Kitabı oxu: «Где живёт розовый лис»

Елена Пейдж

Şrift:

Elena Paige

THE SPLENDID SECRETS OF 66 LILLY PILLY LANE

ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

1
Мисс Роберта

От усталости у Чиа затекла спина. Грязь въелась под ногти. Холод окутал её тело, точно туман, искавший уголок, где бы приютиться. Девочка повернула голову, пытаясь устроиться поудобнее. Но какой же твёрдой была земля! Хорошо ли ей было спать на жёстком полу в глубине грязных тоннелей?

Чиа ненавидела это место. Мерзкие, сырые, душные шахты. Они были наполнены холодом, грязью и темнотой. Чиа не возражала против темноты. Она по крайней мере была хорошо ей знакома. Девочка потеряла зрение, когда ей было два года, и уже не помнила, что могла видеть. В памяти не осталось ни солнца, ни луны, ни шахт, ни даже алмазов, которые ей приходилось добывать каждый день.

Чиа вытряхнула землю из волос. Она представила, что у неё длинные, чистые локоны, как у её сестры-близнеца Виолы, а не короткие, жирные вихры. Как она скучала по Виоле! Как же ей хотелось услышать её голос!

Хорошо, что с ней оставался хотя бы её утёнок. Пип был настоящим утешением. Но где же он? Почему не слышно, как он крякает? Пип был шумной уткой, он не умолкал ни днём, ни ночью. Чиа знала – это от того, что он не любил шахты. Уткам нужны вода и свет, а не грязь и темнота.

– Пип, где ты?

Чиа вытянула руки и ощупала землю вокруг себя. Потом поднялась, и обхватила себя, дрожа от волнения.

– Пип, куда ты забрёл? Это опасно. Пип!

Дыхание у неё участилось, грудь так и ходила ходуном. Девочка наклонилась, пытаясь нащупать какие-нибудь следы.

Часто она мысленно представляла себе, как выглядит её пернатый друг. Чиа хорошо знала его запах, точно такой, как у мебели в доме, где она когда-то жила – знакомый и уютный. А его мягкое, тёплое тело напоминало ей отца. Но она не знала, как Пип выглядит. Она никогда не видела уток. О, как ей хотелось хоть несколько минуток на всё посмотреть! Чтобы узнать, как выглядят краски, перья, да даже шахта!

– Опять бузишь тут?

Чиа задержала дыхание при звуке голоса. Хитченс. Смотритель шахт. Самый ужасный, злой, вонючий человек, которого она когда-либо встречала. Девочка знала не так много людей, но была уверена – этот хуже всех. Ей трудно было представить, что даже родная мать его любила.

Чиа сделала неглубокий вдох, сжала плечи, опустила голову.

– Я ищу свою утку, сэр, пожалуйста. Вы не видели его?

– Не разыгрывай из себя принцессу со мной! Мне всё равно, что ты сестра Виолы. Ты работаешь здесь на меня. И я не буду обращаться с тобой, будто ты какая-то важная шишка.

ШЛЁП!

Чиа почувствовала резкую боль, когда Хитченс хлестнул её по щеке. Она свыклась с болью, но не с внезапностью. Девочка выпрямилась, обхватила себя руками. Она широко открыла глаза и подняла голову, представляя, что смотрит в глаза Хитченсу, которые – она не сомневалась – были такими же чёрными, как его сердце.

– Виола ни за что не позволила бы так со мной обращаться!

ШЛЁП!

– Так это ж она и сказала тебя бить!

В этот раз Чиа упала на землю. Боль обожгла тонкую скулу и проникла в самую душу. Но решимость была сильнее.

– Не бей меня. Я сестра Виолы. Тебе за это от неё достанется.

Чиа сама не понимала, что с ней сегодня происходит. У неё никогда не хватало смелости даже заговорить с Хитченсом. Ни разу.

Хитченс зарычал, как бешеная собака:

– Я могу делать всё, что захочу. Ты ещё твердишь про свою сестру? Как раз Виола и отправила тебя сюда. Ей плевать на тебя. Это она сказала, чтобы я с тебя три шкуры драл. Я всего лишь выполняю её приказы!

