Kitabı oxu: «Пробужденные»
Редактор Элина Ким
© Диана Вольз, 2018
ISBN 978-5-4493-1252-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
25.01.2006 2012
5.08.2017
30.06.2018
пробуждение состоялось
Пролог
Так или иначе, ответы есть. Вопрос лишь в том, находим ли мы их.
Я свои нашел. Но не знаю, те ли? Хотя едва ли это важно. Ведь Дель’А’Радо, Высшая рука, вела нас лишь по тому пути, что каждый из нас должен был пройти. И найти то, что нашел.
Возможно, часто вы думаете, что Дель’А’Радо несправедлива. Но вы должны хотя бы попытаться понять, что это самая объективная сила, что существует во всех мирах. И потому, как бы я не был зол в прошлом, сейчас я держу на руках свое счастье лишь потому, что Высшая рука вела меня. Надеюсь, вы поймете.
Говорят, каждая история должна начинаться с эпиграфа, ибо любую из них можно рассказать в одной-двух фразах. Если бы я писал нашу историю, эпиграфом к ней стали бы ее слова.
Той, что будет со мной вечно, даже растворившись в первых лучах весеннего солнца истинной земли.
«Иногда бывает так, что, проснувшись рано утром
от какого-то странного импульса, неожиданно понимаешь что-то, что мучило тебя много лет.
К сожалению, со мной это так и не происходит. И, чтобы хоть как-то разобраться, я снова и снова возвращаюсь к началу. Может быть, в этот раз я увижу, зацеплюсь за что-то, что поможет мне понять, почему мы поступали так, а не иначе. Это воспоминания: мои, подруг, ребят. Едва ли они отражают всю правду, но у меня есть лишь это.
И я вспоминаю, раз за разом надеясь понять».
I
Шел дождь, когда все начиналось
Глава первая
Дайен
– Да пошли вы! – весьма эмоционально воскликнула я, хлопнув дверью директорского кабинета. Ну, как воскликнула… пробурчала себе под нос. Но весьма эмоционально!
Ладно, проехали. Я облажалась. В очередной раз. «Облажалась» – мое второе имя. Причем не ясно, как давно. Может, действительно с самого рождения? Никаких академических успехов со времен школы, никакой стипендии, никакого престижного колледжа за пределами родного города. Да и из самого обычного, местного, меня только что, кстати, выперли. Мне двадцать лет, и – чего таить? – ума у меня нет.
Внутренний двор встретил меня прекрасной весной, словно издевкой. Это сработало. Солнце, пробивающееся сквозь ветви многолетних деревьев, и улыбчивые лица студентов, завершивших очередной учебный год, здорово меня отрезвили. Вместо злобы накатили разочарование и отчаяние: мир и дальше существует прежним, и только я в очередной раз не справилась.
Усевшись на ступени, ведущие к парадному входу колледжа, я громко выдохнула со звуком «Пффррр», словно замученная лошадка, на которую все ставили, но она померла задолго до финиша. Мимо проскочила Мэри Бэлл и звонко бросила:
– Дайен, увидимся на третьем курсе, да? Хорошего лета!
Несмотря на сильное желание ее послать подальше, я все же улыбнулась ей и помахала рукой. Похоже, Мэри не в курсе моих дел.
Но черт с ней, с Мэри. Мне-то что делать? Как я могу рассказать об этом мудрой и взвешенной Элеонор, которая зачитает мне лекцию о моем безалаберном поведении, повлекшем за собой столь серьезные последствия и бла-бла-бла? Как я могу рассказать об этом Доре, которая посвятит все свое свободное время, чтобы придумывать шуточки о моем очередном провале? Может хоть Кет меня поддержит?
О, Боже! Как я расскажу об этом матери?! О не-е-е-ет!..
Нет, я просто не вернусь домой. Я втихаря соберу свои манатки, кое-какие скопленные деньги и сбегу. Уеду петь с какой-нибудь рок-группой, это уж я могу. А вот признаться маме, что я безнадежна – не могу. Я же безнадежна, так? Так. Ладно, план побега готов, но сперва выпью кофе в моей любимой кофейне – должно же быть хоть что-то приятное? Да, так и сделаю.
