Kitabı oxu: «Эволюция M»

Şrift:

Издательство Иностранка®

* * *

Пролог

Июль 2021 года, Индийский океан

Из держателя в кормовой части лодки вертикально торчал спиннинг. Карло Уинклер уныло смотрел на гирлянду манков, плескавшихся в воде в восьми метрах за струей от гребного винта. Легкий ветер поднимал на поверхности океана пологую волну, а палящее полуденное солнце обжигало Карло шею. Зафрахтованный им небольшой катер вышел из гавани перед рассветом, в четыреу утра. Прошло восемь часов, но он так ничего и не поймал. Ни единой поклевки. По сути, он не увидел ни малейшего намека на жизнь. Ни дельфинов, ни китов, ни морских черепах – ничего. Казалось, что море мертво.

Не везет! Карло уже собрался пойти к ящику со льдом, чтобы взять еще пива, когда плетеная леска на 120 фунтов вдруг натянулась. Еще через мгновение удилище зловеще согнулось. Катушка с визгом закрутилась.

– Мисси! – крикнул Карло, схватив спиннинг обеими руками и поднимая вверх. – Мисси, живо сюда! Клюет! Что-то крупное!

Полтора часа назад

Защитившись от солнца широкополой соломенной шляпой и темными очками, новобрачная Мисси Уинклер смотрела на горизонт, где бескрайнее синее небо встречалось с еще более синими океанскими глубинами. Надо же было забраться так далеко от цивилизации! И ведь не скажешь, что Шри-Ланка – это мекка искусства и изысканности. Вчера по пути из международного аэропорта Бандаранаике в их пятизвездочный бутиковый отель она увидела только одно: нищую островную страну.

Мисси вздохнула – скорее бы вернуться в кондиционированный люкс, забраться с бокалом охлажденного шампанского в джакузи. По крайней мере, в отеле ее ждет ужин. Ей больше по душе французский или итальянский ресторан, где царит изысканное великолепие, а официанты говорят по-английски. Но Карло, конечно, будет настаивать на чем-то более «настоящем», как вчера вечером, когда они сидели на подушках на пляже, ели местные морепродукты и смотрели огненное шоу.

Показуха для туристов, и больше ничего.

Она услышала, как Карло что-то бурчит у левого борта лодки, откуда он забрасывал спиннинг, и лениво окликнула его:

– Как рыбалка, пупсик?

Лежа в шезлонге посреди судна, она смотрела на правый борт, не отрывая взгляда от недосягаемого горизонта.

Карло пробурчал что-то еще, но она не разобрала, что именно, – помешал рокот дизельного двигателя, толкавшего их вперед на небольшой скорости. Мисси не стала переспрашивать. Почти все утро он пребывал в дурном настроении, потому что ничего не поймал. Несмотря на свои шестьдесят, он иногда вел себя как капризный избалованный ребенок. Если на то пошло, невыносимой и раздражительной должна быть она. Ведь медовый месяц ей хотелось провести в Париже, Милане или Афинах, а вместо этого приходится сидеть на какой-то утлой лодчонке на краю света, у побережья страны третьего мира, где влажность такая, что душ надо принимать три раза в день, а половина местных комаров – наверняка переносчики лихорадки денге.

Зачем она вообще согласилась на эту авантюру?

Конечно, ответ ей был хорошо известен. Потому что этого хотел Карло, а в их свежеиспеченном браке главную роль играл именно он, Карло – почти вдвое старше ее и стоивший много миллионов долларов.

Мисси сказала:

– Может, попробуешь другую наживку, золотко мое?

– Да не в наживке дело, пропади она пропадом. Место надо выбирать правильно. Ты же говорил, Чан, что знаешь, где водятся эти чертовы акулы? – рявкнул он на шкипера их чартерной лодки. – Ты что мне сказал? Любая рыба, какую моя душенька пожелает! Синий и черный марлин, рыба-парусник, рыба-меч, желтоперый тунец – вот что ты мне сказал! – Он хмыкнул. – И где все это добро? В отпуске?