Чиа почувствовала, как сердце замерло от его жестоких слов. Но она не стала слушать. Виола любит её. Она никогда бы с ней так не поступила. Хитченс лгал, чтобы поиздеваться. Это Присцилла, их мачеха, отправила её сюда. Это точно она. А Виола обязательно придёт и спасёт её, очень скоро.

Чиа сжала зубы, а Хитченс продолжал кричать и ругаться на неё. Девочка не собиралась возмущаться, чтобы её снова не наказали. Но её язык будто жил своей собственной жизнью.

– Потише, ты, чудовище. Ты самый отвратительный человек, каких я встречала. Виола заставит тебя ответить за это.

ШЛЁП!

Чиа замерла в ожидании боли, но вместо этого странная горячая волна пошла от того места, где рука Хитченса коснулась её щеки. Как электрический разряд разлился по лицу, к глазам, в затылок и вниз по спине. Девочка почувствовала себя сильной, отважной и даже защищённой.

– Виола тебя ненавидит! Поняла? Я тебе ясно объяснил?

От его смеха, который разнёсся по шахте, у Чиа слёзы подступили к горлу. Но она не заплакала. Сейчас было не время. Она нужна Пипу. Надо его найти. Девочка стряхнула с себя ощущение волшебства и сосредоточилась на своём друге.

– Мне нужно найти…

– Даже и не вспоминай эту утку. Мисс Присцилла решила, что из него выйдет хороший ужин. – Хитченс смачно сплюнул, потом громко сглотнул. – Я позаботился о нём.

Эти слова ударили Чиа и тяжестью опустились в живот. Кусок чёрствого хлеба, который она съела на завтрак, будто обратно запросился. Девочка замолчала. Она не знала, что будет делать, если с её утёнком что-нибудь случится. Только не Пип!

Не важно, что происходит с ней. Но Пип – её единственный друг. Чиа встала на колени и поклонилась своему надзирателю.

– Пожалуйста, пожалуйста, с ним я лучше работаю. Пожалуйста! Он – мой свет.

– Не пытайся меня разжалобить своей слепотой. Мне плевать, что эта утка – твоё солнце. Сейчас он – дохлая утка. Слишком поздно!

Чиа обхватила руками голову. Хитченс затопал прочь, она слышала, как осыпается земля под его тяжёлыми шагами. Ей хотелось побежать следом и потребовать, чтобы он сделал, как она сказала. Ведь она хозяйка в доме. Или была когда-то, вместе с сестрой, пока не появилась она. Пока отец не женился на Присцилле.

Пока девочку не отправили на работы сюда, искать ей алмазы. Чтобы её обогатить.

Чиа отказывалась верить, что Пип погиб. Всем своим нутром она чувствовала, что он жив. Ей необходимо было в это верить. Он был всем, что у неё осталось, кроме Виолы. Она не сможет сама передвигаться по шахте. Это слишком опасно без Пипа, на чьё кряканье она шла в нужном направлении. Девочка ещё больше погрузилась в грязь и темноту. Она не представляла, как сможет найти утку. Утку, которую отец подарил ей перед смертью. Как раз перед тем, как Присцилла навсегда забрала у неё отца. Пип и Виола – всё, что у неё осталось. Она должна была их спасти. Увести подальше от шахт и Присциллы.

– Этот ужасный человек ушёл? Господи помилуй, какой же он вонючий и грубый. Как ты его терпишь?

Чиа села, поражённая странным голосом. У неё дыхание перехватило от слов, которые проплыли в воздухе, словно их произнёс Ангел-Хранитель. Кто-то ещё был в шахте. Кто-то кроме неё, Пипа и Хитченса.

Чиа вытянула шею в сторону нежного голоса. Её сердце забилось так быстро, что она ничего не могла сказать в ответ. Но девочка почувствовала себя под защитой и в безопасности. Что-то в этом голосе вызывало доверие. Он был лёгким, чистым, искристым.

– Пойдём. Не собираешься же ты сидеть в темноте и сырости весь день? Дом ждёт тебя.

Чиа закрыла глаза и покорилась словам женщины. Неужели её спасут? Тепло поползло вверх по спине, обволокло шею впервые за долгое время.

