Kitabı oxu: «Раскрытие доказательств в гражданском процессе США»

Şrift:

@ Электронная версия книги подготовлена

По имеющимся данным, человек за всю жизнь не может прочитать больше двух процентов книжных произведений, созданных в этом мире. Каждому из нас рано или поздно приходит мысль, какими должны быть произведения, на которые мы тратим личное время и жизненную энергию, отдаем им часть себя. Общение с книгой должно приносить и удовольствие, и пользу, а в идеале – еще и полноценный диалог с автором.

Мы стоим перед выбором: что читать. Так, создается личная библиотека. На первых порах она складывается стихийно: человек учится чтению, привыкает к книге, а действующие образовательные программы, начиная с дошкольных учреждений и заканчивая высшими учебными заведениями, предлагают базовый набор произведений, с которыми следует познакомиться, осмыслить и понять. При вхождении в самостоятельную взрослую жизнь мы имеем уже багаж прочитанного – у нас есть начальная библиотека, но вряд ли кто-то этим объемом и ограничивается. Порой мы решаем задачу – стоит ли очередное произведение и его автор нашего внимания. Чем больше вариантов, тем сложнее выбор. Чем мы старше – тем жестче критерии отбора. И каждому последующему поколению приходится труднее предыдущего. Но никто еще не отказался от ее решения и может предложить на обсуждение свое как единственно верное.

Библиотека, созданная человеком, – уникальна, как уникален индивид и каждое произведение, ее составляющее. Вряд ли в мире найдутся две одинаковые библиотеки. Стремления, тревоги человека тот час же отражаются на выборе книг, которые требуются для чтения. Произведение литературы – это не только выражение психики его автора, но и выражение психики тех, кому оно нравится. Эта давняя мысль Эмиля Геннекена, подхваченная и развитая Николаем Рубакиным и его последователями¹, кажется, годится не только для художественных произведений, но, вообще, для всех, включая научные труды (несмотря на их особенный язык и среду возникновения). Таким образом, собираемые и читаемые произведения становятся не только источником, но и отражением мировоззрения создателя коллекции, они способны показать неповторимость его опыта, знаний, ценностей. Собрание книг приобретает частичку личности, которая при определенных условиях способна пережить создателя.

Наверно не ошибемся, если сочтем, что срок жизни личной библиотеки равен в целом сроку жизни ее создателя. Период активного чтения у человека длится 50–60 лет, а в последние годы жизни он устает и практически не находит сил на чтение имеющихся книг, не говоря уже о поиске новых. В связи с этим обычно библиотека жива, пока жив ее владелец, в отличие от авторских произведений и научных открытий, способных пережить создателей на десятки и сотни лет.

Каждой личности хотелось бы передать «интеллектуальный тип», образ мира, читательскую среду последователям моложе и сильнее, чтобы продолжить начатое дело освоения и постижения этого мира. Автор продолжает жить в произведениях, ученый – в открытиях, а читатель – в своих книгах.

Миру Михаила Константиновича Треушникова были знакомы все три ипостаси, ему посчастливилось выступить в роли автора, ученого и читателя.

Михаил Константинович передал часть домашней научной библиотеки кафедре гражданского процесса МГУ имени М.В. Ломоносова. Но это ее статическая часть, собранная им лично.

Открываемая книжная серия «Библиотека М.К. Треушникова» – попытка издателя, родных, учеников, коллег и друзей Михаила Константиновича сберечь и посильно продолжить создание личной библиотеки, вселить в нее жизнь, продолжить то мировосприятие, которое было присуще Михаилу Константиновичу как человеку своей эпохи.

