Kitabı oxu: «Большие надежды»

Глава

Глава 1

Яркий летний день в Москве, духоты нет, недавно был дождик. 29 августа 1987 года. Спорткомплекс «Олимпийский». Полуфинал отборки РСФР на чемпионат СССР по боксу в моей весовой категории. Сам чемпионат будет проходить в Ташкенте в следующем году, как водиться, зимой. Но, несмотря на мой титул чемпиона Европы, поблажек мне никто давать не собирается. Другая весовая категория, да и я уже не юниор. Мой соперник тоже бывший юниор – Серёга Караваев из Мурома. Нам обоим по девятнадцать лет.

В предыдущем бою я сенсационно победил именитого боксера – бронзового призёра Игр доброй воли Игоря Тростенко. Победил нокаутом. Во многом это случайность, просто Игорь немного провалился в атаке, и я подловил его апперкотом в челюсть. После таких ударов люди не встают. Я не Брюс Ли, чтобы бить и бить кого-то, потом получать в ответ, потом опять бить на последнем дыхании и … побеждать. Я Штыба. Один удар – один нокаут. Ну, если пройдёт удар. В одной четвертой финала удар прошёл, вызвав возбуждение главного судьи соревнований Капусткина. После моего нокаутирующего удара, до команды «брэк», я успел нанести ещё три удара по корпусу соперника. В результате Тростенко врачи были вынуждены оказывать помощь, а рефери на ринге был отчитан главным судьёй соревнований. Всё верно! Надо было раньше останавливать бой.

Серёга Караваев меня на пару месяцев старше и немного выше. Это небольшое преимущество в боксе. Но за меня болеет мой друг Цзю Костя. Косячник, конечно, он – проиграл в юниорском чемпионате мира в Гаване в финале. Проиграл кубинцу по очкам, и хоть и не единогласным решением судей, но проиграл по делу.

Бой начался моими атаками, и вскоре Серега стал на мне виснуть. Отдав инициативу, он отдал и раунд, так, по крайней мере, мне шепнул в перерыве между раундами мой красноярский тренер Игорь Леонидович.

Зачем я полез опять в бокс? Да ещё во взрослый? Тут надо вспомнить начало июня, когда ко мне заявились два лба в военной форме и выдали повестку.

– Вы ничего не попутали? Я экзамены сдаю в школе! И завтра у меня консультация по математике в это время, – спокойно уточняю я.

– С тобой просто хотят поговорить, и можно сегодня, если хочешь, – предложил капитан. – Мы на машине.

– По поводу? С кем? – уточняю я.

– Повод я не знаю, а поговорить хочет с вами военный комиссар Красноярского края Фурса Евгений Георгиевич, – ответил военный.

Из того самого чувства, которое сгубит кошку, соглашаюсь. Сажусь на заднее сидение «Уазика», и мы едем по летним улицам города в сторону ж/д вокзала.

– Он сейчас на сборном пункте, – поясняет капитан, сидящий рядом.

Сборный пункт, где производится формирование команд для отправки, находится около вокзала. Это небольшая закрытая от посторонних взоров территория. Железные ворота открываются, и мы заезжаем внутрь.

– Посиди пока, найду Евгения Георгиевича, – предлагает капитан.

Выхожу из машины и осматриваюсь. Много молодых парней, ещё в гражданке и волосатые. Часть сидит на скамейках и курит, часть слоняется по двору, часть, наверное, в здании. А совсем небольшая группа, человек тридцать грузится в транспорт – обычный городской автобус, взятый на время в каком-нибудь автопарке. Так это «двойка»! И так мало транспорта на рейсе, ещё и снимают все кому не лень с маршрута! Автобус загрузился, двери закрылись, но в последний момент в автобус успевают заскочить двое флотских! Из закрытого автобуса раздаются гул и крики. Оно понятно – вместо двух лет три года служить. Железные ворота ещё раз открылись, и автобус стал выезжать из сборного пункта. Но в это время заднюю дверь автобуса отжали изнутри, и оттуда выскочили несколько призывников и стали разбегаться как тараканы в разные стороны! Народ на плацу оживился и стал одобрительно свистеть. Чем закончилась история, я не досмотрел – вернулся капитан и повел меня на встречу.

