Kitabı oxu: «Богу Божье – 0: Профессия – Гений»

© Эли Эшер, 2018

ISBN 978-5-4493-3273-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Богу Божье
Книга 2. Профессия: Гений

Так… теперь понятно, чего эта служанка так суетилась. Ну и тело я себе в этом мире отгрохал… Нет, правда, я вообще трезвый был? Или проще – с какого перепоя? Аж даже Миху переплюнул… Впрочем, после Афры, когда я это все на автопилоте делал, трезвым меня назвать было трудно. Говоря короче: нет чтобы скромно подсесть в сознание к какому местному жителю. Так нет ведь, потребовалось создать свое собственное резидентное тело с хорошо проработанной легендой, семейными связями и всеми остальными немаловажными деталями. Если я в полуотрубе такой, то что же я в нормальном состоянии могу учудить?

Короче, на меня смотрел двухметрового роста блондинистый шикарный эльф с косой некрасовской женщины через плечо – такой, чтоб одним махом коней на скаку останавливать, а вплетенными в нее наконечниками стрел – в морду давать, фигурой, почти как у Михи (и, соответственно, Арнольда), только постройнее и погибче, и лицом, предназначенным для избавления жилых помещений от некрасивых женщин и лиц нетрадиционной ориентации, поскольку и те и другие от одного вида должны были от зависти удавиться. Память услужливо подсказала биографические данные – Тариэль, сын министра иностранных дел светлых эльфов, студент, точнее, выпускник третьего курса магической академии, сто сорок два локальных года от роду и всякая прочая местная высокородная фигня. Это как я с такой мордой и родословной за девочкой приглядывать буду? Она ж в первый день влюбится в меня на фиг, и что я делать буду??? Я уж не говорю о том, что мне профессор по поводу такой легенды скажет…

О серии и о книге

Большинство серий про попаданцев начинается с того, что у героя была полная задница. А потом он попал в сказку. А что случится, если герой уже в сказке? Куда он попадет?

К слову, одно могу обещать твердо: здесь нету роялей в кустах! По очень простой причине. Он не в кустах. Он – Главный Герой!

Кстати, а вам когда-нибудь хотелось стать богом? Так, взмахнул рукой: хочу этого! Хочу того! И все сбывается. Здорово, правда. Не спешите. Это только кажется, что быть богом – это вседозволенность. На самом деле, это всеответственность.

И ведь никуда не денетесь. Есть бог, нету бога, а работу кому-то делать надо. Особенно, если его нет.

Эта книга – производственно-бытовой роман. Нет-нет, никакого соцреализма. В смысле ни социализма, ни реализма. Честная фантастика. Фантастический производственно-бытовой роман. Производственный он потому, что герои не ищут приключений на свою пятую точку (про чужие скромно промолчим), а работают. А бытовой потому, что после работы они пьют чай (и не только) и говорят о том, что им интересно. А интересно им то, как устроен мир.

Глава 1. Первые подопечные: Есть ли у вас план, мистер Фикс?

И опять был багровый закат на половину уже темно-синего неба, подсвечивающий силуэт двугорбого заросшего лесом острова Джеймса, размеренный шум волн и крики чаек за окном, уютный камин и чайные чашки с синим затейливым узором на белой скатерти, амброзия в вазочке, на этот раз в форме шоколадных конфет, и неспешная беседа. Нахальный Мартик для разнообразия не стал лезть в разговор, а свернулся клубочком на диване и задрых.

Кстати, а почему закат? Да потому что дежурство по мирозданию – суточное. Вечером ушел на него, вечером и пришел обратно. А уж чего Аля с чайником меня дожидалась – это уж у нее спрашивайте. К слову, это соответствие реальному миру с точностью до минуты мне по-прежнему не давало покоя.

– Слушай, а как случилось, что в этом мире все, точно как в реальности? – спросил я, – Это что, просто еще один виртуальный мир? А зачем тогда повторять реальность?

