Kitabı oxu: «Из прошлого, с любовью»

И даже смерть не разлучит нас.

Глава 1

Я смотрела на мужчину, сидящего за столом напротив меня, и, признаться, меня терзали смутные сомнения: а не сваляла ли я дурака?

С одной стороны, мое нынешнее финансовое положение едва ли позволяло претендовать на нечто большее. Впрочем, судя по всему, как и финансовое положение хозяина кабинета. Полагаю, о такой клиентке он мог только мечтать.

Офис представлял собой две небольшие смежные комнаты на пятом, последнем этаже офисного центра, с парковкой у входа, переполненной до отказа, несмотря на обеденное время. Обстановка в кабинете на троечку. Стеклянные стены в пол, прикрытые жалюзи, в приемной пожилая секретарша и фикус. Собственно, даже при желании, едва ли сюда можно было вместить хоть что-то еще.

Пристроив свой автомобиль в веренице машин, припаркованных вдоль проезжей части, мне пришлось протопать довольно приличное расстояние до центрального входа, а затем, поднявшись на лифте на нужный этаж, еще какое-то время попетлять по коридору в поисках заветной таблички, скромно информирующей: «Частный детектив Хардин Е.В.».

Хозяин данного кабинета Егор Всеволодович Хардин менее всего соответствовал ветхозаветному образу частного детектива, почерпнутому мной по большей части из фильмов. На вид не старше тридцати пяти, спортивного телосложения, короткая стрижка, кожа довольно смуглая, цвет волос скорее каштановый, нежели темно-русый, рваные джинсы в стиле Гранж, темно-серая футболка, пошитая швами наружу. Часы на правой руке, вперемешку с довольно массивными плетеными браслетами. Явно не женат. И дело даже не в отсутствии обручального кольца на пальце.

В целом, довольно демократично. Я бы даже сказала, слишком демократично, особенно в контексте деловой встречи с новым потенциальным клиентом. Однако же свои мысли я предпочла держать при себе. Как там говорят: «в чужой монастырь со своим самоваром»?

«Ну, не Шерлок Холмс», – резюмировала я. Хотя, в моей ситуации, это, возможно, и к лучшему. Например, предыдущий частный детектив, с коим я имела счастье общаться, больше подходил под классический образ, что не помешало ему оказаться явным пройдохой. Быстро оценив ситуацию прищуренным взглядом цепких глазок, цену он назначил такую, что мне едва удалось сдержаться, чтобы не расхохотаться при нем в голос.

Егор Всеволодович же выслушал меня довольно внимательно и в настоящее время молчал, явно прикидывая, можно ли всерьез отнестись к моему рассказу. Пожалуй, явись я сюда со слезливой историей о муже, подозреваемом в измене, это вполне бы вписалось в его представления о жизни. Выследить коварного изменника и предоставить подробный отчет в картинках, подспудно пригрев на груди доверчивую дурочку-клиентку – вот это, пожалуй, его профиль.

В какой-то момент своего рассказа я поймала взгляд Егора Всеволодовича в районе своего декольте. Выбрав для этой встречи легкий летний сарафан, я хотела придать своему образу некую очаровательную женственность, но Хардин явно мыслил куда приземлённей. Так что мои старания прошли даром. Я вздохнула.

– Давайте подытожим, – расценив мой вздох как знак того, что пауза несколько затянулась, – предложил Егор Всеволодович, постаравшись сосредоточиться. – Вы хотите, чтобы я какое-то время приглядел за вами и подтвердил или, напротив, опроверг ваши опасения в том, что кто-то целенаправленно пытается свести вас с ума?

На последней фразе он слегка запнулся. Действительно, облеченный в слова итог нашей сорокаминутной беседы звучал как-то на редкость глупо.