Антон Михайлович Треушников

Издательский Дом «Городец»

Кафедра гражданского процесса Юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

Введение

Институт раскрытия доказательств в гражданском процессе США – одно из наиболее заметных достижений англосаксонской правовой традиции. Современное американское гражданское судопроизводство отличается высокой степенью формализации этой процедуры, что обусловлено признанием решающей роли информации и равного доступа к ней в обеспечении состязательности и процессуального равенства сторон. В условиях, когда выявление обстоятельств дела и сбор доказательств не входят в задачи американского суда, именно стороны несут основную нагрузку по обнаружению доказательств и установлению фактов, имеющих значение для дела. В этом контексте раскрытие доказательств выступает не как вспомогательный элемент, а как самостоятельный институт, определяющий динамику судебного спора. На практике это приводит к тому, что выяснение фактических обстоятельств часто завершается еще на досудебной стадии, что позволяет сторонам более объективно оценить перспективы дела и, как правило, способствует урегулированию спора без обращения к судебному разбирательству.

С учетом растущей сложности современных дел, появления новых категорий споров, бурного распространения информации в цифровом виде и стремления к повышению эффективности правосудия, вопросы, связанные с процедурой раскрытия доказательств, закономерно приобретают большое значение. Несмотря на различия в исторических и правовых традициях, многие страны, в том числе Россия, всё чаще обращаются к инструментам, характерным для англосаксонской модели правосудия. В связи с этим представляется актуальным изучение опыта США – одной из наиболее развитых и апробированных на практике систем досудебного обмена доказательствами.

Настоящая работа охватывает широкий спектр вопросов. В первой главе рассматриваются исторические предпосылки формирования и развития института раскрытия доказательств в США. Подробно показано, как существовавший до 1938 г. дуализм процедур по праву (law) и по справедливости (equity), фрагментарность процессуального регулирования на федеральном и уровне штатов, сложность плидирования (peading) и ограниченные возможности получения информации от оппонента обусловили необходимость глубокой реформы. Принятие Федеральных правил гражданского процесса 1938 г. стало важнейшей вехой в истории американского судопроизводства и радикально изменило подход к досудебной стадии процесса.

Во второй главе раскрываются сущность и значение института раскрытия доказательств. Основное внимание уделено переосмыслению содержания стадий процесса – переходу от жестких формальных требований к исковому заявлению к более гибкой модели, в которой именно стадия раскрытия доказательств становится центральной ареной получения и исследования информации о фактах. Подчеркивается, что данная процедура способствует реализации принципов состязательности, процессуального равенства и эффективности правосудия, позволяя сократить судебную нагрузку и минимизировать роль так называемых тактических сюрпризов, фокусируя спор на сути дела.

Отдельный раздел посвящен сравнению американской модели с континентальными правовыми системами, в том числе с российским гражданским процессом. Несмотря на отсутствие в российском праве единой и институционально оформленной стадии раскрытия доказательств, существуют отдельные нормы, ориентированные на обеспечение заблаговременного представления доказательств. В то же время в отечественной доктрине усиливается интерес к данному вопросу, что подтверждается как дискуссиями о терминологии и содержании данной процедуры, так и обсуждением возможных правовых последствий ее нарушения.

Третья глава посвящена конкретным инструментам раскрытия доказательств. Подробно рассматриваются как классические процедуры – письменный запрос, допрос под присягой, запрос о предоставлении документов, – так и современные, включая электронное раскрытие доказательств. Детально анализируются этапы работы с электронными данными: от их идентификации и сохранения до обработки, анализа и передачи другой стороне. Уделено внимание вопросам защиты конфиденциальной информации и соглашениям сторон, определяющим границы доступа к определенным категориям данных.

В четвертой главе рассматриваются пределы раскрытия доказательств. Анализируются критерии относимости и пропорциональности, институт процессуальных привилегий, практика заключения соглашений об объеме и порядке обмена доказательствами. Отдельно исследуются вопросы утраты доказательств, процессуальные последствия утраты доказательств. Особое внимание уделяется основаниям для вмешательства суда в процесс раскрытия, а также мерам, применяемым при злоупотреблениях или недобросовестном поведении сторон.

Целью данного исследования не является механический перенос американской модели в российскую правовую систему. Предлагаемая монография представляет собой комплексное исследование истории, теории и практики раскрытия доказательств в гражданском процессе США. Работа позволяет глубже понять ключевые элементы эффективно функционирующей системы досудебного обмена доказательствами.

