Лиля сказала, что скорее всего в следующие выходные будет свободна от дежурств, и даже встретит меня на вокзале. Я радостно воскликнул в ответ.
Парочка перестала обниматься. Парень взял девушку за руку, и они неспеша пошли прочь от клуба.
На мое восклицание Лиля заметила, что встречу еще обсудим ближе к выходным, поинтересовалась, в клубе ли я до сих пор?
– Нет, я на улице, домой уже иду…
– А что так? Девушек нет там интересных? – поддела меня Лиля.
– Лиль, да я и не искал тут никаких девушек… – пожал недоуменно плечами я.
– Да я так, пошутила. Ладно. Я уже спать собираюсь. Целую тебя, дорогой. Пока.
– Пока, Лиль. Целую тебя. Спокойной ночи.
Закончил разговор я на полпути к гостинице. Близилась полночь. Знакомая машина стояла на привычном месте. Я поздоровался с ее водителем.
– Че это ты так рано!? – вытаращился на меня тот.
– Да так, скучно там стало, надоело… наверное, старею, – засмеялся я беззвучно.
– Поедешь?
– Не, пойду пройдусь, – мотнул я головой, попрощался и побрел вдоль дороги.
Я прошел три остановки и сел в одну из последних маршруток.
Было неясно как дальше строить отношения с отцом. Между нами возникла едва осязаемая стена отчуждения, отношения стали напряженно-нейтральными. Общение наше свелось к минимуму. Я крутил в голове возникшую ситуацию, ища приемлемый для обоих выход. С одной стороны, своей вины в уходе отца я не ощущал. С другой – высказанное им свое видение случившегося: я не поддержал отца в тяжбе с Сергеем, когда тот «выгнал его». Отец настаивал на том, что «Сергей его выгнал», а я «не занял, как положено сыну, позицию отца». Я каждый раз парировал его довод напоминанием общей договоренности перед объединением. Ответом всегда было молчание. Нутром я чувствовал – отец считает меня предателем. Не ощущая за собой вины, но желая помочь отцу выйти из сложившейся ситуации, я решился на разговор. Начало октября 2005 года выдалось теплым. Субботним днем отец привычно курил на балконе полулежа грудью на подоконнике открытого окна.
– Па, слушай… – зайдя на балкон, подсев на диван и закурив, начал я.
Отец полуобернулся и снова отвернулся.
– Раз уж так вышло, что вы с Серым не сошлись… – стал я подбирать слова, – то, может быть, ты сам займешься чем-нибудь? Я в том плане, что деньги у нас есть. Да и со складом, думаю, проблем не будет. Нужно будет, у нас часть арендуешь. Это стоить будет копейки. Я бы тебе его бесплатно предложил, но, раз я не один в фирме, то Серый, скорее всего, будет против, а так по той же стоимости за метр, что мы платим – без проблем.
Отец докурил, пульнул бычок с балкона, выдохнул дым, развернулся, посмотрел на меня строгим пронизывающим взглядом, сухо выдал: «Займусь, не переживай.»
– Да я не переживаю… – промямлил я. – Смотри сам, конечно, как тебе лучше. Я просто подумал, раз уж так вышло, то возможности для работы у тебя есть. Можешь брать наши деньги и работать. Чем надо, я помогу. Хорошо?
Отец кивнул пару раз, цыкнул, холодно произнес «хорошо» и снова отвернулся.
Общение не клеилось. Внутри меня злость сменила чувство вины. Я сцепил зубы, встал и вышел. Уперевшись в стремлении помощи отцу в холодную стену отчуждения, я тут же выстроил такую же свою. Желание помочь улетучилось само собой. Я чувствовал, что, отец не собирается менять свою позицию. Чего он ждал от меня? Покаяния? За что? За свою же выходку? Очень удобно обвинять другого. Даже если и была доля моей вины в случившемся, но ведь лишь доля. Зачем же лепить из меня полного виновника. Отрицание отцом малейшей доли и своей вины в случившемся злило. «На обиженных воду возят», – подумал я жестко, выпил на кухне чаю с куском хлеба и вышел из дома.