– Не совсем, Алеша, – ответила Аля, – Ты в начальном курсе помнишь, как в самом начале модель мира стала столь совершенной, что предсказывать стало нечего?

– Помню, – подтвердил я.

– Вот этот мир и есть та самая предсказывающая модель, по сути, реальность, плюс какие-то доли секунды вперед.

– А почему тут людей нет?

– А людей мы не предсказываем, Алеша, – пояснила Аля, – Они слишком непредсказуемы. Такими и созданы. Из-за устройства их мозга они служат мостом между вероятностными квантовыми эффектами и макромиром.

– Это как?

– Представь себе, зародился где-то во Вселенной фотон, причем совершенно случайно зародился, по всем правилам случайного микромира. Один фотон в макромире практически ничего сделать не может, так что эта случайность в норме ни на что не влияет. А теперь представь, что этот фотон пролетел сколько-то там световых лет, пробил атмосферу Земли и просочился сквозь приоткрытые веки в глаз спящего человека. А человеческий глаз очень чувствительный, он и одинокий фотон в темноте может зарегистрировать. Фотон поглотился сетчаткой, и в мозг пошел сигнал, а придя, возбудил нейрон. А днем человек на улице увидел девушку, и ее образ попал на тот же участок сетчатки и возбудил тот же нейрон, поэтому возбуждение активировало образ девушки во сне. А потом человек проснулся, вспомнил сон, нашел ту девушку и женился на ней. А потом еще у них родился ребенок, который стал великим врачом, политиком или там злодеем, и все это – от одного-единственного случайно зародившегося фотона. Так что предсказывать людей – занятие не только неправильное, но и совершенно бессмысленное. Поэтому в предсказывающем мире людей и нет. А потом уже до кого-то дошло, что зачем добру пропадать? Целый прекрасный мир, людей ни души, а все предметы материальной культуры на месте и даже обслуживаются – электростанции работают, водопроводные трубы ремонтируются, краны не текут, дороги чинятся, если зачем-то понадобятся, даже тропинки в парках и лесах поддерживаются. Удобно. А что чуть-чуть в будущем, какая разница?

– Там мы, получается, не в виртуале, а в будущем живем?

– Можно сказать и так, – согласилась Аля, – живем и планируем работу в будущем, а в виртуале – работаем. В чем-то даже и логично, где еще планировать, как не в будущем, которое еще не стало настоящим?

– Кстати, насчет планирования, – заметил я, – Тут мне профессор задание подкинул, нужно одной не очень удачливой девице миссию запланировать. Не подскажешь, с какой стороны браться?

– А чего так быстро? Мише он полгода ничего самостоятельного не доверял.

– Да вот обругал бездельником, сказал, что учиться надо… И прав ведь, действительно, мало знаю, а самому все сделать – и правда лучший способ научиться. А еще сказал, что можно с тобой и Михой посоветоваться.

– Лучший способ научиться, Алеша, – это поучить кого-то другого, – улыбнулась Аля, – Так что, похоже, профессор хочет не только тебя, но и нас с Мишей подтянуть. Он ему однажды сказал, что дурацкие вопросы учеников помогают понять картину лучше, чем десяток учебников. И поблагодарил потом, ехидный такой. Ты на него не обижайся, он хороший и действительно старается нас научить.

– Да я и не сомневаюсь, – кивнул я, – Тем более что насчет дурацких вопросов учеников сам могу подписаться – тоже приходилось сталкиваться.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Аля нежной улыбкой, потом уставилась в пространство под потолком и сказала, – Миша, не возражаешь у нас завтра погостить? Профессор Алеше задание дал, надо помочь.

– Да знаю я про задание, сам при этом присутствовал, – раздался михин голос из-под потолка, – Завтра буду. Часам к десяти подойдет?

– Подойдет, – синхронно, не сговариваясь, ответили мы с Алей.

– Отлично, – отозвался Миха, – А я тут новый рецепт нектара нахимичил, заодно и распробуем!

