Kitabı oxu: «Вечный рассвет»
Ветер шумел на крыше, поднимал редкие листья и уносил их вдаль. Синюю полоску неба разрезали отчаянно красные лучи солнца. Утро казалось абсолютно обычным. Казалось. Потому что сегодня все будет по-другому.
В это утро сводятся счеты.
Тварь рядом со мной тяжело вздохнула. Она стояла на коленях на крыше, словно безмолвная статуя. Ее тонкая фигура, прикрытая легкой тканью одежды, казалась хрупкой и невесомой.
Сторонний наблюдатель наверняка бы решил, что я главный злодей в этой истории – направил дуло пистолета на совсем еще юную девчонку с копной растрепанных волос, в легком белом платье.
Только она не была человеком. Твари снаружи выглядят, как люди. Это одурманивает и сводит с ума. На самом деле они гораздо сильнее людей – адские создания, наделенные невероятной ловкостью, способные управлять другими при помощи голоса, хитрые и изворотливые.
Их надо уничтожить. Всех. Я видел цель и намеревался идти до конца. Жажда убийства рвалась наружу. Я видел цель и намеревался идти до конца.
Говорят, один взгляд твари способен отнять человеческую жизнь, поэтому я завязал ей глаза черной лентой, а на кисти рук надел металлические наручники, которые часто используют охотники. Что ж, я все предусмотрел, пора приступить к делу.
Пистолет в моих руках будто стал тяжелее. И тут тварь заговорила:
– Ты правда хочешь меня убить? Я все та же…
– Все твари одинаковы!
Мой голос предательски дрогнул. Проклятье! Охотник не должен себя так вести! Сейчас не время для сантиментов. И все же сердце забилось невпопад. Она действительно выглядела так же, как раньше, словно и не была тварью.
Я судорожно вздохнул и постарался успокоить дыхание. Какая позорная слабость! Хорошо, что учитель этого не видит. Она больше не человек… Она больше не человек… С этими мыслями я снова поднял пистолет и направил дуло прямо к ее голове.
Яркие лучи солнца ударили в лицо, порыв ветра чуть не сбил меня с ног. На губах твари появилась улыбка, до боли знакомая. И тут черная лента, закрывавшая ее глаза, съехала вниз. Она развязалась и упала на серую кровлю, а затем улетела с порывом утреннего ветра.
А потом тварь на меня взглянула, и я умер.
***
В моей жизни все было не так. В последнее время я чувствовала себя водителем, свернувшим не туда. Ноги по инерции давят на газ, а перед глазами уже отчетливо видна огромная кирпичная стена – мое незавидное будущее.
Такие мысли стали частыми гостями в голове, но я продолжала нестись, не разбирая дороги по бесконечному лабиринту под названием «Жизнь Нины Райн». (водителем, попавшим на гололед)
Вот и сейчас я сделала очередной шаг в пугающую неизвестность из плотного лесного тумана. Под ногой хрустнула ветка дерева. Рингвудский лес по утрам обычно дарит мне давно потерянное спокойствие, только сегодня все было по-другому. Я продиралась сквозь заросли, стараясь не поцарапаться о колючую листву. Позади раздавались чьи-то шаги. Может, это олень?
Олени часто гуляют по лесу и даже пару раз заходили в наш сад рядом с домом. Вот и сейчас наверняка один из них просто идет за мной следом.
Признаться честно, я уже немного успокоилась, как вдруг рядом раздался мужской голос:
– Тебе не уйти… Может, хочешь поговорить со мной, милая пастушка?
Я резко обернулась и увидела позади силуэт незнакомца, одетого в серое. Это был определенно человек. И тут мне стало по-настоящему страшно. Я рванула вперед, обдирая локти об острые ветви, цепляясь одеждой за густой кустарник. Надо бежать подальше. Незнакомцы в лесу порой куда опасней зверей.
– Ну где же ты, милая пастушка?
На сей раз голос раздался ближе. Я поскользнулась на мокрых листьях и с криком рухнула на сырую землю. Боли не было, а вот страх остался. И еще появилось странное тянущее ощущение под левой лопаткой. Мой личный предвестник беды.
Я растянулась на ковре из желтых листьев, а рядом со мной неизвестно откуда появился он. Мой Эрни.
