Kitabı oxu: «Несвободные отношения», səhifə 6

– Что?! – взревел он, усердно тряся ногой. – Да я в таком случае никогда не женюсь!

– Женишься-женишься, – пообещала она. У неё было такое забавное осоловелое выражение лица. Только дети могут так искренне проявлять свои эмоции. А вот судя по выражению лица Итана, ему приходилось несладко от удушающей любви маленькой девочки.

– Ты сплошное наказание, – застонал Итан и беспомощно посмотрел на родителей девочки, мило воркующих буквально в метре от него и совершенно не замечающих ничего вокруг.

– Значит, ты где-то очень согрешил, раз Боженька послал меня к тебе, – заключила Сью, что я рассмеялась.

– Боже, Сью, ты бесподобна.

Она стрельнула в меня хитрым взглядом, радуясь, что её поведение нашло одобрение, и стиснула ногу Итана с такой силой, что всё, что ниже колена, побелело.

– Так! – Пришла в себя Триша, вытянув шею, чтобы посмотреть, что происходит за пределами их с мужем мира, – Сью, отпусти Итана. Ты добьёшься того, что парень перестанет приходить к нам в гости.

– Да ладно тебе, – заступился за дочь Дэйв. – Она всего лишь дурачится.

– Дурачится? – возмущенно вскрикнул Итан. – Да эта мелкая мне шагу ступить не даёт!

Триша нахмурилась, медленно перевела взгляд с Итана на своего мужа и спросила у него:

– А то, как он её называет, тебя вообще не смущает?!

На лице Дэйва сначала отразилось полнейшее непонимание, но потом вмиг отразился ужас, что он сорвался с места, ловко отцепил свою дочь от парня и оттащил её подальше, с недоверием поглядывая на Итана.

– Даже не смей! – предупредил он, выставив вперёд руку. Итан, опешив, уставился на него. – Даже не думай, слышишь меня? Она ещё маленькая. Она всю жизнь будет маленькой, уяснил?

– Да что я такого сделал? Это она цепляется ко мне, не наоборот! – защищался парень.

– Ты мне сказки не рассказывай, – хохотнул Дэйв, прижимая к себе свою дочь. – Знаю я, как это бывает. Тоже в своё время «всего лишь опекал», а потом… – Он посмотрел на Сью, и на его губах расцвела улыбка, но он быстро её спрятал и сердито посмотрел на Итана. – Моя дочь неприкасаемая. Всё всегда и начинается с милых прозвищ, а потом и глазом моргнуть не успеешь, а уже подгузники меняешь вашему ребёнку.

– Что?! – воскликнул Итан, пока я давилась от смеха. Боже, Дэйв в образе ревнивого отца – это что-то с чем-то. Триша тоже не смогла сдержать улыбку, наблюдая за своим мужем. – Какой ребёнок?! Дэйв, да я даже не смотрю в сторону Сью! Господи, ей пять!

– Вот именно, – кивнул Дэйв, пока Сью, уткнувшись носом в шею отца, искоса поглядывала на Итана. – Ей всегда будет пять лет! Всегда, уяснил?

– Да я…

– Уяснил? – требовательно спросил Дэйв. – Если нет, то я скажу твоему отцу, и он запретит тебе приходить на наши репетиции. Так понятнее?

Итан побледнел, а Триша разразилась хохотом.

– Дэйв, полегче. Итан обожает ваши репетиции. Он всё понял. Правда, Итан?

Парень, совершенно сбитый с толку, за что ему сейчас прилетело, неуверенно кивнул и пробормотал:

– Понял.

– Вот и отлично, – заключила Триша, сползая со стула, как на кухню влетел запыхавшийся Алекс и, тут же найдя взглядом меня, с облегчением выдохнул.

– Чёрт, на улице реально апокалипсис какой-то. Ты в порядке?

– В порядке, – внезапно охрипшим голосом заверила его, хотя в эту же секунду почувствовала, что со мной явно не всё в порядке.

Почему-то теперь при появлении Алекса мне всё время становилось неловко. Я никогда не отличалась робостью, но в последнее время частенько ловила себя на мысли, что смущаюсь в присутствии этого парня. Если раньше его внимание для меня казалось обыденной вещью, то сейчас сердце замирало, когда его глаза пристально смотрели в мои. Если раньше я спокойно общалась с ним, то сейчас взвешивала каждое слово. Если раньше я не придавала особого значения табуну оголтелых мурашек, едва Алекс появлялся в зоне видимости, то сейчас только их и ощущала всем телом.