– Получается так, – пожав плечами, кивнула я, а затем уточнила. – Это ведь для вас не проблема? –

Почесав бровь, Егор Всеволодович вздохнул. В его лице явно наметилась внутренняя борьба. С одной стороны, весь мой рассказ больше походил на бред сумасшедшей, и, полагаю, с логической точки зрения критики не выдерживал. «Шорохи по ночам, скрип дверей, перемещающиеся в пространстве предметы…». Честно говоря, готовясь к встрече с детективом и мысленно прикидывая, как построить разговор, собственные аргументы казались мне куда весомее, но что-то явно пошло не так. Точнее все мои доводы как-то подозрительно быстро разбивались об хлесткие уточняющие вопросы, на которые приходилось отвечать довольно однозначно: да или нет.

В то же время в перспективе работенка для детектива не пыльная. Ну подежурит он пару дней у дома для моего личного душевного успокоения, после чего с легкой совестью помашет ручкой и, заверив, что я сама себя накручиваю, отчалит восвояси. И клиент доволен, и хорошая возможность срубить легких денег. В серьезность слов о том, что моей жизни что-то угрожает, Егор Всеволодович упорно верить не хотел, полагая, что все вышесказанное лишь некая «изюминка», плавно перетекающая в легкую «тараканенку», исключительно в моем воображении.

В целом, в том, что с направлением его мыслей я попала в точку, стало понятно, когда Егор Всеволодович вновь заговорил.

– Давайте так, – подумав наконец, изрек он. – Оставьте секретарю ваши контакты. В течении пары дней мы подготовим для вас договор и направим для ознакомления на электронную почту. Если вас все устроит…

– Боюсь, если я не ошибаюсь в своих предположениях, – невесело улыбнувшись, не очень вежливо перебила я, – пары дней у меня может и не быть. Возможно как-то ускорить этот бюрократический процесс? –

Коротко взглянув на меня, Егор Всеволодович, едва заметно вздохнув, довольно легко согласился.

– Хорошо. Мы постараемся все подготовить в ближайшее время. –

– Отлично, – сообщила я, поднимаясь с кресла. Он слегка замешкался, но последовал моему примеру и проводил до двери.

Проходя к выходу через крошечную приемную, я поймала на себе любопытный взгляд секретарши.

Попрощавшись, я вышла из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь, но уходить не спешила. Выждав несколько секунд, убедившись, что коридор пуст и меня никто не видит, не удержавшись, прижалась ухом к двери.

– Не думаю, что стоит с ней связываться… Уж очень подозрительная дамочка – услышала я комментарий пожилой секретарши, которая явно только и ждала момента, чтобы высказать свое мнение. Наш разговор в кабинете она, безусловно, слышала сквозь неплотно прикрытую дверь. Что именно ей ответил Егор Всеволодович, расслышать, к сожалению, не удалось, так как, судя по всему, они переместились в его кабинет и продолжили обсуждение там.

Признаться, это немного подпортило мне настроение. Прикинув свои перспективы, на Хардина я здорово рассчитывала, и, судя по всему, он был не против ответить согласием. Однако мог передумать, всерьез прислушавшись к мнению старшей соратницы. Что тогда буду делать?

– Прискорбно, – покусав губу, недовольно заметила я и, наконец, направилась прочь.

Оказавшись в машине, какое-то время я просто сидела, побарабанив пальцами по рулю, прикидывая, чем себя занять. Ехать домой упорно не хотелось, а каких-либо дел на сегодня больше не предвиделось. В конце концов, стоит дождаться ответа от детектива, прежде чем что-либо предпринимать далее. Вдруг мне повезет, и он еще согласится?

Прикинув, я завела машину и плавно тронулась с места в сторону торгового центра. Помню, были времена, когда шопинг здорово улучшал настроение. Глядишь, и сейчас подействует. Хотя едва ли. Последние драматические события в моей жизни явно тянули на затяжную депрессию, и это даже без учета мистической подоплеки, которая действительно имела место быть. Так что в разговоре с детективом, если я и приукрасила, то только самую малость.

Следуя по дороге к торговому центру, я время от времени поглядывала в зеркало заднего вида, но ничего особо примечательного в ровных рядах движущегося потока машин заметить не удалось.