– Брат? – Я схватила его за руку. – Как ты здесь оказался? Впрочем, неважно. Главное, что я тебя нашла!
Он прикоснулся холодной рукой к моей щеке.
– Видишь, я снова рядом.
Все это было так странно и сюрреалистично. Эрни пропал два месяца назад!
– Это ведь не сон? – Я обняла брата, боясь, что он исчезнет.
– Конечно нет. – Эрни погладил меня по голове. – Здесь все по-настоящему.
Я чувствовала на своей макушке его дыхание. И все же с Эрни было что-то не так. Какая-то мелочь не давала мне покоя. Я отстранилась и спросила:
– Эрни, почему у тебя не бьется сердце?
– Потому что его нет.
Он улыбнулся. Эта улыбка больше походила на гримасу боли.
Рядом раздались шаги.
– Это – серый человек, – шепотом сказал брат. – Не волнуйся, я тебя спрячу.
Ветви кустарников обвились вокруг моих рук и ног. Я дернулась, пытаясь пошевелиться, но все бесполезно. Ветви разрастались над моей головой, закрывая солнце, мешая дышать. Где-то вблизи виднелся серый подол плаща незнакомца. Мне стало страшно. Я закричала и проснулась.
Солнце уже давно встало. Одеяло и подушка валялись на полу, словно погибшие в ходе моей ночной битвы воины.
В дверь три раза постучали.
– Со мной все в ….
В комнату ворвался вихрь по имени Джанетта Райн. Я увидела копну маминых рыжих волос, белый фартук и ее руки, которые настойчиво начали трясти меня за плечи.
– Тебе снова снился кошмар? Отвечай, Нина! – Она смотрела на меня с ужасом в глазах, словно перед ней был какой-то неизвестный в природе зверь. – Ты звала его во сне! Своего… – Она отвела глаза. – Своего воображаемого брата.
– Мама-а. – Я закатила глаза. Мама была сейчас похожа на необузданную стихию, впрочем, как и всегда. – Мама, это всего лишь сон. Я даже не помню, что мне приснилось! У меня нет никакого брата! Мы проработали эту проблему с мисс Морган!
Она села на краешек стула и удовлетворенно кивнула. Паника на лице сменилась обычным беспокойством.
– Да-да. Прости, Нина, я просто за тебя волнуюсь и боюсь, как бы это не повторилось снова. И все-таки, похоже, два месяца работы с психологом дали свои плоды.
Она подошла к окну и раздвинула шторы. Солнечный свет озарил стол из белого дерева, на котором лежал мой дневник, закрытый на прочный металлический замок. Хорошо, что мама не знает о том, что я пишу на бледных фиолетовых листах по вечерам. Никто не знает.
– Нина, я принесла тебе таблетки, – произнесла мама. Она протянула две белых капсулы и одну красную. Поставила на стол стакан с водой и красноречиво на меня взглянула.
Я покорно засунула в рот таблетки и сделала глоток воды, чувствуя себя подопытной овечкой.
– Ма, кажется, из кухни пахнет горелым.
– Ой! Тыквенный пирог! – Она решительно подобрала подол длинной юбки и с видом воина, готового к атаке, ринулась на кухню.
Я вздохнула и выплюнула таблетки, затем кинула их в черную прорезь копилки-свиньи, стоявшей на столике рядом с кроватью. Эти движения я повторяла уже на протяжении двух месяцев, они стали чем-то вроде ритуала.
От таблеток хотелось спать и путались мысли, поэтому я предпочитала жить в добром соседстве со своим безумием. Лучше врать о том, что Эрни никогда не существовал, что я всего лишь несчастный подросток, съехавший от одиночества.
Я вздохнула и достала из-под подушки амулет в виде круга с изогнутыми символами внутри. Рядом с ним лежала коротенькая записка: «Дорогой Нине от Э.Р.» – единственное доказательство того, что Эрни – не плод моей больной фантазии.
А может, записку написала я сама?
Отгоняя грустные мысли, я спрятала амулет в карман и подошла к окну. Наш небольшой сад был покрыт плотным снежным покрывалом. Этот бесконечный белый цвет слепил глаза. Казалось, мир забыл о существовании других цветов. Даже ветви деревьев спрятались под густым слоем снега.