Алекс перевёл взгляд на допитую бутылку Просекко, затем посмотрел на меня и мягко улыбнулся.

– Вижу, что в порядке. А для нас осталось или всё выпили?

– Осталось.

– Отлично.

Оглядевшись, он заметил ещё три бутылки, охлаждавшиеся в винном шкафу, подошёл к нему, достал одну и принялся открывать её. Я наблюдала за игрой мышц на его загорелых жилистых руках, за тем, как пальцы обхватили пробку, аккуратно доставая её, за тем, как он улыбнулся, что-то говоря Дэйву, и внезапно поняла, что приняла решение.

– Я согласна, – прошептала я.

Меня никто не услышал за тем гамом, что творился вокруг. Никто, кроме него. Он выудил пробку с характерным хлопком и резко обернулся, устремив на меня вожделеющий взгляд.

– Ты серьёзно? – также тихо спросил он, уже не обращая ни на кого вокруг внимания.

– Кажется, да.

Он отставил бутылку, которую тут же подхватил Дэйв, продолжающий наставлять бедного Итана, обошёл Тришу, которая, смеясь, подхватила на руки свою дочь, и медленно подошёл ко мне, а потом развернул меня на стуле, встал между моих ног и молниеносно притянул к себе. А через секунду его губы накрыли мои.

Я даже сообразить не успела, что происходит, как его язык мягко прошёлся по моим губам, раздвинул их и ворвался в мой рот. Чтобы не завалиться назад, я вцепилась в его растянутую футболку и прижалась к нему.

За пять лет, что мы не виделись, Алекс точно не разучился целоваться. И мне пришлось прогнать навязчивые мысли, вспыхнувшие в мозгу, сколько девушек за это время он перецеловал. И куда.

Наши языки жадно ласкали друг друга, пока его ладонь зарылась в мои волосы и нежно массировала затылок, посылая волну электрических импульсов по всему телу. Я вмиг превратилась в возбужденный, искрящийся комок нервов.

Поцелуи Алекса были похожи на тот самый ураган, царящий за пределами квартиры. Зачастую они начинались мягко, как лёгкий ветерок, который постепенно увеличивал свою силу, превращался в сносящий с ног шквалистый ветер и закручивающий в пучину страсти торнадо. Устоять просто невозможно.

– Ты не пожалеешь, – пообещал он, прошептав в мои губы.

– Мне нужна ясность, – выдавила из себя, переводя дыхание.

Алекс нежно провёл по моим волосам и снова зарылся в них пальцами, продолжая дышать в мои губы и прижиматься своим натренированным телом.

– Какая?

– В качестве кого я еду? Журналиста, пишущего об изнанке шоу-бизнеса? Бывшей любовницы, сопровождающей теперь своего друга? Стороннего наблюдателя, волею судеб оказавшегося в лучах твоей славы?

Алекс отстранился ровно на столько, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Ты едешь со мной. Мне плевать на статус, какой ты себе придумаешь. Мне просто хочется, чтобы ты увидела, чем я живу.

– Но если ты захочешь развлечься с группи, то…

– Твою ж мать, – цокнул он, перебив меня и метнув в сторону Триши недовольный взгляд. Раздосадовано качнув головой, он снова поймал мой взгляд. – О’кей. Давай обсудим это на берегу. От группи никуда не деться, потому что я не один в автобусе, но со мной их не будет. Идёт?

– Идёт.

– Ещё вопросы? Предложения? Пожелания?

Я была бы не я, если бы не имела всего вышеперечисленного.

– Я поеду на месяц. Если мне всё понравится, то поеду и в Азию, и в Европу с вами.

После небольшой паузы, он кивнул.

– Договорились. И ещё, Рауль попросит подписать тебя соглашение о неразглашении. Это рядовая бумажка, поэтому не обижайся, когда он подпихнёт её тебе.

– Но если я буду писать статью о вас, то эта рядовая бумажка свяжет мне руки, – заметила я, изучая его теперь расслабленное лицо.

Он усмехнулся.