Оставив свою красавицу Maserati на подземной парковке, я поднялась по эскалатору и, слившись с толпой, какое-то время просто бродила по торговому центру, не спеша переходя от магазинчика к магазинчику. Поначалу процесс особого удовольствия не доставлял, но позже я увлеклась и даже умудрилась потратить н-ную сумму денег в небезызвестном бутике косметики.

Настроение, вроде бы, улучшилось, но ненадолго. В какой-то момент, проходя мимо очередной стеклянной витрины, я на мгновение задержалась, поймав взглядом свое отражение. Что ж, несмотря на все неприятности, свалившиеся на меня в последнее время, стоило признать, что на моей внешности это никак особо не сказалось. Напротив, пара растаявших килограмм на нервной почве, придавали некий шарм и беззащитное очарование, что идеально подчеркивал ярко-желтый сарафан, подвязанный лентой вместо пояса. Жаль, что Егор Всеволодович сосредоточил свое внимание по большей части в области декольте, совершенно проигнорировав столь удачно сложившийся девичий образ. И еще, стоило, наверное, признать, что замужняя жизнь не пошла мне на пользу. Взять хоть те же два лишних килограмма. Пожалуй, это все, что досталось мне от «счастливой» супружеской жизни.

Кажется, я забыла сказать, что полгода назад стала вдовой?

Ну так вот – чуть меньше полугода назад мой муж погиб при очень странных обстоятельствах. Само по себе это не есть комильфо, а через пару недель после его смерти со мной стали происходить вещи и вовсе не объяснимые, скорее даже мистические. Подробнее о них я и изложила частному детективу во время нашей беседы. Вот только поверил ли он?

Задумавшись, я перевела взгляд и какое-то время наблюдала в отражении витрины за толпой людей, сновавших за моей спиной. Вот где-то в этот момент, случайно, я вновь увидела его. Несмотря на летнюю жару, мужчина был одет в толстовку, натянув капюшон до самого носа так, что лица его разглядеть снова не удалось. Долю секунды он наблюдал за мной, а затем, отступив на шаг, скрылся за высоким рекламным щитом возле эскалатора.

Заметив его в первый раз пару месяцев назад, признаться, я здорово нервничала. Но время шло, а ничего не происходило. Мужчина не подходил, не заговаривал со мной и, в целом, никак более себя не проявлял. Просто с некоторых пор я отметила, что он постоянно находится где-то неподалеку. Мысленно я даже придумала ему прозвище – «Топтун».

Естественно, стоя в центре торгового зала, крутить головой и привлекать к себе внимание я не стала. Поднялась на третий этаж, не спеша пообедала в небольшом уютном ресторанчике, а затем, купив билет в кассе кинотеатра, направилась смотреть первый подходящий по времени фильм. Предусмотрительно убедившись, что в зале будут присутствовать и другие зрители. Находиться среди людей было как-то спокойнее.

Фильм закончился ближе к семи. Не скажу, что его сюжет оставил в моей душе яркое впечатление, однако еще один день скоротать мне удалось.

В лифт, помимо меня, зашло еще несколько человек, но спускаясь вниз, все они вышли чуть раньше и на подземной парковке я неожиданно оказалась в полном одиночестве.

Двери лифта за спиной закрылись, а я еще какое-то время постояла на месте в нерешительности, озираясь по сторонам. Из глубины парковки повеяло подвальным холодом, и как нарочно, точно в заезженном триллере, где-то слева ни с того ни с сего начала мигать лампочка, издавая противный электрический треск. А мне стало совсем не по себе.

Достав телефон, крепко сжимая его в руке, я осторожно направилась в сторону припаркованной Maserati. Звук каблуков эхом отражался от бетонных стен. Когда до машины оставалось не больше пары метров, на телефон неожиданно пришло сообщение, от звука которого я подпрыгнула, едва не выронив смартфон из рук. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы оказаться в такой знакомой безопасности в салоне автомобиля, заблокировав двери изнутри.

