Украсть Альфу

Пролог

Как никто не выбирает родителей, так оборотни не выбирают любимых. О волчьей верности, неугасимой страсти друг к другу слагают легенды. Обычные люди мечтают испытать подобные чувства. Им кажется, что любовь омеги и альфы, как и омеги и беты – рай на земле.

Так и есть. Взаимная любовь в истинной паре – огромное счастье. Но случается, что половинки целого вовремя не находят друг друга. Уставшие от одиночества или по расчёту, по настоянию родни заключают брачный союз, надеясь, что само как-то сложится – природа поможет, создаст желанную связь. И так часто бывает, но, увы, не у всех.

Кое-кого из таких поспешивших, не дождавшихся истинных половинок судьба проклинает встретиться, когда уже и семьи сложилась, и дети родились, и жизнь вошла в привычную колею. Тогда поспешность в выборе спутника жизни, надежда на стерпится-слюбится может разрушить множество судеб. И всё переплетётся в клубок, который нельзя распутать, а можно лишь разрубить.

Тимур – старший из сыновей славного рода Таировых – женился на наследнице другого известного клана оборотней-волков. Родители настояли, сказали, зачем ждать, природа подстроится. Красавица Мириам понравилась Тимуру с первого взгляда. Все надеялись, что связь истинных пар пробудится в молодожёнах, но этого, к сожалению, не произошло. Думали, может, рождение наследника всё изменит. Но и после появления малыша на свет в его родителях не пробудилось истинной пары.

Шло время, Мириам и Тимур жили весьма хорошо. Без горящих огнём страстей, но в их доме тоже поселилась любовь и нежная забота друг о друге. Тимур ценил Мириам, не раз говорил, что выбрал бы её снова, и не видит в роли жены никого, кроме неё. При этом оба знали, что природа истинной связи может однажды ворваться в их жизнь ураганом и всё изменить.

Через три года Мириам забеременела вторым. И всё как-то начало рушиться разом. Ушли из жизни родители, и к Тимуру перешла сила альфы стаи. Изменения в иерархии дались нелегко, а тут ещё пришло время отправить служить младшего брата Сайдара – первого помощника и правую руку. Стаю лихорадило из-за смены лидера, пришлось немало работать, чтобы укрепить и наладить новые связи.

И только всё пошло более-менее хорошо, как пришёл удар откуда не ждали. Вернувшийся после срочной службы Сайдар узнал в Мириам свою истинную. В жене своего старшего брата и альфы, в матери трёхлетнего сына, беременной вторым.

Первое, о чём подумал Тимур: «Это разрушит стаю». Второе: «А как же мы поделим детей?»

Сайдар со свойственной юности бескомпромиссностью сказал:

– Я с этим справлюсь. Я же не только волк, в первую очередь я человек.

И он справился. А когда волк стал волю человека ломать – решил всё радикально. Ни у кого не спрашивая, разорвал по себе связь. Всегда верный семье, выбрал так, как выбрал бы и Тимур – интересы всех Таировых вместо личных желаний.

Тимур очень долго не понимал, какую боль причиняет двум самым дорогим ему людям. Сайдар молчал, и Мириам эту тему никогда не поднимала. Но к любви охладела, и в постели инициативы больше не проявляла. При этом оставалась рядом идеальной женой и замечательной матерью, верной соратницей и хорошим другом.

Чего же мужчине ещё желать? Тимур узнал ответ на этот вопрос спустя семнадцать лет после заключения брака.

Он приехал в гости к Чернолеским – соседям Таировых, предпочитающим леса городам. Последние годы две стаи жили мирно, без ссор. В прошлом, конечно, чего только ни случалось, и город с районом шли стая на стаю, деля земли и живущих на них людей. Но времена, когда оборотни могли что угодно творить на своих территориях, безвозвратно ушли. Нынешние законы строго защищали интересы людей. Физическая сила, когти и зубы проиграли технологиям и деньгам, и возврата к прежней вольнице не было.

Пережиток давних времён – молодых сильных мужчин в стае Чернолеских хватало с избытком, а вот предпринимательской жилки бравым бойцам не доставало. Чернолеские, в отличие от Таировых, жили бедновато. Но земли имели хорошие, и физической силы их людям было не занимать.