– Для Рауля наш имидж в приоритете. Так он чувствует себя спокойнее. Скажем, ему и так периодически приходится разгребать последствия наших выходок, поэтому этой бумажкой он обеспечивает сохранность нескольких тысяч своих нервных клеток.

Ну что, Ханна, ты сама решилась на это приключение, поэтому не удивляйся заведённым порядкам. Добро пожаловать в мир Алекса, как говорится. Чтобы побыть с ним чуть дольше положенного, теперь придётся подписывать разные бумажки, когда раньше было достаточно скинуть сообщение с адресом и временем.

Не знаю, к чему всё это приведёт, но одно было ясно как божий день – меня ждала долгая дорогая, много музыки, океан сумасшедших фанаток и постоянное искушение в лице Алекса Джонса.

Глава 6

Алекс

– Подпиши вот здесь и здесь, – произнёс Рауль, нависнув над миниатюрной Ханной и тыкая пальцем в документ, пока я, прислонившись к нашему автобусу, не мог до конца поверить своим глазам. Ханна едет со мной.

Охренеть.

– Вы же в курсе, что одно из предложений Алекса звучало приблизительно так: «Ты сможешь написать эксклюзив»? – недовольным голосом пробурчала Ханна, ставя свою подпись на очередной бумажке.

Рауль нисколько не растерялся.

– В курсе. А ещё я в курсе, что когда вы – молодые и горячие – ругаетесь и разбегаетесь по разным углам, то потом чудесным образом сначала в одном издании, следом в другом совершенно неожиданно возникают различные «обличающие» статьи, цель которых растоптать имидж моих подопечных и стереть с лица земли все мои грёбаные труды. Поэтому ставь подпись, красотка, а потом пиши себе в удовольствие. Но только то, что одобрю я. Этот пункт, кстати, тоже имеется, если ты внимательно изучишь документ. До любой публикации ты сначала отправляешь весь материал мне, и публикуешь именно то, что пройдёт мой строгий фейсконтроль. Если я увижу, что свет увидела статья, не одобренная мной, тебя ждёт иск.

– Рауль, хорош запугивать её, – не выдержал я, заметив, как на лице Ханны появились красноватые пятна, сигнализирующие, что он почти довёл её.

Ханна любит покричать. И не только во время оргазма. Если ей что-то не нравится, то берегите свои уши. А мне очень не хотелось начинать тур со скандала.

– Я делаю свою работу, Алекс, – невозмутимо ответил Рауль, даже не взглянув в мою сторону и продолжая перелистывать бумаги, прикрепленные к планшету. – Ещё вот здесь и вот тут.

Ханна, плотно сжав челюсти, яростно подписывала многочисленные бумаги, и почему-то я был уверен, что всё своё негодование она потом выльет на меня. Но даже это не могло испортить моего настроения. Сам не знаю, почему оно было таким приподнятым, но я и впрямь предвкушал эту поездку, как ребёнок ждёт своего дня рождения с кучей подарков.

– Ну и ну, – присвистнул Джей, запихнув чемодан Хлои в багажное отделение автобуса и отряхнув руки. – Не думал, что в ближайшее десятилетие увижу, как сам Алекс Джонс ждёт, когда его спутница поднимется на борт, чтобы сопровождать его в течение всей поездки.

Покосился на него.

– Не ты ли, случаем, подкалывал меня, что именно я из нашей с Мэттом пары и буду подавать пример?

– Я ли, – передразнил меня Джей, встав напротив и оценивающе посмотрев на Ханну. – Но почему мне, чёрт подери, кажется, что ты кайфуешь от всего этого?

– Потому что тебе не кажется, – бросил Мэтт, подходя к автобусу с гитарой на плече, спрятанной в чёрном чехле. – И меня это реально настораживает.

Джей прыснул от смеха.

– Чую я, скоро мы для твоей прекрасной спутницы будем петь говорящие песни, да?

Кто знает.

Наша компания славилась талантом мастерски выбирать песни, чтобы быть услышанными.

– …и последняя вот тут. – Рауль продолжал допекать Ханну, когда Мэтт приспустил свои солнцезащитные очки, которые он носил даже ночью, и, пробежавшись взглядом по миниатюрной фигурке Ханны, нагло улыбнулся мне.