Голос умолк, а Аля только покачала головой и продолжила:

– Насчет задания, для начала выясни, кто она такая и зачем туда попала. Запросы уже делать умеешь ведь?

Я кивнул головой. Запросы я и правда уже умел делать, а начинать и правда надо было с выяснения, а что же делать надо. Сделав глоток ароматного чая, я расслабился, прикрыл глаза и спросил в пространство: «Кто эта девица, что она там делала и зачем?» Тут же пришел ответ.

– Она достигла более 80% человечности, но была заражена демоном власти, поэтому ее послали в этот мир лечиться между нормальными реинкарнациями, – просуммировал я ответ, открыв глаза, – А не пояснишь, что это за процент человечности?

– А ты во время дежурства не видел, как система реинкарнации работает и души меряет?

– Видел, – кивнул я, – И даже подкрутил немного, чтоб лучше работала, и в принципе идею понимаю. Просто хотелось бы повнятнее, чем эта человечность от демоничности отличается? Если я правильно понял, там именно это меряли?

– «Человечность» – название условное, Алеша, – начала объяснять Аля, – По сути, когда человек рождается без души, у него все содержимое является животным. Потом он от других людей начинает копировать идеи, мысли, взгляды, чувства, прочие мемы, причем иногда тоже животные, а иногда нет. Животное начало – это как автомат, в чем-то тот же демон, так что и животное, и демоническое считается вместе, между ними и правда разница не очень большая. Одновременно начинает расти человеческая или божественная часть. Опять же, разницы между ними никакой, просто два разных названия для одного и того же.

В конечном счете, демоническое всегда паразитично, оно существует за счет разрушения субстрата, а божественное – симбиотично, он расширяется за счет расширения субстрата, на котором существует. Ну, вот, например, кролики будут жрать траву и размножаться, пока всю не сжуют и не начнут гибнуть от голода. Трава – это их субстрат, и они его уничтожают в ходе размножения. Это типичное животное или демоническое поведение. А вот, скажем, собаки и кошки существуют за счет людей. Люди – это их субстрат. Но люди, которые любят собак и кошек, имели преимущества в выживании за счет преимуществ на охоте, в охране, сохранности продуктов. Поэтому собаки и кошки как симбиоты живут за счет расширения своего субстрата – людей, которые их содержат. Или возьми нас для примера. Мы живем на узлах Гайи и Изиды и мы же и увеличиваем их количество, хоть и непрямо. Поэтому совсем уж правильно говорить не о человечном-животном, а о божественном-демоническом, или симбиотическом-паразитичном. Но так уж сложилось, что вместо «божественность» часто используют «человечность». Вот это-то и меряют. Степень симбиотичности души с тем, за счет чего она живет.

– Понятно, – опять кивнул я, – Точнее, не то чтобы совсем понятно, но значительно яснее, чем было. А что это за демон власти такой, которого она подцепила? Типа того, что профессор только что ухайдокал?

– Нет, что ты, – улыбнулась Аля, – Демон власти – человеческий, он в сети нормально существовать не может, только в мозгах смертных, а передается от человека к человеку или самозарождается в них. Он, вообще-то, очень примитивный, поэтому и может так легко самозарождаться. Обычно как результат условий или психической травмы в детстве. Дай-ка я тоже взгляну… – Аля тоже прикрыла глаза на мгновение, а потом открыла и резко погрустнела, – У нее в прошлой жизни отца арестовали посреди ночи, когда она еще девчонкой была, и больше они его не видели. А потом мать в войну погибла. Такие события могут очень по-разному влиять на людей, кто-то ломается, кто-то уходит в себя, кто-то начинает яростно защищать близких, а кто-то доходит до мысли, что власть дает безопасность. Это как раз один из путей, которым этот демон самозарождается в смертных, часто это просто яркое воспоминание, которое приходит день за днем и подпитывает страх бессилия.

