Kitabı oxu: «Предатель»

Эль Кеннеди

Şrift:

Elle Kennedy

ROGUE

Печатается с разрешения литературных агентств

Brower Literary & Management, Inc., и Andrew Nurnberg.

the moral rights of the author have been asserted

Глава 1
Кейси

Фенн: Как дела, моя прелесть?

Мое лицо немедленно расплывается в улыбке, да так, что почти трещит по швам. Совершенно ужасно то, что́ с моим пульсом делает всего одно сообщение от Фенна Бишопа. Телефон начал вибрировать в кармане на уроке французского, пришло сообщений десять подряд, но сразу я их прочитать не могла – смартфон в секунду отобрали бы. Так что я сидела и не могла найти себе места в ожидании звонка. Теперь, дождавшись, наконец, перемены, я стою у своего шкафчика и читаю сообщения. Они напоминают мне, что это – не моя настоящая жизнь. В школе Святого Винсента меня никто не знает. Все эти слухи, этот шепот, пробегающий по коридорам, когда там появляюсь я, – все это не имеет никакого значения. Они не знают правды. Я знаю правду. И Фенн тоже знает.

Остальное не важно.

Другие его сообщения делают это щекотливое чувство радости в моей груди еще сильнее. С тех пор как мы стали друзьями, это вошло у него в привычку. Он желает мне доброго утра и спрашивает о моем самочувствии. Присылает дурацкие мемы, потому что знает, как давно я не улыбалась.

Все еще поверить не могу, что это происходит наяву. Фенн так долго был для меня чужаком, каким-то старшеклассником из компании моей сестры. А потом случилась та авария, весь мой мир оказался в пучине хаоса, и появился Фенн со своей усмешкой, подставив плечо, на которое я смогла опереться. У него не было никаких причин дружить со мной, кроме той, что мне был нужен хотя бы кто-то, и он решил стать этим кем-то.

У меня тоже не было причин подпускать его к себе, но я подпустила.

По дороге на урок культуры я печатаю ответ:

Я: Та же хрень, что и всегда.

Фенн: Хочешь прогулять последний урок? Я за тобой заеду.

Я: Слоан тебя придушит.

Мы с Фенном не то чтобы официально вместе. По крайней мере, точно не в глазах моей семьи. Отец с сестрой едва терпят его в качестве друга, я и представлять не хочу, что будет, если окажется, что мы встречаемся. Даже не знаю, кто из них взорвется сильнее. Когда Слоан последний раз встретила Фенна поблизости от нашего дома, она пообещала нанять киллера по его душу, если он коснется меня хоть пальцем. А папа, ну, если бы ему для этого не нужно было одобрение совета попечителей, то он уже давно организовал бы вокруг нашего дома ров. Как-то он просчитался, когда согласился на должность директора частной школы для мальчиков в глуши и привез с собой двух дочерей-подростков. Мы со Слоан были обречены однажды влюбиться в кого-то из списка его хулиганов.

Фенн: Игра стоит свеч.

Я: Это ты сейчас так говоришь.

Фенн: Не-а, я бы рискнул нарваться на гнев Слоан в любой момент. Все ради твоей симпатичной мордашки.

Желудок совершает кульбит. А он хорош. Ну, или меня легко впечатлить. Фенну достаточно бросить мне крошечный комплимент, а я уже превращаюсь в радостную лужу. Саму от себя тошнит. Последнее время он стал лучшей частью каждого моего дня.

Я: Встретимся после школы?

Фенн: Жду не дождусь. Где обычно?

Я: Ага. Напишу тебе, как буду дома.

Я улыбаюсь всю дорогу до своей парты в предпоследнем ряду. Даже суровый взгляд сестры Патриции не может испортить моего настроения. Она, конечно же, не одобряет улыбки. В этой тупой школе вообще мало чего одобряют. Школой Святого Винсента заправляет группа очень строгих, ужасающих монашек, которые видят в девочках скорее прилежных воспитанниц и учениц, но никак не живых людей. Каждое утро начинается с пятнадцати минут в часовне. Места расписаны по именам. Учительница по математике, сестра Мэри-Элис, вообще ходит по классу, постукивая себя линейкой по бедру, готовая вмазать тебе по запястью в любую секунду, если ты будешь слишком долго считать.