Постаравшись унять сердцебиение, я взглянула на дисплей. В уголке значка почтового ящика висело одно непрочитанное сообщение. Егор Хардин сдержал обещание и отправил мне образец договора. Довольно оперативно.

Бегло пробежав по стандартному тексту глазами, я задержалась на пункте, где была прописана сумма стоимости его услуг. Что ж, вполне приемлемая цена за возможные неудобства.

Зайдя в мобильное приложение банка, я перевела нужную сумму по указанным реквизитам, тем самым отрезая путь к отступлению. А то, чего доброго, Егор Всеволодович мог еще передумать…

Глава 2

Эта ночь прошла на удивление спокойно. Утром, открыв глаза, я какое-то время еще понежилась в постели, прислушиваясь к своим ощущениям. Стоило признать, что впервые за долгое время внутри меня появилось пусть пока еще и довольно смутное, но ощущение, что все не так уж и плохо в этой жизни. Говорят, «человек привыкает ко всему». Пожалуй, я бы согласилась с этим утверждением. Взять, к примеру, мой случай. К непрерывному ощущению страха, оказывается, тоже можно привыкнуть.

Поднявшись с постели, на ходу накинув халат, я приблизилась к двери и по привычке несколько секунд постояла, чутко прислушиваясь к тишине снаружи. Не обнаружив ничего подозрительного, осторожно отодвинула в сторону стул, которым на ночь подпирала ручку двери, баррикадируя её изнутри, после чего осторожно открыла дверь и выглянула в коридор. На первый взгляд, с вечера вроде бы ничего не изменилось.

Честно говоря, мне никогда особо не нравился этот дом. Взять, к примеру, тот же дурацкий коридор, тянувшийся через весь второй этаж мимо запертых дверей, которых в доме было более чем достаточно. С учетом того, что за все время гости у нас ни разу не останавливались, меня довольно часто посещал вопрос: а на кой черт нам вообще столько комнат?

Вдоль всего коридора по стенам тянулась вереница картин. В совокупности они повторяли один из библейских сюжетов, что, на мой взгляд выглядело довольно мрачновато. Каждый раз, проходя мимо них, я ненароком ловила себя на мысли, будто с полотен за мной пристально наблюдают, и становилось как-то не по себе. Вот и сейчас, шлепая по мраморному полу босыми ногами, в очередной раз возникло это ощущение, и я поскорее поспешила спуститься на первый этаж.

Мраморная лестница с массивными резными перилами, изгибаясь, вела в просторный холл на первом этаже. Слева стеклянные двери в гостиную, гордостью которой по достоинству считался огромный камин в полстены. Из гостиной арочная дверь выходила в столовую эркерной формы. Обеденный стол располагался в центре, окруженный панорамными окнами в пол. Отсюда открывался изумительный вид на сад. Муж довольно часто задерживался по вечерам, и большую часть времени мне приходилось ужинать здесь в гордом одиночестве. Хотя, стоило признаться, одиночество никогда меня не тяготило. Быть может, дело в том, что в доме постоянно присутствовал кто-то из прислуги?

Еще одна дверь из столовой вела в кухню, из которой в свою очередь также можно было попасть в холл. Таким образом, пройдя дом полукругом, можно было вновь оказаться у лестницы.

Приготовив себе кофе, вместе с чашкой я отправилась в сад. Пустой дом вызывал тягостное ощущение.

Сад в настоящее время тоже пребывал в запущении. Газонная трава давно переросла, а отцветшие цветы пионов на раскидистых кустах не плохо было бы срезать. Однако наш садовник, он же по совместительству повар, покинул меня еще недели три назад. К его чести, стоит заметить, что уехал он одним из последних. Видимо, до конца все же надеялся, что мне удастся поправить свое финансовое положение.

