Kitabı oxu: «Генезис. Искусственный интеллект, надежда и душа человечества»

Henry A. Kissinger, Craig Mundie, Eric Schmidt

Genesis. Artificial Intelligence, Hope and the Human Spirit

© 2024, Henry A. Kissinger, Craig Mundie, Eric Schmidt

© Jurgen Frank, photo of Henry A. Kissinger on the cover.

© Перевод на русский язык ООО «Прогресс книга», 2025

© Издание на русском языке, оформление ООО «Прогресс книга», 2025

© ООО Издательство «Питер», 2025

Права получены по соглашению с The Estate of Henry A. Kissinger, Craig J. Mundie, and Delphin LLC при содействии The Wylie Agency (UK) Ltd.

Издательство не несет ответственности за доступность материалов, ссылки на которые вы можете найти в этой книге. На момент подготовки книги к изданию все ссылки на интернет-ресурсы были действующими.

Отзывы о книге

«Искусственный интеллект (ИИ) может стать одним из величайших технологических переворотов в истории, и главный вопрос заключается в том, как к этому адаптироваться людям. Перед нами ценный своей актуальностью труд, авторы которого предлагают один из первых реалистичных взглядов на будущее, которое уже наступает, – будущее почти безграничных возможностей и новых, крайне сложных вызовов».

Сэм Альтман

«Вы держите в руках своевременное исследование взаимосвязи ИИ со знаниями, властью и политикой. Листая эти страницы, мы не можем не задуматься о рисках и возможностях, которые ИИ несет человечеству».

Билл Гейтс

«Какая роль будет отведена людям в грядущую эпоху искусственного интеллекта? В последние годы своей жизни Генри Киссинджер погрузился в изучение ИИ и в соавторстве с крупнейшими техническими экспертами – Эриком Шмидтом и Крейгом Манди – написал эту книгу. Она стала результатом всестороннего анализа ситуации, в которой человек, встретивший эпоху разумных машин, должен сохранить собственный авторитет и уберечь свои ценности».

Уолтер Айзексон

«Киссинджер, Манди и Шмидт предлагают нам пристальнее взглянуть как на перспективы, так и на вызовы, которые бросает нам надвигающаяся глобальная система, формируемая ИИ. Прочитав эту книгу, вы наверняка сделаете для себя важное открытие. Прежде чем хотя бы начать задумываться о какой-либо политике в отношении ИИ, нам потребуется разработать новые концепции человеческого разума и самого существования человечества. Эта книга стала последней работой Генри Киссинджера – и как знать, не окажется ли, что в ней сокрыто пророчество. Изучить ее чрезвычайно полезно каждому».

Лоуренс Генри «Ларри» Саммерс

«Авторы книги Genesis поднимают сложные вопросы, и чтобы на них ответить, важно обеспечить людям доступ к интеллектуальным инструментам. Это придаст им уверенности в собственных силах и откроет новые возможности для раскрытия их потенциала и свободного управления своей реальностью».

Сатья Наделла

«Очередная великая технологическая революция – в области ИИ – победно шествует уже сегодня. В то время как львиная доля дискуссий посвящена тому, на что способен ИИ и в каких направлениях он движется, эта книга блестяще переосмысливает все споры. Как люди будут взаимодействовать с ИИ? Каким образом этот захватывающий, но пугающий новый научный взрыв изменит наше представление о том, что значит быть человеком? Результатом труда трех авторов стало глубинное и многоплановое исследование – именно оно сейчас перед вами».

Фарид Закария

«Книга, обязательная к прочтению для всех, кто пытается серьезно задуматься об испытаниях, которые несет с собой ИИ. Genesis систематизирует давно известные факты – и, что важнее, затрагивает пока неведомые нам темы – к примеру, вопросы рисков, связанных с неограниченным развитием ИИ. Основываясь на уроках, извлеченных в ядерную эпоху, Киссинджер и его соавторы освещают туманный путь, ожидающий нас впереди».

