Kitabı oxu: «Цикличность»

Şrift:

ISBN 978-5-4490-4751-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Новая жизнь

Это была одна из множества бесконечно тоскливых ночей, сливающихся в одно целое. Девушка сидела на полу, положив голову на кровать, и смотрела в потолок совершенно мертвыми глазами. Не хотелось ничего, и даже жилось как-то исключительно по привычке. Пустота внутри была вечным и единственным спутником, с которым, порой, было так легко и приятно жить, но не сегодня. Сегодня пустота засасывала всё вокруг, причиняя агонию рассудку, который никак не мог сдвинуться с места, с мертвой точки, где он стоял, кажется, годами. Ничего не помогало – ни еда, ни алкоголь, ни книги, ни кино, ни сериалы, и сна не было ни в одном глазу. Все эти решения всегда шли друг за другом, порой вместе, порой отдельно, и порой помогали, а порой – нет. Сегодня была одна из таких ночей. Всё вокруг, стены, подушка, постельное белье, которое давненько не стиралось, пыльные полки, дурацкий ковер и чертов уродливый стул, всё вызывало тошноту и ненависть, всё давило на неё, словно прутья клетки, в которой она живет всю свою жизнь. Будь у неё меньше сил, она бы отправилась в душ, и сидела там в такой же прострации, свернувшись калачиком на потрепанном дне старой ванны, под струями обжигающе горячей воды, почти час, но сегодня была не одна из таких ночей. Девушка тяжело поднялась, преодолевая темноту в глазах после смены положения, и принялась одеваться. Выбраться наружу, на улицу, к ночному городу, оставив домашних спать в своих постелях, и переложить все свои внутренние страдания на собственные ноги, проходя по пустым улицам километр за километром. Для этого нужны были силы, но это помогало. Она накинула ветровку, сунула в карман немного денег, на случай, если захочется купить чего-то для поднятия настроения в круглосуточном супермаркете, и выскользнула за дверь, стараясь не шуметь и не дать своей семье узнать, что она снова выбирается из дома ночью.

Улица встретила её прохладным ночным воздухом, со своим, особым запахом позднего времени суток, который ни с чем не перепутаешь, холодным пурпурным светом фонарей и абсолютным отсутствием людей. Отлично. Ночь была безлунной, но правительство не присваивало себе хотя бы часть денег, поэтому неосвещенных областей в районе почти не было, а где-то и вовсе было светло, как днем. Её захватывало то, как город меняется по ночам, и пусть вокруг пейзажи, навевающие тошноту днем, ночью они, хоть и не вызывают любви и восхищения, кажутся ближе и роднее. Переулки сменяли друг друга, местами покрытый рытвинами асфальт сменялся землей, плиткой, а потом – снова асфальтом, дома проплывали мимо, и тугая хватка тоски на горле девушки, кажется, начала хоть немного, но спадать. Она бродила больше часа, и тело, не видевшее регулярных физических нагрузок со времен школы, немного заныло, особенно отличались колени и бедра. Местом краткого привала была выбрана детская площадка одного из пустынных дворов, а именно – старые металлические качели с чуть ржавыми цепями. Усевшись на них, она принялась водить кончиком обуви по мелкой пыли под ногами, выводя неловкие, но относительно ровные спирали. В голове роились тяжелые мысли. Пусть сейчас, в одиночестве, среди холодных пустых дворов и с ночным свежим воздухом в лёгких, ей и было легче, но всё это временно, и дурная цикличность её жизни, кажется, будет тянуться до самой смерти. Скоро она вернется домой, ляжет спать, проснется, пойдет по делам, может, проживет ещё пару дней или даже недель, на неизвестно откуда берущихся крохах энергии, на абсолютном минимуме, а после сломается снова, и снова окажется здесь, и всё повториться, круг замкнется и ничего не изменится. Девушка уставилась на свою ладонь с длинной рыжей полосой от ржавчины, и вдруг что-то произошло. Она ничего не услышала, но что-то заставило её поднять голову, ровно в тот момент, когда пространство посреди площадки стало другим, оставаясь при этом прежним, но словно утратив часть объема, и из этого пространства вышагнул вполне трёхмерный человек, точнее – молодой парень, одетый немного не по погоде и с мечтательной улыбочкой на губах. Девушка глазела на него в немом удивлении. пытаясь хоть как-то уложить в голове то, что она увидела, но незнакомец не дал ей шанса посидеть и подумать, и, оглядевшись и хмыкнув, спросил:

– Не знаешь, где здесь можно выпить кофе?

