Kitabı oxu: «Измена. Игра на вылет»

Глава 1

МАРТА

– Ну что, осталось только перерезать праздничную ленточку, и считай, мечта сбылась!

Муж довольно потирает руки. Его лицо выражает абсолютное счастье, но в глазах читается лёгкое беспокойство.

– Можно сказать и так, – поправляю заботливо его бабочку и разглаживаю лацканы пиджака. Любуюсь им. Мне всегда нравилось, как он выглядит в строгом костюме. – Поехали, нельзя опаздывать, – бросаю взгляд на кухонные часы.

– Марта, слушай… На сердце так тревожно.

Вдруг признаётся он, берёт мою руку, прижимает её к своей груди.

И правда – его сердце бьётся быстро, почти бешено. Он действительно очень волнуется.

– Тебе не о чем переживать, – настаиваю я, пытаясь его успокоить. – Всё организовано идеально: и пресс-зона, и входная группа оформлены безупречно. Оборудование проверено – всё работает. Персонал подобран из лучших специалистов города. Мы полностью готовы к открытию. Поехали, Артур. Гости уже собрались. В такой день нельзя заставлять их ждать, – мягко настаиваю я, похлопывая его по плечу и нежно целуя в губы.

– Спасибо, милая, за поддержку. Что бы я без тебя делал. Мы стольким рискнули… – говорит он так, будто я не знаю о всех вложениях и рисках, будто слышу об этом впервые. – Наверное, поэтому такой мандраж.

Киваю. Улыбаюсь. Делаю вид, что спокойна и беззаботна. Но не признаюсь, что сама нахожусь в таком же состоянии, что и он сам в данный момент. Пожалуй, мне даже положено волноваться больше, потому что наши ситуации совершенно разные.

Ему предстоит провести рядом с журналистами всего пять минут: поулыбаться, произнести речь, рассказать о наших планах и перспективах, перерезать ленточку – и всё. А затем… затем вся ответственность ляжет на мои плечи, ведь я – главный врач этой частной клиники.

– Ладно, хватит переживать, – целует меня в кончик носа. – Забудь! Просто вышел на финишную прямую и разнервничался. Клиника заработает в обычном режиме – и я смогу выдохнуть.

Он-то действительно выдохнет. А я… Вряд ли. Для меня, в отличие от него, всё только начинается.

…Пока мы едем в клинику, в памяти всплывает, как всё начиналось.

Когда Воронов – равноправный партнёр моего мужа впервые предложил ему построить эту клинику, и супруг пришёл домой с этой идеей, я сразу заметила, как его глаза горели азартом и увлечённостью. Он словно ребёнок с диким восторгом рассказывал мне о том, как всё это будет, если я соглашусь его поддержать.

Идея создать что-то значимое, своё, полностью захватила его и не отпускала. Я хорошо помню тот вечер на кухне, когда он впервые рассказал мне о проекте. Его голос дрожал от волнения и вдохновения, а глаза светились таким энтузиазмом и верой в успех, что я не могла не поддержать его.

Артур всегда был таким. Врачебная практика, по сути, никогда его не интересовала. Он поступил в медицинский только потому, что этого хотели его родители. А сам всегда мечтал о чём-то большем, о своём деле – где не нужно никому подчиняться и, главное, чтобы не приходилось лечить людей.

Вот управлять такой махиной, где врачи лечат – это да! А самому … самому неинтересно.

Когда первая эйфория прошла, мы оба осознали, насколько это будет сложно и финасово затратно. Для воплощения его мечты нам предстояло отдать всё, что у нас было. Организация такого масштаба требовала колоссальных вложений – только стоимость медицинского оборудования уже была астрономической для нас. Мне, как врачу со стажем, это было особенно очевидно. Да и он всё это знал, работая в этой сфере не понаслышке.

– Нам ещё повезло, что Воронов вкладывает половину! Будь это только мои… то есть наши деньги, – он тут же поправился, – такое вряд ли было бы возможно. Нет, Марта, такую возможность нужно хватать обеими руками за хвост и держать крепко-крепко! – настаивал и убеждал меня.

– Артур, нам придётся продать почти всё. Но эту квартиру я не отдам, как бы ты меня ни убеждал. Мы так мечтали о ней, так много работали… – я тщательно подбирала слова, и в итоге муж согласился оставить её.