Эрни любил зиму. Любил бродить со мной в нашем уютном рингвудском лесу рядом с домом, играть в снежки и кормить небольших животных, которые в холодное время часто приходили к дому в ожидании лакомства.
Эрни, опять Эрни… Мисс Морган говорила, что я должна думать о нем, как о сказочном герое или о ком-то нереальном, а еще лучше – переключить свои мысли на что-нибудь другое.
Я окинула взглядом комнату, стараясь найти нечто более важное, чем несуществующий старший брат. Наконец достала из кармана пижамы маленький серый ключ и открыла аккуратный замок на своем тайном дневнике.
Из кухни доносился соблазнительный запах тыквенного пирога и звуки ретро-музыки. Любимая мамина радиоволна «Хит-fm». Низкий мужской голос протяжно пел:
– Забудь его,
Не думай о нем в тишине.
Я тяжело вздохнула. Забудь – легко сказать. На серых листах дневника моим неряшливым почерком была сделана запись.
24 декабря
Завтра Эрни приедет к нам на новогодние каникулы. Он теперь учится в выпускном классе академии «Нортенвиль». «Большая шишка» – так брат со смехом про себя говорит. Только в последнее время с Эрни творится что-то непонятное. Он стал рассеянным и каким-то взволнованным. Может, влюбился? Наверняка в Нортенвиле полным-полно красоток. Бедный мой брат! Завтра его ждет допрос от самой Нины Райн.
PS: Несколько дней назад мне на почту пришла посылка от Эрни. Я думала – это новогодний подарок, но там был какой-то дурацкий амулет. Брат говорил по телефону, чтобы я всегда носила этот безвкусный кусок металла с собой. Что за муха его укусила! Неужели Эрни думает, что в шестнадцать лет девушкам нравятся массивные круги с дурацкими символами внутри!
Я перевернула страницу. Под черной надписью «25 декабря» ничего не было. Только белая как снег бумага. Этот день я мечтала вычеркнуть из жизни.
Помню, как вчера, белые снежинки на щеках, радостное ожидание. Брат уже полгода учился в Нортенвиле, виделись мы только на каникулах. Отсутствие Эрни стало своеобразной личной драмой Нины Райн, словно кто-то отрезал часть меня и выкинул в зияющую бездну под названием «тоска». С самого рождения мы с братом были всегда вместе. Нортенвиль забрал Эрни в свои холодные коридоры и высокие башни, я ненавидела всей душой проклятую частную школу, посягнувшую на мою главную ценность. И все же мы с мамой старались искать во всем плюсы. В конце концов, Эрни сам мечтал туда попасть и радовался, как ребенок, увидев письмо-приглашение.
Радостное ожидание после долгой разлуки становилось только сильнее.
25 декабря Нина Райн весело бежала из школы, снежинки падали ей на лицо, прохожие улыбались. Все было прекрасно, ведь с минуты на минуту в их опустевший дом должен был вернуться блудный скиталец Эрни.
Напевая «Джингл Беллс», Нина Райн открыла скрипучую ограду, продолжая напевать, она отворила знакомую белую дверь аккуратного дома Райнов. Внутри было как-то непривычно пусто. Никаких голосов, громкого смеха Эрни, звука разбитых елочных игрушек и запаха праздничного пудинга, который мама обещала приготовить к приезду брата.
Нина быстро поднялась на второй этаж и увидела, как Джанетта Райн внимательно читает поваренную книгу, расположившись в мягком кресле в гостиной. Ее голос звучал странно буднично для такого великолепного дня:
– Привет, милая, сегодня мы закажем доставку, я что-то не успела ничего приготовить.
Наверное, не стоит говорить, что от удивления у Нины Райн чуть не отвисла челюсть.
– Но… Эрни! Сегодня ведь приедет Эрни, и ты ничего не приготовила?
– Какой еще Эрни? – Брови мамы двумя аккуратными стрелками взлетели вверх.
– Мой брат, – тихо ответила Нина Райн.
– Но у тебя нет никакого брата. Что за чушь!
Эти слова прозвучали, как приговор. Чья-то нелепая шутка, которая в итоге оказалась ужасной правдой. Та радостная Нина Райн погибла под завалами разрушенных иллюзий. Она похоронена где-то внутри меня, и я иногда так же, как сейчас, навещаю ее жалкие останки.