Мисси сдвинула темные очки на лоб и прищурилась от яркого солнечного света. Темнокожий шкипер стоял в тени рулевой рубки с облупившейся краской и ковырял ноготь лезвием большого ножа. С виду ему лет сорок или пятьдесят. Пойди их разбери. Солнце, море и соль изрядно над ним потрудились, превратив кожу в пергамент – насколько можно разглядеть под его нечесаной седеющей бородой. Полностью его звали Чанидулала или что-то в этом роде, что-то нелепое. «Чан» куда проще.

– Терпение, сэр, – просто сказал Чан. – Они здесь. Они приходят. Мы идем за птицами. А птицы – за рыбами. А за малыми рыбами – большие.

На Карло, стоявшем на палубе, была белая льняная рубашка, стильные шорты цвета хаки и кожаные водонепроницаемые мокасины. Копну серебристых волос венчала бейсболка с вышитой эмблемой команды «Квинсленд марунс», игравшей в регбийной лиге в Австралии. Мисси познакомилась с ним в октябре прошлого года на Международном кинофестивале в Брисбене. Она поехала туда с тремя подружками – все незамужние – охотиться за богатыми или знаменитыми (лучше то и другое). Карло не был знаменит, зато денег хоть отбавляй. Он заработал их на торговле недвижимостью и теперь с удовольствием тратил на производство австралийских короткометражек и документальных фильмов. В тот вечер после просмотра он устроил вечеринку на своей шестидесятифутовой яхте, Мисси удалось его околдовать, затащить в постель, и дело было сделано.

Через девять месяцев она стала миссис Мисси Уинклер.

– Может, будем закругляться, пупсик? – предложила она. – Попробуем по новой завтра?

– Я не поеду назад, пока кто-нибудь не клюнет, – проворчал Карло. Повернувшись к Чану, он спросил: – За что, черт возьми, я тебе плачу, приятель? Ты же сказал, что знаешь, где рыба! Терпение? Мы болтаемся здесь, как записка в бутылке, с самого рассвета!

Чан отложил нож и закурил сигарету.

– Терпение, – повторил он, выпустив струйку дыма.

– Ни единой поклевки, – буркнул Карло.

Мисси снова вздохнула. Если они будут торчать здесь неизвестно сколько, надо, по крайней мере, использовать время с пользой и как следует загореть. Она потянулась за спину и расстегнула верхнюю часть бикини.

И строго посмотрела на шкипера.

– Не вздумай за мной подглядывать, Чан. Ясно?

Чан посмотрел, как она снимает топик, потом отвел глаза.

Карло поставил спиннинг в держатель и подошел к ней.

– Что тебе взбрело в голову, любимая?

Он нахмурился, глядя на ее обнаженную грудь.

– Ненавижу следы от купальника, – сказала она. – Я сегодня на солнце так долго, что завтра буду похожа на зебру. А ходить топлес у гостиничного бассейна не годится. Там полно детей.

Из стоявшей рядом бутылочки она выдавила немного солнцезащитного крема и намазала себе грудь. От прохладного крема на теплой коже соски сразу затвердели.

– По крайней мере, трусики не снимай.

Он открыл большой ящик со льдом и достал зеленую бутылку пива. Открутив крышку, швырнул ее в океан.

Мисси нахмурилась.

– Дорогой, по-моему, это нехорошо.

– А? – спросил Карло рассеянно. Он посмотрел на нее, потом на ее грудь.

– По-моему, загрязнять океан запрещено.

Он нахмурился.

– Что?

– Эта крышка может попасться какой-нибудь черепахе. И застрянет у бедняжки в горле.

– А пошли они, эти черепахи! Где они? С утра не видел ни одной. Знаешь, сколько мусора люди выбрасывают в океан каждый год? Сколько там на дне пластика?

– В том-то и дело, пупсик. Ты не должен ничего туда добавлять.

– Подумаешь, крышка от бутылки!

Карло вернулся к спиннингу и уселся на свой рыбацкий стульчик. Мисси смотрела на молчаливого буку – вот на это она подписалась на следующие сорок лет своей жизни?

Скорее на двадцать, оптимистично подумала она, ведь Карло, с его пьянством и любовью к сигарам, вряд ли может рассчитывать на максимальную продолжительность жизни. Может, мне повезет и он откинет копыта через десять лет? Вот это будет круто! Десять лет в домашнем каземате, зато в награду – миллионы! Чем не выгодная сделка?

