Холод одиночества

Женщина оставила таблетки лежать на столе, подошла и крепко обняла меня. И это был правильный поступок. Мне было необходимо ощутить её близость, её тепло. Потому что можно попробовать пережить эти времена, можно надеяться, что солнце начнёт светить с прежней силой, можно верить, что однажды настанет первая за несколько лет весна, но… но только тогда, когда ты не один.

Холод собственного беспросветного одиночества в одиночку победить невозможно.

***

Разбудил меня вибросигнал браслета, но это не был счётчик Гейгера, а просто встроенный будильник. Было пора вставать. Так что я осторожно потянулся, чтобы не разбудить жену, встал и убрал заслонку с окна, чтобы впустить немного света, пока я растапливаю печь. Правда, света внутрь проникло немного. Утро сложно было назвать утром. Солнце и в более хорошие дни едва светило, но сегодня небо плотно затягивали низкие тучи грязно-серого цвета. Из-за них видимость снизилась. Казалось, что вокруг сумерки. Но так только казалось, просто не надо вспоминать яркую лазурь. Нужно научиться жить настоящим.

– Ты уже проснулся? – спросила жена и зевнула.

– Да. Я разбудил тебя? Извини, не хотел.

– Не страшно, всё равно надо просыпаться. Так лежать холодно. Движение – жизнь.

– Второе одеяло тоже жизнь, – улыбнулся ей я. – Хочешь накрою тебя?

– Нет. И давай я лучше снега наберу? Растапливай дальше печку, а мне хочется свежего воздуха.

– Ладно.

Она встала с кровати и накинула на себя шерстяную кофту, затем надела пуховик, шапку. Наверное, раньше так люди даже на Северный Полюс не собирались. Я тихо усмехнулся про себя, но так, чтобы жена не заметила. А то расстроится ещё.

– Ого, сколько снега выпало, – вдруг пожаловалась она. – Придётся через окошко на крыше выбираться.

– Да?

Я нахмурился и, пока она поднималась по приставной лесенке, снова выглянул наружу. Ледяной узор на окне мешал видеть, но теперь, когда я присмотрелся, мне стало понятно, что метель хорошо погуляла вчера. Дверь завалило до середины, и убирать снег было уже бесполезно. Пожалуй, предстояло подыскивать новое жилище. Ещё парочка таких буранов и этот дом тоже будет похоронен под снегом… Вот только как быть с больной дочкой?

Злата кашляла всю ночь напролёт. И, хотя она пришла в себя, была слабее котёнка. Куда её везти? И где искать новое убежище? Люди давно одичали и не доверяли никому. Коммуны, порой, создавались, но они не менее быстро гибли. В любом сообществе есть свой вожак, его оппонент и те, кто хочет получить на дармовщинку всё. Эти три составляющие провоцировали скандал за скандалом, а любой шум привлекал стаи мутантов. Они сбегались на людскую грызню и грохот выстрелов, как слетаются мухи на варенье…

Нет, не слетаются. Слетались.

– Долго мы тут не продержимся, – с тревогой сказала жена, когда поставила ковшик со спрессованным снегом на конфорку. Пламя печи было таким слабым, что снег едва таял.

– Знаю, – вздохнул я и вдруг улыбнулся во весь рот.

– Ты чего?

– Да это, – я хотел было махнуть рукой, но затем рассмеялся и объяснил. – Просто никогда не думалось мне, что я – кандидат экономических наук буду думать о том, чтобы содержать семью именно таким образом. Понимаешь, вот о том, что ещё одна работа понадобится или стоит своё дело открыть – это я думал. Но вот, чтобы так? Это же совсем будто не я.

– Понимаю, – искренне улыбнулась она и показала свои грубые руки с неровными ногтями. – А я теперь, видишь, какой мастер маникюра?

Мы тихо посмеялись друг над другом. Смех частично снял тяжесть с моей души, но вскоре грусть вернулась. Я видел, что в пакетике с крупой, которую жена высыпает в ковш, почти ничего не осталось.

– Знаешь, я сегодня в город схожу.

– Зачем?

– Хочу увидеть того… знакомого.

Жена внимательно поглядела на меня. Она всё поняла, но не стала ни корить меня за выбор, ни хвалить. Это было совсем ни к чему, и она, молодец, сумела это почувствовать.

– Как его зовут хоть?

– Максим. Максим Фролов.

– Ладно. Если что, то найду его имя в справочнике и позвоню. Узнаю, чего вы там вдвоём зависаете.

Мне нравилось, что она может шутить в такой ситуации. Это внушало веру, что всё у нас будет хорошо. Мы много чего пережили и даже развод. Но вот прошли годы, и два таких разных человека всё‑таки вместе. Жизнь всё расставила по своим местам. Вот у нас даже дочка есть. Злата. Золотая девочка. И такая тёплая и ясная, как солнце. То солнце, прежнее.

***

– Не переживай. Всё будет чики-пуки, – негромко сказал Макс и мельком глянул на моё семейство.

Жена сделала вид, что не заметила его взгляд и продолжила ухаживать за дочкой. Злата лежала в углу комнаты на тёплых шкурах мутантов и, очнувшись от забытья, осматривалась по сторонам. Она редко видела других людей и испугалась Макса. Наверное, не зная его, я бы тоже испугался. Да и самого себя бояться стоило. Вон какое мачете на поясе и весь закутан так, что глаза едва видно.