Прыгнув на первый автобус, я отправилась дальше по центру Райз-сити. А город действительно больно бил по нервам. У меня случилась трагедия, почему это никого не волнует? Почему все так же спешат по делам и счастливо улыбаются, когда здесь, в автобусе, сидит полная бездарность, потерявшая место в колледже и решившая бежать из дома? Почему никому нет дела до тех, у кого все плохо, и никаких радостей не предвидится, ибо талантов ноль? Дороти пишет, Лиари и Кет танцуют, а я? Ничего выдающегося. Ну ладно, да, я сносно пою и играю. И даже наша сколоченная с девочками группа «Zodiac» неплохо погремела на уровне города и штата. И ведь это все. А, ну да, у меня талант проваливаться, этого уж и богом не отнять. Но ведь никому нет дела, и мир живет дальше, пока одна двадцатилетняя девочка-неудачница замышляет побег.
Автобус остановился, и я, спрыгнув со ступенек, пошла к кофейне. Благо это был день, и места на улочке были свободны. Я плюхнулась в плетеное кресло, ко мне тут же подлетела легкая, будто на крыльях, официантка.
– Капучино с карамелью и шоколадный фондан с мороженым, пожалуйста, – сказала я, не дожидаясь вопроса. Официантка кивнула и удалилась.
Нет, и ведь нельзя сказать, что мир надо мной издевается. Солнце светит так же красиво, как и всегда. Ветер так же весело играет с травой. Все так же, как и до моего очередного провала. Но почему в мире внезапно не стало места для меня?
Мои размышления прервала музыка. На телефоне затренькала одна из наших песенок, так что можно было снять трубку, звонила точно не мама.
– Привет! – послышался звонкий голосок Кет. – Ну что? Добро пожаловать на третий курс?
– Не тут-то было, – мрачно ответила я. – Я сегодня свалю из города. Или завтра, еще не решила.
– Погоди, – голос мисс Кетерин Пейсинг, звучавший будто из другого конца вселенной, напрягся. – Расскажи, что произошло? Тебя прямо выперли? Что тебе сказали?
– Сказали вернуться осенью и сдать экзамены.
– О, Господи! – облегченно вздохнула Кетерин. – И с чего ты тогда решила, что тебя отчислили? Подготовишься, вернешься осенью, сдашь экзамены, возьмешь продвинутый курс. И все будет отлично!
– Да, конечно. Продвинутый курс, ага. Кет, я и учеба – вещи несовместимые.
– Да-да-да, – сказала моя подруга, и я представила, как она закатывает глаза. – Маме, как я понимаю, ты еще ничего не сказала?
– Еще? – удивилась я. – Я ей вообще ничего не скажу. Просто сбегу, и дело с концом.
– Не сбежишь, – уверенно заявила Кетерин
– Это еще почему?
– Я все расскажу Лиари.
Вот тут уж я закатила глаза.
– Нет, только не ей! Элеонор запилит меня до смерти!
– Именно. Она найдет тебя даже на другой планете и будет пилить, пока ты не напишешь докторскую работу. Так что выбирай: признаешься матери, и мы коллективно врем Лиари, что тебя перевели, или тебе придется связать жизнь с наукой, написать диссертацию и кучу умных книг.
– Выбор очевиден, – вздохнула я, и Кетерин рассмеялась.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Вот и хорошо. А врать, кстати, плохо. И сознайся ты ей, она поднатаскала бы тебя к экзаменам.
– И еще бы все лето слушала, какой я бездарь.
– Она никогда не говорит о тебе такого.
– Зато я говорю, ибо это правда.
– Я не согласна.
– И?
Кет помолчала с пару секунд.
– Окей, я подыграю тебе. Ты – бездарь. Но ты ведь не хочешь остаться такой навсегда?
Вдалеке замаячила официантка с моим заказом. И, признаться, это был удобный повод, чтобы завершить разговор.
– Я сдамся маме, а ты ничего не скажешь Элеонор, договорились?
– Договорились. Позвони вечером, ага?
– Ага.