В километре к югу от яхты из океана вынырнул остров, украшенный аквамариновым рифом. Крутые изрезанные холмы, изумрудно-зеленая тропическая растительность – Мисси вспомнился «Парк юрского периода», затерянный мир, где обитают гигантские ящеры и прочие кошмарные существа.

По коже у нее побежали мурашки.

– Как насчет переночевать там сегодня? – неожиданно спросил Карло. Он тоже смотрел на остров.

Мисси решительно покачала головой, хотя Карло не мог ее видеть.

– Ни за что, малыш. Даже, блин, не думай.

– Почему нет? Не надо будет ехать на материк и…

– Ни за что, блин, – повторила она, снова подумав о прелестях отеля: охлажденное шампанское, джакузи и кондиционированный номер люкс.

Наклонив голову, Карло ничего не сказал – только одним долгим глотком допил пиво.

Через десять минут леска Карло натянулась. Катушка закрутилась и завизжала. Что-то клюнуло.

Карло крепко вцепился в удилище обеими руками и возбужденно закричал, зовя Мисси. Она поспешила к нему, запихивая груди обратно в верх бикини.

– Как думаешь, что это такое? – спросила она, прижимаясь к нему.

– Не наваливайся на меня, черт дери! – крикнул он, отпихивая ее в сторону. – Сейчас я этого мерзавца вытащу. Чан!

– Я здесь, сэр. – Шкипер уже был рядом. – Не тяните так сильно, пусть погуляет.

– Я знал, что ты явишься, приятель! Знал!

Что бы там ни было на другом конце лески, сопротивлялось оно отчаянно. Карло тянул что было сил уже минут двадцать, но ему удалось подтянуть леску только наполовину.

– Это рекорд, – заявил он с багровым от натуги лицом, обливаясь потом. – Не знаю, что там, но это точно рекорд.

– Горжусь тобой, пупсик, – сказала Мисси.

– Погоди, дай поймать эту сволочь, мать его! Кажется, сейчас руки отвалятся.

– Хотите, давайте я, – предложил Чан.

– Еще чего! Этот сукин сын – мой!

Внезапно удилище так резко дернулось, что Карло испугался – сейчас сломается пополам.

– Хватит мотать, – отдал команду Чан.

Карло остановился, и рыба тоже перестала тянуть.

– И что дальше?

– Ждем.

Еще несколько минут – и спиннинг дернулся. Леска стала стремительно разматываться – рыба стала уходить.

– Ну, дела! – вскричал Карло, изо всех сил вцепившись в спиннинг, стараясь, чтобы его конец смотрел вверх.

– Дайте ей еще погулять, – посоветовал Чан.

Когда рыбина оказалась от их судна примерно на километр, Карло воскликнул:

– Леска заканчивается!

– Теперь подтягивайте.

Карло послушался. Удилище снова согнулось, но катушка не вращалась. Тупик. Так тянулось минуту, две, пять. Карло все время дергал удилище – бесполезно.

– Это чудище будто зацепилось за дно океана, – пожаловался он. – Может, оно уже концы отдало?

Чан нахмурился.

– Может, и так. Сейчас включу двигатель, попробуем его потаскать.

В эту секунду спиннинг, изогнутый дугой, медленно выпрямился.

– Оно поднимается!

– Видно, устало. Леска еще есть?

– Немного.

– Крутите.

До сих пор Карло не хотел делить добычу с кем-то еще, но тут он ткнул спиннингом в Чана.

– Сам теперь крути. У меня все болит.

Он размял руки и спину, затем с ухмылкой подмигнул Мисси.

– Что скажешь, дорогуша? Щекочет нервишки, да?

– Это замечательно, – сказала она безо всяких следов возбуждения. Весь ее вид с самого утра говорил об одном: этой лодке она предпочла бы любое другое место.

Через лифчик бикини он ущипнул ее за сосок.

– Ой! – вскрикнула она и оттолкнула его руку.

Все еще ухмыляясь, Карло подошел к холодильнику и вытащил бутылку пива. Вернулся к Чану и Мисси, выдул полбутылки, уселся на стульчик и вырвал у шкипера спиннинг.