– Не так далеко отсюда есть одно место, больше ничего не открыто ночью… – начала она и тут же нашлась, – Пошли, я покажу дорогу.

***

Они шли молча. Девушка была слишком сбита с толку, чтобы начать разговор, а таинственный незнакомец, казалось, был полностью поглощен созерцанием окружения, причем делал он это с неподдельно восторженным выражением лица, словно турист, обозревающий чудеса архитектуры другой страны. То, что «чудесами архитектуры» были воняющие разваливающиеся помойки, исписанные граффити заборы и обшарпанные дома, его, судя по всему, не смущало. Его интерес и увлеченность вызывали у девушки лёгкую зависть – хотелось бы ей так искренне радоваться этим столь осточертевшим за долгие годы омерзительным пейзажам. В раздумьях и догадках дорога до забегаловки показалась умопомрачительно короткой, и она в нерешительности остановилась перед дверями, запнувшись о мысль: «А что дальше-то делать?». Из оцепенения её вывел голос спутника:

– Ну что, это оно?

– Да, мы пришли… – девушка не могла отделаться от мысли, что её помощь этому загадочному человеку окончена и что они вот-вот разойдутся каждый своей дорогой, и этот осколок того, другого мира исчезнет из её жизни навсегда, но никак не могла придумать, как его задержать.

– Знаешь, я тут подумал… У меня ведь нет местных денег. Я сам как-то не догадался. Так что зря ты меня вела, прости, – незнакомец застенчиво потупил взгляд.

– Ну, в таком случае, я угощаю, – улыбнулась она в ответ. Решение пришло само собой и, заметно посветлев, она решительно толкнула дверь. Внутри оказалось пусто, за столами никого не было, и только скучающая кассирша сидела, уронив голову на стол. Увидев вошедших, она встрепенулась, подняла голову и поздоровалась, с любопытством изучая спутника девушки, словно зная, что полчаса назад свалился ей на голову из другого мира. Ну, или просто потому, что он красавчик.

– Ну, что будешь? – спросила его девушка, вылавливая из кармана джинсов измятые купюры.

– Понятия не имею, – ответил он, рассматривая меню, – Я не умею читать на местном. Но, пожалуй, какой-нибудь кофе и ещё что-нибудь съедобное на твой выбор.

Они сидели за столиком у открытого окна и ковыряли хлипкими пластиковыми ложками пирожное, взятое на двоих. Незнакомец отпил из своего стаканчика.

– Ну, должен сказать, что это не самый дерьмовый кофе который я когда-либо пил, но он очень к нему близок.

– Это лучшее, что я могу добыть тебе на окраине города в три часа ночи, уж прости.

– Да ничего.

Они немного помолчали.

– Пугающая, однако, тишина, – хмыкнул он.

– Я просто не знаю, о чем говорить. На мои вопросы ты всё равно не ответишь.

– Давай вот как – раз уж ты платишь за мой кофе, ты можешь задать мне один вопрос, и я на него отвечу. Но только один, так что выбирай с умом.

Девушка задумалась. Все вопросы показались какими-то бессмысленными. На какие-то из них она знала ответы сама, на какие-то из них ответы ничего не дадут, поэтому она спросила первое, что пришло в голову:

– Как тебя зовут?

Он слегка опешил, а потом засмеялся.

– Хороший выбор. Имен у меня на удивление много, каждый так и норовит придумать мне кличку. Но я в основном называю себя Фокс.

– Фокс? Как странно.

– Странно? Чего тут… Ох.

Он внезапно вскочил, схватил свою куртку, широко и весело улыбнулся кассирше и, оттолкнувшись ногой от стула, выпрыгнул в открытое настежь окно. Девушка, толком не понимая, что делает, рванула вслед за ним, удивляясь непонятно откуда взявшейся храбрости.

Растерявшаяся кассирша, задумчиво глядя в окно, взяла тряпку и меланхолично начала стирать со стола пролитый кофе.

Они бежали. Она почти догнала его, когда Фокс обернулся и недоуменно спросил:

– А ты-то куда?

– Не знаю, – ответила девушка, задыхаясь, но из последних сил не сбавляя темпа, – Но это и не важно.

