Kitabı oxu: «Отличница»
Глава 1
Роза Леднева
– Сегодня утром Максима Леднева задержали.
– Задержали? – Я нервно провела ладонью по волосам, надеясь, что это какая-то неудачная шутка.
– Накрыли всех: от заказчиков до мелкого шакалья. Этот Леднев с утра приехал за деньгами. Не так давно взяли его в оборот… Прости меня, Роза, я не мог ничего тебе сказать, эту операцию мы готовили не одну неделю.
– А Леднев… – он коротко вздохнул, – так, их шестерка. Нам нужен был выход на тех, кто крышует весь Октябрьский район. Там целая банда. Торговля оружием. Вооруженные разбои. Есть где разгуляться… – От неожиданно холодного жесткого взгляда отчима у меня мурашки по спине побежали.
– Дядь Сереж… Вы что-то путаете. – Я гулко сглотнула, опасаясь, что меня может стошнить. – Какие еще разбои?! Максим в футбол играет… Он… не мог…
Отчим с тревогой вглядывался в мое лицо, он явно старался помягче преподнести мне травмирующую новость, но я просто отказывалась ему верить.
– Пойдемте! – Я стремительно поднялась, но, сделав пару шагов, почувствовала резкое головокружение – в виски будто вставили раскаленные прутья.
Я начала оседать, цепляясь за спинку стула и вместе с тем чувствуя, как усиливается мандраж.
– Роза… милая… – подскочила ко мне бледная как мел мама и обняла за плечи. – Ты лучше присядь… – Всхлипнув, она крепко меня обняла.
– Нет. Надо ехать… Это какое-то недоразумение… Дядь Сереж, поехали! Нужно скорее во всем разобраться и освободить Максима. У него сегодня важный просмотр. Вы понимаете?! – Мысль о том, что этот арест может отразиться на карьере Максима, разрушить ее, была просто невыносимой. Она уничтожала меня.
Все это какое-то нелепое, жуткое недоразумение.
Максим не мог. Просто не мог. И точка.
– Роза… – негромко обратился ко мне отчим, перехватывая за талию, – тебе надо успокоиться. – Он смотрел на меня с волнением. – Присядь, выпей чаек. А потом мы поговорим. Хорошо? – звучало слишком заискивающе и мягко, будто я пациентка дурдома.
– Выпить чаек? – Я гортанно хохотнула. – Дядь Сереж… – Я попыталась вывернуться из его хватки, но вновь почувствовала, что не могу устоять на дрожащих ногах… – Дядь Сереж, поехали к нему… Просто поехали… Пожалуйста… мы должны во всем разобраться… У него карьера рушится… – сквозь гул в ушах произнесла я. – Вы слышите? Вы меня слышите…
– Роза! Успокойся! – Отчим слегка меня тряхнул. – Успокойся и послушай! Сегодня тебя к нему не пустят. Взяли всех, кто так или иначе связан с Октябрьским ОПГ. Это очень резонансное дело…
– ОПГ? – Меня пробрал глухой хриплый смех, руки тряслись. – Бред какой-то… Мы во всем разберемся, и Максима выпустят…
– Помнишь, я предупреждал тебя насчет Тузовского? – тихо спросил он, помогая мне сесть на стул.
– Д-да… – выдавила из себя я не в силах выносить сочувственный взгляд мамы.
Она стояла напротив меня, возле стола, шмыгала носом и этим провоцировала во мне раздражение.
– Леднев работал на Тузовского. Их там целая компашка. Легких бабок срубить захотелось… – голос отчима дрогнул и затих. – Сожалею только, что я ничего тебе не сказал. Шестерками занимался майор Ковтун. Я увидел ваши фотографии несколько дней назад, но уже, судя по всему, было поздно…
Меня словно молнией прожгло.
Теплый апрельский день. Наша прогулка до ломбарда. Внезапная встреча с Тузовским. И мой адресованный Максиму вопрос:
– Ты общаешься с Тузом?
И его мгновенный ответ:
– С чего ты взяла?
И все.