Это вообще большая проблема с восхождением у смертных. Поднимаются шаг за шагом из жизни в жизнь, а потом вот так заразятся демоном вроде этого, и все насмарку. Если они уже достаточно высоко поднялись, их отправляют вот в такие вот промежуточные миссии в виртуальных мирах, чтобы полечиться, часто с сохранением памяти и приблизительно возраста. А миссии вручную подбираются. Вот ей и подобрали, между прочим, Афра сама подбирала – это ее подопечная. Скинули десять лет возраста, память оставили, подобрали приемных родителей.

В этом мире, который вы чистили, магия – это ключ к власти и защите. Вот ей и предложили выбирать между родителями и ее парнем с одной стороны, и возможностью учиться магии – с другой. Конечно, такого безобразия, которое вы увидели, никто не ожидал. Предполагалось, что при неправильном выборе она в столицу поедет учиться, отказавшись как от личной жизни, так и от возможности помогать родителям. А там таких – толпами ходят, и, в общем, у нее поначалу ничего не получалось бы, пришлось бы через всяческие унижения пройти, как какой-нибудь начинающей актрисе, а потом, когда все равно продралась бы к власти и магии, оказалось бы, что использовать ее уже не на что и не на кого. Это при неправильном выборе. А если бы осталась с родителями и своим парнем, то потом выяснилось бы, что он какой-то там младший принц, который в конце концов получил бы королевство, и жили бы они все долго и счастливо, да еще с частными учителями магии. А она бы вспоминала, как сделала правильный выбор.

– Ну, просто Дисней какой-то, от сахара просто скулы сводит, – хмыкнул я. – Неужто такой примитив работает?

– Афра вообще любит сказки вроде Золушки, – ответила Аля, – Собственно, и сказка про Золушку-то… Никогда не задумывался, кем была добрая крестная фея? Ходульно, конечно, но работает. Если задуматься, то сказки для того и предназначены, чтобы учить моделям поведения, а уж если в сказке такой прожить, то вообще очень сильно закрепляется.

– А вообще, это правильная модель? – усомнился я, – Какая-то «Kirche-Küche»… Вон, Йогита явно другой придерживалась.

– Ой, а ты с Гитой познакомился, – всплеснула руками Аля, – А где? Когда? Правда, она замечательная?

– Правда, – согласился я, – А познакомился на дежурстве, она перед нами как раз была, заодно и разговорились. Так как насчет модели?

– Алеша, с твоей подопечной главное было – неправильную модель разрушить, чтобы она что-то важное выбрала взамен власти, – начала объяснять Аля, – Модель женщины-воина тоже сработала бы, но с ней труднее бороться с демоном власти. Да и Афра эту модель не любит, если честно, я бы тоже не стала ею пользоваться.

– Так а все-таки, чем ее модель хуже?

– Ничем, – согласилась Аля, – Просто каждая модель имеет свое место. Модель Гиты – доисторическая, когда женщина была не связана семьей, была самостоятельной единицей, в том числе, и в боевых действиях, имела детей исключительно от альфа-самцов, а сами дети воспитывались всем племенем. Просто сейчас эта модель не работает. По крайней мере, в норме. Конечно, нормальных мужиков все равно на всех не хватает, тогда гитина модель поведения и срабатывает, но это только по нужде и когда нет другого выхода.

– Слушай, а это правда, что ее греки Афиной считали?

– Правда, и не только Афиной. Еще Юноной-Вестой. Конечно, переврали насчет ее полной девичьей невинности – сам видел, какая там невинность. У них вообще на эту тему пунктик какой-то был, что у греков, что у римлян, хоть и с разных сторон. По сути, это они так воспринимали женскую независимость. Но если поискать богинь охоты и героев, то ее много где узнать можно. Та же скандинавская валькирия г'Ильда…

– Ладно, бог с ней, – сказал я, переводя тему, – Слушай, я понял, что этот мир, где мы сейчас, – это проекция будущего реальности. А с чего мы решили населить именно этот мир, привязанный к реальности? Мы ж могли себе виртуальный мир по вкусу сочинить…

– Ну, во-первых, нам просто нравится быть людьми, – ответила Аля, – А во-вторых, виртуальный мир по вкусу и так каждый себе может создать, причем ни с кем согласовывать не надо, вот только зачем? Это же как жить в снах.