– Конечно, хорошо, эту не тронем. Но, милая, вряд ли тебе стоит волноваться, потому что со временем всё окупится.

– Я понимаю, но либо не трогаем квартиру, либо никак, – я настаивала.

Артур принял мои условия, и мы, продав всё возможное – вторую машину, дачу, квартиру, купленную для дочери, – рискнули. Даже все накопления со счетов,

копившиеся годами, вложили в это дело. Оставили только квартиру, где живём, и одну машину на двоих.

Признаюсь, мне было очень страшно. Невероятно страшно. Но я старалась не показывать этот страх мужу. Хватало его дерготни и периодических сомнений, которые стали появляться, когда начались проблемы и глобальные вопросы.

Первые месяцы, когда муж оформлял участок под стройку, заказывал проект клиники и начиналось строительство, стали настоящим адом. Мы жили в режиме постоянного стресса. Часто ссорились, спорили, но нам хватало ума не переходить границы и не переносить эти конфликты в семью и личные отношения.

Артур пропадал на стройке, контролируя каждый этап, а я пыталась удержать всё остальное: дом, бюджет, который теперь приходилось жёстко экономить, эмоциональное состояние семьи. При этом продолжала работать в больнице и подбирала персонал для будущей клиники.

Только когда я увидела готовое здание, завершённый ремонт и собранную команду, наконец поверила – мы справились. Все трудности этих двух лет прошли не зря.

– Ты всё проверила? Фейерверк, фуршет, закуски…

Он снова пристаёт с вопросами в машине, перечисляя то, что мы уже не раз обсуждали.

– Вообще-то, я не этим должна заниматься. Если помнишь, я врач, а не менеджер, – пытаюсь пошутить, но вижу – шутка ему не по душе.

Меня беспокоит сегодня его состояние. Он выглядит слишком нервным, раздражённым, возбуждённым. Давно не видела его таким.

– Расслабься, милый. Всё будет хорошо, – оправдываю его поведение открытием клиники.

– Приехали! —машина поворачивает к зданию, украшенному праздничными шарами.

Перед выходом бросаю взгляд в зеркало: поправляю причёску, проверяю макияж, сомневаясь, не слишком ли он яркий, разглаживаю несуществующие складки на своём платье и надеваю каблуки. В них неудобно, да и отвыкла за последнее время, но сегодня – без вариантов. Как и обещала мужу, выгляжу на миллион долларов.

Пока Артур паркуется, подхожу к клинике и замечаю Александра Николаевича Воронова – партнёра моего мужа, вложившего вторую половину средств в проект.

Воронов стоит у входа, окружённый врачами и журналистами.

Да, он одет с иголочки, и "наша иголочка", по моим скромным меркам, на его фоне выглядит дешёвенькой. Его костюм явно от кутюрье, сидит безупречно. Уверена, стоит он больше моей месячной зарплаты в больнице.

Гладко выбритое лицо сияет уверенностью, во взгляде – самодовольство.

Мне совсем не хочется с ним общаться, потому что мы давно определили – это скорее обязанность мужа, но он, заметив меня, слегка кивает, предлагая присоединиться к его компании.

Не хочу! Я и так устала от его дочери, когда та проходила у меня ординатуру, теперь ещё и его общество терпеть? Нет уж. С этой семьёй лучше свести общение к минимуму. По крайней мере у меня были именно такие планы после стройки.

Оглядываюсь по сторонам в поисках предлога сбежать. Например, можно сослаться на необходимость обсудить с мужем срочные вопросы, но Артура нигде не видно. Будто растворился по мановению волшебной палочки.

Подхожу к Александру Николаевичу и замечаю, как в его глазах появляется улыбка, когда взгляд скользит по мне. Буквально кожей чувствую, как он оценивает мою внешность.

– Здравствуйте, Марта Викторовна, – Воронов полностью поворачивается ко мне, отвлекаясь от журналисток. Его улыбка с безупречно белыми зубами сияет так ярко, словно он только что сошёл с обложки глянцевого журнала.

– Здравствуйте, – киваю, изображая вежливую улыбку.