И наш хрупкий счастливый мир рухнул, разбившись о его ложь.
– Роза, возможно, тебе придется приехать на допрос… – извиняющимся голосом оповестил меня отчим.
Я истерично расхохоталась, услышав, как всхлипнула мама, сверля меня потрясенным взглядом. Судя по тому, как дрожало полотенце у нее в руках, она понимала, насколько глубоко я увязла в этом парне…
Сообразив, что самостоятельно собраться я не смогу, отчим достал из аптечки какую-то таблетку, после чего, заставив меня ее принять, помог дойти до комнаты, придерживая за плечи.
– У Розы украшение пропало… – фоном услышала я голос матери и почувствовала, как мир внутри задрожал, пытаясь свести меня с ума.
Она ведь не думает, что это Максим мог взять?
Забравшись в кровать, я сама не поняла, как отключилась. Проснулась уже на закате. Не сразу получилось подняться: ноги все еще ощущались ватными. Почувствовав, что меня лихорадит, я натянула халат и в полностью разобранном состоянии вывалилась из спальни.
– Милая, ты проснулась? – Мама вышла ко мне из гостиной, окидывая обеспокоенным взглядом.
– Да… Где отчим? Мне надо с ним поговорить…
– Роза, он вернется поздно. Но пообещал, что завтра устроит тебе встречу со своим коллегой. Ты сможешь задать все интересующие вопросы. – Приблизившись, она заправила мне за ухо выбившийся локон.
– Завтра… – опустошенно вздохнула я, пожимая плечами.
– Пошли ужинать. Все равно пока ничего сделать нельзя. – Приобнимая меня, пробормотала мама.
– Я… не могу, пока он там.
Вернувшись в комнату, я легла и принялась бездумно пялиться в потолок. Отчима не было. Никаких новостей о Максиме не было. И я понятия не имела, что делать.
К ночи, когда, очевидно, закончилось действие «волшебной» таблетки, меня снова накрыло – я выла белугой, подозревая, что ничем хорошим для нас с Ледневым это не закончится.
В итоге крепко зажмурилась, не до конца понимая, где сон, а где явь…
…Максим притянул меня к себе, и я вдруг оказалась зажатой между его мощным телом и кроватью. Тогда наши губы слились в нетерпеливом поцелуе.
По телу пробежала крупная дрожь, когда его язык коснулся моего.
Мы тесно прижимались друг к другу. Ошибиться в том, насколько сильно Максим хотел меня – было невозможно. Я едва не застонала, когда крепкая рука Леднева заскользила по моей спине и ниже.
– Тебе удобно в этом платье? – Горячая ладонь пробралась в разрез и медленно двинулась от моего бедра к самому чувствительному месту на теле, пальцы замерли на кромке кружевных стрингов.
Я тихо всхлипнула, когда Максим зажал мое бедро своими ногами, усилив сладкое давление. В ту же секунду я непроизвольно потерлась о его ногу.
…Некоторое время гадалка тасовала таро, нашептывая какие-то бессвязные пугающие слова, а затем, вытащив одну карту из середины колоды, пророческим низким шепотом произнесла:
– Вам выпала роковая любовь…
– Роковая любовь? – дрожащим голосом повторила я.
– Ну, самая нехорошая карта… Если она выпадает, то значит, отношения обречены. Эта любовь разорвет твое сердце в клочья и закончится трагедией…
Я протяжно всхлипнула, заметавшись по кровати. Не сразу дошло, что это был сон… хаотичные сладко-горькие сновидения.
Где-то в глубине квартиры послышались голоса. Бросив расфокусированный взгляд на часы, я отметила, что уже утро. И отчим был дома.
Поднявшись, я вышла из комнаты и застыла посреди коридора, потому что слова мамы ударили наотмашь:
– Значит, он состоял на учете в полиции?
– Да. Трудный подросток. Таких и вербуют эти ублюдки. Хотя конкретно у этого парня был шанс выбиться в люди – выяснили, что он несколько лет играет за молодежку профессионального футбольного клуба. Сам поставил крест на своей карьере.