– Понятно, – кивнул я, – «И кто готов жить жизнью не своей, уходит в сны бумажного романа…»

– Примерно, – согласилась Аля, – Неплохо сказано. Это кто?

– Брат.

– Из реальности?

– Ага…

– Умный…

– Да уж, не дурак, – констатировал я, – Слушай, меня еще один вопрос последнее время беспокоит. А как это вышло, что божественные имена все кончаются на «эль», как у эльфов в сказках?

– Как-как, просто! – передразнила Аля, – Опиши мне, как эльф должен выглядеть.

– Ну, красивый, длинные уши, а еще даже не знаю что.

– А кроме ушей?

– Ну, удлиненное лицо, большие глаза, удлиненный высокий череп и опять же красота…

– А теперь взгляни на скульптуру египетского фараона и попробуй его описать.

В воздухе появился классический рельеф из желтого камня…

– Ну, удлиненный череп, лицо, глаза… – до меня медленно начало доходить, – Погоди, а уши?

– А уши спрятаны за высоким головным убором!

– Так ты хочешь сказать…

– Не хочу – я прямо говорю. То, что дошло в легендах как «эльфы», – это как раз и есть та самая первая модель Гора, способная вместить в себя бога. Просто потом они смешались с обычными людьми, да и остальные усовершенствовались, так что в спецмодели отпала необходимость. Ты в курсе, что у современного человека размер мозга меньше, а плотность нейронов выше, чем у кроманьонца?

– Слышал, – кивнул я, – Опять же, что-то вроде апгрейда.

– Вот именно, – согласилась Аля, – Так что теперь уже все равно, любой человек является вполне приемлемым носителем для бога. А поначалу можно было вселяться только в эту специальную модель с достаточными мозгами. Для того и удлиненный череп – для дополнительного объема. А уши и глаза – это просто побочный эффект, Гор просто хотел обострить органы чувств. А потом оказалось, что с более совершенным мозгом обычные глаза и уши ничуть не хуже справляются, чем улучшенные с более примитивным. Тем более что улучшенные глаза и уши оказались не без проблем – легко засорялись, болели и все такое прочее.

– Так они и правда, получается, «перворожденные»?

– Вот именно, первая модель. А поскольку тогда цифры буквами писали, вот и получилось: альфа, алеф… Слушай, а мы не засиделись? Не пора отдохнуть?

Как ни странно, я почувствовал, что таки да, пора. Голова гудела, и божественные мозги хоть и успешно, но уже с некоторой натугой пережевывали поступившую информацию.

– Да, пожалуй, пора, – согласился я, опустошил чашку и поднялся. Чем эти странные отношения хороши – можно в любой момент развернуться и отправиться на боковую без малейших претензий с другой стороны. Аля, похоже, полностью разделяла этот взгляд на вещи, поскольку тут же расплылась в счастливой улыбке и сказала:

– Спокойной ночи, Алеша! А завтра займемся твоим заданием.

– И тебе тоже, – улыбнулся я в ответ и отправился спать. Улегшись в постель, я закрыл глаза и тут же отправился навестить свою тень… Нет, право, что за жизнь такая? Работаем в виртуале, живем в будущем, а реальность видим лишь во сне…

* * *

Тень, к слову, спать еще не легла, а увлеченно мастерила настенные часы из старого жесткого диска, одновременно смотря по телевизору «Летучую Мышь» Штрауса. Так что утром, проснувшись и погуляв в одиночку по пляжу – Алина то ли еще спала, то ли смылась куда-то по своим делам, – я вернулся в избушку и тут же смастерил себе такие же, торжественно повесив на стенку.