– Крутите, – велел Чан. – Только не очень быстро.

Карло начал крутить, поражаясь, какая на том конце лески увесистая масса!

Настоящее чудовище, не иначе.

Ему удалось намотать примерно три четверти лески, и тут удилище снова резко согнулось, став почти вровень с поверхностью воды.

– Держите крепко! – напомнил Чан.

– Не упусти! – воскликнула Мисси.

Катушка с бешеной скоростью завертелась, стравливая леску.

– Ну, блин! – вознегодовал Карло. – Ты же сказал, что оно устало.

– Пусть еще погуляет!

Вскоре вся леска раскрутилась во второй раз. Карло заблокировал катушку и вцепился в спиннинг изо всех сил, молясь, чтобы леска не лопнула под нагрузкой.

– А разве эта тварь не должна выпрыгивать и скакать по воде?

Карло пытался дюйм за дюймом наматывать леску.

Чан пожал плечами.

– Если это сарган…

– А что же еще?

Лицо Чана хранило бесстрастие.

– Крутите.

Прошел почти час, и Карло наконец увидел грузило, а потом и поводок.

– Держи! – Он сунул спиннинг Чану. Наклонился над кормой, вцепился в леску и стал тянуть, пока под поверхностью воды не замаячила огромная тень. – Боже правый… – выдавил из себя он.

– Это акула? – спросила Мисси.

– Большая белая. – Карло словно обухом огрели – белобрюхое животное эффектно поднялось на поверхность океана. Оно плыло на боку и смотрело на Карло черной бусиной глаза. Из частокола зубов в улыбающейся пасти торчала наживка – полусъеденная скумбрия. Сердце Карло заколотилось. В обхвате чертова рыбина тянула на гиппопотама, а в длину, от рыла до хвоста, была не меньше четырех метров. – Мисси, снимай! Мне нужны фотки…

Акула дернулась и ударила хвостом. От неожиданности Карло потерял равновесие. У него не было времени о чем-то подумать, что-то предпринять, он даже не отпустил леску. И в следующую секунду взлетел в воздух.

Лицом он ударился о воду. Тело обжег холод. Во рту возник вкус соли. В панике он принялся колотить ногами. Голова выскочила на поверхность, он схватил ртом воздух и отчаянно замахал руками, чтобы удержаться на плаву.

– Карло! – воскликнула Мисси, глядя на него сверху полными ужаса глазами. – Вылезай из воды сейчас же! Там же акула!

Да не просто акула, подумал он. Большая белая, и я, наверное, ее здорово разозлил.

Карло бешено погреб к корме. Руки его ухватились за верх металлической лестницы. Ногами он нащупал ступени под водой.

– Быстрее! – вопила Мисси, она наклонилась над лестницей, чтобы ему помочь. – Она там!

Там? Где там?

Карло как безумный стал карабкаться по лестнице, в панике больно ударяясь локтями и коленями, а Мисси подхватила его под локти. Влажная рубашка прилипла к телу, бейсболка осталась в океане, и где-то в подкорке билась мысль – это конец. Акула может накинуться на него в любую секунду. Мисси вытащит его на палубу и заорет от ужаса – от него останется только голова, руки и верхняя часть туловища. Все, что ниже пояса, исчезнет в акульем чреве. И через несколько секунд он умрет, не более достойно, чем скумбрия, послужившая им наживкой…

Этого не случилось.

Карло плюхнулся на палубу, оставив позади и воду, и акулу, выплевывая жидкость из легких.

Цел!

Мисси обхватила его шею руками, прижалась к нему щекой, но ему от этого стало только труднее наладить дыхание, и он ее оттолкнул. Неуверенно поднявшись на ноги, он взглянул на держатель спиннинга, закрепленный у левого борта.

Тот был пуст.

– Где этот мудацкий спиннинг? – прорычал он, обшаривая бешеным взглядом палубу. – Нет его! Улетел!

– Да черт с ним, со спиннингом! – воскликнула Мисси. – Ты жив, это самое главное.

– Жив, и что? Ты видела, какого размера была эта большая белая? Такой улов, какого свет не видывал, а я даже не сфотографировал! – Он накинулся на Чана: – Это все ты! Все из-за тебя!

