, – медленно сказала она. – Лучше послушайте сейчас. По крайней мере, о том, что случилось со мной.

Набрав в ладони холодной воды из ручья, Бри запила остатки лепешки и начала рассказ.

Да, мама была права насчет мужчин: Йен непроизвольно сжал кулаки, а отец яростно зарычал, когда речь зашла о Робе Кэмероне, зажавшем ее в углу кабинета в Лаллиброхе. Бри не стала сообщать ни о страшных угрозах и требованиях, ни о том, как, сняв по приказу Роба джинсы, хлестнула его ими по лицу, а потом повалила на пол. Хотя упомянула, что разбила ублюдку голову деревянной шкатулкой с письмами. Слушатели одобрительно хмыкнули.

– А откуда вообще взялась та шкатулка? – спросила вдруг Бри, прервав повествование. – Роджер нашел ее у приемного отца в гараже. Такое место, где паркуют машину, – добавила она, видя озадаченное выражение на лице Джейми. – Впрочем, неважно. Считай, это что-то вроде сарая. Нам всегда хотелось узнать, где вы ее спрятали в своем времени.

– Где? – Черты Джейми смягчились. – Роджер Мак когда-то говорил, что его отец был священником и долгие годы прожил в своем доме в Инвернессе. Мы сделали три шкатулки – нелегкая была задачка, скажу я тебе, по несколько раз переписывать все письма! Я запечатал их и отправил в три разных банка Эдинбурга, приложив инструкцию: в таком-то году выслать по такому-то адресу преподобному Уэйкфилду в Инвернесс. Мы надеялись, хотя бы одна дойдет. На каждой шкатулке я выгравировал полное имя Джема; чтобы только ты смогла понять значение надписи. А что было дальше? Ты размозжила ублюдку голову, и?..

– У меня не получилось его вырубить, зато я смогла выбежать в коридор. И бежала до самой вешалки – правда, не такой, как у твоих родителей, – сказала она кузену и тут же вспомнила содержание одного из последних писем. – О боже! Йен, твой отец… Мне так жаль!

– Да… Спасибо. – Он отвел взгляд и крепко сжал ее руку. – Не переживай, a nighean. Отец, как и прежде, живет в моем сердце. К тому же дядюшка Джейми привез из Шотландии маму. Господи Иисусе! – Его глаза округлились. – Она же не знает, что вы вернулись!

– Скоро узнает, – проворчал Джейми. – Ты расскажешь наконец, что там было дальше с этим идиотом Кэмероном?

– Может, не так уж и скоро, – мрачно заметила Брианна.

А затем окончила историю, поведав о сообщниках Кэмерона и о перестрелке у корраля О-Кей¹⁸.

– Я увезла Джема и Мэнди в Калифорнию – это на другом побережье Америки, – чтобы разработать план действий. И в итоге поняла, что выбора нет: нужно попытаться найти Роджера в Шотландии: он сообщил в записке, где именно находится и в каком году. Так мы и сделали… А потом… – Бри обвела рукой окружающую девственную природу, – приехали сюда.

Джейми шумно втянул носом воздух, но не произнес ни слова. Йен тоже молчал – лишь едва заметно кивнул, будто в подтверждение собственных мыслей. Среди родных Брианна ощущала удивительное спокойствие. После этой импровизированной исповеди у нее словно камень с души свалился. Давно она не испытывала такого чувства защищенности.

– Ну наконец-то! – проворчал вдруг Йен.

Проследив за его взглядом, Бри увидела качающиеся кусты шиповника: медведь вперевалку ковылял прочь. Кузен вскочил и протянул ей руку.

Брианна встала в полный рост и потянулась, разминая затекшие конечности. На сердце было так хорошо, что она не расслышала слов отца, который поднялся вслед за ней.

– Прости, что ты сказал?

– Что есть еще одно маленькое обстоятельство.

– Еще одно? – Ее губы тронула легкая улыбка. – По-моему, их и так предостаточно.

Джейми издал неопределенный шотландский звук, означающий одновременно мольбу о прощении и угрозу.

– Этот Роберт Кэмерон… Выходит, он мог прочесть наши письма?

Брианна покрылась холодным потом.

– Да. – Чувство защищенности развеялось как дым.

– Тогда ему известно и о золоте якобинцев, которое мы спрятали вместе с виски, и о нашем местонахождении. А значит, его подельники тоже знают. Может, сам он не умеет проходить сквозь камни, но наверняка найдет того, кто способен. – Джейми в упор посмотрел на дочь. – Рано или поздно нас найдут.