С тех пор я редко улыбаюсь и часто смотрю на снег, размышляя обо всем, что со мной случилось за последние два месяца.
Об одноклассниках, которые постоянно надо мной смеются, о школе, где все напоминает об Эрни, о доме, который тоже стал предателем и где-то спрятал все, что связано с моим братом. Его комната за одно утро стала пустой. Ни плакатов, ни одежды – ничего, что принадлежало Эрни, там теперь не было. Я судорожно проводила рукой по стенам, где виднелись следы скотча: еще недавно здесь висел плакат с любимым диджеем Эрни. В голове красными буквами пламенел один вопрос: «Как такое возможно?»
Почему все забыли о существовании брата? Соседи, бывшие одноклассники и даже мама твердили одно: Эрни Райн никогда не существовал. Это все твои галлюцинации, Нина. Так бывает, тебе нужно просто немного прийти в себя. Они смотрели на меня с жалостью, словно я только что сбежала из Уайтенгема и пыталась доказать, что наш президент – злобный пришелец с Марса.
Это стало невыносимым. И под конец я сдалась.
Помню нью-йоркский кабинет мисс Морган. Табличку «Сюзанна Морган – квалифицированный частный психотерапевт», взволнованное лицо мамы, которая вцепилась пальцами в мое плечо, словно боясь, что злобный врач меня съест.
Бледное лицо Сюзанны Морган в приглушенном свете ламп:
– Вам не о чем волноваться, мисс Райн. Просто подождите снаружи.
С виду мисс Морган была похожа на добрую тетушку из детских сказок: изящный костюм, понимающая улыбка, движения легкие и плавные.
– Проходи, Нина. – Она жестом позвала меня за собой, услужливо отодвинула стул и налила в фарфоровую чашку ароматный красный напиток.
– Не волнуйся, это всего лишь вишневый чай. – Мисс Морган, похоже, поймала мой растерянный взгляд и села напротив.
– Расскажи о себе, – начала она, предварительно изобразив свою коронную улыбку.
– У меня есть брат, только…
– Нет-нет, я хочу знать, что в твоей жизни происходило до брата. Приходилось ли терять родственников?
Этот вопрос ввел меня в ступор. Я болезненно поморщилась и, вздохнув, ответила:
– Да. Отец умер, когда мне было тринадцать лет. Его ограбили и убили на заправке в Нью-Йорке. Убийцу так и не нашли.
– Вот как. – Мисс Морган пристально на меня смотрела, пока я рассказывала грустную историю о папе. Затем с улыбкой достала небольшую стеклянную бутылку с янтарной жидкостью, ловким движением плеснула себе немного в вишневый чай и тихо сказала:
–Знаешь, Нина, мне тебя жаль, я говорила с твоей мамой и прекрасно знаю о выдуманном Эрни. У нас есть два варианта: сильнодействующие психотропные препараты, после которых ты возненавидишь все на свете, или…
– Никакого Эрни не существует, – с готовностью выпалила я, ухватившись за последнюю ниточку ускользающей надежды, протянутую заботливой собеседницей.
– Молодец. – Она склонила голову набок. – Таблетки я тебе все равно выпишу, но менее сильные, чем следует. Что с этим делать, решай сама. И еще: два раза в неделю ты будешь приезжать ко мне и рассказывать о своих страхах и фобиях.
Я облегченно вздохнула и неожиданно для себя улыбнулась в первый раз за долгое время. Все-таки мисс Морган была классной, хоть и немного странной. Она не исцелила меня, не выкинула образ Эрни из моей головы, но научила врать. Ложь во спасение, обыденная ложь, ложь для любопытных соседей – в моем арсенале появилось множество разных уловок и правильных слов, они стали оружием против жестокого мира, который твердил, что Эрни Райна не существует.
«Взгляни на этот прекрасный мир,
Для счастья сердце распахни».
Глубокий женский голос из радиоприемника заставил меня очнуться. Я прислушалась к звукам неизвестной мелодии, которые прекрасно подходили к снежному покрывалу за окном. Какой невыносимо холодный март! Иногда мне кажется, что этот снег не растает никогда. И маленький городок Рингвуд будет похоронен под бесконечными сугробами, похожими на сладкую вату из местного супермаркета.