– Из-за меня? – Шкипер нахмурился. – Я вставил спиннинг в держатель. Акула, должно быть, выдернула его.

– А ты почему его не держал?

– Потому что вы упали в воду, сэр! Надо было вас спасать!

– Поехали назад! – пролаял Карло и, пошатываясь, направился к холодильнику за пивом, унять разгулявшиеся нервы. – А уж на премию, о которой мы говорили, можешь не рассчитывать.

– Но, сэр…

– Никаких «но», приятель. Ты обещал мне шикарный улов. Вместо этого чуть не отправил меня на тот свет, а что я получил взамен? Ничего! Полное фиаско!

– Это несправедливо, пупсик…

– Ага, и ты туда же! – накинулся он на жену. – Ты, двуличная сучка-кладоискательница! Небось, так и ждала, что меня сожрет акула! Вот уж был бы на твоей улице праздник! Думаешь, не понимаю, что у тебя на уме? И зачем ты за меня вышла? Знаю, не идиот.

Он открутил крышку с пивной бутылки и зашвырнул ее, как диск, как можно дальше в океан, едва удержавшись на ногах.

– Там же черепахи, пупсик…

– Да и хрен с ними! – взревел он и рухнул на задницу.

Часть 1. Коломбо

Идем с моим любимым псом
Мы к морю в ранний час,
Русалки из морских глубин
Взглянуть плывут на нас.
Эмили Дикинсон

Глава 1. Эльза

Шри-Ланку называют страной вечного солнца. Но это утро, увы, такому описанию никак не соответствовало. Прохладное, сырое, серое. Ведь лето – это сезон дождей, погоду определяют ежегодные юго-западные муссоны, приносящие сильные ливни вплоть до октября. Но даже в это время дождь, как правило, выпадает ночами, а дни остаются яркими и солнечными, отсюда и «страна вечного солнца».

Скорее всего, к середине дня погода изменится на обычную. Улицы высохнут, небо засияет синевой, тропическая влажность, как обычно, накроет южное побережье острова, и установится липкая и гнетущая жара, облегчаемая лишь океанским бризом.

Против круглогодичной влажности и жары доктор Эльза Монтеро не возражала. Это лучше, чем холодная снежная зима в Хартфорде, штат Коннектикут, где она родилась и выросла. Да, она скучала по ежегодным лыжным прогулкам, которыми ее семья наслаждалась в Вермонте и Мэне… и, конечно, по белому Рождеству. Она уже давно не видела неба, с которого лениво падают снежинки, дворов с кривобокими снеговиками, больших двухэтажных домов, освещенных разноцветными рождественскими гирляндами. От этих воспоминаний ей взгрустнулось. Время течет так быстро.

Эльза работала в двухэтажном белом здании на пляже Мириссы. С одной стороны к нему примыкала контора турфирмы, а с другой – большой хостел, где круглый год толпились самодеятельные туристы-рюкзачники из разных стран. Из трехэтажного здания в любое время суток доносилась музыка, а иногда Эльза улавливала резкий запах травки, разносимый теплым ветерком.

В прошлой жизни Эльза была штатным океанографом журнала «Нэшнл джеографик» и прославилась благодаря изучению подводных пещерных систем по всему американскому континенту. Теперь, спустя четыре года после гибели мужа во время погружения в Мексике, она работала научным сотрудником в шри-ланкийском Центре экологии акул – эта неправительственная организация владела всеми противоакульими средствами, включая сетки, на южном побережье страны и отвечала за их обслуживание. В небольшом центре работало всего десять человек, и Эльза никогда не сидела без дела. Если бы кто-то спросил ее десять лет назад, чем она будет заниматься в сорок два года, разве она назвала бы акул? Нет. Тем не менее от работы она получала удовольствие и постепенно обретала мир с собой, чего ей не удавалось долгое время.

Отбросив эти мысли, Эльза через парадную дверь вошла в здание центра.

– Доброе утро, Кристина, – поздоровалась она с местной девушкой, сидевшей за письменным столом на другой стороне прямоугольной комнаты. Кристина: двадцать один год, только что после университета, ясноглазая и хорошенькая – редкий мужчина не обернется.

Кристина сложила ладони под подбородком.