3
Пасторально и очень романтично

Солнце только-только взошло, а Джейми уже и след простыл. Я ненадолго открыла глаза, когда он чмокнул меня в лоб и прошептал, что отправляется на охоту с Брианной. Поцеловал меня в губы и растворился в стылом предутреннем мраке. Спустя два часа я окончательно проснулась в уютном тепле старых лоскутных одеял – подарок семейств Кромби и Линдси, – служивших нам постелью, и села в ночной сорочке, скрестив ноги. Затем провела пальцами по волосам, убирая застрявшие листья и травинки. Как же редко мне доводилось наслаждаться таким неспешным пробуждением! Гораздо чаще я подскакивала, словно от пушечного выстрела.

С радостным волнением я подумала, что дом теперь вновь наполнится людьми: здесь поселятся и Маккензи, и сын Фергуса с Марсали Жермен, и Фанни, оставшаяся сиротой после трагической гибели сестры. Вскоре утренние часы будут напоминать массовую миграцию летучих мышей из Карлсбадской пещеры – однажды я видела это в документальном фильме студии «Дисней». Но пока мой мир оставался спокойным и безоблачным.

Ярко-красная божья коровка выпала из волос на сорочку, прервав мои размышления. Вскочив на ноги, я стряхнула насекомое в высокую траву у Большого бревна, сходила по нужде в кусты и вернулась с букетиком свежей горной мяты. На дне ведра было немного воды – как раз хватит на чашку чая. Разложив мяту на плоской поверхности огромного поваленного тополя (Джейми обтесал его с одного конца, превратив в подобие стола), я развела костер и поставила чайник над кольцом из покрытых сажей камней.

Внизу, на дальнем конце участка из печной трубы хижины Хиггинсов заструился дымок, словно змея, высунувшая голову из корзины заклинателя; там тоже расшевелили погасший за ночь очаг.

Интересно, кто будет сегодня моим первым гостем? Возможно, Жермен; прошлой ночью он остался у Хиггинсов вместе с Джемми – но он, как и я, не любил вставать рано. Фанни ночевала далеко, в доме вдовы Доналдсон и ее многочисленного потомства; она не скоро появится.

Скорее всего, это будет Роджер. На сердце сразу потеплело. Роджер и дети.

Языки пламени лизали жестяное дно чайника; подняв крышку, я бросила в воду немного мяты, хорошенько отряхнув листья и стебли от насекомых. Оставшуюся перевязала ниткой и разместила среди других трав, подвешенных к «потолку» импровизированной хирургической. Она представляла собой четыре столба, на которых лежала покрытая еловыми ветвями решетка. На земле под навесом стояло два табурета – для меня и пациента – и небольшой, грубо сколоченный стол, где я держала необходимый инвентарь.

Рядом Джейми пристроил парусиновую смотровую (некоторые случаи требовали приватности) и кладовку: продукты и лекарства хранились в закрытых ящиках, банках и коробках – для защиты от енотов.

Мой «кабинет» выглядел пасторально и очень романтично, несмотря на вездесущих насекомых, открытость всем стихиям (из-за чего ноги были вечно чумазыми) и периодически возникающее неприятное чувство, будто за мной кто-то наблюдает.

Я с тоской глянула на новый фундамент.

В доме будет два красивых дымохода из плитняка. Один – наполовину готовый, – словно каменный монолит, возвышался среди дощатого каркаса, который вскоре станет кухней и столовой. Джейми уверял, что через пару недель закончит гостиную и натянет временную парусиновую крышу: нам больше не придется спать и готовить на открытом воздухе. А вот остальные комнаты…

Все будет зависеть от грандиозности планов, которые отец с дочерью обсуждали накануне. Помнится, в разговоре всплывали совершенно безумные идеи насчет получения цементного раствора и обустройства водопровода; я искренне надеялась, что в процессе они отпадут сами собой. Для начала не мешало бы сделать крышу над головой и пол, а там посмотрим. Хотя…

Со стороны ведущей на холм тропинки послышались голоса, возвестив о прибытии долгожданной компании. Я улыбнулась и закончила мысль: хотя теперь у нас появились две дополнительные пары умелых рук, чтобы помочь со стройкой.

На пригорке показалась рыжая макушка Джема; при виде меня внук расплылся в улыбке.

– Бабуля! – крикнул он, размахивая немного помятой кукурузной лепешкой.

* * *

Они принесли мне завтрак. В имеющихся обстоятельствах – просто шикарный: две свежеиспеченные кукурузные лепешки; обжаренные на сковороде свиные котлеты, завернутые в листья лопуха; еще горячее вареное яйцо и немного прошлогоднего черничного варенья на дне банки.