Ненавижу это место.

– Эй, Кейси. – Энзли толкает мою парту, проходя мимо. – Таблетки выпить не забыла? Ты же их за обедом с едой глотаешь, так?

А вот теперь мое настроение немедленно портится.

Стиснув зубы, я пытаюсь игнорировать ее усмешку – уже предвкушает, как будет целый час обгладывать мой труп. Наверное, она одна из тех девчонок, которые в детстве отрывали руки своим куклам и отрезали им волосы. Или, может, она кидалась камнями в белок, чтобы послушать, как те пищат.

Мне повезло стать ее новой игрушкой.

Говорят, когда перед нами встает непреодолимая задача, мы либо принимаем вызов и раскрываем свой потенциал на все сто, либо, наоборот, сжимаемся, чтобы избежать проблем. Лично я застряла в состоянии нерешительности. Ни бью, ни бегу. Только улыбаюсь и терплю. Жмурюсь и скриплю зубами. Честно говоря, мне кажется, я вообще никогда не была из тех, кто бьет. До перевода в школу Святого Винсента из академии Балларда я, пожалуй, вообще предпочитала убегать в случае чего, так что мое нынешнее поведение – в некотором роде прогресс.

Энзли усаживается на место за мной и хлопает меня по плечу.

– Чего? – шиплю я, оборачиваясь к ней.

Она смотрит на меня удивленно.

– Что? Я ничего не делала.

– Девушки, – укоризненно одергивает нас сестра Патриция, стоя у доски, где она настраивает проигрыватель для сегодняшнего видео. Уже октябрь, а она, кажется, с самого начала учебы так ничему нас не научила. Мы только и делаем, что смотрим фильмы, чаще всего мюзиклы. Начинаю подозревать, что это ее личная библиотека.

– Мерещится тебе всякое, – говорит мне Энзли. – Пора дозу повышать.

Рядом с Энзли хихикает Бри, ее лучшая подружка:

– Вот уж точно. – Она громко чавкает жвачкой, а потом начинает кашлять, подавившись ей. Я обычно не осуждаю людей с низким интеллектом, но Бри Атвуд настолько глупа, что ее даже жалко.

Спустя несколько минут начинается урок. Так здесь это называется, но на деле мы сидим в темноте и смотрим плохо перенесенную с кассеты на диск запись «Отверженных», а сестра Патриция за своим столом одними губами проговаривает каждую фразу наизусть.

– Сестра Патриция? – окликает ее Энзли.

– Что там? – Монахиня раздраженно косится на нас.

– А нам точно стоит выключать свет?

Сестра Патриция вздыхает, не отводя взгляда от телевизора.

– Тише, мисс Фиск.

– Просто мне кажется, что держать нас в темноте с неуравновешенной студенткой – это плохая идея.

Я проглатываю усталый вздох. Когда я перевелась сюда, Энзли понадобилось лишь несколько дней, чтобы убедить всех, что я абсолютно ненормальная. Один неудачный день – и на меня можно будет надевать смирительную рубашку.

Не то чтобы я тоже об этом не думала. Я не помню, что случилось в ночь аварии, а значит, в каком-то смысле произойти могло все что угодно. Я как кот Шредингера в коробке с ядом. Но что звучит правдоподобнее? Что я стала жертвой какого-то загадочного водителя или что я надралась вусмерть на выпускном, захотела внимания и утопила машину в озере? Чем больше ты рассказываешь всем об одноруком мужчине, тем чаще приходится задумываться о том, что все это может быть только в твоей голове. Может, я и правда ненормальная. Может, у меня и правда случился срыв тем вечером, просто я ничего не помню.

Вместо ответа сестра Патриция недовольно хмурится, но продолжает смотреть кино. Монахини тоже в курсе слухов, и уверена, кто-то из них верит им. Даже немного удивлена, что меня до сих пор не схватили на выходе из туалета и не утащили в часовню на спонтанный сеанс экзорцизма.