– Дом? А… кто… ты?

– О, как невежливо с моей стороны не представиться. Я – мисс Роберта. Я пришла вернуть тебя туда, где ты должна быть.

– Я должна быть рядом со своей сестрой.

– Ты же хочешь уйти из шахт, правда?

Ни о чём Чиа так не мечтала, как уйти из шахт. Но она не могла бросить сестру, и куда-то отправиться с незнакомкой, каким бы сладким её голос ни был.

– Как ты нашла меня здесь? Как ты вошла? Хитченс заваливает выход. Ты случайно не видела утку?

– Да, твоя утка. Нисколечко не беспокойся за Пипа. Я уже унесла его на Лилли-Пилли-Лейн, 66. Он ждёт тебя там.

Волнение, какого Чиа никогда не испытывала раньше, поднялось от живота к груди.

– Где это? – Душа её ничего так не желала, как уйти куда угодно с этой волшебной женщиной. Но ноги дрожали от страха. Что, если Хитченс её поймает? – Ты точно спасла Пипа? Он в надёжном месте?

– Да, дитя моё. Не слушай этого злодея. Он и пальцем Пипа не тронул. Честное слово. С ним всё хорошо. Скорее всего, он сейчас клюёт червяков и ждёт тебя. А теперь надень вот это. Ты выглядишь ужасно в этом наряде. Он очень несимпатичный.

Чиа протянула обе руки в ту сторону, откуда раздавался голос, и почувствовала ткань, нежную, шёлковую. Неужели ей надо надеть такую красоту?!

– Я знаю, что ты не можешь его увидеть, но какое же это прекрасное платье! Одно из лучших нарядов Виолы. Его приготовили для неё на завтрашний бал. Но я считаю, что она его не заслужила.

Чиа застыла.

– Это платье Виолы? Я не могу его надеть. Пожалуйста, верни его обратно.

– Не верну. Она вообще ничего не заслуживает после того, как с тобой поступила.

– Пожалуйста, мисс! Виола хорошая. Честное слово. Если это её платье, то она очень расстроится, что его забрали. Я не смогу его носить. Пожалуйста, верните его обратно.

В воздухе повисла тишина. Мисс Роберта как будто бы оценивала просьбу Чиа.

– Нет. Я считаю, что оно совершенно точно принадлежит тебе. А теперь надень его, дитя, пока не вернулся смотритель. Ты же не хочешь упустить возможность сбежать?

Чиа повернулась спиной к голосу, руки у неё дрожали. В уме она твердила себе «нет», но уже сняла майку из мешка для картошки и нырнула в платье. Оно было лёгким и струящимся, словно сотканным из воздуха. Потом Чиа стянула с себя штаны, счастливая, что наконец, избавилась от них и бросила на землю.

– Какого цвета платье?

– Белое. Как снег. Оно тебе как раз. Конечно, эта обувь к нему не очень подходит, но тебе придётся её надеть.

Чиа снова протянула руки. Интересно, что именно ей дадут для ног? Лицо у девочки просияло, когда она почувствовала резину.

– Резиновые сапожки! Мои любимые!

Они напомнили ей о тех днях, когда она гуляла с папой и топала по лужам.

– Красные, если тебе интересно. А теперь возьми меня за руку и давай выберемся из этого ужасного места. Мне скорее нужно на воздух.

Чиа не знала, как выглядят белый или красный, но представила, что восхитительно. Она протянула руку, в ожидании руки такой же нежной, как голос мисс Роберты. Но ощутила что-то холодное и твёрдое. Как сталь. Или метал.

– Это твоя рука? – спросила она, отпрянув, точно коснулась бомбы готовой вот-вот взорваться. – Кто ты?

– Мне очень жаль, что напугала тебя. Я забываю иногда, кто я. Как только мы выберемся отсюда, я всё тебе объясню. А теперь возьми меня за руку и не переживай, что она такая холодная. Чем холоднее руки, тем быстрее путешествие!

