Kitabı oxu: «Бункер», səhifə 12

«Нужно уже заканчивать этот цирк», – подумал Кэр и кивнул, показывая, что согласен с его доводами, возможно, чересчур поспешно, но все это слишком уже ему надоело.

– Ладно, друг мой Лассе. Хватит болтовни. Показывайте, где вы тут храните вашего комитетчика. Или мне нужно будет искать его самому?

– Нет, не нужно будет искать его самому.

Рыжий ухмыльнулся, поднялся со стула, ободряюще хлопнул Кэра по плечу и начал возиться с наручниками, приковывающими его руки к креслу.

Их было двое и наверняка у каждого из них имелся пистолет, а все, на что мог рассчитывать Кэр – довольно посредственные реакции Томми. Тем не менее, это был его второй шанс после чердака накануне. Но им он тоже не воспользовался, потому что был уверен, что все идет по его плану. Потом он об этом, конечно, пожалеет, но в том, чтобы быть очень древним и очень осторожным существом есть свои плюсы и минусы. Поэтому он спокойно и не делая резких движений, растирая затекшие запястья двинулся за пламенными революционерами следом.

Дверь на противоположной стене была замаскирована очень хорошо, и дебильные цветочные обои как нельзя лучше для этого подходили, скрывая ее контуры своей пестротой.

Соседнее помещение куда больше походило на подпольную лабораторию, по стенам громоздились железные ящики, посредине стоял странного вида прибор, напоминавший что-то из арсенала то ли офтальмолога, то ли иллюзиониста, – оно словно все состояло из зеркал, установленных под разными углами. По одну сторону от прибора обнаружилось пустое кресло, вроде того, к которому он был только что прикован, напротив – еще два, но уже не пустые. На их головы были надеты холщовые мешки, но и с мешками на голове безошибочно читалось, что перед ним серые, причем явно не рядовые. Было всегда в них что-то, что их выделяло, Кэр раньше никогда не видел серых с мешками на голове, но оказалось, что и эта деталь туалета их не маскирует.

– Двое? – переспросил он. – Один запасной?

– Ага. Резервная копия.

Рыжий сказал это каким-то слишком уж подозрительно загадочным тоном, и в этот момент у Кэра вдруг возникло чувство, что положиться на реакции Томми было бы сейчас самой правильной стратегией. Своей интуиции он привык доверять, но в этот раз она сработала слишком поздно. Он начал разворачиваться, пытаясь поймать глазами рыжего, который секунду назад сделал полшага назад и оказался у него за спиной, но не успел, потому что что-то твердое, скорее всего рукоятка пистолета, прилетело ему в висок.

Когда он пришел в себя, его руки снова были пристегнуты к подлокотникам кресла, и чудовищное нагромождение зеркал оказалось у него прямо перед глазами. Из двоих серых, что сидели по другую сторону этого безумного сооружения, он видел сейчас полностью только одного, мешок с его головы был снят, и Кэр в отражении одного из зеркал прямо перед собой видел его глаза. В этих глазах был страх, но не было паники, и надо сказать, что держался он вполне достойно. Кэр не знал, сколько он тут уже пробыл, но сломленности и сопутствующей ей апатии он в нем не замечал – взгляд его был цепким, он продолжал оценивать ситуацию и искать из нее какой-то выход. Кэр подумал, что это неплохой кандидат для прыжка, намного лучше, чем Томми.

Глаза второго пленника были скрыты, еще одно зеркало, повернутое обратной стороной, перекрывало почти все его лицо. Но даже та часть, которую он видел, говорила о том, что держится он куда хуже первого. Кэр видел, как он трясется, видел пот, стекающий по его щекам, хотя в помещении было скорее прохладно, чем душно. Если бы у него был выбор из этих двоих, он бы выбрал первого.

Весь этот анализ он произвел рефлекторно, на автомате, за доли секунды и только потом начал оценивать, в какой сам оказался ситуации. Голова болела и кружилась, сознание Томми плыло и путалось, так что Кэр как мог отстранился от него, заодно оценивая, сколько у него есть времени, пока Томми не вырубится. Рыжий явно не рассчитал с ударом, чуть-чуть сильнее – и вся их прекрасная затея оказалась бы сорвана по естественной, но безвозвратной причине. Но хуже всего было то, что теперь Кэр перестал понимать, что происходит и зачем.

– Какого хрена? – его голос прозвучал хрипло и невнятно, потому что язык у Томми заплетался.

– Понимаешь, друг Кэр, – сказал рыжий, снова вернув в голос издевательские интонации, – я тут подумал и решил, что ты с нами все-таки не до конца откровенен. И что ты все-таки не хочешь нам помочь, а ждешь, когда сможешь слинять. Поэтому я хочу показать тебе, почему у тебя этого не получится. Извини, сейчас будет немного неприятно.