– Хотя ты знаешь, если бы в моём близком окружении была такая же красотка, я бы, пожалуй, тоже не отказался взять её с собой.

Отвесил ему подзатыльник, вызвав хриплый смех Джея, и пригрозил другу:

– Держи свои мысли под замком, а руки в карманах, понял?

– Ой, какие мы собственники, оказывается.

– Так. – Рауль наконец отстал от Ханны и забрал у неё планшетную папку. – Все в сборе?

– Так точно, – бросил Джей, поднимаясь в автобус.

– Тогда поехали, у нас плотный график. Завтра вы выступаете на фестивале в Сакраменто, а на следующий день у вас концерт в Сан-Франциско. – Рауль посмотрел на меня, жестом показав Ханне подниматься в автобус. – Если она будет тебя отвлекать, то не обессудь, но я сниму её с рейса.

Я закатил глаза.

– Рауль, она меня вдохновляет. Так что тебе не за что переживать.

Мэтт что-то пробормотал себе под нос, поднимаясь за Ханной, а Рауль только покачал головой и кивнул нашему водителю.

Я тоже залез внутрь и неосознанно сделал глубокий вдох. Уже привычный запах нашего временного жилища на колесах заполнил ноздри и принёс с собой щекочущее ощущение внизу живота. Многие артисты с годами привыкают к кочующему образу жизни, я же пока ещё находил в этом приятную изюминку, не дающую мне нагревать геморрой. В дороге я часто пишу музыку, находя вдохновение в окружающей меня вечно сменяющейся картинке. Но в этой поездке моё вдохновение прямо перед моими глазами.

Отбил пять водителю и протиснулся в небольшую гостиную зону нашего дома на колёсах. Вообще все автобусы, на которых путешествуют группы, реально отдаленно напоминают гостиничный номер, только довольно-таки тесный и немного вечно покачивающийся.

Вся мебель надёжно, как в дурдоме, прикреплена к полу или привинчена к стенам во избежание травм. Сначала ты попадаешь в гостиную, где есть даже пара кожаных диванов, кресло, в котором я частенько и сижу, стол, холодильник, телевизор, небольшая столешница, на которой стоит кофеварка, чайник, тостер, микроволновка и мини-плита.

Дальше начинается спальная зона, где с двух сторон от прохода в три ряда висят полки, на которых мы и спим. Для создания ощущения уединенности каждая полка прячется за шторкой, которая никоим образом не заглушает характерные звуки, когда ты со своей спутницей ищешь за ней уединения.

Затем душевая кабина, и в самом конце отдельная небольшая комната. С дверью. С настоящей кроватью. Но эту привилегию себя отбили Джей с Хлоей. Типа, они женатики, и пошли мы все к чёрту, когда пытались одолжить их кровать хотя бы на ночь.

В какой-то степени здесь даже уютно. Не знаю, может кожаная мебель создавала такое ощущение, а может, коричневатые оттенки в интерьере вкупе с деревянными поверхностями в отделке, но мне было приятно здесь проводить большую часть времени своей кочевой жизни.

Ханна, задержав дыхание, осматривалась, и в её глазах я заметил неподдельный интерес и, по-моему, облегчение. Бедняжка, наверное, думала, что мы на чемоданах сидим и питаемся сухарями.

– Выдохнула? – улыбнулся я и показал жестом нашему водителю Пьеру сделать чуть тише игравшую песню On The Road певца Bryan Adams. Автобус едва заметно качнулся, что означало, что мы выехали.

– Здесь нет шеста, – вдруг произнесла Ханна, вызвав приступ хохота Мэтта, выкладывающего на стол из карманов джинсов телефон, кошелёк, упаковки жвачки и презервативов, какие-то смятые записки (по-любому с номерами телефонов очередных незнакомок) и ещё какой-то хлам.

– Но это не значит, что стриптиз отменяется, если ты захочешь станцевать.

Я дотянулся и отвесил ему ещё один подзатыльник, смахнув с его тупой головы бейсболку.

– Следи за языком.

– Он на месте. – Мэтт открыл рот и, высунув язык, сделал им волну.

– О, шоу Бивиса и Баттхеда начинается, – прокомментировал Джей, взяв из холодильника банку колы. Плюхнувшись на диван, он притянул на свои колени Хлою и уставился на нас. – Я готов. Начинайте.

