«Крошки Цахес» kitabının rəyləri

Автор совсем ничего не понимает в работе учителя в школе, во взаимоотношениях с детьми. Нарочито витиеватый слог, а смысла в произведении нет. Высокомерная, холодная Ф. Психически нездоровая героиня, депрессивный настрой повествования. Сонеты о смерти в 6 классе? Выпады в сторону СССР.Учитель называет свысока людей дворниками, а она кто? Зацикленная на своих комплексах, знающая, но холодная и высокомерная особа. Это не учитель, это ужас! Говорю так, потому что сама работала в школе учителем русского языка и литературы и знаю, как дети чувствуют душевное тепло и неравнодушие учителя. После чтения такого опуса возникает только чувство гадливости.

Книгу не рекомендую, если вы не поклонник автора. Завязка истории, к которой ведёт автор в предпоследних четырех главах. И эта главная история, как нам преподносит автор, совсем ни о чём, какая-то надуманная драма с школьным спектаклем, хотя смысл книги не крутится вокруг этой именно истории.

Не понравилась ненависть автора в книге к себе. Если автор себя так не любит, может это оставить при себе, на читателя зачем это выливать.

Написана книга не оправдано витиеватым языком.

Написано красиво, но в чем смысл – непонятно. После «Время женщин» ожидалось чего-то большего. Куча экзальтированных эмоций от обычной школьной жизни.

Когда читал, было много ярких, глубоких и интересных мыслей. Слова выверены, глубоко проникают, затрагивают широкий спектр души и жизни. Требовалось «поймать волну», войти в текст, после, читалось интуитивно. От автора требовались только намеки и необязательность договаривать. Некоторые части текста с удовольствием перечитывал по несколько раз, каждый раз открывая новое. В аннотации заинтересовало, как ученики могут предать учителя? Хотелось увидеть это в трактовке автора.

Образ учителя интересный, мне понравился своей силой, упорством, устремленностью, знанием того к чему направляет детей. Если это трагедия, то трагедия общества, проявляющаяся на стойких людях. Жизнь её трагична, не более чем трагична жизнь тех, кто живет впуская в себя все подряд, без способности оценить качество. Трагедия знания красивей трагедии невежества, кто-то выбирает красоту и незыблемое, отметая временное и изменчивое.

Формально, предательство в том, что дети предали преподаваемые им ценности. Предательство, это худшее из возможных проступков. Кроме основного предмета, учительница показала им лучшее. Показала, чуть ли не насильно. Насилие в той же мере как и насилие режиссёра над актерами. Далее, следует их выбор. На экзаменах:

«Мы все отвечали отлично. Ей было не за что волноваться: ее работа была сделана. Остальное зависело от нас.»

Только не надо думать, что выбор самостоятелен. Против неё стояло всё общество. Дети уходили в отлаженное веками общество со своими законами и правилами, со своими ценностями.

«дитя, глотнувшее бессмертия, ступало на общий путь, ведущий к смерти»

Можно ли предать юность? «Предательство» здесь как результат победы общества, родителей… Марионетками они были не в её руках, они, скорее стали ими после выхода на «свободу». Она показала им лучшее, на что они способны, дала им шанс в будущем растянуть смерть. Это борьба со временем, борьба одиночек, индивидуальностей. Учителем было дано приглашение на эту борьбу. Хотя с самого начало было ясно, что большинство индивидуальностей проиграют и сольются с массой.

В названии книги можно прочитать мысль о том, что в жизни, хвалят не тех, кто это заслуживает.

«Крошки Цахес… Я еще не читал, отец сказал, это сказка, в которой хвалят не того, кто заслужил. Он сказал, страшная сказка».

Еще более жесткая аналогия на процесс подготовки детей в школах видна в этих строках:

«Пища ходит своим путем – незамкнутым хороводом крошек Цахес, взявшихся за руки: из кухни, через буфет, в голодные руки, которые сами относят в мойки отвратительные недоеденные остатки. Этот хоровод замкнуть нельзя.»

Использованные остатки уже не на что не годны, их только выбросить, чтобы догнивали.

Увидел в книге настораживающие меня элементы, связанные с неполнотой представленной мировоззренческой картины, которая тяготеет к пессимизму и обреченности. Но если воспринимать книгу как законченное произведение искусств, то все сделано на «отлично» с достаточной глубиной, чтобы ее перечитывать.