В большом помещении на втором этаже стояли двухъярусные деревянные нары. Много, сотни три, не меньше. Часть коек заправлена, некоторые пустые. Вдали виднелся ряд умывальников. Тут обитают призывники до тех пор, пока не сформируется их команда, и не приедет за ними «покупатель». Вроде тех двух морячков. Меня повели в отдельный кабинет. Кабинет как кабинет – стол, стулья, шкафы, плакаты на стенах. Портреты Ленина и Горбачёва. Судя по всему кабинет чужой, так как мужчина, находящийся в нём, с интересом рассматривает какие-то кубки в шкафу. Значит, видит их в первый раз.

– Евгений Георгиевич! – представился этот суховатый дядя лет сорока пяти, почему-то в гражданке.

– Штыба Анатолий, – не остался в долгу я.

– Присаживайтесь, – предложил военком края, обращаясь ко мне на «вы».

Капитан, кстати, мне «тыкал», но так сейчас везде – если молодой, тебе «тыкать» будут все.

– Я знаю, что школу заканчиваете «на отлично», уже, наверное, есть планы куда поступать? – спрашивает военком.

– Завод-втуз, – не стал скрывать я.

– Наш или …? – поднял бровь начальник.

– Наш.

– А почему такой выбор, вроде и в Москву можешь? – удивлённо спрашивает Георгиевич, перейдя на «ты».

– Я занимаюсь МЖК, даже скажу больше, я один из организаторов, и хотелось бы закончить первые три дома. До зимы всё будет готово, останется только внутренняя отделка. А на заводе-втузе есть отсрочка от армии. Я не бегаю от армии, но хочется дело до конца довести, – пояснил я.

– Отсрочка пока там есть, на этот призыв, а на «семь два» уже не будет, максимум год дадут учебный закончить, но уже на «восемь раз» точно призовут. Я как раз про это и хотел поговорить. Тебя же, знаю, сватают в спортроту. В «Динамо». Но мой друг, пока не скажу кто, попросил узнать, а нет ли желания в «ЦСКА» перейти? – неприятно огорчил меня известием об отмене отсрочки военком. – Ты у нас помечен по линии МВД, но ты можешь свое мнение высказать.

Не думаю, что врёт, скорее всего, точно отменят в вузе отсрочку. Что остаётся? Бегать или спортрота. Да не хочу я драться на ринге больше! А если не идти в спортроту, то драться все равно придётся, только в обычной части.

– Вполне возможно, только бы понять, зачем мне это? – осторожно спрашиваю я, умолчав о желании бросить бокс.

– Мы тебе даём возможность закончить свое важное дело, получить квартиру, а затем призовём в другое общество. В столицу, разумеется. Жить не в казарме, график свободный, занятие любимым делом.

Думаю. К лету следующего года дом можем и не достроить, ведь вся отделка будет проходить силами бойцов отряда. То есть если я соглашусь, то меня призовут в 89-м весной! А в 89-м осенью уже будет демобилизация студентов. Вполне возможно даже в и 89-м не призовут. Это мысль. Но нужно будет год драться на взрослом уровне, и без дураков. Вполне возможно в весовой категории до 70 кг! Я же почти столько вешу сейчас. Хотя согнать можно, сгоняют и больше.

Итак, чемпионат СССР в Ташкенте… вру… сначала в декабре будет международный турнир в Ленинграде, я точно в заявке там уже. Потом взрослый чемпионат СССР, на который ещё надо пробиться, попав в финал в отборке по РСФСР. Допустим. Что ещё до лета? Матч сборных США— СССР? Да шут с ним. Фактически мне нужно пройти две отборки и не проиграть сразу в Ташкенте. «Динамо» моё конечно обидится. Да хрен с ним, оно так и так обиделось бы, если бы я спорт бросил. Зато своя квартира будет. А наше МЖК не пошло по пути других, которые давали метражи за отработку, а после постройки делили квартиры. У нас каждый боец знает в каком подъезде и какого метража его хата будет. Вот у меня на последнем этаже, с большой лоджией и с большой кухней. Я, как зам Адасова, имею поблажки в виде выбора жилья.

Надо соглашаться.