Ханна с опаской глянула на меня, и я подмигнул ей.

– Ты привыкнешь, обещаю.

– Даже я ещё не привык, – отозвался Рикки, проходя мимо нас. – А я играю с вами уже не первый год.

– Ханна, всё, что тебе нужно знать, – подключилась Хлоя, – что эти двое самые безобидные парни на свете. Они только поют, играют и…

– Юпи-юпи, Мэтт и Алекс трахают группи! – весело закончил за неё Мэтт.

Хлоя прищурилась, метнув в него убийственный взгляд.

– Я хотела сказать, что бесконечно искрометно шутят, но вижу, твой список ваших достижений замыкает весьма посредственное занятие.

– Трах – не посредственное занятие, – обиженно возразил Мэтт. – Джей, скажи своей жене, что секс – это чудо. Дар. Искусство!

Я уселся на диван напротив ребят, утянув за собой растерявшуюся Ханну.

– Расслабься. Это всё ещё я, – прошептал ей на ухо, перекинув её волосы на левое плечо, и заметил, что по её шее побежали мурашки. Это открытие мне понравилось. Я ужасно хотел Ханну. И, не буду скрывать, уже мечтал, когда смогу дать волю своим желаниям.

– Не скажу, – ответил Джей.

– Каблук, – не растерялся Мэтт.

– Я ей покажу, – ухмыльнулся Джей, плотоядно посмотрев на Хлою.

Сколько лет они уже вместе? Восемь? Девять? Около того. А его взгляд по-прежнему горел, когда он смотрел на неё. В этом что-то было. Глядя на них, я начинал допускать, что в мире и впрямь существуют разделенные половины, и, когда ты находишь свою, то становишься похожим на Джея – Терминатором снаружи, плюшевым мишкой внутри.

– О, не сомневаюсь, – рассмеялся я, удобнее расположившись на диване. Ханна вроде тоже начала расслабляться, уютно прижавшись ко мне и подтянув ноги к себе. – То, как ты ей показываешь своё искусство, задает темп для всех остальных.

Парни заржали на весь автобус, а Мэтт рьяно закивал.

– Скажи, он так искусно ритм выдерживает, что иногда завидки берут?

Хлоя сжала губы, чтобы не рассмеяться, когда я ответил:

– На то он и барабанщик, чтобы искусно ритм держать. Два долгих, один короткий, три долгих, два коротких, шлепок. Повторить.

Джей рассмеялся, запрокинув голову назад.

– Придурки.

– Ты забыл ещё упомянуть его сольную партию перед кульминацией. Такое мощное и ускоренное «бум-бум-бум-бум-бум», а потом хриплое: «Чёрт подери, детка». И тишина. Минут на двадцать, а потом два долгих, один короткий, три долгих, два коротких, шлепок. Повторить, – заметил Рикки, подняв вверх указательный палец.

Ханна звонко рассмеялась, спрятав лицо у меня на груди. И почему-то именно этот, в прошлом привычный, жест сейчас странным образом вызвал тёплую волну, пробежавшую от кончиков пальцев до кончиков волос, которые, по-моему, наэлектризовались и встали дыбом, как антенны, ловя её флюиды.

Я крепче прижал девушку к себе. На ней были короткие джинсовые белые шорты и красный топ на тонких бретельках, которые мне хотелось порвать зубами. Пальцы сами забрались под приятную ткань топа и начали поглаживать бархатистую кожу поясницы.

Она на неуловимое мгновение встретилась со мной взглядом, но не успел я оценить, что у неё на уме, как она уже отвернулась и спросила:

– А у вас была звёздная болезнь?

– Это ты уже начала собирать материал для своей статьи? – уточнил Мэтт, закинув в рот жвачку и вальяжно расположившись в кресле слева от нас.

– Нет, просто любопытно. – Она непринужденно повела плечом. – Как мне кажется, вы, привыкшие выступать на сцене ещё со школьных времен, не должны были сойти с ума от лавины популярности и внимания к себе.

– Ну, кое-кто по сей день страдает от отголосков звёздной болезни, – прокомментировала Хлоя, покосившись на Мэтта, который тут же нахмурился.

– Чего это? Я просто пользуюсь доступными мне благами.

– Была, – хриплым голосом признал Джей и поджал губы.