Гляжу на него и, как всегда, ощущаю внутреннее отторжение. Ничего не могу с собой поделать. В нём всё… чрезмерно. Как, впрочем, и у всех членов его семьи. Жена – вся перетянутая пластикой, дочь – такая же искусственная. Мы с мужем в шутку называем их семьёй «манекенов» – тела и лица вроде человеческие, но какие-то ненастоящие. Для меня он слишком… идеален внешне. А вот что касается души… Здесь большой вопрос.

– Как вы? Волнуетесь? —учтиво интересуется он.

– Не без этого, – признаюсь, кивая. Бессмысленно отрицать очевидное. – А где ваша семья? Вы один приехали? – оглядываюсь по сторонам. – Такое событие…

– Жена вон там, – кивает в сторону напыщенной дамы, ведущей светскую беседу с нашими врачами, высокомерно задрав нос. – А Лара… – озирается по сторонам, – Лара где-то здесь должна быть. Может, в здание зашла, – отмахивается без интереса. – Посмотрите, – широким жестом обводит территорию, – у нас, кажется, всё получилось более чем удачно!

Да, у него действительно всё вышло удачно. Особенно учитывая, что он вложил сюда только деньги – в отличие от нас. Мы же отдали проекту всё в буквальном смысле: муж – время и силы, мы оба – все наши сбережения. А я – ещё больше: время, силы, нервы и, в конечном счёте, душу. Я лишь молча улыбаюсь в ответ на его заявление.

– Ну что, начинаем? Только вас ждём!

– Да, давайте, – стараюсь говорить уверенно, но чувствую, как дрожит голос. – А то я уже устала волноваться, – из меня вырывается нервный смешок.

Зря, конечно, признаюсь ему в своих переживаниях. Наверное, подсознательно хочу зарядиться его уверенностью и позитивом, а не дрожать, как осиновый лист.

– Зря волнуетесь! – его улыбка становится ещё шире. – Я уверен, у вас всё получится! Кстати, речь подготовили?

– Какую речь? – растерянно спрашиваю, чувствуя, как учащается сердцебиение.

– Ну как же! Для журналистов, интервью, коллег. Для всей этой публики, что собралась сегодня, – кивает в сторону толпы врачей, журналистов, будущих пациентов и просто зевак.

– Но я думала, что говорить будете вы и Артур, – произношу я, чувствуя, как внутри всё сжимается от растерянности.

– Э-э-э, нет! Я в медицине профан.

Воронов назидательно машет пальцем перед моим лицом, слегка прищуриваясь.

– Это ваша зона ответственности, а я просто вложил деньги для получения прибыли. По крайней мере, именно такие договорённости были у меня с вашим мужем. С меня – капитал, с него – стройка, а всё остальное, включая умные речи, – на вас. Ну же, Марта Викторовна, соберитесь! Уверен, у вас всё получится!

Он делает вид, что подбадривает меня, но я прекрасно понимаю: это намёк на то, что выбора у меня нет. Придётся говорить самой, если Артур не появится в ближайшее время. И его, естественно, не интересует готова я к этому или нет.

Улыбка Воронова широкая, почти дружелюбная, даже слащавая. Но от такой сладости подташнивает и слишком приторно.

– Кстати, где ваш супруг? – Воронов озирается. – Он же тоже бывший медик, знает всю эту профессиональную терминологию. Я рассчитывал, что он… скажет что-то мощное, запоминающееся. Типа «будем бороться за каждого пациента», «не допустим смертей на операционном столе».

Наш партнёр сжимает кулак в выразительном жесте, изображая речь и импровизирует находу.

Что за бред…

– Нет, так говорить точно не стоит, – быстро мотаю головой. – Это лишнее. Ладно, справлюсь сама, если не найду его. Я разберусь, не волнуйтесь, Александр Николаевич.

Снова оглядываюсь в поисках Артура, используя момент хочу сбежать, чтобы прекратить этот разговор.

– Вот и славно. Пусть кто-то найдёт его, а мы начинаем. Время – деньги!

В его голосе проскальзывает раздражение. Мы действительно затянули и создали проблему на пустом месте. Глядя на часы, постукивает пальцем по ним.

– Кстати, забыл завести. Остановились… Надеюсь, не дурной знак…

– Какой, например? —спрашивает подошедшая журналистка.