Я повесила трубку и повернулась к подошедшей официантке. Она начала снимать с подноса кофе, но в нее врезался какой-то парень, и все повалилось на землю. Я разочарованно уронила голову на стол и больно ударилась лбом. Мир остался прежним и все так же подчеркивал мой статус неудачницы.
Парень помог официантке собрать посуду и, встав, обратился ко мне:
– Кажется, я оставил тебя без десерта? Позволишь загладить вину?
Я махнула рукой, как бы говоря: «Все равно. Делай, что хочешь». Он о чем-то распорядился официантке и сел напротив.
– Сейчас она принесет твой заказ, а я все оплачу. Не против, если мы вместе выпьем кофе?
Я посмотрела на него с секунду с явно недовольным выражением и отвернулась. Он, впрочем, никак не замолкал.
– Слушай, твое лицо кажется мне знакомым. А ты случайно не из девчачьей группы? Как же ее?.. – парень несколько раз пощелкал пальцами у виска, пытаясь вспомнить название. – Что-то там про гороскоп было.
– Зодиак, – устало поправила я.
– Точно! – мой собеседник прямо просиял от озарения. – Не скажу, что вы были моей любимой группой, но мы с Крисом с удовольствием вас слушали. Я Брайан, кстати.
Парень протянул мне руку. Что он только что сказал? Брайан Крис? Да не может быть! Я принялась его разглядывать: светлые, чуть разлохмаченные в стрижке волосы, глубокие голубые глаза, ровный нос с заостренным кончиком, едва улыбающиеся губы. Которые, впрочем, растянулись в грустную, но вежливую улыбку, как только их хозяин догадался, о чем я думаю.
– Брайан Свитч, да, – подтвердил парень, все еще улыбаясь. Я пожала ему руку и прохрипела свое имя, потому что во рту у меня вдруг пересохло.
Нам принесли кофе с моим десертом (очень вовремя), и я уткнулась в кружку. Настоящий Брайан Свитч, вокалист всемирно известной группы «Slash», сидел передо мной и платил за мой заказ. Может, я все-таки не неудачница?
– Прости, что из-за меня тебе пришлось ждать. Фондан выглядит так аппетитно, что я бы разозлился, если б меня от него оторвали.
– Ты можешь его съесть, – заторможенно сказала я и пододвинула тарелку. Брайан рассмеялся.
– Что с тобой? – добро спросил он.
– Да как-то не каждый день приходится встречаться с кумиром и думать, как себя вести, чтобы выглядеть человеком, а не сумасшедшей фанаткой.
– Быть собой, – тут же ответил он и посмотрел на меня так, что я даже улыбнулась. – Вот так-то лучше. У тебя что-то случилось?
– С чего это вдруг? – ощетинилась я.
– У тебя было такое лицо, что мне показалось, будто у тебя что-то произошло. Или не показалось?
Я вздохнула.
– Ладно, плевать, что я теряю? – отмахнулась я. – Меня выперли из колледжа. Точнее не выперли, но меня ждет летняя зубрежка и осенние экзамены. Об этом мне нужно как-то сообщить маме. Но хуже всего не это. Хуже, что я чувствую себя одинокой безмозглой идиоткой, которая живет с мамой, учится в средненьком колледже, и никому нет дела, что я неудачница. Все только и твердят, что все образуется. А я сижу и размышляю о том, чтобы сбежать из дома. А еще и кофе пришлось ждать в два раза дольше.
– Ты ведь это не серьезно, про побег, и понимаешь, что маме сказать все равно придется?
– Вероятно, что да, не серьезно. И вероятно да, понимаю.
Я вздохнула и уткнулась взглядом в испорченный одним глотком рисунок на пенке капучино, ожидая очередного нравоучения. Но Брайан только усмехнулся, достал телефон и протянул его мне.
– Набери свой номер. Я позвоню тебе вечером, и ты расскажешь мне, как прошел разговор с мамой. И я даже скажу тебе, что все будет ужасно, если это именно то, что ты захочешь услышать.
Я уставилась на него, как баран на новые ворота – глупо и удивленно.
– И что, так просто? Мировая звезда просит мой номер, чтобы позвонить вечером и оказать моральную поддержку?