– Может, не будем о грустном, а? – спросил я, но Ханна, почуяв первый эксклюзив, села прямее, немного отстранившись от меня, и приготовилась слушать, чем вызвала мою искреннюю улыбку. Ей реально была интересна наша жизнь.

– Расскажите? – задала вопрос она с надеждой в голосе.

Мы с Джеем переглянулись, и он пожал плечами.

– Мне скрывать нечего. Я всего однажды зазнался. Дело было в обычной придорожной закусочной, куда мы зарулили в середине нашего первого тура, – рассказывал Джей. – На тот момент мы все уже поняли, что нам не показалось – наши имена с физиономиями украшали футболки десятков тысяч поклонников, а наша музыка находила отклик даже в самых отдалённых городах мира. Поэтому да, я ощутил себя важной персоной. До того важной, что забыл оставить чаевые нашему официанту в той закусочной, а когда Хлоя указала мне на это, я лишь хмыкнул и бросил что-то из серии: «Пусть радуется, что мы у него поели».

Хлоя наморщила нос, слушая своего мужа, а он сжал губы.

– Неделю она на меня дулась и не подпускала к себе, а потом сказала, что полюбила не этого зазнавшегося хмыря, а пусть и закрытого от всех, но доброго парня. Это стало как раз тем самым ледяным душем, что мне нужен был. На обратном пути мы снова заехали в ту закусочную. Я нашёл того официанта, извинился перед ним, оставил ему, надеюсь, приличные чаевые и написал пост у себя в профиле с рекламой данного заведения, хотя он меня об этом не просил.

Я кивнул, вспоминая, как Джей реально переживал тогда, что из-за своего поступка может потерять уважение жены, чего, по его словам, ему не пережить.

Ханна перевела взгляд на Мэтта.

– Ну а ты, шутник, страдаешь от звёздной болезни?

– Это она страдает от меня, – усмехнулся Мэтт.

Ханна даже не прокомментировала остроумный выпад моего друга, взглянув на меня с немым вопросом.

Ну вот зачем начинать тур с такого разговора? Чтобы испортить всё впечатление с первых километров?!

– Давай я тебе ночью, шёпотом, на ушко расскажу всё, что ты хочешь узнать? – предложил я, играя с её волосами.

– Давай без «давай»? Было или нет?

Узнаю Ханну. Острый язычок, которому я бы нашёл лучшее применение, вот правда.

– Было, – выдохнул я.

– Рассказывай.

Чувствовалось, что со всеми остальными она была аккуратнее, а вот со мной в ней просыпалась типичная для неё прямолинейность, которую я всегда ценил, и напор, который меня возбуждал.

Вот только признаться ей в своих недостойных поступках сейчас казалось шагом в пропасть, но я проглотил эту пилюлю, ведь всегда был с ней искренен.

– Я вёл себя как беспардонная свинья.

– Например?

– Например, в буквальном смысле слова ногой открывал все двери…

– Пока однажды эта самая дверь в ответку не ударила его в нос, – заржал Мэтт, и я кивнул.

– Да, так и было. Это несколько отрезвило меня и напомнило, что руки даны мне не только для того, чтобы играть, но и для того, чтобы открывать ими двери. Потом козырял своим именем, когда нужно было выбить лучший столик в ресторане. Это было в самом начале, когда только-только наш сингл попал в ротацию на радио. Мы тогда ещё не сняли клип, поэтому меня не все узнавали в лицо, но имя уже было на слуху. Вот я и пользовался этим, ходя по всем злачным заведениям ЛА. Как и Джей, я мог не оставить чаевые, но обосновывал это тем, что мне не понравилось, как меня обслужили. – Я покачал головой вспоминая вовсе не такие уж и далекие дни, когда реально чувствовал себя королем мира. – Если бы не Рауль, то в прессу бы попало куда больше скандальных фотографий со мной в главной роли.

– Я ничего такого не видела, – нахмурилась Ханна.

– Потому что, слава яйцам, в Лондоне есть свои кумиры, и до Европы волна моей грязной популярности не дошла, – улыбнулся я. – Но здесь одно время моя голая задница блистала на страницах многих таблоидов, в то время как на страницах других мой нос был спрятан меж грудей очередной безымянной стриптизёрши.

– Фу, – поморщилась Ханна, и мне самому стало неприятно.