В этот момент в его лопатку уперлось что-то твердое, тело свело судорогой от электрического разряда, и, уже теряя сознание, Кэр рванулся навстречу глазам сидящего напротив первого серого. Бетонной стены, в которую он врезался там, на чердаке, на этот раз на его пути не оказалось, хотя он подсознательно был готов к удару, к которому, впрочем, нельзя было подготовиться. Однако вместо этого произошло кое-что другое. В ту долю секунды, когда его сознание уже летело навстречу глядящим на него в упор зрачкам, и остановиться было уже невозможно, зеркало, закрывавшее от него лицо второго серого, развернулось и вместо одной пары глаз перед ним оказались две.

…Ощущение было странным, мучительно ненормальным, сводящим его с ума. Нагромождение зеркал, на которое он смотрел сейчас с противоположной, чем секунду назад, стороны, находилось одновременно немного справа и немного слева, изображение двоилось, как будто ему подсунули бракованные стерео-очки. Еще мгновение ему понадобилось, чтобы понять, что на одно и то же место он смотрит из двух точек одновременно. А еще через секунду уже его разум, в который одновременно загружались две человеческие жизни одновременно – две жены, два комплекта детей, две квартиры, удивительно похожие друг на друга, два набора детских воспоминаний, страхов и предрассудков, два клубка запутанных офисных взаимоотношений. И это было просто физически мучительно больно, если бы разум могло тошнить, он бы сейчас выблевал все эти воспоминания, чувства и стремления на пол – обеими своими глотками.

Но так как Кэр был информационным существом, подобная опция была ему недоступна. Поэтому он лишь пытался хватать ртом – обоими ртами – воздух, но и этому мешали кляпы в обоих ртах, которые рыжий не торопился развязывать.

– Я говорил тебе, что у нас будет связь, вот, это именно она. Теперь у тебя два терминала, такой вот маленький «апгрейд». И один останется с нами, во-первых, чтобы мы могли в любой ситуации обмениваться данными, а во-вторых, чтобы ты все-таки не убежал. А если ты все-таки соберешься попробовать, то… прости, сейчас снова будет неприятно.

Теперь Кэр видел электрошокер направленный в сторону того, кто был прикручен к креслу левее, и мог попробовать подготовиться, но оказалось, что подготовиться к этому невозможно. Минуту назад все закончилось за доли секунды – он прыгнул, и боль осталась в теле Томми, уже неспособного чувствовать что бы то ни было. Теперь она длилась бесконечно, он чувствовал ее каждой своей клеткой, и главное, это не была боль, разделенная наполовину, не была боль, одного из двух его тел. Боль заполнила его полностью, он весь превратился в огромный ее сгусток, и ему показалось, что прошли годы прежде чем она прекратилась.

Сзади подошел Магнус и по очереди стянул повязки, закрывающие рты сначала тому, кто сидел справа, затем тому, кто сидел слева, и тот, кто сидел слева, тут же выплеснул на рубашку содержимое своего желудка.

Во всем этом был только один плюс – можно было больше не притворяться и не изображать милую улыбку, и Кэр, наконец, дал себе волю.

– Суки! Вы все сдохните, ты, рыжая лопоухая лживая тварь, сдохнешь, я не знаю как, но я доберусь до тебя. Ты будешь подыхать медленно и мучительно, я сожру тебя, заставлю тебя ссать под себя, но сначала сделаю так, что ты увидишь, как подохнут все, кто тебе дорог, если такие есть. Мерзкий, вонючий, лицемерный уебок!..

Было странно чувствовать, как он орет двумя глотками сразу, два голоса сплетались в один, и он слышал свой крик одновременно изнутри и снаружи, это напоминало глас бога. Поверженного бога.

Рыжий слушал вопль поверженного бога, пока он не иссяк, со сдержанным интересом.

– Я спишу это на эмоциональную реакцию, эмоциональная реакция – это нормально. Но я бы задал сейчас на твоем месте другой вопрос. Знаешь какой? – он немного подождал и, не дождавшись ответа, продолжил. – Что с тобой произойдет, если один из них вдруг сдохнет? Магнус, объяснишь? У тебя лучше получится.

– Технически, – начал Магнус своим унылым голосом, – оно сейчас записано на двух носителях сразу. При этом информация не дублируется, просто оно как-то взаимодействует между собой независимо от того, на каком расстоянии друг от друга находятся носители. Поэтому, если один из носителей погибнет, останется только половина его личности. Неизвестно, какая, но полноценно функционировать оно после этого не сможет.

– Проще говоря, – сказал рыжий, – если один из них сдохнет, ты превратишься в овощ. Во что-то вроде той оболочки, которую ты оставляешь после себя, когда перепрыгиваешь в новое тело. Навсегда.

Кэр молчал, у него больше не было сил на слова, да и слов тоже не было.

– Я как-то читал в одной книжке, – продолжал рыжий, – что единственный способ заставить кого-то сделать то, что он не хочет – это взять в заложники кого-то, кого он любит и боится потерять. А так как ты любишь только себя, то пришлось искать варианты… Ну что, друг мой Кэр, будем сотрудничать? Возможно, ты, наконец, сделаешь в своей никчемной жизни что-то большое и хорошее. Почему бы и нет?

И Кэр подумал, что впервые за всю его невероятно длинную жизнь у него не было никакого выбора.