Внезапно раздался звук дверного звонка, послышались мамины шаги, скрипнула входная дверь.
– Заходи, Матильда! Как я рада тебя видеть!
Я тяжело вздохнула. Похоже, к нам в гости заглянула миссис Бригс – главная сплетница Рингвуда.
– Тяв-тяв, – раздалось эхом из коридора.
Конечно же миссис Бригс взяла с собой своего любимого питомца – отвратительного йоркширского терьера по кличке Батон.
– Фу-фу, какой некультурный песик, ты опять жуешь ботинки Нины, – миссис Бригс притворно запричитала.
У нас с Батоном была холодная война. Он постоянно на меня лаял и пытался сжевать мою любимую обувь, а я в ответ лишь прожигала терьера взглядом под аккомпанемент оханий миссис Бригс.
– Нина-а! Пора завтракать!
Услышав голос мамы, я уныло поплелась на кухню, где царили суета и звуки женских голосов вперемешку с тявканьем Батона.
Запах тыквенного пирога немного улучшил мое паршивое настроение.
– Здравствуй, Нина! – Миссис Бригс помахала рукой с пухлыми пальцами, усеянными многочисленными кольцами.
В своем любимом шерстяном платье оранжевого цвета она походила на гигантскую хэллоуинскую тыкву. Батон в красном меховом комбинезоне величественно сидел на стуле рядом со своей несносной хозяйкой.
«Как хорошо, что мы снова вместе!» – сладко пел незнакомец по радио.
– Доброе утро, миссис Бригс. – Я села за стол рядом с мамой.
Увидев меня, терьер начал тихо рычать.
Мама поставила на стол ароматный пирог:
– Как мило, что ты зашла, Матильда, в такую погоду на меня обычно нападает тоска, поэтому я очень рада.
– Я тоже, Джанетта, – миссис Бригс, как обычно, перебила подругу, разглядывая облако сахарной пудры и лимонные дольки на золотистой корочке пирога.
– Какие новости? – Мама погладила по голове Батона.
– О, ты не поверишь. – Глаза миссис Бригс сузились в две щелочки, на губах появилась хищная улыбка.
Сплетни в Рингвуде растут быстро, как сорная трава на заброшенном поле. Многие горожане, услышав очередную новость о забуксовавшей в снежном завале соседской машине, становятся похожи на почуявших добычу гончих. Вот и сейчас в глазах маминой подруги вспыхнул азарт.
– Прачечная «Чистота Уэллис» снова закрывается, говорят, ее хозяйка, несносная чистоплюйка Марго Уэллис, выиграла в новогоднюю лотерею и теперь стала неприлично богата! Ты только подумай, Джанетта! Каким-то высокомерным девицам достается счастливый билет! А честные горожане, как мы с тобой, вынуждены прозябать всю жизнь в провинции.
Затем миссис Бриггс перевела взгляд своих маленьких, похожих на бусины, глаз на меня.
– Кому я жалуюсь! Да простит меня господь! Бедного Джона уже нет с нами три года, и несчастная малютка Нина…
Она посмотрела на меня со скорбью в глазах, словно я доживала последние минуты. В такие моменты моя ненависть к миссис Бригсс возрастала с завидной скоростью. Эта женщина каждый раз напоминала нам о том, что папы больше нет, к тому же она считала меня полностью съехавшей и безнадежной девицей.
– Миссис Бриггс. – Я поднялась из-за стола. – Со мной все в порядке, мы с мамой вполне счастливы, и не надо нас жалеть!
В воцарившейся тишине слышалось только злобное тявканье Батона. Даже музыка на радио как будто смолкла.
–Тяв-тяв, ты все врешь! – Батон продолжал заливисто лаять. – Тяв-тяв, все знают, что Нина Райн – сумасшедшая!
И тут я поняла, что выгляжу крайне глупо. Мой маленький бунт будет поглощен океаном жалости сердобольной маминой подруги, для которой мы навсегда останемся этими несчастными Райнами.
– Нина, успокойся, – в голосе мамы послышались нотки льда, – успокойся и сядь.
– О, это наверняка последствие таблеток, – миссис Бригс всхлипнула, – я все понимаю, Джанетта.