Фокс рассмеялся. Она краем глаза заметила, как позади из пространства выпрыгивают люди, когда он схватил её за руку и резко куда-то свернул. Они бежали, сворачивали, прыгали через ограждения, проносились через дворы и переулки, как вдруг Фокс остановился и повернулся к ней. «Решай – со мной ты или нет. Пойдешь со мной – ничего уже не будет как прежде», – сказал он и протянул ей руку. Она взяла её, не раздумывая, и они провалились в никуда.

Дневной свет ударил в глаза, раздались вскрики людей, хлопанье крыльев. Её мутило, вестибулярный аппарат сходил с ума, но Фокс крепко держал её руку и тащил за собой. Они пробежали по площади, распугивая голубей, и он дернул её вниз, с моста, и её крик исчез в нигде. Вот она уже бежала по скользкой стеклянной крыше какого-то дома, люди в комнате внизу поднимали головы на стук их обуви, а спустя минуту она закрывалась свободной рукой от веток деревьев, бьющих в лицо под тропическим ливнем. Они мчались, капая водой на булыжную мостовую и уворачиваясь от лошадей, бежали, перескакивая с вагона на вагон какого-то футуристичного поезда, задыхались, преследуемые огнедышащим драконом, и тут же тушили горящую одежду, выпав из ниоткуда на высоте десяти метров где-то в ледниках, откуда тут же бросились в толпу какого-то безумного цирка, почти у арены которого снова перескочили в какую-то пустыню, после которой она стряхивала с ноги скорпиона уже посреди бьющихся в латах воинов, а Фокс всё тащил и тащил её за собой. И когда она уже потеряла счёт мирам, вдруг остановился. Девушка, наконец выдохнув воздух, который она вдохнула вселенных три назад, почувствовала, как почва уходит у неё из под ног, но её спутник заботливо подхватил её, не дав упасть, и виновато сказал:

– Прости, что пришлось вот так тебя тащить, не дав времени привыкнуть к перемещениям. Представить не могу, как это тяжело, но пришлось. Теперь, в качестве извинения, кофе покупаю я. Можешь идти?

– Ну… – девушка тяжёло подняла голову, отрывая взгляд от земли и загоняя подальше желание выплеснуть предыдущий кофе на мостовую, – Относительно.

– Тогда идём! Ну, или нет, – Фокс терпеливо удержал её, сползающую на землю с закатывающимися глазами, и почти что понес на руках куда-то прочь. Она вцепилась похолодевшими пальцами в его воротник и зажмурила глаза, пряча их от выжигающего, казалось, сам мозг, света, в запястьях. Звуки перегружали уши, запахи перебивали друг друга, и даже воздух ощущался в лёгких как-то… детально. Девушка почувствовала, как её опускают вниз, и благодарно прижалась щекой к холодной каменной стене, так кстати оказавшейся рядом.

– Хей, Фокс…

– М-м? – он опустился на корточки.

– Я что, умираю?

Он помолчал.

– Нет, ты адаптируешься. Из-за множественных прыжков по реальностям твоё тело изменяется, приобретает новые возможности. Но если не адаптируешься, то да…

– Что да?

– Умрешь.

– Просто замечательно. Попасть в самое необычайное приключение в жизни, и подохнуть в самом его начале. Прекрасно.

– Ну, какое же приключение без небольшой опасности умереть.

– Спасибо, что обнадежил.

Фокс снова помолчал.

– Ты правда думаешь, что это самое необычайное приключение в твоей жизни?

– Конечно нет, как оно может сравниться с той ночью когда меня арестовали пьяной и я подралась с бездомным прямо в изоляторе, – фыркнула она, – Моя жизнь была довольно скучной штукой. Повезло, что я вышла погулять в нужное время. Ладно, мне уже лучше, пошли.

– Ты мастерски переводишь тему.

– Ты мастерски задаешь странные вопросы.

– Ты как?

– Не особо радужно, но мир перестал вести себя так, словно у меня самый ужасный приступ мигрени в жизни… и остальное тоже прекратилось.

– Остальное? Я просто никогда подобного не испытывал. Я начинал понемногу.

– Мир стал… Детальней. Словно замедлился. Я видела пыль, летающую в воздухе, все было словно в микроскоп, цвета стали ярче, слух обострился, осязание стало чувствительней, и все вокруг словно вибрировало. Тяжело было даже пошевельнуться. Словно кто-то DDoS-ил мне мозг.

– Что, прости?

– Неважно.

– Как скажешь.