– Да, все так просто. Хочешь, чтобы весь мир поверил в тебя? Тогда поверь, что иногда он совершает чудеса.
Я колебалась еще несколько секунд и все же набрала свой номер на его телефоне.
– Вот и отлично! – довольно сказал Брайан, убирая мобильный в карман. – Часов в восемь будет нормально?
Я кивнула, продолжая играть в барана.
– Тогда договорились, – он допил кофе, бросил купюры на стол и встал. – А сейчас мне пора идти. До вечера, ладно?
Брайан улыбнулся и ушел, помахав рукой.
Странный денек, ничего не скажешь.
– Что значит «не сдала»?
– Ну, маааам!
Я плюхнулась на диван рядом и положила голову ей на колени прямо поверх книги, которую она читала.
– Лучше накричи на свою дочь, но не будь такой спокойной. Мне будет легче, если ты разозлишься.
– Но я на тебя не злюсь, – все так же спокойно сказала она.
– Как не злишься? – я повернула голову и удивленно посмотрела на нее. – Я же в очередной раз облажалась, ты должна злиться.
– Сама облажалась, сама исправишь. Думаешь, я не совершала ошибок?
– А совершала?
– Конечно. Все их совершают.
Я вздохнула и отвела взгляд.
– И зачем это только надо? Почему меня сразу не создали умной?
– И чем бы тогда занималась?
– Хорошо училась в каком-нибудь крутом месте за счет стипендии и радовала бы тебя.
– Во-первых, с чего ты взяла, что сейчас меня не радуешь? А во-вторых, тогда бы все на тебя показывали бы пальцем и называли ботаником. А так ты достаточно смелая, чтобы постоять за себя. И достаточно способная, чтобы извлекать уроки из случившихся с тобой неприятностей.
– Я? Я завалила экзамены, о каких способностях ты говоришь?
– А ты всерьез думаешь, что учебные экзамены самое сложное и важное, что случится с тобой? Экзамены, которые проводит жизнь гораздо труднее и важнее. И тогда твои навыки справляться с ошибками будут гораздо важнее.
– Тогда зачем я вообще учусь в коллежде?
– Мы это уже обсуждали. Чтобы натренировать ум, систематизировать мышление и получить профессию.
– Но я не хочу быть социологом. Помогать людям – не мое.
– Тогда зачем ты выбрала эту профессию?
– Не знаю.
Я замолчала. Мама гладила мои волосы и тоже молчала. И действительно, почему? Неужели два года назад с моими мозгами было все еще хуже, чем сейчас? Странно.
И, кстати, о странном.
– Мам, со мной еще кое-что сегодня приключилось. Вроде хорошее, но странное. После колледжа я пошла в кафе обдумывать план побега из дома…
– Ты хотела убежать? – удивилась мама.
– Да, но это в прошлом. Не перебивай, это неприлично.
– А еще неприлично говорить о том, что неприлично.
– И все же мы продолжаем это делать.
– Действительно, – согласилась мама, усмехнувшись. – Так что с тобой произошло?
– Так вот, ко мне подсел Брайан Свитч, выслушал и попросил мой номер, чтобы вечером поддержать после разговора с тобой. Я думала, что разговор-то окажется неприятным.
– Погоди, это один из тех парней, которые у тебя на стене висели, пока ты не решила, что выросла?
– Ага. Представляешь?
– Представляю. Только пообещай мне, что ты не будешь все лето бегать по свиданкам, а все-таки уделишь некоторое время на подготовку к экзаменам?
– Мам, ну какие свидания? Он взял мой номер, чтобы просто поддержать меня. К тому же я почти уверена, что он не позвонит.
– А если позвонит и предложит продолжить знакомство?
– Это что-то из области фантастики? Ладно, допустим так, тогда я ему откажу. Мне нечего ему предложить. Он звезда, а я обычная девчонка.
– Ты не должна себя так обесценивать. Тебе есть, что предложить ему.
– Например, что?
– А вот возьми и выясни это. Только помни, что секс…
– Да-да, секс – отвратительный способ привлечь и удержать мужчину. Этот урок я уже усвоила.