Разговор быстро вернулся в привычное русло. Мне оставалось только молча сесть обратно за стул и продолжить исполнять свою незавидную роль «бедняжки Нины».
– Пирог скоро остынет, самое время его попробовать. – Мама с добродушной улыбкой положила нам на тарелки увесистые куски ароматной выпечки.
Есть совсем не хотелось. Я вяло ковырялась в тарелке, слушая, как они с подругой обсуждают последние сплетни:
– Говорят, демократы снова победят.
– У Кэнделлов до сих пор во дворе огромный отвратительный скелет с осенней распродажи. Хотя Хэллоуин уже давно прошел! От вида этого пугала мне становится не по себе!
– Тебе идет это платье, дорогая Матильда.
Под песню Синатры мы с Батоном испепеляли друг друга взглядами. От скуки я представляла, что бы сказал любимый пес миссис Бригс, умей он говорить:
– Тяв-тяв, ты просто сумасшедшая девчонка! Тяв-тяв, никто и никогда тебе не поверит!
– Спасибо за восхитительный завтрак, Джанетта!
Миссис Бригс встала и грузной походкой направилась к двери.
Наконец-то! Я тяжело вздохнула, провожая взглядом упитанного Батона, семенящего рядом с хозяйкой.
– Заходи почаще, Матильда. – Мама завершала эту процессию.
– О, чуть не забыла. – Миссис Бригс резко развернулась, отчего Батон с тявканьем отпрыгнул назад. – Ваш почтовый ящик был открыт, и там лежало письмо.
Она протянула мне большой фиолетовый конверт:
– Кажется, это тебе, Нина.
В этот момент случилось нечто странное. Батон, оглушительно залаяв, ринулся к конверту.
Его челюсть сомкнулась в паре дюймов от письма.
– Бато-о-о-о-он! – Хозяйка быстро схватила его за шкирку, но пес не унимался, продолжал рычать и извиваться в руках миссис Бригс. – Плохой, плохой!
Она щелкнула его по носу и быстро направилась к выходу.
– Какая муха тебя укусила? Что за манеры!
Я молча держала в руке фиолетовый конверт. На нем было написано: «Нине Райн от заместителя директора частной академии «Нортенвиль» Клайса Голдрейна».
Мое сердце пропустило пару ударов. Конечно, я писала в Нортенвиль и даже приезжала туда на электричке, пытаясь найти хоть какую-то информацию об Эрни. Но меня даже не пустили внутрь! Охранник у ворот сказал, что вход только для студентов и их родственников, никакого Эрни Райна среди них, конечно же, не было.
Неужели они, спустя столько времени, прочитали мои электронные письма? Тогда почему прислали ответ на бумаге?
Что-то здесь не так. Я дрожащими руками открыла конверт, который оказался не запечатан. Судя по всему, миссис Бригс успела сунуть свой любопытный нос даже сюда.
От бумаги пахло какими-то до боли знакомыми цветами. Фиалками или нарциссами?
«Уважаемая миссис Райн, в старшей школе-академии «Нортенвиль» освободилось одно вакантное место для обучения. В связи с этим приглашаем вас….»
Тонкий лист выскользнул из рук, и я машинально села на стул, безучастно глядя на потолок. Не может быть! Приглашение из самого Нортенвиля!
В начале года мы с Эрни вместе подавали документы о переводе, но грант на обучение Нортенвиль выделил только моему талантливому брату. Перед Ниной Райн двери престижной частной школы остались закрытыми.
Я бережно подняла листок и продолжила читать, пропуская удары сердца:
«Рассмотрев ваши блестящие результаты, мы приняли решение о предоставлении гранта на обучение».
Я тяжело вздохнула и перевела взгляд на сугробы за окном. Грант на обучение! Значит, маме не придется влезать в долги. Вспомнилась реклама, которую осенью крутили по телику: «Блестящее будущее с Нортенвилем. Наши выпускники учатся в лучших университетах Америки».
Вспомнилось здание с высокими башнями на фоне бесконечного леса, высокомерные лица учеников в идеальной школьной форме с значком в виде красного кубка, обвитого золотой лентой – эмблемой Нортенвиля.
Я с шумом втянула воздух, пытаясь прийти в себя. В этот момент перед глазами возникло лицо Эрни, а потом я вспомнила наш последний телефонный разговор перед его пропажей.