Чиа постаралась подавить любопытство, но ей ужасно хотелось узнать, кто такая мисс Роберта. Она представляла себе полуробота-получеловека. А может, королеву пиратов с крюком вместо руки. Но когда их пальцы сопроикоснулись, любопытство улетучилось, и в ушах раздалось неясное жужжание. Закружилась голова. Чиа как будто падала в колодец всё глубже и глубже, быстрее и быстрее. Может она спит и видит сон? Девочка крепко сжала руку и изо всех сил пожелала, чтобы это всё было правдой. Чтобы ей, наконец, перепало немного счастья. Крохотный кусочек радости. Лучик надежды. Чтобы впервые за двенадцать лет жизни произошло, в конце концов, что-то хорошее.

В конце концов.

Но в голове вспыхивали образы Присциллы и Хитченса. Они страшно разозлятся, когда узнают, что она сбежала. А Виола будет чувствовать себя преданной и брошенной. И кто будет искать Присцилле её алмазы? Чиа остановила кружение мыслей и крикнула?

– Подожди! Я должна вернуться!

Но в глубине души она понимала, что уже поздно.

2
Лилли-Пилли-Лейн

У Чиа было чувство, что её лёгкие будто придавило огромным булыжником. После того, как она крикнула, что должна вернуться, её как будто засосали сквозь соломинку и проглотили. Словно рыба, выкинутая на берег, девочка принялась хватать ртом свежий деревенский воздух. Свежий деревенский воздух? Ещё она почуяла запах солёного морского ветра. Где они?

Уж точно не в шахте, в этом Чиа не сомневалась. Она глубоко вдохнула, наполняя лёгкие воздухом и крикнула: «Я должна вернуться!»

– О, в этом нет необходимости. Тебе здесь понравится. Правда!

– Виола… Алмазы… Я должна… Верните меня назад!

Никогда ещё Чиа не сожалела так о своём поступке. Она – чудовище. Невероятно эгоистичная. Девочка разозлилась на себя при этой мысли, она ни секунды не могла её выносить.

Мисс Роберта крепче сжала руку Чиа.

– Боюсь, я не смогу вернуть тебя назад. Здесь будет хорошо, вот увидишь. Всё, что тебе необходимо, находится в доме. Обещаю, что мы поможем тебе, Чиа. А теперь пойдём. Дом ждёт тебя.

В груди Чиа смешались досада и радость. Дом ждёт её? Голова всё ещё сильно кружилась, как будто внутри у неё поднялся торнадо – от живота до самого мозга.

– Кря-кря!

– Пип! Пип, это ты? Это правда ты, Пип?

Чиа выпустила руку мисс Роберты и так резко выпрямилась, что чуть не опрокинулась назад. Красные резиновые сапожки упруго толкнули её вперёд. Девочка наклонилась и на ощупь нашла своего любимого утёнка. Единственного друга. Пипа.

Чиа раздвинула густые заросли цветов у её ног. Много-много цветов буйно росли вокруг. Она вдохнула сладкий аромат и не смогла сдержать улыбку, когда почувствовала тепло утиных перьев.

– Пип, я так рада, что ты жив! И что этот ужасный Хитченс не причинил тебе вреда!

Девочка взяла утёнка на руки и обняла гораздо крепче, чем обнимают плюшевого мишку. Пип сунул голову ей под мышку, расслабился и, как обычно, радостно закрякал.

– О, какое сладостное воссоединение! – сказала мисс Роберта. – Но мне пора. Я обещала Роберту, что навещу его, и мне нельзя опаздывать. Но мы ещё увидимся.

Чиа не могла поверить своим ушам. Мисс Роберта перенесла её в это странное новое место и уже собирается оставить её одну?

– Пожалуйста, не бросай меня здесь! Я не знаю, что мне здесь делать!

– Просто поднимись по лестнице, которая перед тобой и постучи дверным молоточком. Попроси Хайди тебя искупать.

– Но я слепа!

– Да, дорогая, я знаю. Но ты справишься. У тебя всё будет хорошо.

– Пожалуйста, не уходи. Мне страшно, – нижняя губа Чиа задрожала.

– Я верю в тебя, Чиа. Я вернусь позже, обещаю. Не переживай. Артемий позаботится о тебе. Добро пожаловать на Лилли-Пилли-Лейн, 66! Пока-пока!

