Kitabı oxu: «Три мужа для Кизи», səhifə 23

Я робко к старосте обернулась. Он застыл, внимательно смотря на меня. И тихо призналась, что забыла передать слова его Сибу. Но когда увижу его ещё раз – обязательно ему передам.

– Ничего, я уже сказал, не волнуйся так! – улыбнулся мне мужчина.

И на сердце у меня полегчало.

– Иди, попробуй, – сказал он мне заботливо. – Вон те ладду моя младшая дочь готовилась. Я никогда ни у кого не ел ладду вкуснее, чем у неё. Тебе тоже хорошо бы попробовать.

Глаза мои слезами заволокло, я благодарно сложила руки у шеи и склонила голову. И получила в ответ ещё одну улыбку. Что вдруг изменило его отношение ко мне да ещё так сильно?..

Поллав вроде хотел что-то сказать, но Садхир первым двинулся к горке ладду. Мохан бодро двинулся к сладостям – он и сам их очень любил. И Поллав серьёзный слишком пошёл с нами, злясь, видимо, что из-за связанных накидок ему приходится таскаться с нами вместе. Но вслух ничего не сказал. То ли проявил заботу о молодой жене, то ли уважал обычаи.

А сладости те оказались и правда необычайно вкусными! Всё те же маш, кардамон, масло гхи и орехи, но… а, она ещё добавила кокосовых полосок и кунжут. И, кажется, что-то ещё из приправ, но столь мало, что так сразу и не угадать, совсем лёгкий и почти неуловимый вкус.

Мохан, оказавшийся совсем близко от меня, кажется, слопал в несколько раз больше. И ладду пробовал, и другие сладости. И тех, которых считал самыми вкусными, ещё штуку или две брал – и протягивал мне, мол, и ты попробуй. И я послушно ела и по одной хотя бы сладости, которые и он мне предлагал. Садхир съел совсем немного, штук шесть. Поллав – только один ладду, для виду.

Но прошло не столь уж и много времени, как старший же… ой, старший муж. Мужчина поднялся, заставляя натянуться и наши накидки, привязанные к его. Ладони сложил у груди, кланяясь всем, благодаря за угощение и их присутствие. И сказал вдруг, что надобно нам уже уходить.

– Надо в одно место успеть до темноты, – добавил мужчина.

Так… внезапно?..

– Иди к дому Саралы, жена. Там оставили мы нашу телегу, – приказал мне он и, скинув свою накидку со своего плеча, перекинул её мне на плечи.

– Хочешь совсем отвязаться от нас? – возмутился бинкар. – Но мы – твоя семья!

– Хватит уже ритуалов и суеверий, – старший проворчал. – Хотя бы с накидкою оставьте меня в покое!

– Но говорят… – младший затянул.

– Обезьяны говорят? – едва слышно спросил Поллав, потянувшись к его уху.

– Но я не… это был не я! – Мохан едва не плакал, на меня в тоске посмотрел. – Кизи, ты же не веришь, что это был я?! Что я мог…

– Я тебе верю, – сказала ему с улыбкой.

Хотя и не верила. Но пусть ему будет спокойнее в наш свадебный день. Он, похоже, сильно переживал из-за ночного случая. Или, всё-таки, из-за его неудачи?..

Садхир промолчал, но задумчиво потеребил левую серьгу, сегодня золотую, глядя куда-то вдаль. Младший брат, покосившись на него, притих. Всё-таки, это их тайный знак. И, кажется, как просьба довериться Садхиру по какому-то вопросу. Или молчать?..

Поллав, шумно выдохнув, шагнул к музыкантам что-то ещё сказать, широко им улыбаясь.

Но… моя одежда… тот свёрток с одеждой, что купили мне родители. Те украшения. Не такие роскошные, как подаренные женихами, но всё же куда более дорогие.

И, осмелившись, я вскочила и ступила следом. Натянулись накидки, ойкнул Мохан, теряющий равновесие – и угодил в объятия среднего брата. Глава семьи сердито обернулся на нас, шумевших. Хотя много звуков и речей было. Хотя не я одна двигалась. Не у меня одной звенели ножные и ручные браслеты.

– Что-то сказать хочешь? – неожиданно спокойно спросил старший мужчина моей семьи. – Хорошо, давайте отойдём – и ты скажешь.

Мохан, прежде чем подняться, цапнул три ладду в ладонь.

Мы отошли поодаль от всех. Чтобы никто не слышал нашего разговора. Поллав шёл впереди, уже свободный. Мы – втроем, друг с другом связанные.

Оказавшись там, где нас бы было уже не слышно – да и музыканты вдруг заиграли громче, ещё больше людей от нашей семьи молодой отвлекая – Поллав спросил:

– Так что ты сказать хотела, Кизи?