После смерти мужа, оставшиеся сбережения таяли на глазах. Содержание дома, включая оплату клининга, охраны, шофера и персонального повара, выходило довольно затратным. Раньше всеми этими вопросами занимался муж, и мне не было необходимости вникать в детали. Однако после его смерти, проведя небольшую ревизию денег, оставшихся на совместных счетах и наличности, которая хранилась в доме, довольно быстро стало понятно – в таком режиме долго протянуть не удастся.

Сначала мне пришлось уволить шофера. В его услугах я и до этого-то не особо нуждалась, так как и сама прекрасно могла управлять автомобилем. Затем настала очередь охраны. На тот момент мне казалось, что наличия сигнализации в доме более чем достаточно. Еще через месяц пришлось отказаться и от услуг клининговой компании. Оставшиеся сбережения требовалось растянуть аж на целых полгода до момента вступления в право наследования, и таких трат мой бюджет едва ли мог выдержать. Оттого большинство комнат в доме в настоящий момент стояли запертыми за ненадобностью.

В какой-то момент я даже была готова продать один из автомобилей, чтобы хоть как-то выкрутиться. Но оба автомобиля, включая и тот, на котором ездила я – были оформлены на мужа. А значит, и об их продаже стоило пока забыть.

Наконец, три недели назад уехал и Пьер, наш повар. На самом деле его звали Пётр. С его слов, еще в студенческие времена, какое-то время он проходил стажировку в одном из небольших ресторанчиков в Париже, и потому с тех пор предпочитал, чтобы к нему обращались на французский манер. Полагаю, что врал. При приеме на работу документов, подтверждающих сей факт биографии, в наличии у него не оказалось. Вроде как были безвозвратно утрачены, а их восстановление выходило довольно затратным мероприятием. Опять же, с его слов. Однако Пьер и впрямь был поваром от Бога. Блюда, которые он готовил, были чудесны, а потому необходимость в каких-либо официальных документах отпала практически сразу. К тому же истории о его французских буднях были довольно увлекательны, и мне нравилось их слушать, хрустя свежеиспеченным круассаном за утренней чашкой кофе за столом в кухне.

Мои воспоминания прервал звонок домофона, трели которого едва угадывались в глубине дома сквозь распахнутые настежь двери в сад.

«Кого это с утра по раньше черт принес?», – подивилась я, но, немного поколебавшись, все же поднялась и отправилась в дом.

Взглянув на экран домофона, мужчину, в настоящее время топтавшегося у калитки, я не узнала. Пожалуй, я и вовсе предпочла бы сделать вид, что меня нет дома, однако посетитель, скорее всего, уже заметил сквозь кованые прутья забора мой Maserati, который я поленилась с вечера загнать в гараж, и оттого уходить не спешил, продолжая давить на звонок.

– Вы к кому? – поинтересовалась я, включив динамик.

– Старший следователь Кондратьев Михаил Федорович, уголовный розыск. Могу я поговорить с Соболевой Маргаритой Эдуардовной? – помахав в камеру невесть откуда материализовавшимся в руках удостоверением, вежливо поинтересовался мужчина.

Так как таиться едва ли уже имело смысл, пришлось его впустить. Открыв дверь, какое-то время я ждала у порога, пока он пройдет от калитки до дома, теряясь в догадках, чего ему от меня понадобилось? Точнее, я догадывалась, но особого смысла в данном визите не видела.

После смерти мужа я почти сутки провела в отделении полиции, давая показания и в мельчайших деталях описывая события, предшествующие его гибели. В конце концов, даже пришлось вмешаться моему адвокату, сочтя действия следователя чрезмерными в сложившихся обстоятельствах. Так что свою немалую зарплату адвокат в тот день отработал с лихвой. Благодаря его красноречию, а также отсутствию иных причин держать меня в отделении, нехотя, меня отпустили домой. С тех пор прошло уже больше пяти месяцев. И оттого визит следователя этим утром застал меня врасплох, став полной неожиданностью. Скорее, я бы сказала, неприятной неожиданностью.

– Маргарита Эдуардовна? – приветливо улыбнувшись, уточнил следователь, поравнявшись со мной.