– Миссис Хиггинс попросила вернуть ей пустую банку, – сообщил внук, вручая мне десерт и поглядывая искоса на Большое бревно. Вчера он не заметил его в темноте. – Ух ты! Что это за дерево?

– Тополь, – сказала я. Откусила кусочек котлеты и от наслаждения закрыла глаза. Большое бревно было около шестидесяти футов в длину. И это после того, как Джейми его изрядно укоротил, использовав макушку на доски и дрова. – Твой дедушка говорит, что когда-то высота дерева составляла не менее ста футов.

Мэнди попыталась на него вскарабкаться. Джем подсадил ее и свесился вниз, внимательно разглядывая поваленный ствол – бледный и довольно гладкий, если не принимать во внимание мох, мухоморы и остатки коры.

– Оно свалилось из-за грозы?

– Да. Молния ударила в самую верхушку. Но, возможно, дерево упало не сразу, а во время следующей бури. Когда мы вернулись в Ридж, оно уже лежало здесь. Мэнди, осторожно!

Малышка забралась на бревно и принялась расхаживать поверху, расставив руки в стороны, словно канатоходец. С этого конца ствол был не менее пяти футов в диаметре, так что наверху места хватало; однако я не хотела, чтобы внучка свалилась оттуда и набила синяков.

– Иди-ка сюда, моя хорошая. – Отвлекшись от созерцания будущего дома, Роджер подошел и снял дочь с бревна. – Почему бы вам с Джемом не сходить за хворостом для бабушки? Помните, какие деревья лучше всего подходят для растопки?

– Конечно! – самоуверенно заявил Джем. – Я ее научу.

– Я и сама умею! – Мэнди гневно сверкнула глазами на брата.

– Смотри не наступи там на змею, – предостерег ее Джем.

– Хочу увидеть змею! – живо заинтересовалась она, мигом позабыв обиды.

– Джем…

– Знаю, папа! – мальчуган закатил глаза. – Если попадется совсем маленькая, разрешу Мэнди ее потрогать. Конечно, если у змеи не будет колец на хвосте или белой, как хлопок, пасти¹⁹.

Взявшись за руки, дети ушли.

– О господи… – пробормотал Роджер, глядя им вслед.

Я проглотила остатки лепешки, слизнула с уголков губ сладкое варенье и сочувственно посмотрела на зятя.

– Когда вы жили тут в прошлый раз, не было ни одного смертельного случая, – напомнила я.

Роджер открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Как я могла забыть! Ведь Мэнди тогда чуть не умерла. Если, несмотря на это, они все же вернулись, значит…

– Ничего, – прохрипел он. Откашлялся и добавил чуть громче: – Все в порядке. Главное, что теперь мы все здесь, живые и здоровые. Остальное неважно.

– Хорошо. – Слова зятя меня не особо успокоили. – Не буду приставать с расспросами.

Роджер рассмеялся. В свете утреннего солнца его усталое лицо казалось помолодевшим.

– Мы обязательно расскажем, – заверил он. – Хотя, по большому счету, эта история касается Бри, так что вам лучше услышать все от нее. Интересно, на кого они там с Джейми охотятся?

– Возможно, друг на друга, – улыбнулась я. – Присядь. – Коснувшись его руки, я показала на высокий табурет.

– Друг на друга? – Роджер устроился поудобнее, подобрав под себя ноги.

– После длительного расставания порой не знаешь, о чем говорить, – особенно если человек тебе дорог. Требуется время, чтобы преодолеть неловкость; совместное занятие помогает ускорить процесс. Позволишь взглянуть на твое горло?

– А со мной вы уже не чувствуете себя неловко? – тихо спросил он.

– Нет, конечно, – улыбнулась я. – У врачей никогда не возникает сложностей в общении. Для начала достаточно попросить человека раздеться. К тому моменту, как закончишь его ощупывать и заглянешь во все естественные отверстия, беседа становится довольно оживленной, хотя и не слишком расслабленной.

Зять хмыкнул, оценив шутку, однако непроизвольно натянул повыше ворот рубахи.

– Если честно, – заявил он с нарочитой серьезностью, – мы приехали, чтобы сэкономить на няньках. Последние четыре месяца дети не отпускали нас от себя ни на шаг. – Засмеявшись, Роджер поперхнулся слюной.

Я накрыла его руку своей и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ – правда, уже не так уверенно. Затем убрал руку и расстегнул рубашку, обнажая шею. После чего как следует прокашлялся.