– Например, что это провальный проект – вся клиника… – произносит он с серьёзным видом, но затем замолкает и вдруг следом заходится громким смехом. Видимо, моё потрясённое выражение лица теперь его забавляет.

– Да расслабьтесь, Марта Викторовна! Это же шутка!

Но его шутка не вызывает у меня ни малейшей улыбки. Напротив, у меня подкашиваются ноги, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Ведь ему-то всё равно – у него денег, как фантиков у ребёнка, а для нас это единственное и самое важное вложение.

И если, как он пошутил, проект окажется провальным – значит, и наша жизнь пойдёт под откос.

Журналистка отвлекает Воронова вопросами, а я спешно отправляюсь на поиски мужа. Ноги сами несут меня мимо гостей, я лишь машинально киваю им, не останавливаясь для бесед. Замечаю, что некоторые уже начинают проявлять нетерпение и тоже поглядывают на часы.

В голове только одна мысль: где ты, Артур?!

– Соня, – обращаюсь к девушке, помогавшей с организацией, – ты не видела моего мужа?

– Артура Ильича? Видела, он заходил в здание. Ищите его там. Марта Викторовна, время…

– Да-да, я знаю,– киваю, – уже бегу. Сейчас найдём его.

Спешно захожу в клинику. В нос сразу бьёт резкий запах свежей краски, а пол блестит так, будто его отдраили до зеркального блеска.

На душе в этот момент становится тепло. Видеть воочию плоды своего тяжёлого, кропотливого труда – это ни с чем не сравнимое чувство.

Всё готово: уютные палаты, специализированные зоны для реабилитации и физиотерапии. Закуплены базовые расходные материалы, кабинеты оснащены необходимой техникой. Остались лишь мелочи.

Картина, которая сейчас открыта передо мной настолько совершенна, что дух захватывает от радости.

В клинике сейчас царит безлюдье. В этой тишине особенно отчётливо слышны чужие голоса, пусть и негромкие, но очень чёткие. Они раздаются эхом по зданию, и ноги сами ведут меня к этому шуму.

– Ты наступишь мне на платье, – слышится смех девушки из кабинета дочери Воронова. – Подними повыше! Если порвёшь, я же буду выглядеть как уродка!

Затем слышится шлёпок, второй, снова звонкий смех. Кажется, это как раз Лариса, дочь Воронова действительно в своём кабинете, но не одна.

– Вот так… Мне хочется, чтобы ты меня… ох, – стон становится всё громче.

«Неужели она решила заняться сексом прямо в своём кабинете в день открытия клиники? Ищет острых ощущений?»—мысленно усмехаюсь.

И пройти бы мимо этих откровенных возгласов, ведь мне нет никакого дела до любовных утех этой избалованной особы, но, когда её ухажёр отвечает ей, я застываю на месте.

– Не люблю секс наспех. Послушали бы речь твоего папашки, моей жены, выпили по бокалу с ними, и уехали. А дальше накувыркались бы вдоволь! Неужели нельзя потерпеть, Лара? —негромко говорит мужчина. И это не просто мужчина – это мой муж.

– Слушай, а мне как раз наспех и захотелось. Шампанское в голову ударило, – хихикает дочь Воронова.

Я будто врастаю каблуками в пол. Не двигаюсь. Не потому, что хочу подслушивать, как мой муж занимается сексом с этой девицей – дочерью нашего партнёра, а потому что просто потеряла ориентацию в пространстве, не понимая, куда теперь идти.

Закрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов и резко распахиваю приоткрытую дверь. Для меня нет даже момента на сомнение, что я должна сделать именно так и никак иначе.

Ну не пройти ли уж мне мимо, притворившись, что я не стала свидетельницей его измены?!

Картина предсказуема и банальна. Лариса лежит на кушетке, а рядом мой муж.

– О, главврач пожаловала, – насмешливо замечает дочь нашего партнёра, глядя на меня поверх плеча Артура.

Он резко поворачивает голову и замирает.

– Марта… – торопливо натягивает брюки, заправляет рубашку, почему-то смотрит на свои дорогие часы. Кстати, подаренные мной. – Который час? Речь уже начали? Ты же должна выступать вместе с Александром Николаевичем, – в голосе злость, но в глазах – паника. Две совершенно несовместимые эмоции. Он пытается взять себя в руки, но безуспешно.