– Я же из лучших побуждений, – говорит Энзли с наигранной наивностью. – Темнота и громкие звуки могут быть триггерами, так ведь, Кейси?

Продолжаю игнорировать ее, глядя на пол и с большим интересом разглядывая точки на плитке и черные полосы от каблуков. Энзли не может угомониться с самого первого урока. На истории она прицепилась к моим шнуркам – мол, а разве кому-то в моем состоянии не опасно их носить? На физике она спросила у учителя, не стоит ли мне писать восковым карандашом – вдруг из деревянного я сделаю оружие?

– Как это вообще происходит? – не унимается она. – Ты слышишь голоса? А прямо сейчас они тоже с тобой разговаривают?

В темноте сверкает несколько усмешек. Слышится несколько сдавленных смешков. Девушки бывают такими беспощадными. Я всегда это знала, но сложно продолжать жить в иллюзиях, когда их мишенью становишься ты сама. Сложно не разочароваться в сверстниках. Может, это со мной что-то не так, но я всегда старалась обращаться с людьми так, как хотела, чтобы обращались со мной.

Призвав класс к тишине, сестра Патриция не отрывает взгляда от экрана. Она все еще беззвучно шевелит губами.

– Я видела на «Нетфликсе» байопик один, – встревает Бри, безмозглая подхалимка, которая не смогла бы обзавестись собственным характером, даже если бы споткнулась о него. – О женщине, которая слышала голоса в микроволновке.

– О, знаю, – подхватывает Энзли. – Она потом на машине въехала в городской автобус, потому что думала, что государство оттуда за ней шпионит.

Если вкратце, все сводится к тому, что я псих. Опасный, сумасшедший и всегда на грани срыва.

Если бы. Может, тогда бы мне хватило храбрости дать всем этим гадам отпор. Но я поступаю самым разумным образом – игнорирую их. Каждый день терплю ехидные комментарии и бесконечные слухи. Поначалу Слоан говорила, что их хватит только на несколько дней, что Энзли – просто задира, ей надоест, и она перестанет. Но та, кажется, была просто одержима мной, и моя решительность таяла. Под градом нападений я становилась все менее уверенной в себе. Начала себя жалеть. Несчастно тонуть в роли главной героини новой школы, где все знали обо мне только худшее.

– Кстати, Кейси, совсем забыла. – Ее настойчивость почти достойна уважения. То, что Энзли до сих пор не надоело, прямо-таки впечатляет. – Я устраиваю вечеринку на следующей неделе.

Она не очень умная, но недостаток идей она восполняет чистой злобой. У Энзли нет каких-то давних и явных причин ненавидеть меня. Не то чтобы я увела у нее парня в третьем классе. Между нами нет никакой истории. Она просто гнилой человек, которому нравится быть полнейшей сукой.

Ее голос становится слащавым.

– Тебя тоже приглашаю, если ты пообещаешь не парковаться в бассейне.

Сосредотачиваюсь на музыкальном номере на экране, делая вид, что не слышу хихиканья. Да пошли эти бабы. Мне не нужно их одобрение. И дружба их не нужна. Даже если бы они встретили меня с распростертыми объятиями и захотели начать общение, когда я перевелась, я бы все равно не стала им доверять. У меня было множество друзей в академии Балларда, и чем все это закончилось? Все до единого меня бросили после аварии. Улыбались в лицо и смеялись за спиной. Распространяли слухи о худшей ночи в моей жизни и сделали из меня посмешище.

Пришлось на своей шкуре узнать, что верность – редкая вещь среди старшеклассников. Поэтому мне не особо интересна дружба с кем-то из этих девчонок, особенно теперь, когда они показали свои настоящие лица прямо с порога. Есть только два человека, которым я сейчас доверяю.

Сестре.

И одному парню, который всегда заставляет меня улыбаться.

Так что я продолжаю смотреть прямо перед собой и мысленно считать минуты до того момента, когда смогу увидеть Фенна.