Точнее, для начала я решил проверить, действительно ли тут присутствует все, что и в реальности, и смотался на восточную сторону Сиэттла. Кампусы моих работодателей честно оказались на месте, и я даже забавы ради устроил себе небольшую экскурсию по офисам команды, с которой я работал больше года назад. Похоже, они опять куда переехали, поскольку имена на дверях были уже другие. А в целом, странно было видеть эти безлюдные помещения, полные компьютеров, старательно показывавших невидимым хозяевам страницы кода, тексты почтовых сообщений, редактируемые документы… Вот там я и разжился старым жестким диском, выковыряв его из старого компьютера, стоявшего в коридоре и предназначенного на выброс. А часовой механизм просто снял с полки в ближайшем магазине, после чего его точная копия опять появилась на той же полке, как ни в чем не бывало. Ну, да, в реальности-то его оттуда никто не забирал, так что трудолюбивые симуляционные алгоритмы тут же восстановили его на месте. Можно спросить, а зачем так сложно? Ведь можно было придумать и материализовать просто новый. Можно, но неинтересно. Кажется, я тоже начал заражаться принципом «Жизнь должна быть интересной!»

Короче, материализовав нужный инструмент, я разобрал диск и собрал заново в виде часов. Получилось занятно. Ну, да, детский сад-штаны на лямках, но ведь интересно. Кстати, примерно это сказал и появившийся тут же Мартик, а потом задумчиво добавил:

– Любите вы всякие железяки… Вон, профессор даже виртуальные миры стальными лентами обивает…

Тут я и правда вспомнил шары на первом этаже лаборатории, охваченные накрест, как старинные глобусы, железными лентами с заклепками.

– А и правда, мне еще тогда стало интересно, зачем это?

– А это была шутка, молодой человек, – ответил Мартик, устроившись в кресле своей хозяйки. Некоторое время котяре пришлось повертеться, чтобы удобно уложить хвост, но, в конце концов, он повернулся обратно ко мне и продолжил, – Это профессор так выражал несогласие с некоторыми идеями. Там в одном из миров, который моделировал альтернативы реальности, не только Союз, но и Россию развалили. Туда российских либералов на лечение отправляли, ну, не настоящих либералов, а вы и сами понимаете, какой сомнительный сорт либералов. Вот у них там концентрация зашкалила, и России больше не осталось, разорвали, как лоскутное одеяло. Точнее, Россия формально осталась, сделали какую-то мини-республику под этим названием и размером с область, со столицей в Харькове…

– Так Харьков – это ж Украина, – удивился я.

– А вы думаете, тех, кто разваливал, волновали такие географические подробности? – невозмутимо ответил Мартик, – Тем более что Украину тоже развалили, а этим словом стали Крым называть. Исламский каганат Украина с жовто-блакитным флагом. Шиза… впрочем, неважно… О чем это я? Ах, да-а-а, о железных полосах. И вот, приходят как-то утром сотрудники, а профессор этот самый мир железными полосами обивает. Грохот стоит, хоть уши затыкай. Его спрашивают, зачем это? А он и отвечает, «На всякий случай. А то вдруг рванет? Я небеса проветривать не умею!» Народу шутка понравилась, уж очень не любят у нас социальных инженеров. Так что потом и все остальные миры тоже в такие же ленточки заковали. Только без шумовых эффектов, в конце концов, это всего лишь визуализация.

– Мартик, ты сказал: «социальные инженеры»? – спросил я, – Мне вчера Миха что-то о них говорил, а подробностей сообщать не стал. Кто это такие и чего делают? И какое они отношение к тому миру имеют?

– Отношение, молодой человек, они имеют самое прямое, – ответил нравоучительно Мартик, – Поскольку именно они там это безобразие и устроили. А кто они такие… Сами посудите, у смертных инженеры – это те, кто использует машины для получения какого-то результата. Само слово «инженер» произошло от «энджин» – «машина», «двигатель». А у нас вместо машин демоны, так что социальные инженеры – это те, кто полагают, что могут конструировать человеческие общества, используя контролируемых демонов. Контролировать им, мда-м-м, не очень удается, да и общества строить, но усердия и упертости им и правда не занимать. Мда-м-м…

Мартик развернулся, спрыгнул с кресла, с достоинством развернулся ко мне задницей и так же спокойно и неторопливо удалился в Алину комнату, покачивая вправо-влево кончиком задранного вверх хвоста. Ну не бежать же за ним? Зато появился Миха с новой бутылкой нектара. Тут-то я его взял в оборот.