Фокс улыбнулся, помогая ей встать, и решительно куда-то направился, вновь таща её за руку за собой. «Я как собачка на поводке», – обиженно подумала она.

Девушка наконец осмотрелась. Мир не казалась слишком уж странным. Дома казались довольно обычными, хотя что-то в них было не так. Приглядевшись, она поняла – почти не было окон. Люди были одеты довольно закрыто, большинство носило тёмные очки, многие были в шляпах с вуалями. Транспорт напоминал старомодные автомобили, но с одним только лобовым стеклом, которые тоже было затенено.

– Почти уверен, что это – ресторан, – прервал её созерцание Фокс и потянул её в открытую дверь, завешенную шторой.

Внутри было довольно светло из-за ламп под потолком, но окон тоже не было, и она всё ломала голову, почему. Мир был таким новым и очень хотелось узнать побольше, но девушка стеснялась задавать вопросы, а Фокс, судя по всему, не собирался ничего рассказывать. Он выбрал столик и сел, тут же с улыбкой взяв у официантки меню. Девушка, не спеша сесть, заглянула ему через плечо и провозгласила:

– Я абсолютно ничего не понимаю. Что это вообще за тарабарщина? – она указала на буквы, располагавшиеся в каком-то хаотичном порядке, – Но определенно понимаю, что говорят люди за другими столиками.

– А вот и не понимаешь, – хитро усмехнулся он, переворачивая страницу.

– То есть как?

– Ну, понимаешь, но не потому что понимаешь язык. Присядь, – девушка послушно опустилась на стул, – Помнишь я говорил про то, что из-за путешествий между мирами тело изменяется?

– Помню.

– Конечно, помнишь, это было двадцать минут назад. Я вопрос задал для красоты повествования. Так вот, тело изменяется, и одно из самых частых изменений – возможность понимать чужую речь. Что-то там про волны и выборочную телепатию… Оставим это зубрилам-учёным. Но, в общем, что есть, то есть. Здорово помогает в других мирах, знаешь. И другие тоже могут понимать тебя, но как это работает я вообще без понятия. Магия.

– Магия? Магии же не существует?

– Давай не будем лезть в научные разговоры, у меня от них просыпается неудержимое желание надеть очки и лабораторный халат. Или уснуть.

– Ладно, – девушка нехотя убрала своё любопытство подальше, – А ты тоже говоришь на неизвестном мне языке?

– Да. Если ты отстранишься, отойдешь от попытки понять, услышишь, как моя речь на самом деле звучит.

Девушка сосредоточилась.

– Раз-два-три-четыре-пять, я не знаю что сказать отвлеченного чтобы ты могла попробовать. Ну как, получилось?

– Нет. У меня не получается перестать пытаться тебя понять. Не могу отстраниться.

– Надо же. Это комплимент, в некотором роде. Хей, я тут подумал… Я так тебя и не спросил.

– О чем?

– Как тебя зовут? Можешь подумать над вопросом, если нужно и если хочешь придумать что-то новое. Многие так делают, когда начинают путешествовать.

Она пораскинула мозгами. Оставь он вопрос без комментария о возможности выбрать что-то новое, она бы представилась, не задумываясь, но теперь её настоящее, реальное имя казалось каким-то неуместным, хотя ничего определенного на ум больше не приходило. Но идеи хуже, чем говорить своё скучное, «земное» имя, она не могла придумать, и поэтому ляпнула первое, за что зацепился ум. Раз он Фокс, то она она будет…

– Хоуп. Хоуп, – повторила она, пробуя звучание нового имени.

– Рад с тобой познакомится, Хоуп, – Фокс радостно улыбнулся.

– Какой у нас план на будущее?

– Тебе придется некоторое время побродить одной – минут через десять мне нужно будет уйти, сделать кое-какие дела и найти место, где мы можем переночевать, поэтому у меня сейчас не так много времени, чтобы обсуждать дальнейшие планы. Но когда я приду, тогда мы точно всё решим. Но главная идея – это приключения. Ох, умираю с голоду.

– То есть, ты собираешься меня вот так вот взять и бросить?

– Всего лишь на пару часов. Самостоятельно ориентироваться в незнакомом окружении – важный навык для путешественника по мирам. Ты справишься. Да и если нет, что такого ужасного может случиться за пару часов?

– Но что мне делать?