– Постараюсь пробиться на чемпионат СССР и выступить там удачно, а вы мне даёте возможность завершить дело. Осенью 88-го или весной 89-го – я ваш, как дела по отделки дома пойдут, и я согласен идти в армию, – предлагаю я.

– В «ЦСКА», – поправляет меня Фурса. – А так всё верно, я твое дело отложу в дальний шкафчик и в нужный момент призову. Выступать пока можешь за «Динамо», но призовём в «ЦСКА». Хотя, как по мне, если дело в квартире, то квартиры спортсменам дают охотно.

– Дело в принципе, на мне все связи с организациями, которые финансируют нашу стройку, – поясняю я.

На самом деле я собираюсь всех обмануть и таки бросить бокс после призыва в 88-м году осенью.

Жать руки не стали, но расстались с военкомом мы друзьями.

Второй раунд начался опять моими атаками, но неожиданно соперник, здоровенный лось ростом метр восемьдесят два, попёр на меня как танк. Я пытался выловить его челюсть, или печень, но не выходило. Раунд ровный, на мой взгляд. А в третьем я сразу получил боковой, прямо на первых секундах, и весь раунд пытался очухаться и клинчевался.

– Победу по очкам одержал… Сергей Караваев!

– Три-два победил, немного тебя засудили, два раунда твоих! Эх! – огорчается мой тренер.

Фигово. Да, место призовое, но на финал чемпионата СССР уже могу не попасть, и неважно, как выступлю в Ленинграде. Отборка есть оборка.

– Нормально так дрался, – поддержал меня счастливый финалист отборки Сергей Караваев.

Я и так знаю, что нормально выступил, это даже успех – во взрослом турнире, прыгнув на две весовые категории, дойти до полуфинала. Но… проиграл ровеснику, а перед этим победил нокаутом взрослого именитого боксёра-сборника! Это обидно. Было бы наоборот, было бы логично.

– Раскабанел ты, вот и проиграл, – авторитетно заявил Цзю после боя.

– Сам толстый, – возмущаюсь я, хотя Костя сейчас в категории до шестьдесяти кг. – Зато завтра день свободный, поехали купаться с Витькой Артемьевым? В Серебряный бор. Я там такие островки знаю!

Что есть, то есть, перед турниром у меня была встреча с Власовым, и он показал отменное местечко около своей дачи. Более того, распорядился насчёт лодки, если вдруг девчонок позову. Я и позвал – Вику, сестру Виктора Артемьева. Она опять одна, и мне уже перепал жаркий секс с красоткой.

А визитом к Власову я остался недоволен. В августе, когда ездил на турнир по бриджу в Эстонию, видел …

Глава 2

Глава 2

Короче, видел я там первые ростки сепаратизма. А дело было как. Перед отборкой прошёл недельный сбор в Ленинграде и закончился он в пятницу. До турнира, в котором я сегодня бездарно проиграл, оставалось три дня, и я решил посетить соседнюю Прибалтику. Благо рядом. В субботу навестил своих старых приятелей – латышей, раз звали, принял участие в городском однодневном турнире по бриджу, а в воскресенье погулял по улицам Таллина. Доехал туда спокойно на поезде, заселяться в гостиницу не стал. Вода на городском пляже холодная, никто не купается. Местные подсказали, что есть озеро в получасе езды от столицы, где можно поплавать, но ехать было туда лениво, да и некогда, ведь вечером самолёт в Москву. Посетил зоопарк, музей художественный, в парк забрёл. Так вот в местном парке в этот день проходил митинг. Народу было не так чтобы много – тысячи полторы, но речи и лозунги меня изумили … Требовали обнародовать пакт Молотова-Риббентропа, осудить его, и вообще, настрой у митингующих был провокационный.

– Я сразу ушёл оттуда, думал, запретят антисоветчину, разгонят … но нет, – рассказываю я Власову на его даче.

Как я попал на дачу? Да просто, позвонил из гостиницы помощнику министра, тот соединил с боссом. И я получил ещё одно предложение погостить в Серебряном бору.

– Тут много факторов сложилось. Самый главный – нежелание местного руководства КПСС фиксировать скандал. Вайно, это первый секретарь коммунистов Эстонии, лично запретил аресты. И не он один. В этот день состоялись и в Риге, и в Вильнюсе такие митинги. Мы же выпустили всех наших диссидентов, ещё в прошлом году. Вот они и резвятся, – нехотя поясняет старший товарищ. – В Таллине ещё в 80-м были митинги, тоже антисоветские, полторы сотни тогда задержали.