– Слушай, а что ты там насчет социальных инженеров говорил? Тут Мартик мне рассказал, что именно из-за них виртуальные миры железными полосами обили… И что они вообще демонов для управления людьми используют.

– А, это… – расхохотался Миха, даже не спрашивая, начав разливать принесенное по высоким, только что материализованным, бокалам. – Да, было дело… Скажем, в том самом мире, который профессор лично железными полосами обковал, они затем кривых либералов и собирали, поскольку те были носителями некоторых их любимых демонов – свободный рынок, денежные отношения, золотой стандарт и так далее. В принципе, желание-то у них благое – слепить такого управляющего демона, чтобы все само собой работало, а богам оставалось только ручки подстраивать. Вот только получается как-то так, что подстраивать ручки занимает чуть ли не больше времени, чем напрямую управлять. Да еще бабахает периодически так, что никому мало не кажется.

Ладно, возвращаясь к тому миру. Ясно, что любое правительство у них получилось на содержании у больших корпораций. Скажем, фирмы, производящие RF-чипы, проплатили закон, по которому каждому новорожденному за счет государства, то есть налогоплательщиков, тут же вживляется RF-чип в руку, как паспорт. А заодно удобно, чтобы делать покупки, а также позволяет идентифицировать и отслеживать любые передвижения. Провел рукой над терминалом, и деньги со счета пошли. А еще если кто особо верующий и кредитоспособный, то можно «платиновый чип» в лоб имплантировать. Тогда вообще смешно получается, он, чтобы расплатиться за покупки в магазине, кассовому аппарату кланяется. Вот такие нравы.

Ну а дальше, сам понимаешь, ресурсы растащили, окружающую среду загадили до того, что начали уроды рождаться. Начались драки между противниками и сторонниками абортов. Одни говорят, что аборты – это нехорошо, а другие указывают, что мутанты никому не нужны. Решили выдавать лицензии на заведение детей. А если кто без лицензии заведет, то стерилизовать, чтоб неповадно было. Поскольку примат закона! Но, в духе свободного рынка, решили эти лицензии не выдавать на основании медицинского обследования, а продавать с аукционов. Ибо иначе нехорошо – государственное вмешательство получается!

Тут у них конфуз вышел, поскольку, в отличие от фантиков, которые они выпускали вместо денег, лицензии оказались отличным средством накопления и их тут же вымело с рынка. Ну, сам понимаешь, если деньги инфлируют, то сберегать их никакого смысла нет. А разрешение на заведение ребенка имеет вполне фиксированную перепродажную ценность, которая вряд ли убудет со временем, скажем, к пенсии. В результате лицензий по кубышкам оказалось много, особенно у богатых, а детей никто заводить все равно не способен. Тут бы их отменить или ограничить срок действия, но как же «народ оставить без сбережений»? Особенно небольшую богатую часть народа, у которого «народные избранники» на содержании. Тем более что именно у богатого народа эти лицензии в основном и скопились, а эти имели деньги, чтобы проплатить любые законы, какие захотят.

Тут им стукнула идея выпустить так много лицензий, чтобы они упали в цене. Конечно, тем, кто уже скупил их, идея не понравилась, но возможность выпустить новых фантиков, продать их за хорошие деньги, которые тут же разворовать, оказалась все-таки соблазнительнее. В результате рынок завалило лицензиями, и опять возникла проблема демографического взрыва. Короче, все вернулось на круги своя, только с дополнительным требованием купить специальную бумажку, чтобы заводить детей. Старые проблемы возникли снова, и дело кончилось тем, что, вдобавок к лицензии, нужно еще стало отстоять очередь, как в Советском Союзе, только не на квартиру, а на заведение ребенка… Вот такая вот социальная инженерия. Да ну их, мудаков… Ты лучше новый нектар попробуй! Одно слово – нектар!