Глава 2
Кейси

После уроков я натягиваю беговые кроссовки и свистом подзываю Бо и Пенни, которые едва дожидаются, пока я открою дверь, чтобы вылететь на дорогу навстречу солнцу, касающемуся верхушек деревьев. Они, может, и золотистые ретриверы, но у них двигатели скаковых лошадей и терпение младенцев на кофеине. Поэтому они бегут почти всю дорогу до места, где Фенн ждет нас в стороне от лесной тропинки между общежитиями и моим домом на краю территории Сэндовера.

Никогда мне не надоест то, каким задумчивым он выглядит перед тем, как поднять радостно загорающиеся глаза. И его смущенная улыбка, которую он подавляет прежде чем обнять мои плечи и поцеловать меня в макушку.

– Хей, – говорит он. Всегда только это. Но с такой интонацией, словно это наш тайный шифр. Все, что нужно сказать, кроется в одном слоге.

– Хей.

Я сплетаю руки за его спиной и какое-то время просто стою так. Даже в те дни, когда я не забываю надеть доспехи, школа меня выматывает.

– Ты в порядке? – спрашивает Фенн, уткнувшись в мои волосы.

Он сантиметров на тридцать выше меня и сейчас прижимает к своей груди. Видимо, бросил пиджак в общаге, потому что сейчас на нем только фирменная сэндоверская рубашка с закатанными рукавами. Он так вкусно пахнет. Платная частная школа не скупится на хороший кондиционер для белья.

– Ага, – отвечаю я. – Ты хорошо обнимаешься.

Я чувствую, как его смех обдает воздухом мою щеку.

– Да ну?

– Мм-м…

– Ну хорошо. Наслаждайся.

Я стискиваю его последний раз и отпускаю, прикрыв глаза от солнца ладонью и наблюдая, как Бо и Пенни донимают какую-то зверюшку, забравшуюся на дерево.

– Ну ребята, – осуждающе кричу я, и они тут же разбегаются в разные стороны.

– Надолго ты? – Фенн быстро расстегивает рубашку и стелет ее на траву, чтобы я могла на нее сесть.

Я не сдерживаюсь и закатываю глаза.

– Ну что? Это называется манеры, Кейси.

– Тебе просто нужен предлог, чтобы раздеться. – Не могу жаловаться. Игра в футбол наградила его невероятным прессом, которого он совершенно не стесняется.

– Глаза у меня чуть выше, крошка. – Он подмигивает мне, растягиваясь рядом.

Что-то странное происходит, когда парень, который тебе нравится, говорит, что ты тоже ему нравишься. Все становится каким-то гиперреалистичным. Ярким. Эти ямочки на щеках, на которые я раньше особо не обращала внимания, теперь занимают внушительную часть моих мыслей. Я не могу прекратить касаться его волос. Не могу не замечать, что он всегда пропускает маленький участок светлых волос на углу челюсти, когда бреется.

Сложно удержаться и снова не посмотреть на его обнаженную грудь. Точеные мускулы и загорелая кожа так и просят, чтобы я их коснулась. С усилием сглотнув, чтобы смочить пересохшее горло, отвожу взгляд и заставляю себя перестать пялиться. Слоан всегда называла Фенна золотым мальчишкой, и с ней сложно не согласиться, только я в этом вижу не издевку, а комплимент. Светлые волосы, сияющая кожа, высокое крепкое телосложение – он сама сексуальность.

Поверить не могу, что он действительно мой.

– Я ненадолго, – отвечаю я на его вопрос. – Домашка. И папа готовит ужин. Так что…

– Так что не буду зря тратить время.

С озорной улыбкой он берет меня за руку и перетягивает к себе на колени, отчего я взвизгиваю одновременно удивленно и радостно. А потом мой пульс бросается в пляс, потому что Фенн крепко обнимает меня за талию и накрывает мои губы своими.