– Слушаю вас? – довольно равнодушно заметила я, не пылая особым желанием продолжать разговор.

– Может быть, нам было бы удобнее поговорить в доме? – слегка смутившись, заметил он, переминаясь с ноги на ногу.

Несколько секунд я оценивающе смотрела на него, а затем, молча развернувшись, отправилась в сторону кухни, не особо переживая, следует ли он за мной. Может быть, мои манеры и вовсе отобьют у него охоту к беседе. Вдруг повезет и он чудесным образом испарится? Не повезло.

Оказавшись в кухне, кивком головы я указала ему на стул, где он скромно и устроился в настоящий момент, пока я направилась к кофемашине.

– Кофе будете? – поинтересовалась я, решив, что коль уж пригласила его в дом, не худо бы проявить и немного гостеприимства. На что он с радостью согласился.

Стоя к нему вполоборота, краем глаз я заметила, что Михаил Федорович с любопытством оглядывается, воспользовавшись моментом и стараясь делать это незаметно. Пожалуй, среднестатистическому следователю со среднестатистическим жалованием и впрямь было на что здесь посмотреть.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – поинтересовалась я, пресекая чужое любопытство.

– Небольшая формальность, не более, – спохватился Михаил Федорович и перевел взгляд на меня. – Дело в том, что следственные мероприятия по факту гибели вашего мужа все еще продолжаются, и я, ознакомившись с представленными вами показаниями, обнаружил кое-какие нестыковки. Вот и решил нанести вам визит и уладить возникшее недоразумение, не прибегая к повторному вызову на допрос. В частном порядке, так сказать.

«Адвоката ты моего испугался», – со злорадством подумала я. – «Он бы твою самодеятельность мигом пресёк». Однако вслух произнесла.

– Что ж, думаю, это разумно. – Так что там за нестыковки?

Признаться, заявление о том, что следствие мной все еще продолжает интересоваться, слегка настораживало. Однако как-то не верилось, что им удалось хоть что-то нарыть. На тот вечер у меня алиби, которое могли подтвердить, как минимум несколько человек, приди кому-то охота всерьез этим заниматься. И то, с чем следователь пожаловал сегодня, скорее всего, несущественно. Готова поспорить, явился он сюда с одной целью – попытать удачу и слегка поживиться, воспользовавшись вполне понятным человеческим желанием убитой горем вдовы держаться от всего этого подальше. «Вы мне небольшую финансовую компенсацию, а я, мол, тихо-мирно улажу то, что, возможно, слегка выбивается из общей концепции».

В целом, я была готова к такому повороту. Лишь бы, приценившись к интерьеру, фантазия следователя не сильно разыгралась. А то, чего доброго, решит, что у меня здесь сундуки с золотом-бриллиантами по всему дому. Впрочем, Михаил Федорович производил впечатление вполне разумного человека. Судя по всему, в свои сорок с копейками в жизни он кое-что повидал и хорошо усвоил, что уж лучше «синица в руке» …

– Знаете, в таких делах, как правило, вполне естественно, что подозрение падает на главного выгодоприобретателя… – задумчиво произнес он.

– Вы о наследстве? – не стала я делать вид, будто не понимаю, куда он клонит.

Несмотря на то, что он обладал довольно приятной внешностью, его вкрадчивый голос вызывал беспокойство.

– Поражен вашей проницательностью, – вновь улыбнулся он, а я нахмурилась. – Если вы не против, могу я задать вам несколько вопросов?

– Ну, вы ж для этого пришли, – пожала я плечами.

– В таком случае, не могли бы вы еще раз рассказать о том, где находились в вечер гибели вашего мужа?

Я вздохнула. Вспоминать события того дня я не любила и старалась гнать прочь из головы.

– Весь этот день я провела дома, – собираясь с силами, ответила я. – Это могут подтвердить, как горничная, так и наш повар, которые работали в тот день. Ближе к обеду заехал Ник, но пообедать вместе не вышло.

– Ник – это ваш супруг, Никита Андреевич Соболев? – уточнил следователь.