– Чего-то непохожи они на настоящих либералов… – возразил было я.

– А кто говорит о настоящих? – удивился Миха, – Я ж с самого начала сказал, что не настоящих, а тех самых, у которых только их свободы что и значат, а остальные должны по струнке ходить, чтоб их свободы соблюдать. Но вообще-то, любой принцип, включая либерализм, если доведен до фанатизма, становится опасным демоном. Да ладно, чего там. Ну что, за здоровье?

Миха поднял бокал, и мне ничего не осталось делать, как присоединиться. Одно хорошо, нектар и правда не алкоголь, а то с таким приятелем и спиться можно было бы. Миха на этот раз не стал опрокидывать содержимое бокала в горло, а, отпив примерно треть, с удовольствием причмокнул губами и заявил:

– Хорошо! Удачный получился, – а затем, подняв глаза вверх, сообщил в пространство, – Алина, ты где болтаешься? Весь нектар выпьем, тебе не останется.

– Иду, иду, – раздался ответ сверху, и через минуту она и правда объявилась прямо в комнате, – Я в лаборатории была, хотела больше информации собрать об этой девочке. Да и с Афрой поговорила, в конце концов, это ее подопечная.

Ага, значит, пока я тут дурака валял, сначала один, а потом с Михой, она делом занималась. Ну, прямо по анекдоту – «народ в поле». И ведь ни словом не попрекнула. Миха, правда, похоже, угрызениями совести не страдал и тут же в лоб спросил:

– И чего интересного узнала?

– Да все то же, – пожала плечиками Аля, – Ей нужно демона власти убрать. Ну, еще немного деталей.

– Аль, извини, – вмешался я, – ты не объяснишь мне один момент? Вроде говорилось, что демона можно убрать, либо заставив прожить как надо и наградив, либо позволив сделать как не надо и наказав. Так в прошлом мире она вроде и без нашего участия такое наказание получила, что вряд ли забудешь.

– Вроде получила, а вроде и пронесло, – возразила Аля, – А главное, ты на ее душу-то взглянул? Демон на месте, не вычистился. И вообще, страх – это не очень хороший метод. Он вместо того, чтобы правильную дорогу показать, блокирует неправильную, а неправильных ведь много. В этот раз она научилась быть осторожной, с кем имеешь дело, особенно кому даешь власть над собой. А корень проблемы остался. Будь у нее тот же выбор, она, может, к некроманту в ученицы и не пошла бы, но все равно наплевала бы и на приемных родителей, и на своего парня и отправилась бы в столицу.

– Так, может, и не мудрить? Воспроизвести те же условия, и вперед.

– Те же не получится, Алеша, – возразила Аля, – Родителей в этом мире у нее нет, парня завести уже не успеет, не в этом возрасте. Ты ж ей не открутил десять лет назад, когда переносил. Прошло уже время, когда деревенский простофиля может ее на сеновал затащить. Так что придется все по-новому делать. Да и еще от одной проблемы избавлять надо. Она только что научилась не доверять мерзавцам, но теперь ей надо учиться доверять хорошим людям, а то опять все криво-косо выйдет. И есть еще одно. Смертными руководят два главных чувства – страх и любовь. Страх работает, но это такой второй уровень, страховочная сеть на случай, когда нет любви. Любовь – она надежнее, вернее. В самом примитивном животном случае это просто инстинкты самосохранения и размножения, но в норме и страх, и любовь – это значительно более обширные чувства. Страх может быть не только за себя, но и за родных, близких, за что-то, что дорого. А любовь и подавно покрывает куда более широкий спектр позитивных устремлений от животных до почти божественных. Если бы удалось ее научить не избегать чего-то, а стремиться к чему-то правильному, это было бы значительно надежнее и вообще правильнее.