– Подожди! Кто такой Артемий? Вернись!

Но она уже слышала звук удаляющихся шагов. Таких твёрдых и тяжёлых, будто они принадлежали динозавру, а не миниатюрной женщине. Чиа представляла мисс Роберту лёгкой, изящной и очень хорошенькой! Она воображала её в кружевах, шелках и перьях. Чиа вспомнила про своё собственное платье. Точнее, платье, украденное у Виолы.

На мгновение напряжение в плечах и чувство вины ослабли. Чиа с упоением ощупала нежную ткань и вдохнула её свежий аромат. Никогда в жизни она не надевала ничего такого лёгкого и роскошного. Даже когда папа был жив, она всегда носила простую, удобную одежду. «Не деньги важны, Чиа, а доброта. Не нужно носить вещи, в которых ты будешь свысока смотреть на других», – говорил он.

А вот Виоле не нравились его взгляды. После смерти отца первое, что она сделала, это выкинула всю простую одежду и заменила её на платья из самых изысканных тканей и самых модных фасонов.

– Кря-кря!

– Да, Пип. Ты абсолютно прав. Мы не можем стоять здесь весь день.

Девочка не могла видеть, но остальные её чувства были развиты очень остро. Она вслушалась в звуки вокруг и решила пока не думать о том, как она сюда попала. Мисс Роберта сказала, что это Лилли-Пилли-Лейн, 66.

Чиа медленно развернулась, оценивая обстановку вокруг себя. Она не чувствовала тепла солнца на коже, что означало, что вокруг стояли другие дома. Но было тихо. Ни движения, ни людей, ни машин на дороге, ни лошадей, мирно пасущихся на лугах. Неужели все ещё спят? Чиа почувствовала усталость, голод, страх и радость одновременно. Тайна манила. Быть может, произойдёт что-то хорошее. Быть может, жизнь наладится. Быть может, она найдёт здесь помощь, чтобы спасти Виолу от злобной мачехи Присциллы.

– Кря-кря-кря-я-я-к – Пип вытащил голову из-под её руки и пытался вырваться на волю.

Чиа сжала его крепче.

– Ты думаешь, что нам лучше убежать отсюда? Не заходить в дом? Правда? – Чиа притворялась, что понимает его. Потом нащупала ногой первую ступеньку. – Раз, два, три, – считала она.

Неверными шагами девочка поднялась до девятой ступеньки. Девять ступеней вели к входной двери. Она опустила Пипа и поморщилась, услышав, как он бросился вниз по лестнице, к траве и цветам, окружавшим дом.

– Трус! Вернись! Мы должны войти. Разве может произойти что-то хуже того, что с нами было? – Чиа кашлянула, выдохнула страх, вдохнула надежду, расправила плечи и повернулась к двери. Пип убежал. – Какое-то волшебство принесло нас сюда. Может, волшебство реально? Может, здесь кто-то поможет мне спасти Виолу. Я должна попытаться, Пип. Пожалуйста, пойми. Пожалуйста, пойдём со мной?

– Кря-кря-кряк, – раздалось позади неё.

Чиа улыбнулась, ободрённая тем, что её утёнок вернулся.

– Ты – настоящий друг. Я этого не забуду, Пип.

Она представила дом перед собой. Возможно, здание кремового цвета с большой чёрной дверью. Сердце девочки стучало, как копыта дикой лошади на скаку. Она вдохнула ароматы земли вокруг себя. Птицы с щебетом носились в поисках завтрака. Холодный ветер торопил её скорее спрятаться в тёплом месте.

Чиа протянула руку и коснулась дверного молотка. Он был в форме капли и отлит из тяжёлого чугуна. Девочка подняла его и осторожно опустила обратно, сомневаясь. Какого он был цвета? Быть может, зелёного, как трава. Она не помнила точно, как выглядит зелёный. Не сохранилось ли воспоминания о нём?

Ведь она видела до того, как лихорадка отняла у неё зрение, когда ей было два года. Она представила зелёный тёплым и успокаивающим на ощупь, как мягкое покрывало. Её мысли наполнились образами свежеиспечённого хлеба с маслом и мёдом. И любовью.