– Кохомада, доктор. Вчера вечером была такая буря! С моего дома чуть крышу не сорвало.

Эльза задумалась: это она в переносном смысле или прямом? Скорее второе. Кристина по-прежнему жила в доме родителей – шлакоблочном строении с крышей из рифленого железа – в трущобах, кишащих дикими птицами и бродячими собаками. Жила вместе с тремя старшими братьями и младшей сестрой и, скорее всего, именно поэтому всегда приходила на работу первой, а уходила одной из последних.

– А я даже не слышала ничего, – призналась Эльза. – Наверное, сплю как младенец.

– Никогда не понимала этой поговорки, – сказала Кристина. – Младенцы только и делают ночью, что просыпаются, разве нет?

– Тогда… как бревно?

– Разве бревна спят?

– Для такой дискуссии еще слишком рано, Кристина. – Эльза бросила сумочку на свой стол. – Я даже не успела попить кофе. Кстати, я и тебе принесла.

Она протянула девушке один из двух стаканчиков с кофе, которые взяла в единственном местном «Старбаксе».

Большие глаза Кристины загорелись: при ее зарплате «Старбакс» был редкой роскошью.

– Ой! Ну зачем вы!

Она взяла бумажный стаканчик, сняла крышку и заглянула внутрь. Латте с корицей. Она отпила глоток, потом сказала:

– Примерно час назад Марк поймал акулу в одну из сетей рядом с Матарой. Сейчас возвращается на берег.

На лице Эльзы отразилось беспокойство. Сетки защищают пловцов от возможных нападений акул – это здорово. Но при этом каждая мертвая акула – на ее совести. Ведь акулы совсем не такие чудовища глубин, какими их изображают в голливудских фильмах, на людей они нападают крайне редко, а если и нападают, то, как правило, по ошибке, принимая людей за свою обычную добычу. Самое главное: акулы важны для общего блага океанской экосистемы, и любое резкое изменение в их популяции серьезно нарушит всю пищевую цепочку.

– Снова белоперка? – спросила Эльза. За последние три недели в сетках застряли две белоперые акулы.

Кристина покачала головой.

– Крупнее.

– Морская лисица? – спросила Эльза, назвав другой распространенный вид акул, которые иногда запутывались в сетках. Крупнее белоперок, морские лисицы вырастают до восемнадцати футов в длину, хотя во многом за счет необычайно длинного хвостового плавника.

– Нет, и не она, доктор. Большая белая акула.

Тут Эльза по-настоящему удивилась. Белые акулы, как правило, охотятся недалеко от берега, но они как-то умеют обходить сетки, окружающие все пляжи вдоль южного побережья. За все годы работы Эльзы в Центре среди десятков акул, запутавшихся в сетках, белая не встречалась ни разу.

– Марк уверен? – спросила она.

– Прислал фото. Вот, посмотрите.

Кристина коснулась пальцем экрана мобильного телефона, и на нем появилось изображение огромной акулы, лежащей на спине рядом с тридцатидвухфутовым катером Марка. Несомненно, белая акула: белое брюхо, коническое рыло и огромные челюсти, усеянные смертоносными треугольниками зубов.

И правда белая, и не просто большая, а огромная, подумала Эльза озадаченно.

– Она, похоже, футов двадцать пять в длину…

– Она, доктор? – удивилась Кристина.

– Белым акулам свойственен половой диморфизм. Самки вырастают крупнее самцов, и я никогда не слышала, чтобы самец достигал… так что, скорее всего, это…

У Кристины зазвонил телефон. Она ответила по-сингальски. Эльза услышала голос Марка на другом конце линии. Кристина говорила легко и с улыбкой на губах, и у Эльзы уже не в первый раз возник вопрос: у Кристины с Марком романтические отношения?

Положив трубку, Кристина сказала по-английски:

– Сейчас он грузит акулу на прицеп. Минут через пятнадцать будет здесь.

Эльза кивнула.

– Встречу его в сарае.

Сарай был пристроен к восточной стороне главного здания Центра, и попасть в него можно было через внутреннюю дверь. Большое помещение напоминало морг: цементный пол, стены из шлакоблоков, уставленные всякой всячиной полки. Немалую часть пространства занимал огромный стол для вскрытия из нержавеющей стали. Эльза включила яркие верхние люминесцентные лампы, потом нажала кнопку и подняла выходившие на пляж роликовые ворота.