– Все так серьезно? – расстроено спросила мама.
– Подслушиваешь?! – напрыгнул на меня вылетевший из комнаты заспанный Антошка, и, конечно, родители прервали разговор.
– Роза, ты проснулась? – закудахтала надо мной мама, когда я вошла в кухню.
– Да… И прямо сейчас поеду к Максиму, – обратилась я к отчиму хриплым, будто чужим голосом.
– Хорошо. Мы поедем в отделение. Только с Ледневым вряд ли сегодня получится увидеться. Да и… – он осекся, – возможно, после этого разговора тебе вообще не захочется больше общаться с этим парнем.
Я натянуто улыбнулась, глядя на тарелку с румяным омлетом, которую услужливо поставила передо мной мама. Кусок в горло не лез. Все, чего я хотела, это поскорее разобраться в ситуации, все еще не сомневаясь – это вопиющее недоразумение.
* * *
– Так ты мне ничего не расскажешь? – отчужденно спросила я, когда мы с отчимом оказались в автомобиле один на один.
– Роза, думаю, с этической точки зрения правильнее будет, если ты пообщаешься с моим коллегой, – сухо отрезал дядя Сережа, и я поняла, что спорить бесполезно, да и сил не было.
Дальше все происходило как в тумане. Мы приехали в отдел, и, благополучно миновав рамку металлоискателя, остановились у окна дежурного – отчим назвал мои данные, и нас сразу пропустили, даже не пришлось доставать паспорт.
Затем мы поднялись по лестнице на второй этаж – какое-то время мне пришлось в одиночестве ждать за дверью.
– Роза, заходи, – наконец велел мне отчим, провожая в небольшой кабинет, где за столом напротив зарешеченного окна сидел худощавый мужчина лет за пятьдесят.
– Доброе утро, Розалия. Меня зовут Виктор Анатольевич Борзунов, я старший следователь, – серьезно поздоровался со мной мужчина. – Твой родственник ввел меня в курс дела. – Он как-то уныло вздохнул. – Сразу скажу, мы с тобой просто побеседуем. Не для протокола. Вообще, подобное против правил, но я давно знаком с Якушевским и могу войти в его положение… – Тусклые глаза мужчины прищурились.
– Мне нужно увидеть Максима, – равнодушно отозвалась я.
– Он на допросе, – отрубил следователь. – Все подозреваемые участники организованной преступной группировки задержаны. Им предъявлены обвинения.
Предъявлены обвинения.
Я дрожащими пальцами стиснула лямки на сумке.
– Максим ни в чем не виноват, – ровно произнесла я, леденея под волчьим взглядом Борзунова.
– Барышня, у меня нет времени с тобой спорить. – Он взял со стола папку и, открепив от нее несколько листов, протянул мне. – Максим Леднев состоит в группировке несколько месяцев, так сказать, молодая кровь.
Сжимая бумагу одеревеневшими пальцами и просматривая какие-то не особо четкие снимки, я пыталась вникнуть в суть происходящего на них.
На большинстве фотографий Максим был запечатлен вместе с Тузовским. В горле пересохло. Теперь не оставалось сомнений, что он меня обманул.
– Чем они занимались? – Я с трудом сглотнула, глядя в насмешливые глаза следователя.
– Работали курьерами. – Борзунов задумчиво уставился в окно.
– К-курьерами? – Я откинулась на спинку жесткого кресла, мечтая, чтобы все это оказалось дурным сном. – Что они доставляли? – выпалила, одновременно отчаянно желая знать и боясь ответа.
– А это предстоит установить следствию, – недобро ухмыльнулся следователь, очевидно, без труда отгадав, что я предположила.
Опустив голову, я продолжила бездумно перелистывать снимки, пока не задержалась взглядом на одной фотографии. Сперва я сама не поняла, что меня в ней привлекло…
Там были запечатлены разные предметы: кошелек, портмоне, упаковка влажных салфеток, какая-то брошюрка и пачка денег, перевязанная девчачьей резинкой с ягодками.