– Хотят отделиться от СССР? – включаю дурачка я. – «Голос Америки» говорил, что европейский парламент не признаёт легитимность вхождения Прибалтики в состав СССР.

– Голос этот, как по мне, зря перестали глушить. Гласность гласностью, а надо и меру знать. Ты меньше слушай его, Толь. Всё там извращенно подаётся. Насчёт отделиться – ну сам подумай, кто им даст?

– Те, кто сейчас разрешает митинги, – провоцирую я.

– В любом случае это не моя головная боль, я выполняю приказы.

Вот так и поговорили.

Отдохнули с Витькой и Викой на диком пляже, куда так просто и не попасть. Охраны кругом полно, но нас, следуя указаниям министра, пустили. Загорали и купались, вечером ещё в кафе сходили вчетвером. Отлёт из Москвы у нас с Игорем Леонидовичем во вторник поздно вечером. Рассчитывал же, что пройду в финал. Поэтому прилетел рано утром второго сентября и первым делом направился в свой гараж, а не в новую общагу. Да, после выселения из общаги зональной комсомольской школы, я жил в арендованном гараже, хотя уже имел комнату в общаге вуза. Какого?

Я всё-таки поступил в КГУ на физфак. Почему такой выбор? Во-первых, берут всех абсолютно, во-вторых, мне лично учиться будет проще простого, и в-третьих – физфак сейчас прилично котируется в СССР. Не как НГУ, на ступень ниже, тем не менее, перевестись куда-то будет легче. А я планирую всё-таки переезд в Москву, через пару лет учёбы тут. По комсомольской или партийной линии идти никакого смысла сейчас нет, ещё четыре года, и никому эти организации нужны не будут. Если всё пойдёт как в моей ветке истории. Пока, судя по событиям в Прибалтике, ничего не поменялось. Поскольку я золотой медалист, сдавал всего один экзамен, сдал на пятёрку, и автоматом был зачислен на первый курс.

Мои друзья по комсомольской школе тоже все разъехались, кроме Ленки, которая поступила в местный пед на иняз, и Аркаши Славнова, который учится в торговом здесь же, в Красноярске. Вернее, ВУЗ Аркадия имеет название «Филиал Ленинградского института советской торговли имени Ф. Энгельса». Бейбут неожиданно поехал к себе на родину, в техан железнодорожный поступать, планирует плотно заниматься боксом, ну и пойти в армию, в спортроту. Заслуг у него уже хватает. Оба Петра в ВКШ зачислились, не без моей волосатой лапы. Рекомендацию, а по существу направление, от крайкома ВЛКСМ я им пробил. Но об этом позже, сейчас я иду заселяться в свою комнату, так как в гараже уже холодно ночевать. Завел машину, на двери которой уже миловалась с медвежатами мама – белая медведица, и поехал. Через Академ поехал, там движение транспорта не такое напряженное, как в центре города, а водительского опыта у меня ещё мало.

В КГУ сейчас проблемы с местами в общежитиях для студентов, и мне предложили варианты заселения либо в двухместную комнату двенадцати квадратных метров втроём, либо в трёхместку вчетвером. Последняя имеет площадь восемнадцать квадратов. Да уж, не царские палаты! Простые арифметические действия показали, что в большой комнате на человека приходится на полметра больше, чем в маленькой. Четыре метра против четырех с половиной. А чё?! Штыба умный!

И вот иду в «двойку», такой номер имеет нужная мне общага, заселяться в шестьсот первую комнату. С номерами общаг тоже неясности, стоящая рядом девятиэтажка имеет номер три. А где номер один? Общежитий всего два. Получаю бельё у кастелянши и поднимаюсь на лифте. Их в общаге два, но работает один. Занятия, очевидно, уже закончились, так как в комнате застаю всех троих моих соседей.