Подготовка монографии потребовала привлечения широкого круга источников, включая Федеральные правила гражданского процесса США 1938 г., официальные комментарии Консультативного комитета, многочисленные судебные решения, а также труды американских процессуалистов. Следовательно, методологически работа сочетает историко-правовой и сравнительно-правовой анализ, основанный как на первичных источниках (Федеральные правила гражданского процесса, судебные решения, официальные комментарии) и американской доктрине, так и на достижениях российской науки гражданского процесса. Такой подход позволил всесторонне проследить эволюцию института раскрытия доказательств – от его истоков в английском праве до современных реалий, связанных с обработкой больших массивов цифровых данных.

Монография адресована научным работникам, аспирантам, преподавателям и студентам юридических вузов, а также практикующим юристам, интересующимся сравнительным процессуальным правом и вопросами доказывания.

Глава 1.
Появление института раскрытия доказательств в гражданском процессе США

1.1. Предпосылки принятия Федеральных правил гражданского процесса 1938 года

Появление современного института раскрытия доказательств в гражданском процессе США непосредственно связано с принятием Федеральных правил гражданского процесса в 1938 г. (далее по тексту – ФПГП). Они стали поворотным моментом, поскольку впервые закрепили детально разработанные механизмы раскрытия доказательств, обеспечившие сторонам более широкие возможности для подготовки к судебному разбирательству. Рассмотрение периода, предшествовавшего принятию Федеральных правил, позволит понять, какие именно проблемы требовали решения и почему реформаторы выбрали именно такой путь преобразования гражданского судопроизводства США.

Разделение на общее право (закон, law) и справедливость (equity) в США берет свои истоки в английском праве. До момента принятия ФПГП в отдельных штатах право и справедливость были объединены, но в целом на федеральном уровне сохранялась система, при которой процедура рассмотрения дела, типы исков, инструменты защиты отличались в зависимости от того, находилось ли дело в лоне общего права или принадлежало справедливости.

Акт о судебной системе 1789 г.² заложил основы федеральной судебной системы Соединенных Штатов, определив структуру и юрисдикцию федеральных судов, а также установив процессуальные нормы их функционирования. В частности, он предусматривал, что федеральные суды при рассмотрении дел общего права должны руководствоваться процедурами и правилами, действовавшими в судах соответствующего штата на момент принятия акта, что в тот момент обеспечило преемственность и согласованность между федеральной и штатной судебными системами. В случаях, когда позднее присоединялся новый штат, принимался специальный закон, которым предписывалось руководствоваться правилами соответствующего штата на момент его присоединения. В некоторых специально оговариваемых случаях процедура в федеральном суде должна была соответствовать процедуре в судах штата на момент заседания суда.

Однако принятие названного закона привело к несогласованности и непоследовательности в применении права на федеральном уровне. Поскольку каждый штат имел свои собственные процессуальные нормы и правовые традиции, федеральные суды в разных штатах применяли разные правила, что подрывало единообразие правосудия на территории всей страны. Федеральные суды были вынуждены следовать процессуальным нормам каждого конкретного штата, где рассматривалось дело, что усложняло ведение «межштатных» дел, создавало путаницу для сторон процесса. Различия в правилах могли приводить к тому, что исход схожих дел различался в зависимости от того, в каком штате они рассматривались, что подрывало принцип равенства перед законом. Федеральные судьи и адвокаты должны были быть знакомы с процессуальными правилами каждого штата, где они работали, что усложняло их деятельность и увеличивало судебные расходы. По выражению Ч. Кларка, это была настоящая сборная солянка³.

В 1848 г. в штате Нью-Йорк был принят Гражданский процессуальный кодекс (называют Кодексом Филда по имени основного автора – Дэвида Дадли Филда). Этот момент считается важной вехой в развитии гражданского процесса не только указанного штата, но и США в целом. При принятии Кодекса ставилась задача устранить различия между процедурами рассмотрения дел по общему праву и по справедливости, создать единую систему защиты права, которая регулировала бы процедуру предъявления и рассмотрения любого требования. В течение следующих лет большинство штатов (за исключением восточного побережья) приняли подобные акты⁴.