Грэм Эллисон

«Киссинджер, Шмидт и Манди разработали маршрут для навигации по нашему ближайшему будущему, в котором невообразимо мощные и вездесущие системы ИИ станут автономными. Проницательность авторов относительно последствий первой встречи человечества с высшим разумом – как в практическом, так и в мировоззренческом смыслах – отрезвляет и одновременно вдохновляет, заставляя нас переосмыслить наши отношения с технологиями и сам вопрос того, кто мы есть во Вселенной. Книгу Genesis очень важно прочесть людям, желающим понять, как ИИ изменит наш мир и что нужно, чтобы оставаться человеком в эпоху разумных машин».

Ян Бреммер

«Что означает ИИ для открытий? Для истины? Для безопасности, благополучия и политики? Отвечая на эти вопросы, трое выдающихся мыслителей не боятся поднимать всеобъемлющие темы и самые сложные дилеммы, связанные с доминирующей технологией нашего времени. Эпический по масштабу, освежающе ясный и – как, впрочем, свойственно этим авторам – основанный на глубинном опыте и огромной эрудиции, этот труд уверенно можно считать обязательным к прочтению».

Мустафа Сулейман

«Книга Genesis дает нам пищу для размышлений – это крайне своевременный анализ влияния ИИ на развитие человечества и на то, что делает нас людьми. По сути, данная работа представляет собой дорожную карту для: 1) практического применения технологий ИИ; 2) решения порождаемых ими задач; 3) выстраивания взаимодействия с разумными системами в новую технологическую эпоху».

Джеймс Маньика

«ИИ ошеломляет разум, и мы изо всех сил пытаемся осознать, что же он нам обещает и чем может быть опасен. В своей последней книге мастер „большой стратегии“¹ Генри Киссинджер и его великолепные соавторы Эрик Шмидт и Крейг Манди очень вовремя сосредоточились на этой теме. Genesis – книга, которую сегодня необходимо прочитать всему нашему миру».

К. Брукс

«Пока мы сосредоточенно прокладываем маршрут в будущее, эта книга в оптимистичном ключе разъясняет нам возможный путь взаимоотношений с ИИ, при котором мы не растеряем наших человеческих качеств. В своей последней работе Генри Киссинджер, один из самых значимых мыслителей нашего времени, в сотрудничестве с Эриком Шмидтом и Крейгом Манди помогает нам войти в эту беспрецедентную эпоху. А нам, в свою очередь, надлежит привести ее развитие и огромный смысл в равновесие с общечеловеческой мудростью, которая столь необходима, чтобы на сей раз технологии применялись только во благо человечества. Данную книгу непременно следует прочесть людям, принимающим решения, то есть всем нам».

Кондолиза Райс

Предисловие

Доктору Киссинджеру – государственному деятелю, дипломату, наставнику и другу.

Мы отдаем Вам дань уважения.

Когда в июне 2018 года Генри Киссинджер опубликовал статью How the Enlightenment Ends («Как заканчивается Просвещение») в журнале Atlantic, многих удивил тот факт, что в столь пожилом возрасте этот государственный деятель сумел составить и обосновать собственное мнение о проблематике искусственного интеллекта (ИИ). Действительно, Киссинджеру только что исполнилось 95 лет. В то время развитие ИИ еще не было такой растиражированной темой, как в конце 2022 года, когда компания OpenAI выпустит ChatGPT.

Однако я, будучи биографом Киссинджера, нахожу его интерес к проблематике ИИ закономерным и естественным. Не стоит забывать, что в 1957 году он обрел настоящую популярность благодаря работе, посвященной новой технологии, которая определила ход истории. Его книга Nuclear Weapons and Foreign Policy («Ядерное оружие и внешняя политика») была встречена с таким пристальным вниманием, что даже Роберт Оппенгеймер² одобрительно отозвался о ней как о «весьма обоснованном и в этом отношении совершенно беспрецедентном исследовании в области ядерного вооружения, отличающемся… скрупулезным отношением к фактам и вместе с тем страстной и жесткой аргументацией».