Я кивнула и продолжила.

– Он сообщил, что торопится на встречу с партнером и заехал только для того, чтобы сменить костюм. Уехал спустя приблизительно полчаса. В тот вечер мы собирались в театр. Билеты были уже куплены, и Ник планировал успеть вернуться со встречи к назначенному времени. Однако, не вернулся. Я пробовала ему позвонить, но его телефон был отключен.

– Это вас не удивило?

– Нет. Такое уже происходило. Иногда Ник задерживался на работе. В целом, полагаю, отмена похода в театр – не самая большая трагедия, – пожала я плечами.

– Но он ведь мог позвонить, предупредить…

– Я же сказала: Ник отправился на деловую встречу. Что-то могло его задержать. Возможно, возникли какие-то разногласия в процессе и переговоры затянулись. Для бизнеса это, увы, не редкость.

– Вы в курсе, чем занимался ваш муж? – уточнил следователь как бы невзначай.

– Не вникала. Мне это было не особо интересно.

– Не находите, что это немного… нетипично для молодоженов? – заметил следователь. – Если не секрет, сколько вам лет?

Подобный вопрос вызывал легкое раздражение.

– Двадцать пять. Но при чем здесь мой возраст? – взглянув на следователя, стараясь сдержаться, ответила я.

Прозвучало это довольно резко, и я, постаравшись взять себя в руки, продолжила уже спокойнее.

– Полагаю, что деятельность моего мужа была связана с инвестированием в различные проекты. Такой ответ вас устроит?

Одно дело просто повторить то, что я уже говорила под протокол, и совершенно другое, когда посторонний пытается перевести разговор к частному. Возможно, для следствия одно без другого существовать не может, однако это здорово действовало на нервы.

– Ник преуспел в этом. Я – нет. Дома мы старались не обсуждать подобные вопросы.

– Хорошо. Допустим, – не стал возражать Михаил Федорович. – Ваш муж не вернулся к назначенному времени. Что было дальше?

– Ничего, – пожала я плечами. – Сообразив, что поход в театр отменяется, я занялась другими, более насущными делами. До вечера что-то делала в саду, затем смотрела фильм. Фильм закончился ближе к одиннадцати, и, прежде чем отправиться спать, я еще раз набрала Ника. Его телефон по-прежнему был не в сети. А затем, около часа ночи, мне позвонили, сообщив, что произошла авария. На этом, собственно, всё. Всё, что происходило далее, полагаю, вам хорошо известно из протоколов.

– На допрос вы явились с адвокатом… – вкрадчиво заметил Михаил Федорович, приглядываясь ко мне. – На это были причины?

– Меня тогда больше суток продержали в отделении, бесконечно задавая одни и те же вопросы, на которые у меня просто не было ответов. Я не знаю, чего от меня хотели добиться. Всё, что я знала – я уже рассказала. Ник погиб в аварии, не справившись с управлением. Если всё так, к чему все эти вопросы и тогда, и сейчас?

– Скажем так, существуют некие обстоятельства, намекающие на то, что авария произошла не случайна.

– По крайней мере, это объясняет Ваш интерес к моей скромной персоне, – немного помолчав, обдумывая услышанное, произнесла я. – Наследство…

– Вот видите, вы и сами все прекрасно понимаете, – улыбнулся Михаил Федорович. – Других наследников у вашего мужа просто нет. Разве что, – развел он руками, – это может быть как-то связано с его бизнесом. Только вот что странно: никто так и не смог мне внятно ответить на вопрос, чем же все-таки занимался ваш супруг. Довольно странно, не находите? Честно говоря, я очень рассчитывал, что наша сегодняшняя беседа поможет это прояснить.

– Полагаю, этот вопрос резоннее адресовать его подчиненным?

– Конечно, – легко согласился Михаил Федорович. – Только вот незадача: они и сами не вполне в курсе, чем занимаются на рабочем месте. Ну, то есть вроде бы чем-то и занимаются, вот только все это очень напоминает мыльный пузырь, некую иллюзию деятельности.