Названная система правил, впоследствии известная как «кодексы» (система кодексов, code pleading) представляла собой попытку сгруппировать и упростить правила предъявления иска и рассмотрения дела, заменив архаичные и сложные формы, которые использовались в системе общего права. Основная цель кодексов заключалась в том, чтобы сделать судебный процесс более доступным и понятным для всех участников. В отличие от традиционной практики общего права, где успех иска во многом зависел от правильного выбора его формы, кодексы требовали от истца лишь четкого и логичного изложения фактов, на которых основывалось требование. Это позволяло избежать ситуаций, когда иск отклонялся исключительно из-за технических ошибок в формулировках или несоответствия установленным типам исков. Ключевым элементом кодексов было требование о единообразном и кратком изложении обстоятельств дела без излишних деталей или юридических выводов. Истец должен был представить факты, которые, по его мнению, оправдывали требуемую правовую защиту, а ответчик – изложить свои возражения. При этом стороны не обязаны были подбирать исковые заявления в строгом соответствии с определенными категориями, как это требовалось в системе общего права.

Введение кодексов способствовало упрощению и ускорению судебного процесса, снижению его затратности и большей прозрачности. Однако со временем выявились и недостатки этой системы⁵. Гражданский процесс, основанный на кодексах, не оправдал ожиданий: вместо упрощения и систематизации процесса появилась еще более запутанная и формализованная система, в которой сущность споров часто отходила на второй план, уступая место необходимости соблюдения нюансов процессуального оформления.

Одной из ключевых проблем стала сложность в различении окончательных фактов (ultimate facts), доказательственных фактов (evidentiary facts) и суждений правового характера (conclusions of law). Правоприменительная практика по кодексам «превратилась в бесконечные разногласия сторон по поводу различий между “окончательными фактами”, “доказательственными фактами” и “выводами о праве”»⁶. Например, строгие требования к изложению фактов часто приводили к тому, что дела отклонялись из-за недостаточной конкретности или неточностей в описании обстоятельств. Несмотря на декларируемую простоту, на практике составление искового заявления было крайне сложной задачей, особенно для лиц без юридического образования. В конечном итоге она стала ассоциироваться с системой, которая была «мучительно медленной, дорогостоящей и непрактичной»⁷.

С принятием кодексов ситуация с рассмотрением дел по общему праву в федеральных судах США еще больше усугубилась. Гражданский процесс в штатах, которые восприняли процедуру по Кодексу Филда, претерпел кардинальные изменения. Однако, федеральные суды, находящиеся на территории соответствующих штатов, должны были по делам общего права (с изъятиями, которые отдельно оговаривались в законах) по-прежнему применять нормы, которые действовали более полувека назад (по требованию Акта о судебной системе 1789 г.), что создавало массу проблем как судьям, так и участникам процесса.

Был найден, как тогда казалось, выход. Актом о соответствии 1872 г.⁸ предписывалось, чтобы процедура рассмотрения федеральными судами всех дел, кроме таковых по справедливости и морских (т. е. речь шла только о делах, рассматриваемых в порядке общего права), соответствовала «настолько близко, насколько это возможно» действовавшей в момент рассмотрения дела процедуре штата, в котором находится федеральный суд⁹. Федеральные суды должны были привести процедуру рассмотрения гражданских споров в соответствие с правилами того штата, на территории которого находился суд (в целях унификации процесса на территории штата), как писал А.Д. Кейлин, «общефедеральные правила судопроизводства подлежали применению при рассмотрении в федеральных судебных учреждениях дел в соответствии с положениями «справедливости» (а также дел морских), в то время как при рассмотрении дел в федеральных судах в соответствии с нормами права применению должны были подлежать правила судопроизводства, принятые в том штате, в пределах которого находился соответствующий федеральный суд»¹⁰. Верховный суд в 1875 г. в деле Nudd v. Burrows (1875)¹¹ объяснил, что цель акта состояла в унификации процессуального закона в федеральных судах и в судах штатов, действовавших на одной территории. Суд пояснил: «цель акта предельно очевидна… в то время как федеральные суды следуют нормам, формам и практике общего права, в судах штатов того же района превалируют более простые формы местного Кодекса. Это приводит к необходимости изучения юристами двух различных систем права и их практического применения, в соответствии с совершенно различными требованиями этих систем. Неудобства такого положения вещей очевидны… Цель заключалась в его устранении».