История одной любви

Строгая учительница Ф., завоевавшая внимание всего класса, всех в школе, создает уникальный «шекспировский» театр. В ее постановках хотят участвовать все. Даже бывшие ученики, даже учителя, и даже американские учителя по обмену. Постановки Джульетты, Королевы Элинор, Двенадцатой ночи и сонетов сводят с ума иностранных гостей, изгрызающих свои носовые платки в хлам и готовых аплодировать стоя.

Элитная ленинградская английская школа примерно 70-х годов включает в себя следующие составляющие: первое – учительница; второе – визиты иностранцев и третье – класс. Но сначала то, как это все сервировано и подано. Рассказ ведется от безымянного лица сорокалетней женщины, ученицы Ф. и жертвы любви к учительнице, стиль ее очень простой, как для себя. Текст пестрит местоимениями и инициалами, порой даже путаешься в этих «мы», «они», «ей» и «она». Женщина вроде еще достаточно молода, но исповедь ее полна скорби и печали. Безысходности. Действительно жаль маленькую девочку-рассказчицу, как жаль и саму Ф. Первая прожила свое детство без родителей, как говорится при живых родителях. Одиночество и беззащитность юного существа передана достоверно. Не удивлюсь, если это как-то связано с самой Чижовой. Строгие воспитательницы детсада, отсутствие внимания мамы и папы, «ночные воспитатели страх и тоска», а также необходимость повзрослеть слишком рано. Вторая, сама главная героиня, почтительно зовущаяся «Эф», она виновник и детонатор, она самая необычная героиня, кого мне приходилось встречать в литературе – вольный гибрид властной королевы-матери и Настасьи Филипповны. Скупое описание сжатыми словами ученицы, рисует образ высокомерной, но несчастной женщины. Дочери поломойки, пережившей дни блокады. Как сказали бы тогда «выбившейся в люди». Вот только людей она, по-моему не любила. Эта сухая, строгая, азиатка, родившаяся в степи возле юрты. Да, под «Эф» прячется солнечное имя родом из Средней Азии – Фируза, Фаина или Фарида. Девочка с темными волосами и азиатскими бровями. Та, которой суждено было покорить английскую школу и бросить ее умирать у своих ног, буквально

Английская школа – это том место, где нахожусь я

Второе. Автор отдает должно обычаям советского Ленинграда, да и вообще идолам советского времени – визитам иностранцев. Эти небожители, запретные плоды наших предков, лучики в темном царстве, посещали специализированную английскую школу – героя этой книги. Учителя, дети и родители готовы были вывернуться на изнанку ради одобрительного взгляда такой делегации. До тех пор, пока не пришла Ф. Ей удалось внушить своим ученикам хоть какое-то самоуважение. Ну а первый их учитель по обмену, преподаватель русского языка со своими лингофонными диалогами про «Уанью с уальенками», дал детям полную свободу справедливо потешаться над подачками «оттуда».

Третье. Класс нашей героини, как это свойственно мировой истории, не оставался на месте. Он рос, взрослел и развивался. До тех пор, пока не случилось «Это!». А произошло все то, что происходит в конце. Банальная смерть организма, ведь любое общество – это организм. «Это!» было обыграно в последних главах, но потерпело полное фиаско. В моих глазах, по крайней мере. Совершенно шаблонное развитие событий, не вижу тут кого-то пострадавшего или виновного. Нечто такое, что раздули из ничего, а потом «Это!» лопнуло в глазах раззадоренного читателя. Люблю, когда в моей жизни все более или менее понятно и просто, но не одобряю этого в романах.

Кто же они, крошки Цахес? Все! Она, они, дети, родители, директор и завучи, СССР. Больше всего эмоций вызывали у меня героини – ученица и учительница. Одна Цахес по отношению к другой. Произведение полно безысходности, жалости и нелюбви к себе. Оставляет горькое послевкусие.

Прекрасно было яблоко, что с древа Адаму на беду сорвала Ева. Шекспир, Сонет 93 в пер. С.Я.Маршака

Вселенная отвечает, руководствуясь принципом контекстной рекламы, не нужно даже формулировать задание, как при запросе в поисковик, стоит поинтересоваться чем-то и высказать интерес вслух - voila, спустя очень небольшое время приходит ответ: получите, распишитесь. Дня два назад зашла речь о сонетах Шексира и гипотетической возможности их чтения в оригинале, я тогда ответила, что нипочем не рискнула бы. Хотя переводы Маршака люблю всем сердцем. И стала держать в голове, что возьму однажды, как посоветовали: оригинал-перевод, попробую читать, не пытаясь объять необъятного, но вслушиваясь в мелодику и ритм. А тем временем начала вовсе даже не Шекспира, но "Крошек Цахес" Чижовой, давно хотела почитать, да все случая не выпадало. И встретилась на страницах книги с девочкой, читающей сонеты в на шекспировом староанглийском.