Чиа подняла руки и нащупала цифры слева. «Шестьдесят шесть». Красные – решила она, – трёхмерные, живые на ощупь. Как будто электрический разряд прошёл у неё по спине. Всё, что нужно было сделать, это постучать дверным молоточком – и все беды позади.

Вместо этого, вся на взводе, в напряжении, Чиа подтянула гольфы, которые собрались гармошкой в резиновых сапогах, и поправила платье. А что если её прогонят? Что, если мисс Роберта разыграла её? Ведь сама она не осталась.

– Мы переночуем здесь, дождёмся утра, – сказала Чиа, прекрасно понимая, что утро уже настало.

Она опустилась на холодную бетонную ступеньку на самом верху лестницы и прислонилась к двери, чтобы хоть немножко согреться. Её доверчивый утёнок прижался к ней. Девочка закрыла глаза и постаралась отогнать волнения и страхи, которые теснились в её голове. Что это за дом, к которому мисс Роберта обращалась как к человеку?

Она не знала, впустят ли её, да и не хотела пока узнавать. Чиа уже столько раз разочаровывалась. И не была готова к ещё одному разочарованию. Пока ещё нет.

Щёлк… Скрип… Бам…

Чиа схватила Пипа, вскочила на ноги и чуть не опрокинулась назад на лестницу, по которой так осторожно поднималась.

Девочка затаила дыхание. Кто открыл дверь? Она терпеливо ждала, пока кто-нибудь не предложит ей войти. Но никто не предлагал. Чиа выставила вперёд руку. Дверь была открыта. Нужно ли ей войти? Девочка очень боялась и радовалась одновременно. Ей казалось, что она вот-вот разорвётся на миллионы воздушных шариков всех цветов радуги.

Чиа зажмурилась и решила, наконец, войти в дом 66 на Лилли-Пилли-Лейн. Что или кого она здесь встретит?

3
Джереми

Чиа дрожала всем телом – от пальцев ног до кончиков всклокоченных волос. Почему она сомневается? Девочка повернулась назад к лестнице, собираясь перепрыгнуть одним махом все девять ступеней и помчаться домой. К сестре. К злобной мачехе Присцилле, которая вышла замуж за их отца и свела его в могилу. Которая обращалась с Виолой как с принцессой, а с Чиа как с рабыней.

Но Чиа не знала дороги домой.

Проблеск надежды затеплился у неё в груди и поднялся к глазам. Теперь она видела надежду. Способ помочь Виоле.

Чиа задрала подбородок, повернулась обратно к двери и решилась войти. Другого пути у неё не было.

– Ну так что, ты собираешься стоять там весь день или войдёшь? Надеюсь, эта утка мне на обед?

Чиа застыла, потрясённая. Голос звучал сурово и важно, точно принадлежал королю. И как будто раздавался с земли. Поэтому девочка подумала, что это гном. Ничто не казалось невозможным, учитывая то, как она сюда попала.

– Ты что, замечталась там? Входи! Я голодный, а утятина – моя любимая еда.

Чиа нахмурилась и повернулась к голосу боком. Присев, она нащупала Пипа – тот прижался к её левой ноге и дрожал, как будто понимал, о чём речь. Чиа подхватила его на руки, чувствуя, что закипает.

– Пип не для обеда. Он – мой друг. Если такое здесь происходит с бедными животными, то я не останусь! – Чиа сделала два решительных шага в сторону двери, гольфы снова провалились в сапоги.

– Как можно не любить вкуснейшую утятину? Могу есть её весь день. Жареную, печёную, варёную, приготовленную на вертеле. Если что, могу съесть сырой. Ты, надеюсь, не вегетарианка? Ненавижу вегетарианцев!

– Извини, но мне придётся тебя расстроить. Я не ем мяса. Это жестоко, подло, бесчеловечно причинять вред другим живым существам. – Чиа в гневе сделала ещё один шаг назад. Чтобы не упасть, ей пришлось отпустить Пипа. Тот крякал и трясся, словно действительно страшно боялся, что его приготовят на обед.