Знакомлюсь. Кузнецов Вадик и Артём Обелин – одноклассники из Канска, и Лекорин Юрий из Лесосибирска. В комнате по-студенчески бедно и бардачно. Две двухъярусные кровати, встроенный шкаф под одежду, два стола – один кухонный с новенькой плиткой и чайником, второй – письменный, заваленный учебниками. Четыре тумбочки и четыре стула, которых и не видно из-за сваленной на них одежды. Всё. Лампа на потолке без люстры. На стене календарь за прошлый год – наследство от бывших жильцов. Ничего, после первого экзамена мест будет всем хватать.

Мне здесь сразу не нравится. Нет, я и телек в прокате могу взять, и холодильник, и вообще купить всё, что нужно – мне по карману, но терпеть бардак не хочу. Придётся строить народ. Свободна одна верхняя койка, беру чьи-то вещи со стула и закидываю на ближайшую кровать. Никто не возмутился. Парни, узнав моё имя, продолжают общаться между собой. Судя по разговорным оборотам – нормальные пацаны, не чуханы, но и не блатные.

– Ну вот, значит, я к ней переехал на квартиру на три дня! Все три дня её чпокал! – Юрец, светловолосый парень немного выше меня ростом, рассказывает свой сексуальный опыт и, как по мне, явно привирает.

– А мы с Вадиком в школе будем работать учителями, будем старшеклассниц зажимать, – на полном серьёзе рассказывает свои жизненные планы Артём.

«Гениальный план», – смеюсь про себя я.

– Чё, где душ тут? – отвлекаю от интересной беседы ребят.

– На первом этаже, но там сегодня женский день, – не глядя на меня, отвечает лесосибирец.

Вещей с собой немного, только сумку пока взял, но мыльно-рыльные принадлежности в ней есть, жаль, что сегодня женский день в душе, я бы помылся. Хотя могу и в умывальнике это сделать. Раздеваюсь до пояса и выхожу в коридор. Я уже бывал в этой общаге и всё знаю. Где кухня, где туалет, где запасной выход, а где ряд умывальников из пяти штук. На семнадцать комнат нормально. В умывальнике с удовольствием обливаюсь водой до пояса, фыркая как тюлень. Бритва, а она уже нужна, так как пушок лезет и лезет, у меня импортная. Есть запасец штатовского «жиллета» из «Берёзки». Брызгаю на себя одеколоном – парфюм элитный, Франция, запах нерезкий, но приятный. Рядом парнишка молодой занят тем же самым и смотрит с легкой завистью на мои запасы. У него лосьон «Огуречный». Паренёк тоже по пояс голый, но по сравнению со мной рыхловат.

– Где купил? – кивает он на бритвенный станок.

– В Москве, – сухо поясняю я, растираясь и идя на выход.

– Саня, тебя долго ждать?! – слышу знакомый голос.

Недоуменно оборачиваюсь. Из умывальника два выхода в разные коридоры, и из второго выглядывает Людмилка!

– Всё иду, иду! – торопится Саня, завертывая свои хохоряшки в полотенце.

– Люда?

– Толя?

Удивленнно смотрим друг на друга.

– Ты какими судьбами тут? – первой опомнилась Людмилка, которую я с празднования своего дня рожденья не видел.

– Поступил сюда учиться. Решил, так сказать, пойти по твоим стопам! На физфак. Если что, поможешь с учёбой? – шучу я с серьёзной миной.

На душе, однако, тоскливо и неприятно.

– Это братишка мой двоюродный, – кивает на этого Саню девушка. – Конечно, помогу! Я думала, ты в Москву уехал! Папа, вроде, узнавал.

– Саня, – протягивает мокрую руку паренёк.

Ничего, у меня тоже мокрая, и я пожимаю краба своему несостоявшемуся родственнику.

– А где кольцо твоё? – киваю на голые пальчики девушки. – Поматросил и бросил?

– Так и есть! Козлина горная! – с возмущением опередил ответ моей подружки Санёк.

– Дело на него завели, уголовное, вот он и уехал к себе на родину, – тихо сказала Людмилка.

– Поперло чуваку, что уехал, я бы ему по тыкве настучал за бегство с «фронта», – опять шучу и глупо улыбаюсь я.

Или не шучу? Что ж лыба сама-то лезет на лицо? Забыл ведь Людмилку уже!

– Люд, ну пошли? – не разобрался в душевной тонкости момента брат.

– Ты иди! – разглядывая меня, попросила Людмилка. – А я ещё поболтаю.