Начинается все достаточно невинно. Милый поцелуй. Мягкое касание губ. Мои пальцы нащупывают его обнаженные плечи и спускаются до рельефного пресса, который сжимается под моим прикосновением. Я нахожу его язык своим, пальцы Фенна путаются в моих волосах, а затем нежно прижимаются к щеке.

Я знаю, что он хочет меня. Слышу это по приглушенным тихим стонам где-то в его груди. По шальным касаниям пальцев на моей пояснице. Выпрямившись, я впиваюсь пальцами в его волосы и с тяжелым дыханием углубляю поцелуй.

Фенн всегда отстраняется первым.

– Убиваешь меня, – шепчет он с полуприкрытыми глазами.

– Не знаю, кого ты пытаешься впечатлить, заперев нас обоих на стадии целомудренности.

– Заперев? – Он усмехается с нарочитым возмущением. – Совсем ты не ценишь мое хорошее поведение.

– Да, не ценю.

– Да ладно тебе, Кейси. Дай мне побыть хорошим мальчиком. – Теперь он очаровательно дуется. – Больше ни о чем не прошу. Нам некуда торопиться.

– Ты небось это всем девчонкам говоришь.

– Ну не надо так, – говорит он, заправляя пару локонов мне за ухо и нежно спускаясь кончиками пальцев по моей шее. – Я здесь, с тобой. Больше мне сейчас ничего не нужно.

Он очень мил, но в то же время сильно раздражает. О похождениях Фенна в частных школах ходят легенды. Не то чтобы я была не в курсе о том, со сколькими он спал, – смысл притворяться?

Это-то и раздражает, потому что из нас двоих он куда опытнее, но упирается и отстраняется, если я пытаюсь заманить его за черту.

– Знаю, я и не тороплюсь… – слезаю с колен Фенна и обнимаю Бо, когда тот тычется носом мне под руку. – Но я так с тобой комплексы заработаю.

Фенн хмурится.

– Это как?

– Каждый раз, когда ты останавливаешься, мне кажется, что это потому что я… – чувствую, как заливаюсь краской. – Не знаю… что я недостаточно хороша или вроде того. У меня не такое уж впечатляющее портфолио.

Папа даже до аварии был тираном в вопросе свиданий. Да и Слоан запугала всех пацанов Балларда и Сэндовера так, что они боялись ко мне подходить.

– Портфолио? – совершенно ошарашенно переспрашивает Фенн.

– Ну да. Был Кори Сполдинг, который в девятом классе пригласил меня на день рождения Лизы Леско. В итоге он в гостевом домике целовался с ее двоюродной сестрой. В десятом классе я поцеловала лучшего друга Кори, Брэда, но я хотела отомстить Кори за предательство на вечеринке Лизы Леско. В прошлом году был еще Эй Джей Коппел, но мне кажется, что там уже он меня поцеловал, только чтобы отплатить Лизе Леско за измену. – Задумываюсь. – Боже, только сейчас поняла, что все мои поцелуи как-то относятся к Лизе Леско. Как думаешь, это что-то значит?

Фенн смотрит на меня долгую секунду, а потом начинает смеяться.

– Что вообще происходит сейчас? К чему ты ведешь?

– Ты же скажешь мне, если я ужасно целуюсь, да?

Он моргает, все еще посмеиваясь.

– Серьезно?

– Серьезно.

Заметив, что мне не смешно, Фенн берет себя в руки.

– Шутишь? Ты хорошо целуешься. Прекрасно, я бы сказал. Феноменально. – Он вздыхает. – Не принимай мою осторожность себе в упрек, пожалуйста. Я просто пытаюсь сделать все правильно. Хоть раз в жизни.

Такое он говорит часто, и мне становится немного грустно за него. Да, в его кровати было больше девушек, чем в комнате придорожного отеля, но он не плохой парень. Просто в какой-то момент вбил себе в голову, что не заслуживает лучшего.

– Ладно.

– Я серьезно. – Взяв меня за руку, он прижимается губами к моему запястью. От этого все внутри превращается в раскаленное желе и мне немедленно хочется на него наброситься. Не знаю, где парней этому учат, но он явно вел конспект. – Нет ничего, что я хотел бы в тебе изменить.