А я пытаюсь осознать увиденное и вписать это в свою реальность. Пока не получается.

– Думала, это твоя и его обязанность, как партнёров, – говорю чужим голосом.

– А, да? Ну ладно… Бегу тогда, – даже не смотрит в сторону любовницы. – Мы что-то упустили этот момент, и не обсудили, кто что будет говорить. Закрутились… Честно, я был уверен, что ты скажешь, – нервно почесывает затылок.

– Ага, а ты в это время будешь кувыркаться с этой, как я понимаю, – выдыхаю нервный смешок.

– Прости… – бросает он сухо в ответ. Поправляет манжеты, приглаживает волосы и, забыв про валяющийся пиджак на полу, спешит мимо меня. – Пошли выступать, – бросает через плечо, избегая моего взгляда.

– Разбирайся сам, – качаю головой, не в силах находиться рядом с ним.

Артур кивает и быстро исчезает. Поворачиваюсь к кушетке – но девушка уже испарилась. Даже не заметила, когда она сбежала.

Детское поведение… причём у обоих. Можно подумать, сбежав сейчас, они оба сбегут от того, что их ждёт впереди…

Глава 2

Дальнейшее происходит как в тумане. Но это нормально, обычная реакция на острый и сильный стресс.

Слёзы готовы хлынуть без моего разрешения, но я сильнее этого желания. Выхожу из кабинета дочки Воронова и пытаюсь вспомнить, где мой кабинет. Оглядываюсь. Конечно, я прекрасно ориентируюсь в здании и давно к нему привыкла, но сейчас будто поглупела на несколько мгновений и никак не могу выйти из ступора.

Такое бывает, когда сталкиваешься с ситуацией, к которой совершенно не готов, и словно выпадаешь из реальности, попадая в параллельную вселенную, где твоё тело и душа существуют отдельно друг от друга.

Вот и я сейчас вроде шевелю руками, переставляю ноги, двигаюсь, но по ощущениям остаюсь на месте. Мои шаги неуверенные, медленные, раздражающие меня саму.

Вот он, мой кабинет. А зачем я здесь? Зачем я шла сюда? Ах да, отдышаться, прийти в себя, сделать глоток воды. Горло пересохло и саднит.

Мне нужно на меня саму хотя бы несколько мгновений, чтобы вернуться в нормальное, адекватное состояние. Уверена, моя кожа по цвету сейчас как белая стена, хотя я никогда не была бледнокожей.

Всё перевернулось… Сегодня утром мне казалось, мы прошли сложный путь и впереди нас ждёт только счастье. Но внезапно это оказалось иллюзией, обманом, пустышкой.

Захожу в свой кабинет, сажусь, а точнее, практически падаю, закрываю глаза и откидываюсь на спинку кресла.

Я переживала, как будет работать клиника. Но ни разу не подумала, как буду функционировать я, если что-то пойдёт не так. Этот момент упустила, разрываясь между делами, и вот теперь столкнулась с реальностью лицом к лицу.

Как там говорилось в шутке у Воронова: если проект окажется провальным… А я добавила в голове: тогда провальной станет и наша жизнь.

А теперь, когда это моя реальность, что теперь нас ждёт?

Я не плачу, почему-то ни единой слезинки. Наверное, всё ещё пребываю в ступоре. Позже нахлынет, главное, чтобы не здесь, в клинике.

Жизнь в этот момент кажется мне бессмысленной. Зачем всё это было? Для кого? Ради чего?

Весь этот год я была уверена: клиника – наш общий проект в будущее. Откроем её, и наконец заживём так, как всегда мечтали.

Я не раз представляла, как наша дочь будет гордиться нами. Она, кстати, тоже пошла по медицинской стезе и планировала работать в нашей клинике после медицинской академии.

Столько было планов: совместные путешествия, когда мы сможем наслаждаться плодами труда; развитие бизнеса, новые проекты, финансовое благополучие.

Но главное – всё это мы собирались делать вместе!

Теперь же… теперь понимаю, как заблуждалась. Это были лишь мои фантазии и ни одной из этих мечт не суждено сбыться.

Он получил своё: клинику, цель, страсть. А я? Что осталось мне?