Я молчала, не зная, какого ответа он от меня сейчас ожидает.

– Что ж, – произнес он после непродолжительной паузы, поднимаясь из-за стола. – Благодарю, что уделили мне время. Ах, да! – будто только что вспомнив, спохватился он, уже направляясь в сторону входной двери.

– Еще один вопрос: я обратил внимание на автомобиль… На нем ездите вы?

– Ну, да, – не видя причин скрывать очевидного, кивнула я.

– А другие автомобили у вас имеются?

– Автомобиль мужа после аварии восстановлению не подлежит. Получается, остался только этот, – не очень понимая к чему он клонит, пожала я плечами.

Михаил Федорович кивнул и повернулся к двери. Я уже собиралась было выдохнуть с облегчением, однако, уже взявшись за ручку, он вновь повернулся ко мне:

– Совершенно вылетело из головы, – смущенно улыбнулся следователь. – Вы упомянули, что ваше алиби в тот вечер может подтвердить прислуга. Однако мне так и не удалось связаться с некоторыми из них. Пётр Нежданов. Кажется, он у вас работал. Не подскажите, как бы я мог его найти?

– Он работал у нас поваром. Уволился в начале этого месяца, – пояснила я.

– Можете сообщить его контактный номер? Предыдущий следователь, занимавшийся делом вашего мужа, к сожалению, в протоколе эти сведения не указал.

Несколько секунд я колебалась. Номер Пьера у меня, естественно, был. Однако мой телефон лежал наверху, в спальне. И для того, чтобы его принести, пришлось бы оставить следователя на несколько минут без пригляда, чего мне делать совершенно не хотелось. Однако, откажи я сейчас в такой малости, боюсь, это может вызвать ненужные подозрения. Так что делать нечего.

Следователь остался стоять в прихожей, я же поднялась к себе в комнату. Взяв телефон и спускаясь по лестнице, к своему удивлению, Михаила Федоровича на месте я не обнаружила. Зато он обнаружился в гостиной: не сразу меня заметив, с интересом рассматривал картину, висящую над камином.

Растерявшись в первый момент от такой наглости, быстро совладав с эмоциями, я кашлянула, чтобы привлечь внимание.

– Ох! – вздрогнул Михаил Федорович, оборачиваясь. – Простите Бога ради мое любопытство, – смутился он. – Просто я никогда ранее не встречал в реальности работы Сальватора Роза. Это ведь его картина “Хрупкость человеческой жизни”, если я не ошибаюсь?

– Копия, – холодно ответила я. – Мне кажется, вам пора.

– Да-да, конечно, – смущенно улыбнулся он, отступая к выходу.

Однако выражение его глаз в этот момент, даже близко то самое смущение не напоминало. Скорее, издевку.

Записав номер телефона, следователь наконец-то отчалил. Когда за ним захлопнулась входная дверь, я с шумом выдохнула. Внутри меня все клокотало от едва сдерживаемой злости. Я вернулась в гостиную.

Картина все также висела над камином, однако внимательно приглядевшись, от моего взгляда не ускользнуло то, что она слегка сместилась в сторону. Подойдя ближе, я заглянула за картину. Сейф, скрывавшийся за ней, был заперт, что, несомненно, порадовало. Однако то, как следователь провел меня, вызывало в душе негодование. Я злилась. По большей части, на себя, стоило признать. Ведь знала же, что он появился неспроста. Чувствовала.

Что же он здесь вынюхивал? Перемещение следователя по дому в мое непродолжительное отсутствие едва ли можно было принять за невинную выходку. Впрочем, не особо он и старался скрыть свои намерения. Пожалуй, стоит проверить, а действительно ли он следователь? Обзавестись липовым удостоверением вполне под силу каждому, будь в том необходимость.

Я уже было собралась позвонить в отделение полиции, чтобы уточнить, работает ли у них сотрудник с фамилией Кондратьев, однако не успела. В дверь постучали.