Внутри меня взрываются фейерверки, но я только киваю и принимаюсь искать палку, чтобы поиграть с Пенни. Не знаю, привыкну ли к нему когда-нибудь.

– Ты правда целовалась только три раза? – Он выглядит заинтригованным. – Ты разве не была чирлидером в Балларде?

Я фыркаю.

– А что, чтобы быть чирлидером, надо обязательно поцеловать миллиард парней?

– Ну, нет, но… – Он сверлит меня взглядом. – Ладно, я иду на поводу у стереотипов.

Не могу не улыбнуться его ворчливой капитуляции.

– Да, я была чирлидером, – подтверждаю я. – И да, я целовалась только трижды.

Я много кем была в академии Балларда. Чирлидером. Главой комитета по созданию выпускного альбома, а это огромная честь для десятого класса. У меня была лучшая подруга – Джиллиан Коатс, с которой я не разговаривала с весны.

В Балларде я была популярной. Не так, как моя сестра, ее боялись девушки и хотели парни. Слоан шутила, что я одна из тех раздражающих девчонок, которую парни хотят, а девочки не могут ненавидеть, потому что я слишком искренняя. Что бы это ни значило, я всегда была самой собой. Думаю, что Слоан польстила мне в случае с мальчиками, учитывая, что за всю жизнь мной интересовались всего трое.

В одном она была права – в Балларде меня любили. Пока сплетни не превратили меня в безумную, после чего я вдруг оказалась изгоем. Точно знаю, что Джиллиан и мои бывшие друзья до сих пор шепчутся обо мне. Вижу их иногда в соцсетях, эти глупые комментарии обо мне под чужими постами. Позорище.

– Не хочу переводить тему, – говорит Фенн, – но ты не замечала, чтобы Слоан себя как-то странно вела? Потому что Эр Джей начинает меня напрягать.

Задумываюсь. Она определенно болтала меньше обычного по пути домой. Но я не особо обратила внимание, потому что это значило, что я избежала ежедневного разбора всех, кто задел меня сегодня. Кому ей надо надрать задницу. Чьи колеса вспороть. Моя старшая сестра – моя защитница, хотя мне и не надо, чтобы обо мне так пеклись. Честно говоря, я бы позволила ей набить каждый шкафчик горящим собачьим дерьмом, если бы от этого мог быть какой-то толк. Но какой бы страшной ни была Слоан, еще ни один человек не изобрел механизм, который смог бы положить конец школьным сплетням.

По большей части я бы назвала ее не столько странной, сколько по уши влюбленной. С тех пор как они с Эр Джеем снова сошлись, она стала почти одержимой. Ходит в туманной дымке любовной ауры. Я за нее рада, но это немного пугает. Слоан раньше отрицала романтику как вид, а теперь затирает всем про любовь так, словно попала в систему сетевого маркетинга.

– Она какая-то рассеянная на этой неделе, – отвечаю я. – Только и делает, что переписывается с Эр Джеем. Не знай ее так хорошо, решила бы, что они решили сбежать вместе.

Фенн пожимает плечами.

– Ну, если сбегут, то вся наша комната останется мне, так что…

– Я бы сказала, что это обычное дело для новых отношений, но Слоан последнее время сложно назвать обычной, так что откуда мне знать. Они в своем отдельном мире.

– Ага, очень рад за них, но пусть Эр Джей уже вылезает оттуда.

Это даже мило, как Фенн бурчит по этому поводу. Он только-только помирился со своим сводным братом, так что похоже, что он даже ревнует. Может, ему не хватает внимания.

– Не знаю, как это описать даже, – добавляет он. – Как ни посмотрю на него, у него такое лицо, словно он не знает, как сообщить мне о смерти бабушки или типа того.

Хм.

– Ладно, это и правда странно. Может, это просто его лицо?

Эр Джей хороший парень, но немного асоциальный. У него вечно хмурое выражение лица. Общительному парню вроде Фенна он должен и вовсе казаться инопланетянином.