– Не знаю. Погуляй, раз погода хорошая, поглазей на город, поприставай к незнакомым людям с разговорами. Весь мир у твоих ног, просто протяни руку и возьми его. Встретимся здесь же.

***

Она стояла у входа, глядела на небо, ловя недоуменные взгляды прохожих, и думала. Фокс расплатился деньгами из кошелька, который, как ей показалось, он совершенно точно украл, и умчался, а она так и осталась стоять, толком не понимая, что ей делать. Хоуп отошла от входа, чтобы никому не мешать, и медленно побрела по улице. «Хоуп…» – новое имя никак не хотелось приклеиваться, казалось каким-то чуждым и даже более глупым и неподходящим, чем предыдущее. Но не сказать же Фоксу, что всё, она больше не Хоуп, она передумала, и теперь её опять зовут по-другому. Она в мыслях раздраженно зашипела на себя – повод для забот был определенно дурацкий. Беспокоится из-за имени, когда есть столько других, действительно важных проблем. Она уже пожалела, что её разум пошел в эту сторону, но мыслительную машину было не остановить, и проблемы уже формулировались в голове против её воли. Фокс ничего ей толком и не объяснил, зачем они здесь, кто за ним гнался, что за «дела» ему нужно сделать. Она, конечно, доверяла ему, но любопытство уже сводило с ума. И ещё её грыз маленький, подлый червячок неуверенности в себе. Какая от неё польза в приключениях, когда она, по сути, и не умеет-то ничего?

Она откровенно не знала, что с собой поделать. Далеко не уйти – страшно заблудиться, на месте стоять два часа – можно умереть от скуки. Денег у неё не было, и она не умела читать на местном языке. Заводить разговоры с прохожими было как-то страшно и немного неловко. Фокс бросил её наедине с её мыслями, и теперь осознание произошедшего кричало и бесновалось в её голове. Что они делают? Какой план? Что будет дальше? Обнаружатся ли у неё какие-нибудь «особые силы»? Когда она сможет заглянуть домой и сказать семье, что она счастлива и в полном порядке? Куда они отправятся дальше? Хоуп никак не могла взять под контроль своё любопытство, а заодно осознала, что загадочность это точно отрицательная черта. Недостаток информации причинял почти физическую боль.

Хоуп заметила, что люди косятся на неё. Её одежда довольно отличалась от местной, к тому же находилась в довольно плачевном состоянии после прыжков по мирам. Она виновато, украдкой попыталась отряхнуть джинсы, но это было так же эффективно, как тушить пожар чайной чашкой. Плюнув на необходимость смешаться с толпой, не вызывать подозрений – в конце концов, Фокс же как-то справлялся, будучи… им самим – она прислонилась спиной к стене какого-то здания и села, удостоверившись, что ей хорошо видно вход в кафе и улицу. Покрутила кольцо на грязном пальце, подергала за крестик, который её мать столь фанатично заставляла её носить, сняла его и отбросила, смеясь. Посмотрела на вьющуюся в пыли серебряную цепочку, вздохнула и подобрала его обратно, спрятала в карман. Задумчиво провела рукой по лицу, оставив на нём полосы пыли. Думать больше не получалось, и она смотрела на людей пустым взглядом слипающихся от внезапной усталости век. «Зачем мне брать целый мир, который валяется у моих ног, если я совсем не знаю, что мне с ним делать?» – вяло подумала она, вспоминая слова своего спутника. Незаметно для себя, она уснула.

Проснулась она от того, что кто-то трясет её за руку. Спросонья, даже не понимая где находится, Хоуп испуганно дернулась и лихорадочно огляделась. Воспоминания хлынули потоком, пыль и твердая земля под задницей уверили её в том, что ей ничего из этого не приснилось. Улица была всё та же, одежда, воздух, солнце. Увидев, что кто-то накидал ей под ноги монеток, она мрачно усмехнулась.

– Что, уже вернулся? – сказала она человеку, который её разбудил. Это, конечно же, был Фокс, улыбающийся уже почти раздражающе. Хоуп на секунду привиделась фальшь в его улыбке, но она тут же исчезла, стоило девушке подумать об этом. «Этот человек просто не может улыбаться лживо», – подумала она.

– Ага. И я организовал нам ночлег, можешь начинать аплодировать, – Хоуп, вздернув одну бровь, пару раз хлопнула в ладоши, на что Фокс, кажется, оскорбился совсем нешуточно, – Ну, или не начинать. Идём. Нам нужно многое обсудить, но не здесь.