«Я стою у ресторана: замуж – поздно, сдохнуть – рано! (сборник)» kitabından sitatlar, səhifə 2
А в телевизоре… передо мной — лицо певца! Который давно помер! И покойник глядит прямо на меня, приветливо улыбается и поет таким интимным голосом: «Все еще впереди… Все еще впереди»… Представляешь, какой оптимист!
От меня в последнее время даже цветы вянут…
Теперь у него было только одно счастье — ежедневно слушать по телефону ее голос. Он не мог жить без ее голоса. Но треклятая судьба: у нее не было телефона. Этот чертов дом на окраине Ленинграда готовились телефонизировать через тысячу лет.
рожу! Кстати, я была при начале его киношной знаменитости… А как же! Я расскажу! Вот это
Вообще ненавижу мужчин. С мужчинами мне скучно. (Вот уж не могу понять женщин: как они могут путаться с такими ублюдками?)
Не жизни жаль с томительным дыханьем. Что жизнь и смерть? А жаль того огня, Что просиял над целым мирозданьем
Ах, это вечное пушкинское: «Приятно дерзкой эпиграммой взбесить оплошного врага. Приятно зреть, как он упрямо, склонив бодливые рога, упорно в зеркало глядится и узнавать себя стыдится…»
Хотя, сказать по-честному, этот череп нам очень пригодился... Главный реквизит в нашем домашнем театре. С ним теперь так удобно играть пьесы про убийство... Оказалось — большинство хороших пьес написано про убийство: «Гамлет», «Макбет», «Три сестры», « Чайка»... Как только великая классическая пьеса — бац! — убийство! О современных западных пьесульках говорить не приходится. Там эти убийства — через раз! Ты спокойненько смотришь пьесу и думаешь: она про маляра. А она, — шепчет, — да... про убийство…
«Сказал гадость – сердцу радость».
«Женщина может простить все, кроме испорченной прически».