– Да, я брал от жизни всё. Разве что наркоты не употреблял, но пил много, а потом отправлялся на поиски приключений, особо не задумываясь о последствиях. В таком режиме я прожил где-то месяцев семь-восемь.

– Стоит отметить, что утром он всегда приходил в студию или на репетицию и отрабатывал по полной программе, – вставил Джей.

– Ну, я люблю музыку, – пояснил я.

– А ещё у нас с ним было соревнование, – вставил Мэтт, чем привлёк внимание Ханны.

– Какое?

– Кто больше группи трахнет. Первым не выдержал наш Рикки Мартин, но мы с Алексом до победного соревновались.

Для остальных, вероятно, были незаметны перемены в выражении лица Ханны, но я знал её достаточно хорошо, чтобы уловить, что ей было крайне неприятно это слушать. Возможно, она была лучшего мнения обо мне, а сейчас задавалась вопросом: «Куда смотрели мои глаза, когда я позволяла ласкать себя вот этому уроду?!».

– Что же привело тебя в чувства? – недоверчиво спросила Ханна.

Я опустил глаза, сосредоточившись на дырке на своих потёртых джинсовых шортах.

– Моя мама. Она однажды позвонила мне, когда я приходил в себя после очередного беспробудного веселья, и сказала, что ей плевать, что говорит обо мне остальной мир, который, к слову, уже окрестил меня тогда любителем выдающихся бюстов и рыжих бестий, но она не хочет, чтобы однажды утром я проснулся и, глядя на своё отражение в зеркале, почувствовал отвращение.

– Ты любишь выдающиеся бюсты? – искренне удивилась Ханна и, по-моему, совершенно неосознанно посмотрела на свою грудь, которую я мечтал сжать ладонями, хоть она и не была огромной. – И с каких пор ты любишь рыжих?!

Я покачал головой, посмотрев ей в глаза.

– Огромные сиськи мне никогда не нравились, но так уж вышло, что когда ты живёшь в ЛА, в месте, где все тюнингуют себя, то найти девушку с натуральной грудью человеческого размера не так-то и просто. А насчёт рыжих, – хохотнул я, вспомнив тот ужас, что сам и спровоцировал, – дело было на одном концерте. Почему-то на меня вешались преимущественно блондинки, реже брюнетки. Я, шутки ради, со сцены ляпнул, что уйду этим вечером с рыжей. На моё счастье, в заведении, где мы выступали тогда, оказалась всего одна девушка с таким цветом волос. Я выполнил обещание и ушёл с ней. Но не ожидал, что на следующем концерте увижу рыжий океан на танцполе, желающий растерзать меня. Каждая, кто хотела, чтобы я на неё обратил внимание, перекрасила волосы на голове и… не только там. В итоге среди моих поклонниц не осталось ни одной блондинки.

Парни загоготали.

– Будь осторожнее в своих высказываниях, сказанных со сцены, когда ты Алекс Джонс, – вставил ржущий Джей.

– Я прозвал этот этап в жизни Алекса «клоунским», – хохотал Мэтт. – У них всех реально словно клоунские парики на головах были, а Алекс уже готов был рыдать по заказу, как клоун, едва выходил на сцену и обнаруживал, что рыжая армия растёт.

Мне не понравилось, что я почувствовал, как Ханна медленно отползла от меня, словно ей стало неприятно находиться рядом со мной. Вот этого я и боялся, начиная рассказывать, но и скрывать от неё что-либо не видел смысла.

– После звонка мамы я резко завязал со всем, что потенциально могло подмочить мою репутацию, – закончил я.

– Но не с группи, – пробормотала Ханна, внимательно рассматривая свой маникюр.

Обстановка из дружелюбной как-то очень плавно превратилась в накаленную.

Хлоя толкнула Джея и кивком головы указала в сторону их комнаты.

– Ладно, мы пойдём, – тут же оповестил он, поднимаясь со своего места.

Мэтт посмотрел на часы и, вставая с кресла, предупредил:

– Я первый в душ.

– Я пойду пробегусь по списку песен, – подключился Рикки, идя следом за Мэттом.

Как только они скрылись в недрах автобуса, я посмотрел на Ханну.

– В чём дело?

– Ни в чём.

– Не ври.

– Не вру.

