Внимание… Марш!

В Лёнче почти два метра росту. Он – кандидат в мастера спорта по прыжкам в высоту. Мордатенков задрал ряху и впёрся в ясно-голубые Лёнчевы очи. Белобрысая башка Лёнча застилала майору солнце и отбрасывала на него тень. – Я тебя запомнил. Вид млекопитающие, род разнообразные, отряд верзилы.

– Ты как сюда попал? – учинил я допрос. – Это же закрытая воинская часть КГБ. – Я бродил по Царицынскому парку и увидел забор. В нём дыра. А у меня принцип. Если в заборе есть дыра – мне туда надо. – А ничего, что поверх забора колючая проволока? – напустился Лёнч. – Тем более надо, – произнёс Вася, затвердев взглядом. – Ну и как? – Я уже тут всё обошёл. – И до сих пор на свободе? – усмехнулся Кира. – А у Васи глаза добрые, – вступился я. – Ага, и сам он прозрачный.

На крылечке дремлет местная достопримечательность – бывалый котище по кличке Шкиряк с основательным витиеватым шрамом от середины уха до противоположного глаза, который чудом не зацепило. Весь вид и повадки мускулистого манерного кота выдавали его бурное прошлое. Наша кухарка, тётя Паша говаривала, что «шрамы укрощают мужчину», намекая на то, каким ручным и неприхотливым заделался некогда дикий Шкиряк с тех пор, как оказался особой, приближённой к спортивной кухне.