И хотя Киссинджер, в те годы докторант³, с головой погрузился в дипломатическую историю Европы начала XIX века, он прекрасно осознавал (тогда и на протяжении всей своей карьеры), что вечные закономерности политики великих держав время от времени рушатся под натиском технологических новшеств. Как и многие представители его поколения, участвовавшие во Второй мировой войне, он воочию видел не только массовые разрушения и гибель людей, вызванные современным оружием, но и страшные последствия для своих соотечественников-евреев того, что Черчилль незабываемо окрестил «извращенной наукой» гитлеровского Третьего рейха.

Вопреки своей незаслуженной репутации поджигателя войны, Киссинджер на протяжении всей своей взрослой жизни был твердо намерен избежать Третьей мировой – возможного следствия перехода холодной войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом в горячую фазу, чего многие действительно опасались. Он прекрасно понимал, что технология ядерного расщепления придаст новой мировой войне еще более беспощадный размах по сравнению со Второй мировой. В начале книги Nuclear Weapons and Foreign Policy Киссинджер оценил [гипотетический. – Примеч. ред.] разрушительный эффект десятимегатонной бомбы, сброшенной на Нью-Йорк, а затем сделал расчеты, что в результате тотальной атаки со стороны Советского Союза на пятьдесят крупных городов США, если бы таковая состоялась, погибли бы от 15 до 20 миллионов человек и были бы ранены от 20 до 25 миллионов. Еще от 5 до 10 миллионов человек погибли бы от радиоактивных осадков, а еще 7–10 миллионов стали бы жертвами лучевой болезни. Выживших ждала бы «социальная дезинтеграция». Но даже после такой атаки, отметил он, Соединенные Штаты все равно смогли бы нанести Советскому Союзу сопоставимые разрушения. Вывод был очевиден: «Таким образом, единственным исходом тотальной войны станет поражение обоих соперников». В подобном конфликте не может быть победителя, утверждал Киссинджер в своей публикации 1957 года Strategy and Organization («Стратегия и организация»), «ведь даже более слабый противник может нанести удары, после которых любое общество долго не сможет оправиться».

Однако юношеский идеализм Киссинджера не сделал его пацифистом. В книге Nuclear Weapons and Foreign Policy он прямо заявил, что «ужасов ядерной войны вряд ли удастся избежать путем сокращения ядерных вооружений» или, если на то пошло, при помощи систем контроля над вооружениями. Вопрос заключался не в том, можно ли вообще избежать войны, а в том, «возможно ли представить себе применение силы менее катастрофичное, чем тотальная термоядерная война». Ведь если это невозможно, то Соединенным Штатам и их союзникам было бы очень трудно победить в холодной войне. «Отсутствие общего понимания относительно пределов ведения войны, – предупреждал Киссинджер в статье Controls, Inspections, and Limited War („Контроль, инспекции и ограниченная война“), опубликованной в журналеThe Reporter, – подрывает психологическую основу сопротивления действиям, которые предпринимают коммунисты. Там, где война считается равносильной национальному самоубийству, капитуляция может оказаться меньшим из двух зол».

Именно на этой основе Киссинджер выдвинул свою доктрину ограниченной ядерной войны, изложенную в статье Strategy and Organization:

На зловещем фоне надвигающейся угрозы термоядерной катастрофы достижение военной победы в том виде, в каком мы ее знали, больше не может являться целью войны. Она скорее должна заключаться в достижении определенных политических условий, полностью понятных противнику. Цель ограниченной войны – нанести противнику такой урон или приблизить его к таким рискам, которые были бы несопоставимы с его целями. Чем умереннее цель, тем менее жестокой, вероятно, окажется война.

Для этого потребуется понимание психологии другой стороны, а также ее военного потенциала.