Санька ушёл, и мы на короткое время остались одни в умывальнике.

– Покажи комнату. Ты где живёшь? – невинно предложила Людмила.

Я уже хотел позвать её в гости, но вспомнил и бардак, и похабные разговоры соседей.

– Есть другое предложение. – Я на колёсах, можем поехать посидеть в кафе. В «Ригу», например, – предлагаю я.

– Ой, какой мальчик у нас поселился! – отпихнув немалым бюстом с прохода Людмилку, в умывальник вплыла девушка с тугой длинной косой, а за ней такая же грудастая близняшка!

Смотрят на меня лукаво и кокетливо.

– Я хотела помочь брату с уборкой в комнате, – закусив губу, сказала Люда.

– А мы ничем не заняты! Если куда поехать, то только «за»! – влезла в разговор первая близняшка. – Меня Рита зовут, а тебя как?

Будто не замечает, что я с девушкой общаюсь! Наглая. Ну а чего, я не против.

– Извините, Рита, я уже сделал предложение и жду согласия. А звать меня Анатолий! – шутливо раскланиваюсь я.

– Ай, да ну его! Сам полы помоет, остальное завтра сделаю. Жди! – приняла решение Людмилка и, задев бедром в проходе Риту, походкой манекенщицы пошла по коридору.

Глава 3

ГЛАВА 3

– А меня Катя зовут, – представилась вторая близняшка, хоть я и не интересовался её именем.

– Анатолий, – нейтрально-вежливо говорю я. – А вы в какой комнате живете?

Ответить мне не успели, так как из комнаты выглянул мой сосед – Лекорин Юра.

– Толян, ты пиво будешь пить? – громко спросил он у меня и, заметив девушек, добавил: – Катя, Рита, айда с нами пиво пить!

– Опять этот озабоченный, – недовольным голосом произнесла Рита. – Толя, тебя с ними поселили? Ну всё, научат плохому.

Я только усмехнулся про себя на такое глупое предположение и отправился одеваться. Пива у парней оказалось всего три литра. Как по мне – порция на одного, а они ещё и гостей хотели позвать.

– ФирмА? – с завистью спрашивает Артём, смотря как я надеваю джинсы.

– Угу, – не спорю я.

Садимся в машину, Люда с интересом принюхивается к ароматам американского освежителя воздуха.

– Толь, дай я поведу? – просит она.

Разрешаю, не заморачиваясь. Водит машину она лучше меня, пока.

– Значит, будешь в общаге жить, а вообще как дела? Ты, я слышала, в партию вступил? – развлекает по дороге меня Люда беседой в форме допроса.

– Нормально всё. Заселился, на учёт встал в парткоме. Студенческий, пропуск в общагу, бельё всё получил, – по порядку отвечаю я.

В «Риге» малолюдно, вниз мы не спускались, а в баре народ был. Заказываем фирменное блюдо – жаркое в горшочках. Салат и морс.

– Спиртное нельзя, мы же за рулём! – произносит Людмилка.

Надо же! Мы! Нет никаких «мы»! Но пока снисходительно помалкиваю. В этом кафе обстановка весьма пафосная – накрахмаленные скатерти, блестящие фирменные столовые приборы и … вежливый официант-парень. Люда неспешно рассказывает мне тонкости обучения в КГУ, вроде поездки на картошку, от которой физфак освобождён.

– Так ты с кем-то дружишь? – невинно осведомляется девушка как бы между прочим.

– Ты про женский пол? Нет, и не планирую. Мне моя свобода дорога, – беспечно отвечаю я.

– Штыба! – гневно говорят мне на это.

– Что там у тебя с видеосалоном? – меняю я тему разговора.

– Отец в Норильске в этом месяце откроет, а я, наверное, к концу года. Если ты про наши договорённости насчет кассет, то всё в силе, – посопев, отвечает Люда.

– А что с твоим женихом? – настала моя очередь спрашивать, хоть мне не сильно интересно, но, похоже, Людмилка ждет от меня этого вопроса.

– Завели дело уголовное, растрата там какая-то. Он к себе уехал в Грузию. Там, сказал, не посадят, – пожимает плечами собеседница. – Вернётся через год.

– В Менгрелию, наверно, а не Грузию? – подкалываю я.