Она обратится к этому даже дважды, ими начнется ее сказочное ученическое счастье, ими же и закончится. Есть люди, наделенные особым талантом - учить. Таких немного, хотя бы одного по-настоящему великого Учителя не всякий и вспомнит, хотя за жизнь столкнулся с десятками педагогов. Есть люди, наделенные особым талантом - учиться. Таких даже меньше, потому что учились мы все (понемногу, чему-нибудь и как-нибудь). Эта повесть о том, как великий педагог встретил достойного себя ученика. Елена Семеновна названием книги отсылает к повести Гофмана о маленьком уродце, который, благодаря доброте пожалевшей его феи Розабвельды (гляди-ка, вспомнила без яндекса, недавно писала об этой вещи) мог незаслуженно пожинать плоды чужого труда, таланта и успеха.

Героиня-рассказчица слишком сурова к себе, если на самом деле думает о великих успехах, своих и однокашников, на ниве шекспировских постановок школьного театра (а речь о том английском, на котором Бард писал свои произведения). За любым успехом стоит труд. Другое дело, что энергия, вложенная его застрельщиком и организатором, несопоставима с той, которую тратят рядовые участники и даже звезды процесса. И да, в любом серьезном деле находится место любви, дружбе, уважению, сотрудничеству, предательству, подлости - без всего этого никак. Это все пена дней, важно другое: она сделала своих детей посредниками между теми, кто уже забыл что-то важное и теми, кто этого еще не узнал. Она зажгла свет, а они понесут дальше, чаще всего сами не понимая, что продолжают светить. За тем и нужны Учителя. Которым нужны ученики. Преодолевать проклятие Вавилонской Башни.

Когда начала читать – глазам своим не поверила: совсем другой язык, иной стиль повествования, не тот, что в романе "Время женщин". Это удивило и обрадовало - будто попадаешь в другой мир. Мир одного класса элитной английской школы Ленинграда 70-х годов прошлого века.

Каждый учитель, если он настоящий, – личность. Это в полной мере можно сказать о Ф., их учительнице английского. Какие она ставила с ними спектакли, как они декламировали Шекспира! Мы видим Ф. глазами героини, ее ученицы, которая, вглядываясь в прошлое, с восторгом и трепетом вспоминает ее слова, поступки. Она и читателю видится в возвышенно-романтическом ореоле, почти лишенная земных черт и недостатков. А может, она и была такой в самом деле? Преданная своему делу, искусству. литературе, она стремилась укрыться в них от пошлости бытия и увести с собой ребят, чтоб показать им высоты духа, уберечь от обмельчания души.

Вот все, вроде, тут замечательно: талантливый педагог, хорошие ребята, школьная жизнь течет волнующая и разнообразная, откуда же опять эта тревога? Как подземный рокот, она слышится с каждой страницы. Почему печать грусти лежит на всем? Нет, ну каждый учитель грустит, когда дети вырастают и уходят во взрослую жизнь, но чтобы так тосковать, так трагически воспринимать это! Я была немало озадачена таким отношением:

«Она работала с нами, добиваясь того, что лишь она одна могла добиться, и любила нас в созданных ею самой шекспировских образах, потому что прекрасно знала, что мы обречены. Такими прекрасными мы, обреченные больные , больные временем, уже не будем никогда. Старение, то есть то, что она подразумевала под этим словом, вносило дополнительный, особый смысл в ее любовь, никогда не безоглядную».

В общем, у меня осталось такое же впечатление от книги, когда в праздник пасмурная погода. Все атрибуты долгожданного красивого праздника налицо, вот только за окном осенняя обреченность и холод надвигающейся зимы.

Очередное беспрецедентное попадание … книжкой … в темечко… Елена Чижова умудряется оказаться на моей поляне, второй раз, подряд. Проблема наставник–наставляемый актуальна художественно, философски и практически, всегда актуальна. Всё врут аннотации - не об элитной советской школе эта книга и не о деспоте-преподавателе, и даже не о предательстве. Она – о понимании, о поле мысли, в котором ты либо есть, либо тебя нет.

В книге всё безупречно – выверенный минималистичный сюжет, аскетичный язык, аскетичные персонажи, атмосфера тревоги и очень тонкий юмор, ещё капельку – и порвётся. Одна сюжетная линия, одна локация, одна нота. Настроение книги по духу мне очень напоминает поэзию «Парижской ноты».