Торопливо начала:

– Мне надо в мой дом, мой господин! – под взглядом его недовольным оробела, взгляд потупила. – То, есть… бывший мой дом. Там мне надо кое-что взять. Можно я схожу и возьму?

– Что же ты хочешь взять?

– Только одежду. И…

Он приподнял край моего свадебного ожерелья, серьёзно спросил:

– Думаешь, мы не сумеем одеть тебя?

– Но…

Но супруг так посмотрел на меня, что смолчала. Придётся расставаться не только с домом и родною землёй, но и с последними подарками родителями. О, до чего же больно! Но, впрочем, так решил глава семьи.

Сарала подошла ко мне. Отвлекать от возможной ссоры. Обнимала, будто родную дочь, плакала. И я заплакала невольно, оказавшись приласканной этими нежными руками. Она ещё просила Садхира и Мохана хорошо заботиться обо мне, «такой милой и нежной». Те серьёзно кивали. Младший умудрился запихнуть себе в рот ладду. Когда жена Манджу, вновь повернувшись к моим мужьям, увидела младшего с округлившейся щекою, то взглянула на него строго. А тот, беззаботно улыбнувшись, протянул ей правую руку с оставшимися двумя ладду. Весь сияющий и дружелюбный.

– Он всё никак не может привыкнуть, что теперь не он – самый младший у нас, – серьёзно сказал Садхир, будто извиняясь за младшего.

– Ой, да! – глаза бинкара засветились счастьем от такого запоздалого осознания. – И, правда, теперь Кизи – самая младшая!

– И потому тебе надобно научиться заботиться о ней, как старший заботится о младшем! – дёрнул его за ухо Сархир.

И Мохан взвыл. Но не слишком сильно. Скорее, для виду. Вроде бы средний из них не был жестоким и вряд ли бы без особой нужды стал мучить младшего. Да и… Садхир сколько-то заботился обо мне. Даже сейчас. Он всё-таки будет обо мне заботиться.

Когда Сарала отошла, а Аша и Прия, переглядывающиеся, всё ещё боялись приблизиться к нам, теперь держащимся рядом, младший муж мне протянул оба ладду. Ох, ещё немного – и меня от них стошнит!

Садхир, заметив что-то испуганное в моём лице, вдруг руку протянул – и оба ладду положил в рот себе.

– Вот так-то ты о младших заботишься! – возопил бинкар.

– А ты бы присмотрелся внимательнее – и заметил, что твоя жена давно уже наелась, – ухмыльнулся молодой мужчина.

Он был намного внимательнее, чем брат его.

Мы ещё какое-то время постояли, все почему-то дружно разглядывая людей, оставшихся в стороне, да Поллава, что-то обсуждавшего с Нэйтиком и музыкантами. Накидками связанными вынужденные держаться совсем близко друг от друга. Да и клятвами у священного огня теперь уже привязанные друг к другу, навечно. Клятвы, данные у священного огня, нерушимы. А, если их пытаться нарушить – великий позор и страшная адхарма. Да и… говорят порой, что узы, случившиеся между супругами, могут длиться не одну жизнь.

Садхир вдруг голову повернул. И взгляды наши встретились. И в серьгах его блеснул отблеск от огня костра, разожженного поблизости.

Сердце моё вдруг замерло растерянно.

Или… то отблеск другого огня? Священного огня, перед которым мы когда-то клялись друг другу быть вместе?..

Мужчина, глядя мне в глаза, вдруг улыбнулся. Как-то совсем иначе. Серьёзно очень. И, в то же время, необычайно тепло. Взгляд, который согревал и успокаивал. Такой привычный, такой родной…

И сердце забилось вновь, спокойно и ровно.

И чувство странное пробудилось в душе, будто что-то такое уже когда-то было. Он и я… уже когда-то стояли так рядом, смотря друг другу в глаза и улыбаясь друг другу… я отчего была напугана и страшно волновалась, а он лишь улыбнулся мне, одною своей улыбкой согревая душу. Когда он был рядом, я ничего больше не боялась.

– Пойдём! – потянул меня за мою накидку Мохан. – Заберём подарки твоих родителей, покуда старший брат отвлёкся.

И взгляд мой с лица Садхира соскользнул на края трёх накидок, связанные вместе. Нет, четырёх – свою скинутую Поллав накинул на плечи мне, к моей. И четырьмя краями мы были связаны. В один единственный большой узел.

И странная мысль посетила меня внезапно.

Что всё-таки связаны были мы четверо. И не только краями накидок. Но что скрывалось за этим узлом судьбы – я разглядеть не могла. Или… не сейчас?..

Продолжение следует…