Порыв соленого воздуха ворвался внутрь, растрепав ее светлые, до плеч волосы. Угрюмые облака уже рассеивались, открывая ярко-голубое небо. Агрессивный прибой пенился, разбиваясь о берег и отступая назад в океан.

В двухстах ярдах к востоку пикап Марка легко промчался по твердому песку у самой воды, таща за собой бортовой прицеп с большим грузом. Свернув к сараю, Марк замедлил ход, шины пикапа пробуксовывали в рыхлом песке. Машина остановилась прямо перед Эльзой, и она не могла оторвать глаз от платформы: там на боку лежала белая акула. От морды до вильчатого хвоста – не менее пятнадцати футов, вес навскидку – тонны полторы. Один только хвост в форме полумесяца возвышался футов на шесть, а грудные плавники превышали три фута. Судя по отсутствию на брюхе небольших плавников, необходимых самцам для спаривания, это действительно была самка.

Из угла зубастой пасти торчал черный крюк и два фута плетеного поводка. Эльза неодобрительно приподняла поводок. Вокруг носа акулы виднелись красные отметины: видимо, когда акула билась, пытаясь освободиться, стальная леска скребла ее по коже.

– Не перекушен, а оборван, – заметил Марк, выпрыгивая из кабины и подходя к Эльзе. Крепко сбитый парень, двадцать с небольшим, чисто выбритый, короткие черные волосы разделены аккуратным пробором слева, надо лбом обычно нависает прядь. Широкий рот часто озаряет уверенная и беззаботная улыбка, как и сейчас. Казалось, такого ничто не может вывести из себя, поэтому с ним было приятно работать.

– В жизни не слышала, чтобы кто-то поймал белую акулу на спиннинг, – отозвалась Эльза.

Марк кивнул.

– Редко, но бывает.

– Думаешь, кто-то специально охотился на акул?

– Узнаем, когда заглянем внутрь и увидим, что за крюк у нее в брюхе.

Вернувшись в сарай, Эльза забралась в тесную кабину мини-крана и подогнала его к платформе так, чтобы короткая стрела оказалась над акулой. Марк закрепил трос вокруг хвостового плавника, показал Эльзе большой палец, и та переправила гиганта на стол из нержавеющей стали. Они обмыли тушу из шланга, сняли ракообразных паразитов, которые любят цепляться к участкам тела за грудными плавниками и на нижней стороне хвоста. Их они поместили в специальный контейнер, чтобы отправить в лабораторию для определения, потом провели морфометрическую оценку акулы, измерив почти каждый дюйм ее торпедообразного тела. Ученым редко удается рассмотреть белую акулу вблизи, главным образом потому, что те не всплывают, когда умирают, и их не выбрасывает на берег, поэтому такие измерения крайне важны для изучения роста и эволюции вида.

Работая, Эльза сетовала: как медленно идут дела по сохранению акул на Шри-Ланке! Да, ведется борьба с нерегулируемым хищническим отловом акул, но в деле охраны природы Шри-Ланка сильно отстает от соседних стран, таких как Мальдивы. Самая большая проблема: во всем мире есть спрос на акульи плавники, мясо и печеночный жир. Только за последние десять лет Шри-Ланка ежегодно экспортировала пятьдесят девять тонн акульих плавников. Но это только по официальным данным. А черный рынок? Он по-прежнему процветает. И еще много тонн акульих плавников уходит из страны в виде сушеной рыбы.

Жестокость, жадность, невежество – Эльза просто кипела от негодования. Она не хотела прекращать промысел акул в стране, но в нынешнем виде он нежизнеспособен. Поэтому она и стала работать в Центре по экологии акул. Это была пусть и небольшая, но все-таки возможность просветить власти и рыбаков о необходимости защищать природу, а также продвигать связанный с акулами экотуризм, как альтернативный рыболовству источник дохода для местной экономики.

– Доктор, идите сюда, посмотрите, – оторвал ее от размышлений Марк.

Эльза подошла ближе – Марк склонился над головой акулы и фотографировал ее молочно-белое горло.