В то время многих обескуражил хладнокровный, на первый взгляд, ход размышлений Киссинджера об ограниченной ядерной войне. Некоторые ученые, такие как Томас Шеллинг, оспаривали возможность предотвращения неудержимой эскалации; позже даже сам Киссинджер засомневался в собственных аргументах. Тем не менее обе сверхдержавы продолжили создавать и развертывать тактическое ядерное оружие, следуя именно той логике, которую Киссинджер подробно описал в книге Nuclear Weapons and Foreign Policy. Концепция ограниченной ядерной войны, возможно, в теории не сработала бы, однако действия военных стратегов обеих сторон словно демонстрировали их ожидание того, как она могла бы осуществиться на практике. Молодой Киссинджер был прав в отношении ядерного оружия больше, чем сам он мог предположить.

Киссинджер никогда не переставал размышлять о последствиях технологических изменений для политической сферы. В давно забытом документе, который он составил для Нельсона Рокфеллера в январе 1968 года, Киссинджер заглянул в будущее, анализируя способы, которыми распространение компьютеров могло бы помочь чиновникам справляться с постоянно растущим потоком информации от правительственных агентств США. По его мнению, высшим должностным лицам грозила серьезная опасность утонуть в этом море данных. «В распоряжении политика высокого ранга, – писал он, – столько информации, что в кризисных ситуациях он просто не в состоянии с ней разобраться». Киссинджер утверждал, что лица, принимающие решения, должны «постоянно получать сведения о вероятных проблемных точках», в том числе о потенциально проблемных, «даже если те совсем не в приоритете». Они также должны располагать «набором вариантов действий, <…> предусматривающих запасные ходы на случай прогнозируемых обстоятельств с оценкой вероятных последствий – внутренних и внешних – каждой такой альтернативы».

Чтобы добиться такого всеобъемлющего охвата, признавал Киссинджер, потребуются крупные инвестиции в программирование, хранение, поиск и графическое отображение данных. К счастью, «аппаратные и программные средства» для выполнения всех этих четырех функций уже существовали.

Сейчас мы можем хранить несколько сотен единиц информации о каждом человеке в Соединенных Штатах на одной магнитной ленте длиной 2400 футов. Компьютеры третьего поколения способны выполнять основные машинные операции за наносекунды, то есть миллиардные доли секунды… Экспериментальные системы разделения времени⁴ показали, что возможность множественного доступа к ресурсам компьютера позволяет вводить и выводить информацию как на исполнительных, так и на операторских станциях, распределенных по всему миру… И совсем скоро цветной монитор с электронно-лучевой трубкой будет доступен для вывода изображения на компьютер.

Позже, после своего первого года работы в Белом доме в качестве советника Ричарда Никсона по национальной безопасности, Киссинджер попытался получить такой компьютер в личное пользование. ЦРУ отказало ему в этой просьбе – предположительно, потому, что Киссинджер и без компьютера олицетворял собой тот массив данных и задач, с которым предстояло справляться разведывательному сообществу⁵.

Генри Киссинджер никогда не прекращал работать и с беспокойством размышлять о будущем человечества. Человек такого склада вряд ли прошел бы мимо одного из самых прорывных явлений, которое ему довелось наблюдать на очередном этапе своей долгой жизни, – разработки и внедрения генеративного ИИ. Осмысление последствий этой зарождающейся технологии действительно заняло значительную часть последних лет его жизни.

Genesis, последняя книга Киссинджера, была написана в соавторстве с двумя выдающимися техническими экспертами, Крейгом Манди и Эриком Шмидтом, и она несет на себе отпечаток врожденного оптимизма этих новаторов. Авторы с нетерпением ждут «эволюции человека технического, homo technicus, – нового вида, который в наступающую эру сможет жить в симбиозе с машинными технологиями». ИИ, по их мнению, вскоре может быть задействован «для создания нового базового уровня человеческого богатства и достатка… что если не устранит, то, по крайней мере, ослабит напряженность труда, классовую принадлежность и конфликты, которые ранее разрывали человечество на части». ИИ может даже привести к «глубинному выравниванию… в зависимости от расы, пола, национальности, места рождения и семейного положения».