Моей резинкой.
У меня мурашки побежали по спине.
Воздух вышибло из легких, а мозги будто ссохлись. Осознание происходящего не укладывалось в голове, накрывая беззвучной истерикой.
Он не мог.
Не мог взять деньги, которые мы всей школой собирали на благотворительность.
Не мог и все…
Я не сомневалась, что Леднев мне это объяснит.
– Тебе есть что мне рассказать? – вкрадчиво поинтересовался у меня старший следователь Борзунов.
– Нет, – неожиданно твердо и спокойно ответила я, продолжая монотонно переворачивать листы, пока не дошла до последнего снимка. На нем я силой прикусила губу и внезапно поняла, что не чувствую боли…
Я прожигала фотографию взглядом, пытаясь найти происходящему на ней разумное объяснение, но ничего не выходило, а мозги тем временем плавились, словно маргарин.
Максим целовался в машине с какой-то девушкой.
Хоть фото было не особо четким, я без труда различила профиль Леднева. Наверняка эта фотография была сделана до того, как мы начали встречаться…
– Под каждым снимком есть дата, – будто прочитав мои мысли, отстраненно произнес следователь, засовывая нос в толстенную папку.
Заметив дату, я сделала глубокий вдох, пытаясь собрать в кучу мысли, разбредавшиеся из-за накатившего отчаяния и напряжения.
Там даже точное время стояло. Примерно через час после того, как Леднев покинул мою квартиру в тот самый день, когда мы отмечали его восемнадцатилетие.
Пытаясь справиться с эмоциями, я зажала рот ладонью.
– Роза, вижу, ты немного начала вникать в суть вопроса, – подавив зевок, обратился ко мне Борзунов. – Сколько я уже работаю… Миллениалы, зумеры, бумеры… – он язвительно рассмеялся. – К сожалению, ничего особо не меняется, схема стара, как мир.
– Виктор Анатольевич, какая еще схема? – уточнила я, подозревая, что окончательно схожу с ума.
Волчий взгляд. Насмешка. Пауза. Неприятная такая. Острая.
От его выразительного молчания у меня по рукам побежали мурашки.
– Такие парни, как Леднев и Тузовский, умело приседают девушкам на уши. Обычно в разработке у шакалов две-три жертвы… У особо одаренных – больше. Ну а дальше дело техники. Начинается все стандартно. Красивые ухаживания, редкие или дорогие подарки. Ощущение, что молодой человек готов вам луну с неба достать… – Он неприятно гоготнул. – Только довольно быстро карета превращается в тыкву, а у объекта девичьих грез внезапно начинаются проблемы. Ну а дальше все весьма прозаично… Я думаю, ты слышала истории о том, как влюбленные дурочки влезают в огромные долги, берут кредиты и займы. – Губ мужчины коснулась странная изломанная улыбка.
В кабинете вновь повисла неуютная тишина.
Мое тело будто впало в кому, в летаргический сон, в анабиоз. Я, конечно, понимала, к чему клонит старший следователь Борзунов, но никак не могла сопоставить подобное с нашими отношениями.
Долги? Кредиты? Займы? Я подавила истеричный смешок. Разумеется, я слышала подобные истории, но при чем здесь мы с Ледневым?
– Виктор Анатольевич, вы говорите про каких-то легковерных дур… – холодно парировала я, отодвигая от себя фотографии, будто они чем-то замараны.
В глубине души я еще надеялась, что Леднев мне все объяснит.
– Легковерных дур, говоришь? – что-то в голосе мужчины дрогнуло и надломилось. – Борзунов несколько раз моргнул, после чего достал из ящика стола весьма потрепанную фотографию и протянул ее мне. – Сейчас одной вот такой легковерной было бы чуть больше тридцати, – сдавленным голосом произнес мужчина, буравя меня слегка увлажнившимися глазами.
В эту секунду он не казался мне таким уж прожжённым циником.
– Это ваша… родственница? – тихо спросила я.