Однако вскоре выяснилось, что Акт о соответствии 1872 г. в результате привел к отсутствию единообразия судопроизводства. Судопроизводство в федеральных судах значительно отличалось от процедур, применяемых в судах штатов, из-за множества федеральных законов и судебных прецедентов, которые не подчинялись принципу соответствия. В результате в федеральных судах сформировалась отдельная и разрозненная система норм, которая была трудна для восприятия и зачастую становилась уделом узкой группы специалистов по федеральному праву, «для среднего юриста эта система была “санскритом”, для опытного практикующего юриста – «монополией», а для авторов учебников по федеральному праву – “золотым урожаем”»¹².

На начало ХХ в. в штатах действовали разные системы рассмотрения гражданских споров: в некоторых имело место традиционное деление на общее право и справедливость, другие штаты перешли на систему кодексов, в-третьих имело место смешение общего права и справедливости. При этом в федеральных судах сохранялось жесткое разделение судопроизводства на два вида – по праву и по справедливости. С течением времени Конгресс устанавливал, а суды вырабатывали все больше и больше исключений – случаев, когда Акт о соответствии не подлежал применению¹³. Ч. Кларк утверждал, что «соответствие не увенчалось успехом, так как было трудно понять, когда требовалось соответствие процедуре штата, а когда федеральным законом требовалось единообразие»¹⁴.

Никакого соответствия при рассмотрении дел судами штатов и находящимися на их территории федеральными судами не получилось. Наоборот, имело место несоответствие между такими процедурами, так как зачастую федеральные процессуальные правила и практика имели приоритет над «соответствием» закону штата, в таких случаях федеральные судьи отказывались применять процедуры соответствующего штата. Как указывает С. Субрин, необходимость применения Акта о соответствии в итоге приводила к негативным последствиям: юристам и судьям приходилось тратить много времени на установление необходимости федеральному суду в той или иной ситуации следовать процедуре штата; в связи упомянутой неопределенностью судебные акты по результатам таких процессов часто обжаловались, что также требовало ресурсов; у бизнеса росли затраты на юридическое обслуживание, так как для участия в процессах в федеральных судах на территории разных штатов требовались юристы с соответствующими навыками¹⁵.

Попытки устранить эту проблему предпринимались еще в XIX в. П. Ньюмайер указывает, что в 1880-х годах велась работа по приведению процессуальных норм федеральных судов общего права в соответствие с нормами, применяемыми в судах справедливости, при этом сохраняя право на рассмотрение дел судом присяжных. Однако эти усилия не увенчались успехом. Попытки создать единые процессуальные правила предпринимались на разных уровнях, включая инициативы Американской ассоциации юристов и президента США. Тем не менее процессуальные нормы оставались несогласованными. В результате федеральные суды продолжали зависеть от процессуального законодательства конкретного штата, что осложняло подготовку к судебным разбирательствам и затрудняло стратегическое планирование для адвокатов, особенно в делах, связанных с несколькими юрисдикциями. Такая ситуация не только увеличивала продолжительность судебных процессов, но и существенно повышала их стоимость для сторон¹⁶.

Процесс по справедливости. Как отмечал Ч. Кларк, во времена принятия Конституции США имела место дискуссия относительно того, должны ли быть восприняты новым государством права, признаваемые справедливостью. Право справедливости воспринималось как некое проявление тирании английского короля, поэтому некоторые колонии не восприняли судопроизводство по справедливости, и в то же время сами по себе выработали систему, которая в определенной степени применяла принципы права справедливости. В итоге в ст. 3 Конституции получила закрепление норма о том, что судебная власть Соединенных Штатов распространяется на все дела, основанные на праве и справедливости, возникающие на основе настоящей Конституции, законов Соединенных Штатов и международных договоров¹⁷.