И все же в этом талантливом тандеме мы четко слышим голос его старшего участника – например, в серии предупреждений, которые являются лейтмотивом всей книги. «Появление ИИ, – отмечают авторы, – ставит вопрос выживания человечества… Позволив себе управлять ИИ небрежно и неумело, человек рискует наделить его способностью к бесконтрольному накоплению знаний – с потенциально катастрофическими последствиями…» И здесь сокрыт перефразированный для книги Genesis, но вполне узнаваемый оригинальный вопрос Киссинджера из его статьи How the Enlightenment Ends, опубликованной в 2018 году в журнале Atlantic:

Объективная способность [ИИ] делать новые и точные выводы о нашем мире, задействуя в прямом смысле нечеловеческие способы, не только подрывает нашу привычную опору, «обнуляя сам смысл научного метода в том виде, в каком его использовали на протяжении пяти веков, но и ставит под сомнение претензии человека на исключительное, уникальное восприятие реальности. К чему это приведет? Неужели эра ИИ не только не сможет продвинуть человечество вперед, но и, наоборот, спровоцирует откат к архаичному принятию необъяснимого авторитета? Иными словами, не стоим ли мы на пороге величайшего перелома в истории познания – эпохи „темного Просвещения“?

В ключевом разделе этой книги – том, что произвел на меня наиболее сильное впечатление, – авторы обращаются к пугающей теме гонки вооружений в области ИИ. „Если… каждое общество решит максимизировать свои стратегические преимущества в одностороннем порядке, – пишут авторы, – возникнет принципиально новый тип конфронтации между спецслужбами и военными – беспрецедентный в человеческой истории“. Сегодня, в считаные годы (а может быть, и месяцы) до появления первого суперинтеллекта, мы столкнулись с принципиально новой дилеммой безопасности⁶ – угрозой поистине экзистенциального масштаба».

Но если человечество уже втянулось в «гонку за обладание единым, абсолютным и бесспорно доминирующим интеллектом» – к чему это приведет? По моим подсчетам, авторы рассматривают шесть сценариев, и ни один из них нельзя назвать заманчивым:

1. Человечество рискует утратить контроль над экзистенциальным противостоянием, где все участники оказываются заложниками дилеммы безопасности.

2. Человечество столкнется с абсолютной гегемонией победителя, лишенного каких-либо сдержек и противовесов – тех самых, что исторически обеспечивали хоть какую-то безопасность для остальных.

3. Появится не один верховный ИИ, а множество инстанций высшего разума.

4. Компании, владеющие и разрабатывающие ИИ, могут в полном объеме получить социальную, экономическую, военную и политическую власть.

5. Максимальный спрос на ИИ возникнет не на государственном уровне, а в религиозных институтах, где его потенциал сможет реализовываться наиболее полно, притом в течение очень длительного времени.

6. Свободный доступ к ИИ с открытым исходным кодом может вооружить даже маргинальные группы примитивными, но опасными системами.

Подобные сценарии вызывали глубочайшую тревогу у Киссинджера – и его борьба за их предотвращение вышла далеко за рамки написания этой книги. Ни для кого не секрет, что последней задачей, которой он посвятил остаток своей жизни, – именно она фактически истощила его силы в первые месяцы после сотого дня рождения – было инициирование переговоров между США и Китаем по ограничению «гонки вооружений» военного ИИ, чтобы предостеречь все человечество от таких антиутопических перспектив.

И в заключении книги Genesis узнаваемый ход мыслей Генри Киссинджера просматривается абсолютно четко:

То, что одни считают якорем, помогающим удержаться во время шторма, другие воспринимают как поводок, который не дает сделать лишнего движения. То, в чем кому-то видятся важнейшие шаги на пути к вершине человеческих возможностей, другие назвали бы стремительным падением в пропасть.