– Старшая дочь. Вот такая ирония судьбы, не уберег кровинушку… Связалась с местным бандюком и попала под раздачу. Кремировали их, потому что хоронить было нечего. – Борзунов отвел взгляд. – Хотя не мне тебе рассказывать… – Он намекал на моего папу.
Какое-то время мы оба молчали, после чего я затараторила:
– Виктор Анатольевич, Леднев не мог. Возможно, он связался с Тузом по незнанию… Мало ли, какой лапши навешал ему Тузовский? Но все эти схемы… – мой голос слегка дрогнул. – Это какой-то бред! Максим вот только квартиру снял! И не просил он у меня… – закончить фразу мне не позволил резко изменившийся, какой-то глумливо-плотоядный взгляд следователя.
– Квартиру, говоришь, снял?
Я гулко сглотнула, осознав, что сболтнула лишнего. Вдруг отчетливо это поняла по ликующему въедливому выражению лица мужчины.
Значит, он работал на Туза, чтобы найти деньги на съемное жилье? Не хотелось верить, что Максим из-за этого вляпался в криминал…
– Роза, мне пора идти. Повторюсь, все, что мы с тобой обсуждали, не для протокола. Возможно, мне придется вызвать тебя на допрос. – Борзунов вздохнул. – Или ты сама что-то вспомнишь и захочешь со мной поделиться?
Я резко помотала головой.
– Максиму может светить реальный срок? – хрипло спросила я.
– А что, думаешь, он в сказку попал? – с ледяной усмешкой отозвался следователь. – Учитывая, что он уже находился на учете, вырисовывается весьма грустная картина.
– Ему нужен хороший адвокат. Я поговорю с отчимом…
Может, дядя Сережа попросит помочь в этом деле старшего Олейника – он ведь один из самых успешных адвокатов города. У него свое агентство.
– Хороший стоит немало, – подметил мужчина, буравя меня откровенно насмешливым взглядом.
– Деньги не проблема. – Я пожала плечами, делая вид, что не улавливаю его иронии. – Когда я смогу увидеть Максима? Вы можете устроить нам встречу?
– Возможно, на неделе.
– Пожалуйста, можно завтра? – Я молитвенно сложила ладони, поднимаясь.
Решила не делать скоропалительных выводов, пока сама с ним не поговорю, хоть перед глазами все еще стоял тот его поцелуй с другой…
– И, Роза, на всякий случай проверь дома украшения и деньги. Мало ли, – внезапно прилетело мне в спину, когда я уже оказалась у двери.
Опустошенно вздохнув, я покинула маленький душный кабинет и вернулась домой на такси. Пока ехала, пришла к выводу, что буду поддерживать Максима, несмотря ни на что.
Первым делом решила связаться с его друзьями, чтобы разработать план действий. Только приехав домой, я вдруг поняла, что даже не знаю, где Леднев жил до того, как снял квартиру.
Вернее, я была в курсе, что он ушел из дома и обитает у своего товарища Алексея, только Леднев ни разу не приглашал меня к себе, и адреса его у меня не было, как и телефона Леши.
Тогда я вспомнила про Галицкого, который однажды подвозил нас с Максимом до кафе.
Подумала, возможно, получится отыскать его в социальных сетях. Но и тут мне не повезло, потому что Роман оказался чересчур популярной персоной – в одном только ВК нашлось не менее двадцати его страниц… Догадывалась, что все они фейковые.
И контактов мамы Леднева у меня, конечно же, не оказалось.
Стараясь побороть нарастающую внутреннюю истерику, я на автопилоте подогрела оставленный мамой обед, и, разместившись за столом, пыталась придумать решение.
Только оно не приходило.
Оставив обед нетронутым, я вернулась в спальню, вновь пытаясь найти какую-то информацию о Максиме в интернете. Как назло, попалось то злополучное видео его драки.
«Десятиклассник устроил драку из-за своей учительницы по географии».
Дрожащими пальцами я щелкнула ссылку, ведущую на сайт лицея «Созвездие», и принялась просматривать информацию о преподавательском составе за последние годы.