– Вот видишь, – в мамином голосе появилась улыбка. – Ты хорошо учишься на своем же опыте. Это бесценный дар.
– Один-единственный, – проворчала я.
– Один из многих. Научись-ка думать о себе хорошее, тебе это точно не повредит.
– Ладно, – отмахнулась я. – И все же, как такое могло произойти? Как так вышло, что он оказался там, врезался в официантку и подсел ко мне?
– Чудеса случаются, дорогая. И чем больше ты готова их принять, тем чаще они случаются.
– Знаешь, а ведь он сказал мне почти то же самое.
– Правда? Очень мудро. Кстати, когда твое собеседование?
– В четверг. Надеюсь, я им подойду. Это очень интересно, писать музыку для мультиков.
– Уже сделала тестовые задания?
– Да, выслала вчера. Это было интереснее, чем учить историю, – я перевернулась на спину и посмотрела на маму. – Ты серьезно думаешь, что мне нужно согласиться, если твоя фантазия про Брайана окажется реальной?
– А почему бы и нет? Он ведь на самом деле такой же человек, как ты или я. Узнай его, посмотри каков он. Только, прошу тебя, при любом раскладе не радуйся и не расстраивайся слишком сильно. Окей?
– Окей, – я улыбнулась. – Спасибо, что поговорила со мной.
– Всегда пожалуйста, – она тоже улыбнулась и провела ладонью по моему лбу. – Время идет так быстро… Однажды ты проснешься и обнаружишь в себе что-то новое, важное и сильное. Ты станешь кем-то, кем никогда не была раньше.
– И это тоже из области фантастики! – рассмеялась я и встала. – Что ты читаешь?
– Путеводитель по Австралии. Поездка уже через две недели. Решила подготовиться.
– Так скоро? Я думала, еще полтора месяца!
– Я же говорю, время летит.
Она тепло улыбнулась, и я кивнула головой.
– Пойду, поем.
Я разогрела себе обед и, усевшись за стол, украдкой посмотрела на маму. Она склонила голову над книгой, и ее белые кудри рассыпались по плечам. У нее были белые волосы, а у меня темные – наверное, в папу. Она напоминала остров, на котором всегда тепло и умиротворенно, а я – скрученный комок нервов, дергающийся по любому поводу. Она знала, что делать в любых случаях, а я умела только сбегать. Зато у меня были ее серо-зеленые глаза и нежные, женственные кисти рук. Ее смех и походка. Ее любопытство и интерес к жизни. Как можно быть такими непохожими и похожими одновременно?
И все же я была ее дочерью. Дочерью женщины, которая знала, что нужно делать и когда. Знала, чего хочет от жизни и умела это брать. Которая в одиночку построила карьеру, бизнес и наш нескромно большой и богатый дом. Которая с легкостью могла бы оплатить мне образование и квартиру, но не сделала этого, чтобы я сама научилась добиваться своих целей. Которая научила меня ценить время и труд. И все это была она – островок, на котором всегда уютно и тепло.
Без пяти восемь раздался телефонный звонок. Я подскочила и, не обратив внимание на мелодию, зачем-то стала поправлять прическу у зеркала. И когда дело было сделано, я сняла трубку и почти прокричала «Алло!»
– О, Господи. Зачем так кричать?
– Кетерин?! – еще громче спросила я.
– Да престань ты кричать!
Черт, да я же так пропущу нужный мне звонок!
– Кет, я тебе перезвоню позже, ладно? – я старалась говорить как можно спокойнее, но получалось плохо. Я скорее взволнованно тараторила.
– Да что с тобой? Ты дома? Ты поговорила с мамой?
– Все отлично. Пока, перезвоню позже!
Я повесила трубку и громко выдохнула. Без одной минуты восемь. Ждем.
Прошло еще пять минут, а после еще пять, а после еще десять. Телефон не звонил.
– Ну, а чего ты ожидала? – сказала я себе в зеркало. – Чудеса может и случаются, но не с тобой.
Я спустилась в кухню и достала ведерко шоколадного мороженого, припрятанного в морозилке на случаи, когда очень нужно погрустить.