– Здесь творится что-то странное, малявка Нина…
– Мне уже интересно. Крутой Эрни куда-то вляпался? У моего брата проблемы с законом?
После этих слов в трубке повисла тишина. Я слышала только взволнованное дыхание Эрни. В этот момент мне стало понятно, что брат не шутит. Мой улыбчивый Эрни чего-то боялся.
Он не боялся медведей в рингвудском лесу, тонкого весеннего льда на наших озерах и даже маминого гнева. Черт возьми, да Эрни был самым бесстрашным человеком на свете!
Поэтому, услышав эту давящую тишину в телефоне, я тоже испытала какой-то необъяснимый страх.
– В мире есть действительно жуткие вещи, малявка Нина. Дома всё обсудим, и не забывай носить амулет, который я тебе прислал!
После этого мы болтали о всяких бытовых мелочах типа рингвудской школьной газеты и барсуков, которые часто приходили в поисках еды к нашему дому.
«Дома всё обсудим».
Только Эрни домой так и не вернулся.
Оказалось, что брата вообще не существует. Эрни – всего лишь плод моей больной фантазии.
За окном снова пошел снег. Я перечитала письмо еще раз. По спине пробежали мурашки страха. Стоит ли мне ехать в этот Нортенвиль? Вдруг я так же исчезну, как и брат? Или окончательно съеду, если Эрни – действительно плод моей больной фантазии.
Признаться, темные башни престижной академии манили меня все меньше.
– Нина-а. – На кухне появилась мама, раскрасневшаяся и довольная.
– Я проводила миссис Бригс до дома. Погода просто чудесная!
Она заглянула мне через плечо, пытаясь прочитать письмо.
Минуту мы стояли в тишине, затем мама охнула:
– Святой Патрик! Приглашение из Нортенвиля! Господи, Нина, я так рада!
Через мгновение мама сжала меня в объятиях, перекрыв доступ к кислороду.
– Как все чудесно складывается! Я всегда знала, что моя дочь талантлива. Ты ведь выиграла олимпиаду по математике и вела школьную газету! Это такой шанс!
В голове красной строчкой пронеслась мысль: «Это шанс узнать, что на самом деле случилось с Эрни».
Я отстранилась от мамы и со словами: «Мне нужно подышать свежим воздухом», – спустилась вниз, машинально надела ботинки и накинула на плечи теплую куртку.
Дверь скрипнула, и передо мной открылся белый мир странного заснеженного марта.
Быть или не быть?
Прикрыв глаза, я представила Эрни. Вот он стоит в своей оранжевой куртке, волосы слегка взлохмачены, на губах играет озорная улыбка. В руках сияет монета в пятьдесят центов.
– На что ставишь, малявка Нина? Великий Эрни Райн научит тебя рисковать.
– Ставлю на орла. – Я машинально достала из кармана холодную монетку и подбросила ее. – Если выпадет герб, поеду в Нортенрвиль, если нет….
– Сеньорита-бонита! – Мои размышления прервал чей-то скрипучий голос. Монетка бесшумно упала в снег.
Передо мной, опираясь на низкий забор дома Райнов, стоял Билли Силвик с флягой в руках. Уже с утра он был пьян. В воздухе появился противный запах какой-то крепкой настойки.
– Ну что ты стоишь, как вкопанная, сеньорита! Обними старину Билли. – Он, покачнувшись, протянул руки мне навстречу, отчего стал похож на огромную уродливую птицу.
Я сделала шаг назад:
– Что вам нужно, мистер Силвик?
Билли был чем-то вроде местной знаменитости. Единственный на всю округу любитель крепкого бренди, живущий в заброшенном трейлере на окраине Рингвуда.
Среди горожан ходила шутка: Билли не боится медведей, скорее, они обходят его трейлер стороной.
– Ну-у-у-у, – он подмигнул мне, – старина Билли просто хочет заработать немного денег. У меня есть что тебе предложить, Ни-ина-а, – мое имя он произнес как-то протяжно, с издевкой голосе.
– У меня ничего для вас нет, мистер Силвик.
Я развернулась на каблуках и пошла обратно в дом.
– Эй, ты скучаешь по нему? По своему брату?