Как упоминалось ранее, Акт о судебной системе 1789 г. предусматривал, что при рассмотрении исков по справедливости необходимо было руководствоваться принципами и правилами, принадлежащими судам справедливости. Изначально Верховный суд США лишь указывал, что в таких делах федеральные суды должны следовать процедурам, установленным английским Судом Канцлера. Спустя 20 лет Суд разработал несколько процессуальных правил для дел по справедливости, а в 1822 г. утвердил первый единый пакет правил, в котором прямо указывалось, что федеральные суды должны руководствоваться практикой Высокого суда справедливости Англии. В 1842 г. эти правила были обновлены, при этом Верховный суд вновь подчеркнул, что практика английского Суда справедливости должна применяться разумно, с учетом местных условий, не как императивное право, а лишь как ориентир для формирования собственной судебной практики¹⁸. До 1938 г. Верховный суд США регулярно издавал акты, регулирующие процессуальные аспекты дел по справедливости, что обеспечивало унификацию таких процедур для всех федеральных судов страны, в отличие от процесса по общему праву.

Однако со временем эти правила стали устаревать: их критиковали за громоздкость, сложность адаптации к новым условиям, длительность и высокую стоимость судопроизводства. В 1912 г. Верховный суд США утвердил Федеральные правила справедливости, призванные модернизировать процессуальные нормы, применяемые федеральными судами в делах по справедливости. Разработчики новых правил стремились учесть передовые юридические практики своего времени. Интересный факт: в ходе работы над проектом представитель Верховного суда США Х. Луртон (H. Lurton) посетил Англию, где провел консультации с Лордом Канцлером, что позволило включить в новые правила многие элементы английского судопроизводства¹⁹. Впоследствии Федеральные правила справедливости стали основой для создания Федеральных правил гражданского процесса (ФПГП) 1938 г.

Несмотря на преобладающую в судах штатов тенденцию к объединению права и справедливости, федеральные суды по-прежнему были вынуждены вести судопроизводство по разным правилам. Жесткое разделение между правом и справедливостью не допускало смешения соответствующих способов защиты. Если истец выбирал неправильный способ защиты, он терял право на нее. В делах, рассматриваемых по нормам права, было невозможно использовать процессуальные инструменты справедливости, и наоборот – в делах справедливости стороны не могли прибегать к средствам, применяемым в процессах по праву.

Такое положение вещей крайне негативно сказывалось на доступности судебной защиты. Принятый в 1915 г. Акт о праве и справедливости²⁰ установил, что, если суд выявит, что иск, поданный на основании норм права, должен рассматриваться по справедливости (или наоборот), он дает сторонам указания совершить необходимые действия для приведения процедуры в соответствие с надлежащей практикой. Стороны получили право на любом этапе процесса дополнить свои требования или возражения, чтобы избежать отказа в рассмотрении иска из-за ошибочной формы обращения в суд. Кроме того, в делах, рассматриваемых по нормам права, стало возможным использование средств защиты, присущих суду справедливости. В случае апелляционного пересмотра суд получил право руководствоваться как нормами права, так и принципами справедливости – в зависимости от обстоятельств дела.

Однако, по свидетельству Ч. Кларка, несмотря на то, что Федеральные правила справедливости 1912 г. и Акт о праве и справедливости 1915 г. создали своеобразный союз права и справедливости (иски свободно передавались из одного подразделения в другое, способы защиты по справедливости допускались по искам права) сложности с применением правила соответствия (применение федеральными судами по делам из общего права правил соответствующего штата) еще более увеличились. По-прежнему суды вынуждены были по делам права переходить к процедуре штата, а по делам справедливости следовать собственной процедуре. Все это в итоге приводило лишь к «проблемам, судебной дороговизне и волоките»²¹.

Ситуация еще более осложнялась отсутствием единых правил изложения исковых требований и доказывания. В некоторых штатах действовали «кодексы» (code pleading), в других сохранялись элементы старой системы (common law forms of action). В результате сама логика предъявления иска могла сильно различаться не только между штатами, но и при рассмотрении дел в судах общей юрисдикции и судах по делам equity. Это вело к множеству процессуальных ловушек, в которые могли попасть даже опытные адвокаты, и нередко становилось основанием для затягивания разбирательств или отмены решений по формальным причинам. Тяжущиеся вынуждены были либо крайне тщательно следовать сложным правилам, либо соглашаться на уступки, чтобы избежать рисков процессуальных ошибок.