– Видите? – он указал на черную колотую рану в V-образной чешуе. – Там что-то застряло.

– Давай выясним, что это.

Она подошла к стальным полкам вдоль одной из стен и вернулась с парой игольчатых щипцов. Зажав застрявший предмет между кончиками инструмента, она медленно вытащила кость длиной четыре дюйма с зазубренными краями. По форме та напоминала ручку, один конец которой сужался в острие.

– Шип ската, – сказала Эльза, ничуть не удивившись. Акулы часто охотятся на скатов.

Марк кивнул.

– Вот еще один.

Забравшись в горло еще глубже, к жабрам, она извлекла второй шип, примерно такого же размера, как и первый.

– Хочешь поспорить, что мы найдем в ее желудке?

– Я не любитель делать ставки, доктор, – сказал Марк. – Но готов предположить, что для ската все закончилось не очень хорошо. Начинаю подготовку к вскрытию.

Два с половиной часа спустя доктор Эльза Монтеро стояла в ярко освещенном сарае и смотрела на взволнованную публику – люди собрались под шатром, который Марк и еще двое коллег разбили на берегу. Вскрытия акул Эльза всегда проводила публично: прекрасный способ просветить местных жителей и туристов об этих неверно понятых существах. Как правило, вскрытие акулы привлекало с десяток любопытных. Но сегодня белая акула собрала рекордную аудиторию. Под тентом столпилось не менее двадцати взрослых плюс еще два десятка одетых в сиреневые рубашки и темно-синие шорты или юбки пятиклассников из престижной международной школы. Им устроили вылазку на пляж для занятий физкультурой, но, услышав, что в сарае сейчас будут препарировать большую белую акулу, дети столпились у подъемной двери, отталкивая друг друга и вставая на цыпочки, чтобы хоть мельком взглянуть на хищника.

Самая смелая девочка со светлыми косичками, торчащими по бокам, отважилась войти в сарай и встала прямо перед акулой. Она с опаской косилась на черные бусинки рыбьих глаз, будто думала, что акула наблюдает за ней.

– Если она мертвая, – сказала девочка, не отрывая взгляда от акулы, – то почему глаза открыты?

– Потому что в отличие от нас с тобой, – ответила Эльза, – у белых акул нет век. Как тебя зовут, маленькая девочка?

– Я не маленькая. Мне десять лет, день рождения в июле.

– Прошу прощения, юная леди. Как же вас зовут?

– Джули, – ответила девочка, наконец удостоив Эльзу взглядом. – Я не боюсь акул.

– Ты когда-нибудь трогала акулу?

Девочка покачала головой.

– Можно?

– Пожалуйста.

Девочка шагнула вперед и вытянула руку. Чуть поколебавшись, она похлопала большую белую по морде, – так гладят собаку. Хихикнув, она оглянулась на одноклассников, которые смотрели на нее со смесью изумления, восторга и тревоги.

Эльза предложила:

– Проведи рукой в другую сторону.

Девочка вскрикнула:

– Колется!

Эльза кивнула.

– Как наждачная бумага, да? Это потому, что кожа акулы состоит из тысяч крошечных зубов, ученые вроде меня называют их дентикулами. Они покрыты твердой эмалью, плотно прилегают друг к другу, а их кончики направлены назад – уменьшить сопротивление воды, когда акула плавает в океане. С точки зрения эволюции эти маленькие зубы такие же, как и большие во рту.

Девочка взглянула на полуоткрытую пасть белой акулы, утыканную рядами тонких хищных зубов.

– Можно потрогать?

– Только осторожно, – с улыбкой ответила Эльза, довольная тем, что детское любопытство оказалось сильнее страха. – Они очень острые.

Девочка прижала указательный палец к поверхности треугольного зуба. Он неожиданно покачнулся, и она отдернула руку.

– Он шевелится!

Эльза снова кивнула.

– Акулы не жуют, поэтому зубы у них не прикреплены к челюстям. Это позволяет зубам загибаться вперед и назад, чтобы отрывать от добычи куски мяса, которые они могут проглотить целиком…

– Ой! – Девочка снова коснулась зуба, на этот раз проведя пальцем по зазубренному краю, и взглянула на Эльзу с обидой. – Она меня укусила!