Услышав эти слова, я медленно повернулась к Билли.
– Он был хорошим парнем, да, Нина? Хорошо учился, выигрывал олимпиады, и неплохо играл в футбол.
Незаметно для себя самой я оказалась рядом с Билли. Внутри закипала злость:
– Ты все придумал, просто узнал о моих галлюцинациях и решил на этом подзаработать! У меня нет брата.
Силвик присвистнул:
– Каштановые волосы, высокий, с голливудской улыбкой. Вы часто гуляли вместе в лесу. А еще Эрни давал мне иногда несколько монет. Хороший парень был…
– Хватит! – Я ударила рукой по забору. – Зачем ты пришел? Если помнишь Эрни, если он действительно был, то почему ты не рассказал об этом копам?
И тут Билли рассмеялся. Он смеялся так долго и громко, что из его глаз полились слезы, запах дешевого алкоголя стал почти невыносимым, и я отшатнулась.
– Смешно… Представь, пройдоха Билли рассказывает копам о парне, который не существует. Хочешь, чтобы меня упекли в психушку, сеньорита-бонита?
Я удивленно уставилась на Билли, который открыл флягу и с шумом сделал глоток. Все происходящее казалось ненастоящим. Вот я мило беседую с местным пьяницей, которого сторонилась всю жизнь, вот он рассказывает мне об Эрни, который на самом деле был. Иначе как мог Силвик так точно описать его внешность?
– Почему раньше молчал?! – Я схватила его за рукав.
– Ой, прости, сеньорита, мне понадобилось время на размышления. Старина Билл долго думал, как использовать новость о твоем брате с выгодой.
Я фыркнула, рассматривая, как мой собеседник проводит дырявым ботинком по снегу.
– Что же ты решил?
– Все очень просто, ты же хочешь узнать, что случилось в то утро, когда все забыли о бедном Эрни?
Я кивнула, затаив дыхание. Неужели сейчас мне откроется правда?
И тут Билли, слегка покачиваясь, протянул руку вперед:
– Это стоит денег, сеньорита.
В любой другой ситуации я бы уже звонила копам, жалуясь на навязчивого пьяницу.
Но сейчас речь шла о самом важном человеке в моей жизни, об Эрни.
Дрожащими руками я достала из куртки кошелек и протянула Билли несколько долларовых бумажек.
– Этого мало. – Его глаза алчно блеснули. – Отдай мне все, дорогуша. Я видел: у тебя есть еще деньги, и кошелек тоже неплох.
С тяжелым вздохом я вручила вымогателю кошелек, где хранились почти все мои сбережения.
После этого моя рука инстинктивно вцепилась в его куртку.
– Не вздумай сбежать с моими деньгами! Говори, что видел!
Признаться честно, я сама немного удивилась собственной смелости. Билли был щуплым, но все же выше меня, и от одного его удара Нина Райн могла улететь к покрытому снегом стволу маминой любимой яблони.
– Серый человек, – шепотом произнес Силвик, – я видел его. Он был одет во все серое. Серый костюм, серый плащ и шляпа того же цвета. Даже снег рядом с ним казался серым.
В то утро серый человек зашел к Бригсам, потом – к твоей матери. После этого Джанетта вышла из дома с мешком в руках и отнесла его на свалку. Я звал ее, но твоя мать даже не обернулась. Она шла словно в полусне. Из того мешка выпало это.
Билли порылся в кармане и достал оттуда сложенный вчетверо помятый постер с солистом любимой группы моего брата. Снизу знакомым почерком было написано: «Выше нос, малявка Нина».
Я молча вдыхала запах типографской краски вперемешку с брэнди, которым пропиталась куртка Билли Силвика. Мысли путались. Рука непроизвольно сжала смятый клочок бумаги, где красными буквами сияла надпись «Алан Уолкер. Популярные песни».
– Мама выкинула вещи Эрни?
Билли хмыкнул и задумчиво потер грязным пальцем подбородок:
– Похоже на то, она выкинула и забыла об этом так же, как и о своем сыне. Это все серый человек. Уж не знаю, что он сделал с твоей матерью и остальными. Похоже, странный незнакомец поработал со всеми горожанами.
– Но как? Как ему это удалось? И почему ты все помнишь?