К названным проблемам добавлялась необходимость упрощения правового языка и формулировок. Старые процессуальные нормы были громоздкими, излишне формализованными и трудными для понимания даже для юристов. Введение более простых и понятных правил должно было улучшить доступ граждан к правосудию и сделать судебные процессы менее затратными и более оперативными.

Таким образом, проблема отсутствия единых правил судопроизводства в федеральных судах была одной из ключевых в рассматриваемый период времени.

Стоит отметить, однако, что у единых правил судопроизводства были и противники, которые приводили свои аргументы. В частности, они указывали, что случаев, когда судьи не следовали Акту о соответствии было совсем немного и это были скорее исключения, поэтому акт о соответствии прекрасно работал, необходимости в его упразднении не было; страна и различия между штатами слишком велики, поэтому создать единые правила для всех будет затруднительно, а сложившаяся правовая культура гораздо важнее некоего единства²².

Сложные правила обмена состязательными бумагами (pleadings). До принятия Федеральных правил гражданского процесса (ФПГП) подача искового заявления была чрезмерно формализованной и сложной. Судебный процесс требовал строгого соблюдения установленных форм и правил, а любое отклонение от них могло привести к отказу в рассмотрении дела уже на начальной стадии. Такие требования создавали преимущество для юридически подкованных участников и затрудняли доступ к правосудию для менее опытных истцов, не обладающих глубокими знаниями процессуальных норм.

Плидирование представляло собой этап подачи искового заявления и ответов на него. До введения ФПГП этот процесс основывался на строгих формальных правилах, уходящих корнями в английское общее право. На протяжении многих десятилетий американская судебная система использовала две основные модели плидирования: плидирование по правилам общего права (common law pleading) и плидирование по кодексам (code pleading).

Основная цель плидирования заключалась в точном формулировании вопросов, которые предстояло решить суду. Это требовало от сторон не только детального изложения фактических обстоятельств дела, но и четкого юридического обоснования своих требований и возражений. Любая ошибка на стадии плидирования – неправильное оформление искового заявления или некорректное использование юридических терминов – могла привести к отказу в рассмотрении дела. Поэтому соблюдение формальных требований требовало от адвокатов исключительной точности. Если иск не соответствовал установленным правилам, суд мог отклонить его без изучения сути спора. Более того, ответчик мог подать ходатайство о прекращении производства по делу, если обнаруживал в иске процессуальные ошибки. В результате значительная часть дел завершалась еще до начала разбирательства, на этапе обсуждения формальностей.

1.1 См.: Геннекен Э. Опыт построения научной критики: эстопсихология / Пер. Д. Струнина. 2-е изд. М., 2011. С. 5; Рубакин Н.А. Этюды о русской читающей публике. Факты, цифры, наблюдения. СПб., 1895. С. 3–4; Белянин В.П. Психологическое литературоведение. Текст как отражение внутренних миров автора и читателя. М., 2006. С. 4–5; Он же. Психолингвистика. 4-е изд. М., 2016. С. 175.

2.Judiciary Act of 1789. URL: https://www.law.cornell.edu/wex/judiciary_act_of_1789#:~: text=The%20Judiciary%20Act%20of%201789, Congress%20sees%20fit% 20to%20establish.

3.Clark Ch.E. Fundamental Changes Effected by the New Federal Rules I // Tennessee Law Review. Vol. 15. 1939. no. 4. P. 559.