– Да хоть в Америку! Ага, буду я ещё его ждать! – зло бросает девушка. – Найду в сто раз лучше!

– Конечно. Да какие твои годы! – поддакиваю я, доставая деньги для расчета.

– Слушай, Толя, мне твоя помощь нужна, – резко меняет тон девушка.

– Денег занять? – шучу я, выбирая из пачки купюры поменьше.

Не знаю, зачем я с собой их таскаю все, там рублей пятьсот, не меньше. Привык в будущем иметь деньги в кармане и даже когда появились карточки, упрямо пользовался наличкой.

– Денег я сама тебе занять могу, у меня родители хорошо зарабатывают. Нет, тут другое. С мужчиной надо помочь, – огорошила меня Люда.

– В смысле, ты хочешь, чтобы я тебе мужика нашёл нового? – сам не поверил тому, что сказал я.

– Дурак, да? Думаешь, для меня «это» проблема? – выделила слово «это» голосом просительница. – Наоборот, не даёт проходу мне один аспирант, Голубок.

«Голубок – это то, что я подумал, или другое»? – замешкался про себя я.

– Ты не волнуйся, он смирный, увидит тебя рядом со мной, и отстанет, наверное, – подбодрила Людмилка, неправильно истолковав моё замешательство.

– Голубок – это фамилия? – на всякий случай спросил я.

– Нет, это птичка! Конечно, фамилия. Дима Голубок. Если скажу, что ты мой парень, он перестанет доставать меня, – фыркнула Люда, так и не поняв причину моей заминки.

«А заодно ты обозначишь в универе права на меня, да под это дело заставишь за собой ухаживать», – стал искать подводные камни я.

– Проще поговорить с ним, могу врезать разок вполсилы, – предлагаю другой вариант решения проблемы.

– Ой, да если не хочешь помогать, так и скажи, – попыталась сделать обиженный вид девушка.

Найду этого голубя и крылья выдерну, а подписываться под нелепую игру во влюблённую парочку не собираюсь. Больно хитропопая девушка. «Хотя попка у неё ничего так, кругленькая», – оглядываю фигурку спутницы сзади, выходя из кафе.

– Анатолий! – слышу я знакомый голос уже на улице по пути к машине.

Шенин! С парой мужчин, солидных на вид. Прогуливаются по проспекту Мира, очевидно. Крайком совсем рядом находится. Вспоминаю, что Шенина скоро назначат первым секретарём краевого комитета КПСС.

– Олег Семёнович! – пожимаю протянутую руку я и представляю свою спутницу.

– Только о тебе узнавал. Рад, что остался в Красноярске, а не уехал в Москву, – говорит Шенин.

– Где родился, там и пригодился, – не к месту вставляет поговорку один из спутников Шенина.

– Анатолий из Ростовской области, но уже прижился у нас тут, – не глядя на облажавшегося спутника, поправляет Олег Семенович.

– Завтра часам к пяти зайди к Федирко, пообщаемся, – просит будущий первый. – Чтобы сейчас вашему свиданию не мешать.

Идём к машине под задумчивое сопение Людмилки. Фамилия Федирко ей знакома, скорее всего.

– Тебя к брату или домой? – спрашиваю я в машине.

– До «Театра кукол» добрось, там я сама, – отвечает ещё пытающаяся дуться на меня девушка.

Ставлю машину в гараж и, взяв с собой бутылку виски и пару банок консервированных ананасов, бодрым шагом направляюсь в сторону общаги. Раз уж я сегодня ночую там в первый раз, надо проставиться.

На вахте никого нет, и вот я уже заваливаюсь к себе в комнату, делая зарубку в памяти, чтобы узнать, есть ли запасной комплект ключей у парней? А в комнате меня ждёт сюрприз! Два парня, с меня ростом, и один роется в моей сумке! Кроме них в помещении только Артём.

– Нашёл чего? – вежливо интересуюсь я.

– Да нет, у него нихера из горючки! Шмотки одни! – рассеянно отвечает пьяным голосом парень, держа в руках мои плавки.

– Ты кто? – повернулся ко мне второй незваный гость.