– Тогда посмотри мне в глаза и скажи, что ты ни на что не обиделась и что мои откровения тебя не оттолкнули.

Ханна дёрнула головой и что-то пробормотала в ответ, а потом поднялась и спросила:

– Где я буду спать?

– Ты серьёзно сейчас уходишь от разговора?

– Алекс, я устала. Покажи мне, где я буду спать, – не смотря на меня, с решимостью в голосе попросила она.

Я проглотил своё недовольство и желание выяснить всё прямо здесь и сейчас, потому что видел, что она не готова в данную секунду говорить. Более того, я и так кожей ощутил невидимую стену, возникшую между нами практически сразу, как она убежала из бара Джея, а сейчас только ставшую более прочной. Она сторонилась меня, будто я совершенно незнакомый человек. Что, признаюсь, било по моему самолюбию.

Ко всему прочему, я ненавидел ложиться спать, чувствуя неприятный осадок после разговора или находясь в состоянии ссоры с кем-то из близких. Особенно, зная Ханну и её любовь к драматургии. Точнее к придумыванию того, чего на самом деле в природе не существовало, и накручиванию себя до такой степени, что она становилась близка к извержению. Если с ней вовремя не поговорить, то на следующий день тебе придётся иметь дело с концом света, не меньше. А я любил решать всё сразу, ничего не оставляя на потом. Но и принуждать её к чему-либо мне тоже не хотелось.

Вздохнув, я встал и пошёл туда, где пару минут назад скрылись парни. Мэтт и Рикки, как всегда, заняли правую сторону. Я указал на полку пониже слева и сказал:

– Здесь, думаю, тебе будет удобнее. Я лягу сверху.

Ханна только кивнула и принялась доставать свою сумку с разными женскими принадлежностями, как бы молча намекая, что разговор окончен.

Я поймал себя на мысли, что уже очень долгое время никто не провоцировал меня на то, на что всегда так или иначе провоцировала Ханна. С ней я становился более требовательным. С кем угодно я мог не прикладывать вообще никаких усилий и тем не менее всё равно получать желаемое, но только не с ней. У Ханны во всём были высокие стандарты. Это касалось и того, как она хотела, чтобы с ней обращались. Она не терпела, когда её слова не воспринимали всерьёз или не прислушивались к её просьбам. Она дисциплинировала меня и пробуждала во мне желание совершенствоваться.

Поэтому мне с трудом удалось оставить девушку в покое и уйти в гостиную, чтобы дать ей возможность спокойно приготовиться ко сну. Но через пятнадцать минут я услышал хохот Мэтта с Рикки и метнулся к нашим спальным местам, дабы узнать причину веселья и проверить, всё ли там в порядке, как обнаружил, что Ханны нет.

– А где Ханна?

– В душе, – ответил Мэтт, вытирая полотенцем влажные волосы.

Интересно, ей хватило пятнадцати минут, чтобы немного успокоиться, или она сейчас, наоборот, готова взорваться от своих домыслов?

Только я сделал шаг в сторону ванной, как Мэтт окликнул меня, вынудив обернуться.

– Ты кое-что забыл, – усмехнулся он, кинув в мою сторону упаковку презервативов. – Мириться нужно с умом и без последствий.

– Спасибо, – улыбнулся я, засунув презервативы в задний карман.

Около двери я притормозил, на ходу доставая ключ. Дверь закрывалась с той стороны, но её можно легко открыть и снаружи. Вставив ключ, тихо провернул его и приоткрыл дверь, не желая напугать девушку.

Ханна стояла спиной ко мне.

Абсолютно обнаженная.

Я чуть не завыл, наконец увидев её роскошное тело. Удержав пока свои животные порывы в узде, я зашёл в ванную и запер за собой дверь.

Душевая не могла похвастаться достойными габаритами, но всё же здесь не складывалось ощущения, что тебя заперли в консервной банке. Хотелось бы, конечно, побольше места для маневра, но чем богаты, как говорится.

Я прислонился к стене, смотря как за прозрачной дверцей душевой Ханна провела мыльной губкой по плечу. Её мокрые волосы блестящей волной струились вдоль позвоночника. По маленькой и очень упругой попке пробегали мыльные дорожки воды.

Член молниеносно отреагировал на увиденную картину, придя в полную боевую готовность.