4.Нью-Йоркский кодекс 1848 г. послужил основой для принятия аналогичных процессуальных актов в Миссури в 1849 г., в Калифорнии в 1850 г., в Кентукки, Айове и Миннесоте в 1851 г., затем в течение 25 лет еще 24 штата. В 1925 г. штаты, в которых действовали аналогичные правила: Аляска (1900); Аризона (1864); Арканзас (1868); Калифорния (1850); Колорадо (1877); Коннектикут (1879); Индиана (1852); Айова (1851); Айдахо (1864); Канзас (1859); Кентукки (1851); Миннесота (1851); Миссури (1849); Монтана (1865); Небраска (1855); Невада (1860); Нью-Мексико (1897); Нью-Йорк (1848); Северная Каролина (1868); Северная Дакота (1862); Огайо (1853); Оклахома (1890); Орегон (1854); Южная Каролина (1870); Южная Дакота (1862); Юта (1870); Вашингтон (1854); Вайоминг (1869); Висконсин (1856); Порто Рико (1904) в общей сложности 28 штатов и две территории (Clark Ch.E. History, Systems and Functions of Pleading // Yale Law Journal. Vol. 11. 1937. no. 4. P. 534).

5.См. подробнее: Князев Д.В. Эволюция требований к содержанию искового заявления под давлением повышенной нагрузки на судебную систему США // Вестн. Том. гос. ун-та. 2020. № 457. С. 231–232.

6.Marcus R.L. The Revival of Fact Pleading Under the Federal Rules of Civil Procedure // Columbia Law Review. Vol. 86. 1986. no. 3. P. 438.

7.Schwartz A.R. Rational Pleading // Harvard Journal of Law & Public Policy. Vol. 33. 2010. no. 3. P. 1115.

8.Conformity act of 1872 – неофициальное название Акта об улучшении отправления правосудия (An Act to further the Administration of Justice of June 1, 1872), полный текст см.: URL: https://www.loc.gov/law/help/statutes-at-large/42nd-congress/session-2/c42s2ch255.pdf.

9.Дословно секция 5 Акта устанавливала, что практика, плидирование, формы и методы судопроизводства, за исключением таковых по справедливости и морских дел, в окружных и районных судах Соединенных Штатов должны соответствовать настолько близко, насколько это возможно, практике, плидированию, формам и методам судопроизводства, существующим в этот момент по таким делам в судах записи того штата, на территории которого расположен федеральный суд.

10.Кейлин А.Д. Судоустройство и гражданский процесс капиталистических государств. Ч. 2: Гражданский процесс. М., 1958. С. 13.

11.Nudd v. Burrows, 91 U.S. 426, 441 (1875). URL: https://supreme.justia.com/cases/federal/us/91/426/.

12.Hutcheson E. The New Federal Rules of Civil Procedure [Part 1] // Washington Law Review. Vol. 13. 1938. no. 3. P. 203.

13.Perschbacher R.R., and Debra Lyn Bassett. The Revolution of 1938 and Its Discontents // Oklahoma Law Review. Vol. 61. 2008. no. 2. P. 282.

14.Clark Ch.E. The Proposed Federal Rules of Civil Procedure // American Bar Association Journal. Vol. 22. 1936. no. 7. P. 448.

15.Subrin S.N. Federal Rules, Local Rules, and State Rules: Uniformity, Divergence, and Emerging Procedural Patterns // University of Pennsylvania Law Review. Vol. 137. 1989. no. 6. P. 2002.

16.Niemeyer P.V. Revisiting the 1938 Rules Experiment // Washington and Lee Law Review. Vol. 71. 2014. no. 4. P. 2160–2162.

17.Clark Ch.E. Fundamental Changes Effected by the New Federal Rules I.P. 558.

18.Bunker R.E. The New Federal Equity Rules. Michigan Law Review. Vol. 11. no. 6. 1913. P. 438.

19.Bunker R.E. Op. cit. P. 442.

20.United States, Congress. An Act to Amend an Act Entitled “An Act to Codify, Revise, and Amend the Laws Relating to the Judiciary” // Approved March Third, Nineteen Hundred and Eleven. 3 Mar. 1915. Statutes at Large. Vol. 38. P. 956. URL: https://govtrackus.s3.amazonaws.com/legislink/pdf/stat/38/STATUTE-38-Pg956.pdf.

21.Clark Ch.E. The Proposed Federal Rules of Civil Procedure. P. 449.

22.Subrin S.N. Federal Rules, Local Rules… P. 2007.

Pulsuz fraqment bitdi.