Описание своих персонажей автор растягивает на всю книгу, добавляя по штришочку, по микровоспоминанию, это что-то удивительное. Очень интересным мне показалось то, что персонажи в книге не эволюционируют, они не развиваются, вырастая, не меняются, они застывшие. Главная героиня книги одна и та же в 6, 13 и 30 лет и Ф. – та же самая. Это очень круто. Вообще: описания персонажей очень скупые, описания природы нет вообще, действия – минимум, основное содержание текста – рефлексия главной героини.

Умопомрачительная книга… И всё равно – не роман, ну не может быть роман в 150 страниц, это даже повесть-то небольшая, да и дело не столько в количестве страниц – в «Крошках Цахес» - одна сюжетная линия, одна локация – это не романный формат. Но что интересно, мне кажется, если бы Елена Чижова написала полноформатный роман, читателя бы просто раздавило. Произведение настолько насыщено тяжёлыми эмоциями, что, если добавить ещё 500 страниц текста такого же напряжения, мозг скажет: ку-ку.

Очень интересные сочетания в книге: трагедии Шекспира, сонеты Шекспира на английском и Маршаковские, музыка Рахманинова, «Идиот» ФМД, «Крошка Цахес» Гофмана, вальенки…, стихи Евтушенко, антисоветская агитация… - впечатляющий винегрет. Галерея типажей зрителей проходит мимо Шекспировского театра: родители, «важные гости», иностранцы, комиссии, районовские, школьники, учителя и обслуживающий персонал... И театр и его дело по-разному отражается в зрителях и актёрах, в глазах Ф. И хроникёр книги – живой, страдающий участник давно прошедших событий, которые в ней продолжаются.

Читать, нельзя помиловать!

Елена Чижова, "Крошки Цахес"

Очень сильно. Театр и дети, любовь и насилие, взросление и смерть, вера и предательство. Точный язык, острые метафоры, поэтический слог, не утративший жесткости. Прекрасный и ужасающий слепок времени. Буду читать Чижову дальше, раньше как-то упустил.

Начиная читать роман с таким названием, ожидала найти в нем уродливых телом и косноязычных героев, пользующихся чужими заслугами, но попала в атмосферу советской элитной ленинградской школы с изучением предметов на английском языке. Другое дело, что некоторые «интеллигентные» персонажи романа подчас видят мир глазами уродливого карлика. Школа – «блаженный островок показухи» - гордость района, с потоком иностранных делегаций, с демонстрацией бесчисленным комиссиям того, как советские школьники читают в оригинале литературу чуть ли не лучше самих англичан. Талантливая учительница английского языка руководит школьным шекспировским театром.

“СССР. Indeed. Крошка Цахес. СССР — Крошка Цахес".

Так считает учительница. И уводит своих подопечных в мир гармонии сонетов и пьес Шекспира и не может допустить туда ни одной книги или пьесы, которые были бы способны поколебать эту гармонию, это «золотое сечение». Но наше государство всех дергает за ниточки, и учительница также дергает за ниточки своих учеников, причем и вне режиссуры. Как человек она не всегда симпатична: ее можно назвать непримиримой, и даже жестокой. Но таким образом она противостоит жестокому миру и учит противостоять ему детей. В мире, в котором все равно тобой управляют, надо понять и выбрать: кто и ради чего будет тобой манипулировать. И Ф. (так учительница зовется в романе) использует этот простой механизм для того, чтобы воодушевить и привить ученикам духовное противоядие, приобщить к высокой культуре.

«Злоба дня захлестывала всех одинаково», но «оказалось, что противоядие, которое она, готовя нас к жизни в огромной и жестокой Империи, протягивала на кончике кинжала или шпаги, в некоторых случаях действует и после распада».

Это более, чем через 20 лет признает ученица, искренне влюбленная и безгранично преданная умной и тонкой учительнице английского языка. Я намеренно не рассказываю о той драме, разыгравшейся в стенах класса, которую девочка пережила. А свет шекспировского факела, зажженного в душах «элитных» школьников постепенно меркнет, и, рассказывая эту историю, девочка, уже сорокалетняя женщина, как бы раздувает тлеющие огоньки, и сама греется этими воспоминаниями. Грустно, но честно. Особо о языке Елены Чижовой. Читать временами сложно, повествование несколько «рваное», но, читая, попадаешь в лабиринты мысли, в которых хочется гулять и вдумываться в многочисленные метафоры.