В этом случае инстинктивные эмоциональные расхождения – равно как и субъективные границы, очерчиваемые каждой из сторон, – создают непредсказуемую и взрывоопасную ситуацию. Все более жесткие позиции потенциальных «победителей» и «проигравших» будут лишь усиливать давление этих обстоятельств. Люди чересчур осторожного склада начнут притормаживать собственное развитие и мешать развитию других. Те, кто ставит себя выше прочих, предпочтут скрывать свой истинный потенциал, украдкой пытаясь повысить собственную эффективность. Весь наш наработанный опыт будут поджимать бесконечные кризисы – постепенно они станут подобны волне, которая однажды захлестнет нас, и неизвестно, удастся ли нам выжить.

На подобные прогнозы технари дают привычный ответ – напоминают нам об ощутимых преимуществах ИИ, которые уже хорошо проявлялись, например, в области медицины. С этим я не могу не согласиться. На мой взгляд, AlphaFold – модель, основанная на нейронных сетях и определяющая третичную структуру белков, стала гораздо более прорывным открытием, чем ChatGPT. Однако медицинская наука добилась сопоставимых успехов еще в двадцатом веке. И хотя человечество изобрело антибиотики, создало новые вакцины и разработало бесчисленное множество терапевтических средств – все эти достижения медицины не смогли предотвратить ни мировых войн, ни холокоста.

Центральная проблема технического прогресса заявила о себе еще при жизни Генри Киссинджера. В 1938 году немецкие химики Отто Ган и Фриц Штрассман фактически открыли деление ядер урана. Теоретическое объяснение (и название) этому процессу дали физики австрийского происхождения Лиза Мейтнер и ее племянник Отто Роберт Фриш в 1939 году. Возможность цепной ядерной реакции открыла путь к «массовому производству энергии и радиоактивных материалов – и, как ни прискорбно, к созданию атомной бомбы», – размышлял венгерский физик Лео Силард. Тогда же с одобрением была воспринята возможность применения цепных реакций в ядерных реакторах для получения тепловой энергии. Однако на создание первой атомной бомбы ушло чуть более пяти лет, а первая атомная электростанция была открыта лишь в 1951 году.

Спросите себя: чего за последние восемьдесят лет было создано больше – ядерных боеголовок или атомных электростанций? Сегодня в мире насчитывается около 12 500 ядерных боеголовок, и это число растет, поскольку Китай стремительно наращивает свой ядерный арсенал. Для сравнения, в мире действует только 436 ядерных реакторов. В абсолютном выражении пик производства атомной электроэнергии пришелся на 2006 год, а доля атомной энергетики в общем мировом производстве упала с 15,5% в 1996 году до 8,6% в 2022 году. Отчасти это произошло из-за преувеличенных опасений политиков после нескольких аварийных ситуаций на АЭС, последствия которых для здоровья людей и окружающей среды были незначительными в сравнении с ущербом от выбросов углекислого газа при сжигании ископаемого топлива.

Урок, который преподала нам жизнь Генри Киссинджера, очевиден. Последствия технологических достижений могут быть как благотворными, так и разрушительными – все зависит от того, каким образом человечество решит ими распорядиться. ИИ, конечно, во многом отличается от ядерного расщепления. Но наивно полагать, будто человечество станет использовать эту технологию только в созидательных, а не в разрушительных целях.

Именно эта проницательность, рожденная сочетанием исторического знания и личного опыта, побудила Генри Киссинджера посвятить большую часть своей жизни изучению мирового порядка и предотвращению мировой войны. Именно поэтому он с такой готовностью и трепетом откликнулся на последние достижения в области ИИ. И по этой же причине данное посмертное издание имеет не меньшую ценность, чем все труды, созданные им за долгую и невероятно насыщенную жизнь.

Нил Фергюсон

Оксфорд, июль 2024