Коротко бью его в печень. Нескоро очухается. Второго, копавшегося в моей сумке, бью наотмашь открытой ладонью. Вроде как в будущем вид спорта такой будет – бить друг друга по мордасам пощёчинами. А ничего! Вполне на КМС потяну! Хам аж на пятую точку сел, так и не выпуская из рук мои плавки.

– Вещь на место положи, пока рыло не разбил! Фетишист сраный! – сурово говорю я.

– Ты, ты …, – пытается подняться тот.

Кто я или что слушать не стал, наношу удар коленом в грудь парню, не давая встать. Потом беру за ногу и выволакиваю в коридор. Такая же участь постигает и его дружка. И это под восхищённый взгляд соседа. Далее была попытка выяснить, где живет эта доблестная парочка. Оказалось, нигде! В смысле, нигде в этой общаге, парни пришли в гости к сестрам-близняшкам! Они их и спасли от моего гнева и побоев.

– Мы и сами не рады, что позвали их. Это наши одноклассники, из армии вернулись летом, – оправдывалась Ритка.

Два других моих соседа пришли уже под вечер, и мы под ананасы ещё раз познакомились. Юрец оказался фарцой и притащил какие-то нелепые самопальные «батники» и вполне приличные кроссы. В общем, хорошо посидели.

Утром иду на первую пару. У нас будет лекция по механике, в той самой лекционной аудитории «БФА-1».

– Ты Толя? Штыба? – бесцеремонно разглядывает меня курносая мелкая деваха. – Я староста и комсорг группы Аня Малова.

– Молодец! – хвалю я, хлопнув пигалицу по плечу, усаживаясь с краю на первый ряд.

Симпатичная, фигуристая, но уж очень маленькая ростом.

– Ты почему не был первого и второго на занятиях? И когда на учёт встанешь? – Аня попыталась сесть рядом, но места на скамье было так мало, что даже её миниатюрная попка не уместилась.

Девушка делает попытку подвинуть меня. Разумеется, не получилось.

– Подвинься! – грозно, как ей показалось, сказала она.

– Я с краю люблю сидеть. Хочешь, пролазь в середину ряда, – с подвохом предлагаю я.

Аня послушно пытается протиснуться мимо меня, елозя попкой в светлых свободных штанишках у меня перед глазами. Из хулиганских побуждений подбиваю её в сгиб колена, и Аня ойкнув садится на меня.

– Извини, – краснеет до ушей милое создание, и я великодушно решаю её больше не мучить и не троллить.

– Был на соревнованиях по боксу, вчера только прилетел. А на учёт я встал как член партии.

– Ты после армии, что ли? А так причина уважительная, конечно, – говорит староста, с интересом поглядывая на меня.

– Да врёт он, Ань, тебе, а ты уши развесила, – раздаётся голос со второго ряда.

Там сидит девочка с таким надменным выражением лица, что захотелось встать и поклониться. А ничего, тут, на физфаке, и девушки есть! Немного, человек двадцать, но симпотные. Хотя вот эта высокомерная студентка позади меня чего-то раздражает.

– Знакомься, это Лена, моя соседка по комнате, – представляет девушку Аня.

– Вот ещё, знакомиться! Тут поинтереснее парни имеются, – хамит Лена.

Я ей что, на ногу наступил? И ведь неохота грубить с первого дня! Однако ответить надо.

– Не больно-то и хотелось, – скалюсь ей. – Вы бы, девушка, за собой следили, а то парни поинтереснее на вас и не посмотрят. Ногти погрызенные, без маникюра, глаз накрашен криво, не прическа, а копна на голове, ещё и пятно на блузке, – резюмирую я.

– И точно, Лен, глаз поехал, и одежда грязная, – простодушная староста тычет в еле заметное пятнышко на блузке в горошек.

Хрясь! получаю по макушке тетрадкой в сорок восемь листов! Лена не нашла, что ответить и просто долбанула меня сзади! Детский сад!

– Важенина! А ну извинись! Стыдоба! – сурово потребовала Малова, положив одновременно свою ладошку на мою, как бы успокаивая.

Нет, мне здесь определенно нравится!

– Да ладно, Ань, не все критику любят, не нужны мне её извинения, – я ласково накрываю ладонь девушки своей рукой.

– Так, прошу внимания. Рассаживаемся по местам, сейчас начнётся лекция, – закончил наш конфликт лектор.