– Дорогие друзья, мы рады приветствовать вас в нашей клинике! —раздаётся голос мужа, отвлекая меня от моих мыслей. Аплодисменты. Из-за открытых на проветривание окон всё прекрасно слышно, тем более он говорит в микрофон. – Благодарим вас за то, что разделяете с нами эту радость в такой важный день! – снова аплодисменты. – Как вы знаете, мы потратили больше года на выбор идеального расположения места, строительство этого прекрасного здания, подбор персонала, и, кстати, не просто сотрудников, – делает эффектную паузу для усиления значимости сказанных им слов, – а настоящих профессионалов высочайшего класса! – Вновь аплодисменты.

Он продолжает говорить, но его речь звучит настолько примитивно, что становится очевидно: к этому выступлению он не готовился. Да, мы действительно упустили этот момент, не обсудили его. Вероятно, он рассчитывал на меня, а у меня даже мыслей не возникало, что её должна буду говорить я.

Но теперь я рада этому, потому что горькая правда об его измене для меня лучше самой сладкой лжи, где он клялся, что наша семья для него самое главное достижение в жизни.

Пока он выступает, его слова путаются, фразы обрываются, он постоянно делает паузы, будто пытается вспомнить, что хотел сказать или подобрать подходящие слова. Сейчас ему приходится импровизировать, и я чувствую его волнение.

Мне казалось, я знаю своего мужа, умею его «читать». Но ошиблась, главного не разглядела: что он настоящий обманщик и предатель.

Да, всё, что он говорит – чистая правда. И про поиск площадки, и про переживания, и про поиск, кстати, мною, настоящих профессионалов в своей отрасли.

Мы действительно очень старались. Чётко распределили обязанности, и я все эти два года выкладывалась по максимуму, чтобы выполнить свою часть.

Дел было так много тогда, что я буквально валилась с ног от усталости. Каждый вечер, приходя домой, наспех готовила ужин, уделяла мужу немного внимания и мечтала только об одном – поскорее лечь спать.

А мой муж… Он оказался куда энергичнее и активнее во всех смыслах этих слов. Успевал не только заниматься строительством, согласованиями, закупкой оборудования, но и другими, не менее важными делами. Например, изменять мне с дочерью нашего партнёра.

Да, наш пострел везде поспевал…

На ватных ногах выхожу на улицу, где по-прежнему многолюдно. Кто-то хватает меня за руку, поздравляет, восхищается нашей работой. А я лишь автоматически киваю, улыбаюсь натянутой и искусственной улыбкой, благодарю и иду дальше.

Торжественные речи о перспективах клиники закончены, но аплодисменты не стихают. От этого гула начинает болеть голова. Хочется, чтобы всё это поскорее закончилось.

– Наконец-то, Марта Викторовна! Мы вас уже потеряли! —привычно ласковым тоном обращается ко мне партнёр мужа.

Если несколько минут я избегала его компании, то сейчас, выйдя из клиники целенаправленно шла именно к нему.

– Отойдёмте, – прошу. Он кивает, и мы отдаляемся от толпы.

– Что-то случилось? —не успеваю ответить, как он продолжает: – Скажите хоть что-нибудь вы для народа, а то ваш муж, как оказалось, двух слов связать не может. Наверное, волнуется… – ищет оправдания моему неверному супругу. – Но к таким событиям надо готовиться серьёзнее. Здесь же телевидение, журналисты. Материалы пойдут в сеть, а он стоит, мычит! Я бы и то лучше сказал!—Замечаю как он недоволен им. А уж как я недовольна, и не только речью, не передать!

– Он мычит, потому что растерялся. Я застала его с другой женщиной. Вернее, с девушкой, – уточняю.

– В смысле? —не понимает Воронов.

–Он изменял мне, когда надо было готовиться к выступлению. И кстати, та, с кем он это делал – оказалась ваша дочь.

– Не понял.

Его лицо искажает гримаса недоверия и нескрываемого возмущения.

– А что непонятного?!

–Как это он с ней изменял? Что конкретно они там делали?

Вопрос звучит так, будто он надеется на иное объяснение. Умный мужик, бизнесмен, а задаёт идиотские вопросы. Видимо, тоже в шоке, как и я недавно.

–Вам про позы рассказать? Они занимались сексом! Мой муж и ваша дочь. Знаете, что это такое? Что из моего слова «измена» вам непонятно?