– Не волнуйся, Пип. Я не позволю этому ужасному прожорливому невоспитанному мальчишке съесть тебя. Не позволю! – Чиа подтянула гольфы, выпрямилась и в негодовании топнула красным сапожком. Потом сделала несколько осторожных шагов вперёд. Она не видела ничего вокруг, а гнев притупил остальные чувства.

– Ты кого называешь мальчишкой? Ты что слепая и глупая? – произнёс голос, испытывая её терпение.

Чиа захотелось прыгнуть и закрыть ему рот, чтобы он замолк. Но она не стала. Вместо этого девочка решила держать чувства под контролем. Она была здесь ради Виолы, а не себя. Чиа прикусила язык и плотно сжала губы, чтобы не сказать чего-нибудь, о чём потом пожалеет. В конце концов, она не хотела, чтобы её выгнали.

– Джереми, прекрати раздражать наших гостей, – прозвучал новый голос. Он был властным и в то же время добрым. – Входите. Входите. Не обращайте внимания на этого малого.

Чиа почувствовала, что её обдало теплом и нежностью, как от солнца в осенний день. Голос был мягким, ласковым, глубоким и задумчивым. Совсем не такой, как у грубого мальчишки. Девочка подумала, что он должен принадлежать полному человеку простой внешности, одетого в просторные белые штаны с таким же верхом и с длинной белой бородой, которой мог бы позавидовать любой волшебник. Но она всё ещё была рассержена на мальчишку, который грозился съесть Пипа.

– Я требую оставить мою утку в покое и сейчас же вернуть мне!

Как только слова слетели с губ, она ощутила мягкие утиные перья на своей щеке. Кто-то поднял Пипа и протянул его ей. Девочка взяла его на руки, и напряжение в плечах ту же спало, а гнев утих.

– Спасибо.

– Входите. Пожалуйста, входите. Мы с Джереми не кусаемся. Даю честное слово, – посмеивался добрый голос. – Ты, наверное, пришла повидаться с Клэриэль?

Чиа почувствовала слабость, дрожь прошла по телу.

– Я не знаю, зачем я здесь. Какая-то леди перенесла меня сюда.

– А, да! – произнёс глубокий приятный голос. – Ты Чиа. Мисс Роберта перенесла тебя. Входи, входи, мы ждали тебя, правда, Джереми?

Чиа почувствовала, что наконец-то расслабляется. Её тело жаждало тёплой ванны, желудок требовал еды, а душа – дружеского общения. Она была совершенно одинока в шахтах, если не считать её питомца. Пип постоянно утешал её, но он не мог сказать ничего в ответ. Поэтому девочке всегда казалось, что она разговаривает сама с собой.

– Я на это не соглашался. Считаю, это дурная затея притащить её сюда. И совсем уж подло дразнить меня этой аппетитной соблазнительной уткой. Вы когда-нибудь пробовали утиное суфле? – не унимался Джереми.

– Кряк-кряк-КРЯК! – Пип спрятал голову под мышку Чиа и весь задрожал от слов Джереми.

– Слушай, ты, противный мальчишка! – Чиа захотелось начать пинаться во все стороны. Чтобы отшвырнуть Джереми подальше. Это отучило бы его говорить такие мерзкие вещи. После всего, через что она прошла, после всех мучений. Но она не стала. Девочка сдержала гнев.

– В чём дело? Уже передумала ругаться? – засмеялся Джереми. Его голос был полон ехидства.

Чиа возненавидела его больше, чем Хитченса. Она не представляла, что можно кого-то ненавидеть больше.

Джереми продолжил:

– Сомневаюсь, что Клэриэль захочет видеть эту девчонку. Она не сильнее мыши. Думаю, дом ошибся, впустив её.

Чиа тяжело задышала. Ей хотелось прикрикнуть на этого вздорного, «правильного», нахального мальчишку. Чтобы он увидел, что дом не ошибся. Но вместо этого она сосредоточилась на ласковом, мягком «ц-ц-ц» от второго добряка, который пытался угомонить крикливого Джереми и не дать ему сказать ещё что-то.

– Не обращай внимания на Джереми. Он охраняет дом. Он не имел в виду ничего плохого. Меня зовут Артемий.