Анастасия Николаевна Дроздова.
Какое-то время я внимательно ее изучала, нехотя признавая, что бывшая учительница географии Леднева хороша. Миловидное лицо. Густые темные волосы. Большие глаза. Цепкий взгляд. Даже странно было видеть ее среди других «типичных» учителей в очках и с гульками на голове.
И чем дольше я на нее смотрела, тем глубже меня утягивало в трясину болезненной ревности…
Значит, сразу после меня у него было свидание с ней? Мой взгляд упал на тонкий браслетик с розой на запястье. В тот день я подарила ему такой же.
Стало так больно, что хотелось кричать на весь дом.
Я свернулась калачиком, зажимая голову подушкой, будто она способна была заглушить нарастающий гул в ушах. Меня ломало, раздирая внутренности, выворачивая сухожилия наизнанку. Сердце разрывалось на лоскуты.
Закусив кожу ладони, я выла в стиснутый кулак.
Как же так, Максим?
Как же та-а-а-к?
Неужели ты не понимал?
…Мои руки скользнули ему под футболку, и я ощутила гладкую кожу и пульсирующие мышцы. Максим издал хриплый эротичный звук. Мурашки пробежали по коже, когда он обхватил мои бедра, прижимаясь к тому самому месту…
Судя по объемным очертаниям и пульсации, он уже с трудом держал себя в руках.
– Ты меня убиваешь, Леднева…
– Еще даже не начинала. – Хихикая, я пробралась пальцами под пояс джинсов парня и, проведя ногтями по бороздкам пресса, решительно двинулась ниже…
– Ты бы поела что-нибудь, доченька, – услышала я встревоженный голос мамы, пытаясь разлепить влажные ресницы.
– Отчим пришел? – С трудом узнавая свой охрипший голос, я устремила взгляд в темное окно.
– Нет. Сказал, сегодня будет поздно…
* * *
Борзунов не обманул, устроив нам следующим утром «свидание».
Я сидела на неудобном стуле в ожидании Максима. В ожидании правды. Решила, что имею право хотя бы узнать все, как есть, глядя ему в глаза.
Даже если вся наша история окажется обманом, я надеялась, что он не получит реальный срок. Ему ведь только исполнилось восемнадцать… Молодой. Перспективный. Вся жизнь впереди.
Ну какая тюрьма?
Это ведь сразу перечеркнет все… Вообще все.
Я не хотела, чтобы он ломал себе жизнь.
Обо всем этом я размышляла, пока ждала его, упершись лбом в прозрачную перегородку.
Но Максима все не было. Сколько уже минут прошло? Сколько минут по регламенту должно длиться подобное свидание?
Но его не было…
Сглотнув, я нервно осмотрелась, пока не поймала на себе сочувственный взгляд мужчины в форме. Должно быть, я действительно выглядела жалко: ждала своего молодого человека, а он… не приходил. Не поняла даже, сколько времени так просидела… в одиночестве. Все было как в тумане. В голове густой красный морок. Звенящая тишина. Губы, искусанные в кровь.
– Роза, пойдем… Я отвезу тебя домой… – прозвучал напряженный голос дяди Сережи.
Максим Леднев
– Держи его! – Кто-то рывком вывернул мне руку за спину, а размашистый удар кулаком в солнечное сплетение вышиб из меня весь воздух.
Сложившись пополам, я начал захлебываться кашлем, отчего пропустил следующий удар, который пришелся уже по почкам и повалил меня на пол…
Я инстинктивно подтянул колени к груди, прикрыв голову руками, пока оглушающая боль пронзала каждую клеточку тела. После затрещины по губе рот наполнила теплая, солоноватая кровь.
Последнее, что я почувствовал, прежде чем сознание поплыло в темноту, – это хруст, похожий на звук ломающейся сухой ветки, и новую невыносимую волну боли, накрывающую меня с головой.
А началось все с ерунды.
Я нечаянно задел плечом одного из соседей по камере, из-за чего он начал громко возмущаться, привлекая внимание двух крепких мужиков в дальнем углу…