Через час я был в клубе. Сходу заказал двойную «отвертку» и прилип к барной стойке. Вечер выдался скучным. К полуночи «Чистое небо» заполнилось почти битком, но настроение не улучшилось. Заныл желудок. Я залил боль алкоголем и вышел на улицу. Осенняя хандра продолжала расти. Я закурил и зашагал домой. Не хотелось оставаться в клубе, не хотелось оказаться дома, не хотелось ехать на такси. Не хотелось никуда. Я шел, и размеренная работа ног приносила облегчение. Хотелось идти и думать. В голове царил хаос, и лишь четкий ритм шагов помогал упорядочить мысли. Сверхудачное объединение с Сергеем привело почти к разрыву отношений с отцом. Не сложившиеся одни отношения компенсировались знакомством с Лилей. Образы в голове летели вереницей и сливались в сплошной калейдоскоп: отец, мать, Сергей, Вера, Вовка, Рита, Лиля и блондинка в белом. Я шел пока не устал. На середине пути я поймал какого-то «шкипера» и вскоре был дома.
Воскресенье. Дома было некомфортно. Мать все так же лежала в своей комнате, изредка выходя по необходимости. Отец молчаливо держал психологическую дистанцию. Вовка не звонил, Лиля не писала. Я проспал сколько смог и, поздно позавтракав, засел за компьютерную игру, чтобы хоть как-то убить время.
– Рамзееес! – позвонил вдруг Вовка. – Че делаешь!? Здарова! Пошли гулять с нами!
Обрадовавшись звонку друга, я не заставил себя уговаривать и около шести вечера встретился с новоиспеченной парочкой в центре.
– Привет, – скромно и дружелюбно произнесла Лера.
– Здарова, буржуй! – сунул мне в ладонь свою грубую руку Вовка и полез, кряхтя от радости, обниматься. – Че, бля, какие дела!? Бизнес прет!? Бабки рубятся!? Соскучился по тебе, Рамзес, не поверишь!
– Почему не поверю!? – улыбнувшись, глянул я на Леру. – Верю!
Втроем мы неспеша побрели по улице. Вовка тут же насел с расспросами. Я сказал, что все в порядке: бизнес движется и растет, напарник, Сергей, вроде малый нормальный – привнес с собой в общую фирму много нового товара.
– В общем, не зря мы с ним объединились! – подытожил я.
– Как там Анатолий Васильевич, батя твой как!? – посерьезнел сразу Вовка.
– Да так, вроде чем-то занимается, извозом… – начал я и осознал, что и впрямь без понятия, чем занимается отец. – Мы сейчас мало общаемся, напряженная у нас ситуация…
– Да, батя у тебя – серьезный мужчина! – заскреб в затылке Вовка.
– Ну, а у вас как дела? – увел я разговор от неприятной темы.
– Да вот, встречаемся! – Вовка кивнул на Леру, та издала смешок, довольный собой Вовка тут же подтянул штаны, выпятил грудь и наигранно строго глянул на девушку. – Думаю, вот, устроить ее к себе в «Пеликан» в бухгалтерию. Пойдешь!?
– Пойду, – тихо засмеялась та.
В десять вечера у кинотеатра мы расстались.
– Ты щас куда? – прищурился Вовка. – Небось, в это сраное заведение!?
– О, как! Уже и «сраное»! Месяц назад было самым лучшим, а теперь – «сраное»!
– Да не, я не в этом смысле! – замялся Вовка, растерялся, засуетился, схватил меня за руку, пожал ее, затряс, отпустил и схватил за талию девушку. – Все! Пока!
– Пока, – смеясь, успела произнести Лера, и Вовка, шаркая по плитке проспекта и косолапя потянул ее за собой.