– Да, друг, вот мы и встретились снова.
Не знаю, что произошло. Вероятно, я задумалась или еще чего, но очнулась я от голоса мамы с опустошенным наполовину ведерком на руках.
– Дайен, до тебя не докричишься!
– Что? Что ты говорила? – переспросила я, вытащив ложку изо рта.
– У тебя телефон разрывается в комнате. Ты разве не ждешь звонка? И… почему ты ешь мороженое в темноте?
Я почувствовала себя застуканной на месте преступления, да еще и с глупейшим выражением лица. Медленно поставив ведерко на стол, я вытянулась стрункой, пригладила одежду и пошла в комнату, стараясь выглядеть спокойно. Впрочем, стоило мне выйти за пределы видимости мамы, я побежала наверх, перепрыгивая ступеньки.
Мама была права, телефон звонил, и мелодия была не из тех, что оповещает о звонках подруг. Я несколько раз прорепетировала «Алло», чтобы снова не закричать, и сняла трубку.
– Да?
Вот черт.
– Дайен, привет, это Брайан. У тебя все в порядке?
– Э-э-э… да! Все просто отлично!
Я скорчила недовольную гримасу себе в зеркало. Хорошие ответы разбежались с мыслями по углам, а голос никак не выравнивался. Еще и язык занемел от мороженого.
– Дайен, – как-то серьезнее сказал Брайан. – Прости, что подвел тебя.
– Ты? Меня?
– Да. Мы ведь договаривались на восемь. Но я застрял в пробке, а мне очень не хотелось говорить с тобой, отвлекаясь на посторонние вещи. Сейчас уже почти девять. Мне стоило написать смс, предупредить. Прости.
– Хм… да, вероятно так было бы приличнее. Договор ведь штука такая, непреложная.
И откуда это я такие умные слова знаю?
– Я могу загладить свою вину?
– Обсудим это позже, я подумаю.
– Договорились, – Брайан перевел дыхание. – Ну как, ты поговорила с мамой? Ты не брала трубку, я подумал, что ты таки сбежала. Или разозлилась на меня и решила не отвечать.
– Телефон был в комнате, а я на кухне.
– Так ты поговорила с мамой? У тебя… не могу понять по голосу, в каком ты состоянии.
Я усмехнулась.
– Я и сама не очень-то понимаю, какое оно, – честно ответила я и легла на кровать. – А разговор получился очень… легким. Мама сказала, что у меня талант учиться на своих ошибках и что на этой я тоже чему-то научусь. Так что меня все еще ждет летняя зубрежка и осенняя попытка реабилитироваться.
– Это же прекрасно?
– Да, вероятно.
– Тогда я могу сказать, что все будет хорошо, и что у тебя все получится?
– Нет, от этого все же лучше воздержаться, – я усмехнулась, и Брайан тоже.
– Тогда что ты хочешь от меня услышать?
Я замолкла и стала искать ответ. Потому что единственное, что меня на самом деле интересовало, это почему он вообще говорит со мной. Но спрашивать об этом не стоило.
– Дайен?
– Да?
– Ты замолчала. Что-то случилось?
– Ты так часто спрашиваешь это, что определенно что-то случится.
– Прости. Просто… у тебя изменился голос. Я слышу, что тебя что-то беспокоит. Ты поделишься со мной?
– Знаешь, я… Ладно, слушай, – я уселась, прислонившись спиной к стене. – Такими разговорами можно напугать, но тем не менее. Меня действительно беспокоит, почему мы все еще разговариваем.
– То есть?
– Ну, знаешь, это странно, когда внезапно появляется незнакомый человек, которому ни с того, ни с сего становится важным поддержать тебя в трудную минуту. То есть я понимаю, что ты обязал себя позвонить один раз, а не заботиться обо мне всю жизнь. Но ты спросил, что в моей голове, а в ней крутится только этот вопрос.
– А может все дело в том, что я почувствовал настоящего человека, которому мог помочь? Ты ведь мне тоже помогла.
– Как это?
– Очень просто. Говорила со мной как с обычным человеком. И сейчас говоришь.
– А может я все-таки чокнутая фанатка?