– Не волнуйся, – сказала я. – Сейчас ты звучишь куда лучше, чем во время прошлого осмотра.

Так оно и было – к моему удивлению. Голос все еще срывался, сипел и хрипел, но теперь Роджер говорил без видимых усилий, и лицо его не искажалось мукой от необходимости открыть рот.

Я осторожно ощупала шею под челюстью. Он только что побрился; кожа была прохладной и немного влажной. Чувствовался легкий запах можжевелового мыла для бритья, которое я изготовила для мужа; видимо, Джейми принес его зятю сегодня утром. Меня тронул этот маленький знак гостеприимства – как и надежда в глазах пациента. Которую он тщетно пытался скрыть.

– Я встретил одного доктора, – прохрипел Роджер. – В Шотландии. Его звали Гектор Макьюэн. Он… один из нас.

Мои пальцы замерли одновременно с сердцем.

– То есть путешественник во времени?

Роджер кивнул.

– Чуть позже я непременно о нем расскажу. И о том, что он сделал.

– Сделал… с тобой? – уточнила я.

– Да. Но сначала – с Баком.

Я собиралась было спросить, что же случилось с Баком, однако Роджер вдруг пристально посмотрел мне в глаза и выпалил:

– Вы раньше не замечали исходящее от рук голубое свечение? Когда дотрагивались до пациентов?

Мои руки и шея покрылись мурашками – пришлось убрать пальцы с его шеи, чтобы унять дрожь.

– Нет, – настороженно ответила я. – Хотя мне доводилось это видеть. Однажды.

Тут же нахлынули воспоминания о полумраке лазарета «Обители ангелов», где я лежала на кровати, умирая от родильной горячки после выкидыша. Мастер Рэймонд коснулся моей руки, и кости вдруг засияли сквозь кожу голубым светом.

Поспешив отогнать жуткое видение, я заметила, что Роджер крепко сжимает мою ладонь.

– Простите, что напугал…

– Вовсе нет! – соврала я. – Просто удивилась. Столько лет прошло…

– А вот я тогда здорово струхнул, – признался он, отпуская мою руку. – До чертиков боялся говорить с Макьюэном после его манипуляций с сердцем Бака, хотя понимал, что должен. Помню, тронул доктора за плечо, когда шел за ним по тропинке. Он застыл на мгновение, а потом вдруг обернулся и приложил ладонь к моей груди. – Роджер невольно повторил жест. – И сказал те же слова, что говорил Баку: «Cognosco te». Это означает «Я тебя знаю», – пояснил зять в ответ на мой непонимающий взгляд. – На латыни.

– Он понял, кто ты, всего лишь прикоснувшись? – Меня охватило странное чувство, нечто среднее между страхом… и восхищением. Плечи и руки покрылись мурашками.

– Да. Однако сам я насчет Макьюэна не сразу догадался, – торопливо продолжил Роджер. – Хотя незадолго до того наблюдал за его работой и заметил, что произошло, стоило ему коснуться груди Бака, – после прохода сквозь камни у Уильяма случилось что-то вроде сердечного приступа.

– Бак приехал с тобой и Бри?

Роджер беспомощно отмахнулся.

– Нет. Это было… раньше. Так вот, Бак стал совсем плох, и приютившие нас люди послали за доктором – тем самым Гектором Макьюэном. Врач приложил ему к груди ладонь, сделал что-то, и я увидел – честное слово, Клэр, увидел собственными глазами! – слабое голубое свечение, исходящее от его пальцев.

– Иисус твою Рузвельт Христос!

– Точнее не скажешь! – рассмеялся зять. – Кроме меня, никто этого не заметил, – серьезно добавил он.

Я задумчиво терла ладонь, представляя описанную сцену.

– И что Бак? Полагаю, выжил? Раз ты спрашивал, не видели ли мы его.

Роджер помрачнел.

– Выжил. Во всяком случае, тогда. Но потом мы расстались, когда я встретился с Бри и детьми. В общем, это…

– …долгая история, – закончила я за него. – Давай отложим рассказ до того момента, как Джейми и Бри вернутся с охоты. А доктор Макьюэн – он ничего не сказал о голубом свечении?

Было странно произносить эти слова, хотя я прекрасно понимала, о чем речь; в ладонях ощущалось легкое покалывание, и я невольно бросила на них взгляд. Да нет, по-прежнему розовые.

Зять покачал головой.

– Нет. По крайней мере, не словами. Однако приложил ладонь к моему горлу. – Роджер коснулся неровного шрама от висельной петли. – И вдруг… что-то произошло, – тихо добавил он.