Похоже, Джереми не раздражал его так, как тот раздражал Чиа.

– Приятно познакомиться.

Чиа немного успокоилась, услышав заверения Артемия. Его тихий смешок напомнил ей отца. Как же она скучала по его сильным рукам, когда он подбрасывал её в воздух. Он притворялся будто роняет её, а сам ловил. А потом они вместе падали и катились, катились по мягкой траве Лавандового холма, на котором стоял их прекрасный дом. Как бы ей хотелось оказаться сейчас там!

Чиа резко сглотнула, когда что-то твёрдое коснулось её левой ладони. Оно было сухим и ломким. Как ветка. Девочка обхватила его пальцами.

– Пойдём, мне надо многое тебе показать, – голос Артемия прозвучал ближе.

Была ли это его трость? Палка? Сначала холодная твёрдая рука мисс Роберты, теперь это. Что это, волшебство? Кем были эти люди на самом деле?

Чиа кивнула, крепко схватилась за дерево и позволила вести себя, двигаясь маленькими неуверенными шажками. Звуки вокруг не оставляли после себя эха, и она представила, что находится в гигантской белой комнате.

– Артемий, умоляю тебя подумать хорошенько, прежде чем пускать эту грязную девчонку на Лилли-Пилли-Лейн, 66. Мы можем справиться без неё. И я считаю, жестоко притащить сюда ещё и утку, чтобы вот так меня дразнить!

Артемий засмеялся, но голос прозвучал более сурово:

– Джереми, успокойся. Решение принято. А теперь выйди и позови Хайди. Чиа нужна ванна. И утке, которую ты не получишь сегодня на ужин, тоже. Вернее, никогда не получишь.

Чиа слышала, как Джереми возмущённо фыркнул. Она не знала, вышел ли он из комнаты. Шагов не было слышно. Девочка подняла голову, и ещё шире расправила плечи. Она надеялась, что Джереми, наконец, ушёл. Пип тоже расслабился у неё в руках. Девочке ничего так сильно не хотелось, как принять горячую ванну. И надеть чистую одежду. И выспаться в мягкой постели. Но сначала ей нужно было узнать, где она оказалась и зачем. А главное, понять, могут и захотят ли эти люди помочь ей спасти сестру. Только Виола имела для неё значение.

– Мистер Артемий, сэр, зачем я здесь? И как я сюда попала? Всё произошло так быстро. Я закружилась и потом вдруг… То есть я хочу сказать… мне интересно, не сплю ли я… и вы – это прекрасный сон… но мне нужно будет проснуться. Я должна спасти сестру. А кто такая Клэриэль? – У Чиа сбилось дыхание, что вынудило её прервать поток вопросов. Тем более она не об этом хотела спросить. Но у неё была ужасная привычка говорить совсем не то, что собиралась.

– Ни о чём не беспокойся, дитя. Я объясню всё, что тебе нужно знать, но по порядку. Ты сможешь видеть!

Чиа не поняла, что Артемий имеет в виду. Как по команде зазвучала музыка. Она была величественной, героической и сразу напомнила девочке отца, который играл на пианино. О, как ей нравилось ощущение танцующей мелодии в ушах.

Одновременно с музыкой что-то неожиданно и мощно ударило ей по глазам, как будто в зрачках вспыхнул электрический разряд. Или солнце взорвалось. Сердце Чиа сильно заколотилось, точно она сбежала с самой крутой горы. В животе похолодело, как если б её перевернули вниз гловой и тут же снова поставили на ноги. Она упала навзничь на что-то мягкое как мох, закрыла рот обеими руками. И широко раскрыла глаза.

Она видела.

Подумать только! Она видела!

И то, что Чиа увидела, не шло ни в какое сравнение с тем, что она себе представляла.

Картина была такой великолепной, захватывающей, потрясающей, насыщенной, что она сделала то, что сделала бы любая девочка, которая впервые с младенческих лет увидела свет, цвет, линии и формы. Она выпустила Пипа, зажмурилась изо всех сил, снова погружаясь в темноту, повернулась к двери и помчалась из дома насколько позволяли быстро её красные сапожки.