– Не думаю, – ответил Брайан, и я услышала, что он улыбается.
– Плакат с твоей группой висел в моей комнате почти до восемнадцати лет, – возразила я с усмешкой.
– А почему ты его сняла? Что-то произошло?
– Брайан, ты не мог бы перестать задавать этот вопрос?
– Мог бы. Если сперва ответишь на мой.
Я недовольно вздохнула.
– Болезненное расставание. Оно меня очень отрезвило и вернуло на землю. После него я решила, что пора завязывать с девичьей ерундой и взрослеть. Теперь вместо плакатов у меня висит карта мира с точками, в которых я хочу побывать, – я в очередной раз вздохнула. – А что у тебя висит на стене? Давай о тебе поговорим, а то все обо мне да обо мне.
Брайан рассмеялся, и его смех прозвучал очень тепло и уютно.
Мы поговорили о его стенах, обсудили любимую музыку, фильмы, книги, места в городе. Поговорили о сложностях в работе музыкантов, поспорили про гитары, рассказали друг другу смешные истории с концертов. И в общей сложности проговорили достаточно долго.
– Брайан, – сказала я, успокаивая смех. – Меж тем уже почти двенадцать.
– Что, серьезно? – разочарованно спросил он. – Черт, я даже и не заметил.
– Да, такое иногда случается.
– Значит, пора прощаться?..
– Выходит, что так.
– Ты обещала подумать, как я могу загладить свою непунктуальность. Придумала что-нибудь?
– Знаешь, на Хайтинг стрит есть маленький итальянский ресторанчик «Serata». Он реально маленький, но очень уютный. По четвергам там подают восхитительное феттучини с ветчиной и грибами. Проблема только в том, что обычно у них никогда нет мест, а завтра уже вторник…
– Я понял тебя, – бодро откликнулся мой собеседник. – Будь там ровно в восемь. В это раз я не опоздаю.
– А может в пять? А то это будет выглядеть как…
– Свидание? – закончил Брайан. – А что если это именно оно?
Я растерянно замолчала.
– О, черт. Прости, – осекся мой собеседник. – Я почему-то подумал, что ты сейчас свободна… ну, ты понимаешь.
– Ты правильно подумал, я свободна. Просто ты слегка торопишь события. Мы же знакомы всего день.
– Но ведь моя фотография висела у тебя на стене! – весело заметил Брайан.
– Найду ее и сожгу, Мистер Звезда.
Брайан рассмеялся.
– И все же я настаиваю на свидании.
– Почему?
– Я привык доверять своей интуиции. А она мне подсказывает, что сегодня была далеко не единственная наша встреча.
– А ты настойчивый, да?
– Нет, я тот еще тюфяк, но как-то с этим справляюсь.
Теперь рассмеялась я.
– Ты зря мне не веришь, – добродушно возразил Брайан. – Меня трясет от одной только мысли, что ты не согласишься на свидание со мной. А от мысли, что согласишься, трясет еще больше. Ты же не думаешь, что ты единственная, у кого были болезненные отношения?
– Это уловка, да? – спросила я, на этот раз серьезно.
– В смысле? – удивился он.
– Прикинуться маленьким и беззащитным, чтобы девушка растаяла и пожалела тебя.
Брайан вздохнул.
– Мне бы стоило сейчас оскорбиться, но я понимаю, что у тебя есть причины не доверять. Давай поступим по-другому. Я буду ждать тебя в четверг в «Serata», в пять. У тебя будет время подумать. Решишься рискнуть – мы увидимся, а если нет – оставлю тебя в покое. Идет?
Я улыбнулась.
– Брайан?
– Да?
– В половину седьмого. Пусть это будет полусвидание. Если, конечно, я действительно решусь.
– Идет, – в его голосе снова послышалась улыбка. – Доброй ночи, Дайен?
– Доброй ночи, Брайан.
Я повесила трубку, спрятала лицо под подушку и по-девичьи удовлетворенно взвизгнула.
На следующий день, когда мы с мамой готовили обед, в дверь позвонили. На пороге стояла растерянная Кетерин.
– Привет! Что-то случилось?