– Вот пару дней назад я захожу в комнату после тренировки, а он по телефону треплется. Полагаю, что со Слоан. Вот только он посмотрел на меня, как олень в свете фар, и тут же отвел взгляд. Глупо, наверное, но поклясться готов, что все точно так же на меня смотрели, когда говорили о маминой болезни. Когда все боялись сказать мне, насколько все плохо.

– Мне жаль. – Взяв руку Фенна в свою, я кладу наши сцепленные ладони себе на колени.

Я знаю, каково остаться без матери, пусть моя и не умерла от затяжной болезни. Нет, с ней все было внезапно и без предупреждения. Несчастный случай, которого никто не мог предвидеть, и вот она уже утопленница. Мне было всего пять лет, так что я мало помню о том времени. Только отрывки. Фрагменты похорон, как в нашем доме еще несколько дней после было полно людей, как мы с сестрой пытались осознать смерть и страшную правду – мамочка больше не вернется.

– Папа уже тогда начал отключаться, – отрешенно говорит Фенн, выводя круги большим пальцем по моей коже. – Конечно, от нее он не отходил, но я стал для отца невидимкой. Он знал, что ей недолго осталось, так что просто выключился.

Между нами повисает тишина. Я чувствую грусть, исходящую от него волнами, и мне так хочется сделать что-то хорошее для него. Начинаю вспоминать свою потерю, ту огромную дыру, оставшуюся в нашей жизни после маминой смерти. Я едва помню ее, но от этого только хуже. У меня нет запаса теплых, светлых воспоминаний, в которые можно было бы окунуться, когда начинаешь скучать.

Есть у меня один способ справляться с этим, и он немного неловкий, но, прикусив губу, я решаю все равно озвучить его. Мне очень не нравится видеть, как Фенну больно.

– Я с ней говорю иногда, – смущенно признаюсь я. – С моей мамой.

– Правда?

– Глупо, знаю.

– Совсем не глупо.

Пожимаю плечами, потому что, глупо или нет, прекратить я не смогу, даже если бы вдруг захотела.

– Когда мне становится тяжело или страшно, или даже когда я счастлива, я представляю, что она меня слышит, что она где-то в одной комнате со мной. И просто болтаю с ней.

– И что говоришь?

– Все что угодно. Когда меня вдруг озарило, что я хочу быть ветеринаром, я сказала об этом маме раньше, чем папе или Слоан. – Губы трогает горькая улыбка. – Наверное, я это придумала, но поклясться готова, в тот день я чувствовала ее. Что она гордится мной и моим выбором.

Обняв рукой за плечи, Фенн притягивает меня ближе к себе.

– Хотел бы и я так. Я маму уже давно не чувствую. Когда ее не стало, осталась пустота. С тех пор ничего не изменилось.

В горле встает ком, а сердце сжимается от нашей общей боли. Опустив голову на его голое плечо, я в сотый раз жалею, что не могу дать ему что-то большее, чем пустые утешения и дурацкие подсказки. Фенна до сих пор преследует ее смерть. Она никогда его не покидает. Она в каждом моменте, когда ему кажется, что никто не смотрит. Она в том, что он понимает мою собственную боль без слов. В каждой из его десятка причин ненавидеть самого себя. Пусть он и думает, что я не замечаю.

По крайней мере, он не прячется от меня. Я одна из немногих, кому позволено видеть его, и я благодарна за это. Нужна храбрость, чтобы позволить себе быть немного сломанным.

– Хей, – говорит он и легонько встряхивает меня.

– Хей. – Я слышу улыбку в его голосе. И правда, когда я поднимаю глаза, он игриво усмехается.

– Как насчет сходить со мной на настоящее свидание? – тихо спрашивает он.

Сердце пропускает удар.

– И как выглядит настоящее свидание?

– Любишь пикники? Вечером субботы можем вывести собак на прогулку и найти хорошее место, чтобы посидеть.

Сложно представить себе, как Фенн Бишоп скачет по лесу с корзинкой для пикника, но я бы заплатила денег, чтобы узнать, что он придумает.

– Звучит идеально.