Я жевала вареную морковку и наблюдала, как подруга нервно поджимает пальцы рук.
– Прости меня. Я не хотела тебя сдавать, но она все поняла. Ты же знаешь, я вру очень заметно.
– Да о чем ты? – воскликнула я.
Кет вздохнула, отошла в сторону и предо мной предстала Элеонор Аскетрин собственной, весьма серьезной персоной.
– Только не это… – разочарованно потянула я.
– И я тоже рада тебя видеть.
Лиари прошла в гостиную, Кет призраком за ней, а следом я, вялая как морковка в моей руке.
– О, привет, девочки! – мама выглянула из кухни.
– Привет, миссис Семмит, – хором сказали мои подруги.
– Вы будете обедать?
– Нет, мам, они пришли прочищать мне мозги. Это у нас вместо первого, – ответила я, усевшись напротив девочек. Мама подмигнула мне и спряталась в кухне. – Элеонор, ну ты ведь не зануда?
– Не зануда, – согласилась она, не утратив серьезности. – И все же, как ты выразилась, мозги промыть тебе придется. И я не прочь пообедать, кстати.
Я закатила глаза.
– Итак, что ты завалила?
– Всемирную историю и социологию, – призналась я.
– То есть основные предметы?
– Да. А, еще физику.
– Физику? – искренне удивилась Лиари. – А на кой черт ты ее вообще взяла?
– Ребята из группы пошли, я решила, что не хуже их.
– Твоя неразборчивость и «чем я хуже» тебе плохо служат, ты в курсе?
Я кивнула, и подруга как-то смягчилась.
– Ладно. Будем заниматься три дня в неделю, со среды по пятницу. Три предмета – три дня. Я работаю в первой половине, поэтому будем встречаться после обеда.
– Погоди-погоди, я не могу в четверг! – возразила я, и Лиари смерила меня взглядом. – Серьезно, не могу. Утром у меня собеседование, а вечером я… помогаю маме перед отъездом. Да, мам?
– Ага, – откликнулась они из кухни. Она, конечно, не подслушивала, но все слышала. И еще она всегда была на моей стороне.
– Я, разумеется, тебе не поверю, – ответила подруга. – Но если миссис Семмит считает, что у тебя есть что-то важнее в этот четверг, то я соглашусь.
Элеонор встала, и Кетерин, все это время прикидывающаяся невидимкой, последовала ее примеру.
– Готовься, завтра начнем с физики, – Лиари коротко обняла меня. – Все получится, да?
– Скоро мы это узнаем, – я так же коротко улыбнулась. – Вы уже уходите? А как же обед?
– Мы пойдем, пообедаем где-нибудь в кафе.
– Ничего не знаю! – возразила мама. – Всем марш на кухню!
Мы рассмеялись, но противиться не стали.
За столом мама развлекала моих подруг историями из путешествий. Они над чем-то смеялись, а я погрузилась в задумчивое молчание.
Элеонор и в правду не была занудой. И даже не была ботаничкой. Просто ее уже успело нехило потрепать, и потому ее мозги были гораздо мудрее моих.
Ей было шесть, когда ее отец умер. Когда ей стукнуло девятнадцать, ее мать, миссис Хлоя Аскетрин, веселая и приветливая, заболела раком. Лиари не пошла в колледж, работала и ухаживала за ней. А едва отметив двадцатилетие, осиротела. Элеонор работала, копила на образование и жила одна уже год. И хотя она казалась взрослой и серьезной, на самом деле она была вполне веселая, если ситуации были подходящими.
А вот Кет всегда не умела врать. Они с Лиари дружили задолго до нашего с Дорой к ним присоединения, еще с младшей школы. Жили рядом, ходили на одни уроки танцев. И были полными противоположностями даже во внешности: Лиари темноволосая и темноглазая, со стройной, налитой фигурой, а Кетерин – худенькая, высокая, светлоглазая и светловолосая. У Лиари был низкий, бархатистый голос, а у Кет – высокий и тонкий.
Элеонор была сканером, который считывал любые изменения. А Кетерин ничего не умела скрывать.
И как мы умудряемся быть близкими с людьми, которые так на нас непохожи?