Строительство консервного завода на их землях стало первым пробным проектом. Таировых и в первую очередь Сайдара, занимающегося экономическими проектами стаи, интересовали налоговые льготы для промышленных предприятий, расположенных в сельской местности, плюс удобная логистика и прочие приятные мелочи, как отсутствие пьяных на производстве – стоящего у турникета охранника-оборотня антипохмелином не проведёшь.

Чернолеские предложением заинтересовались, ещё бы. Участие Таировых, известных в округе тем, что к их мохнатым рукам липнет золото, практически гарантировало успех любым начинаниям. Но это не значило, что переговоры о сотрудничестве шли легко, а договоры подписывались по щелчку пальцев.

Чингиза Ахметовича – седобородого альфу Чернолеских – никто не назвал бы простаком. В переговорах он вёл себя жёстко, был подозрителен, требовал гарантий, если что не по нему, не стеснялся давить альфа-силой, хотя имел дело с равным по статусу оборотнем.

Тимур успешно противостоял и давлению, и лести, гнул свою линию до конца. Четырнадцать лет во главе многочисленной стаи Таировых сделали его искусным переговорщиком, способным добиться своих целей без демонстрации физической силы и сверкающих алым глаз.

Сегодняшний визит в главный дом Чернолеских стал для Тимура отнюдь не первым. Он побеседовал с альфой Чингизом и его старшими сыновьями, благополучно разъяснив все накопившиеся недосказанности. Угостился вкусной настойкой на травах, лишайниках и грибах. Повеселев и расслабившись, согласился остаться и на обед.

Готовили здесь особенно вкусно, что запомнилось по прежним посещениям соседей. Садясь за стол, и в этот раз Тимур почувствовал дивный аромат. Вроде бы ничего особенного, на стол подали самые обычные блюда, но здешняя еда вновь показалась удивительно приятной. Прямо ел бы и ел, наслаждаясь каждым кусочком.

Чингиз поглядывал на гостя с некоторым удивлением, но Тимур не собирался стыдиться хорошего аппетита и всё нахваливал поварих.

– Может, зайдём, и сам наших девушек поблагодаришь за вкусный обед? – предложил Чингиз, провожающий к выходу засидевшегося в гостях Тимура. – Кухня здесь рядом, в конце того коридорчика. Это займёт буквально минуту.

Тимур удивился: Чингиз Ахметович был ровесником отца, из старой гвардии волк, свято чтящий старые порядки. В доме Чернолеских строго соблюдался обычай разделения на женскую и мужскую половину. Но кухня, конечно, не женская спальня. В неё мужчинам разрешалось входить.

– Конечно, – ответил Тимур. – Обед был замечательный. Обязательно поблагодарю ваших умелиц и жене расскажу непременно, пусть чуть-чуть поревнует.

Шутке вежливо посмеялись, и вскоре Тимур в сопровождении Чингиза вошёл в большую светлую кухню, где трудилось три женщины. Верней, две женщины постарше в покрывающих головы чёрных платках и почти девочка со светлыми волосами, своевольно выбившимися из-под прозрачной косынки. Голубоглазая, юная, но уже оформившаяся, и на диво прекрасная. И при этом простая. Нераскрытый бутон, от одного взгляда на который у Тимура захватило дух.

Он стоял, как поражённый громом, и как ничто в жизни ярко ощущал её аромат.

– Моя единственная дочь, – улыбаясь сказал Чингиз, – Аллият, подойди к нам, красавица.

Аллият подошла и встала, глядя в пол. На её щеках появился смущённый румянец. Тимур вдохнул, и его сердце дёрнулось, и волк рванулся вперёд: вылезти, хотя бы одним глазком подсмотреть, понюхать, коснуться.

Тимур не помнил, что ей говорил. Как хвалил её таланты на кухне. И да, кудесницей оказалась она, другие женщины лишь помогали с посудой и прочим на всю большую семью.

Аллият отважилась поднять на него взгляд, и он не заметил в ней узнавания. Когда его сердце на части рвалось, она ему лишь улыбнулась – смущённо и скромно.

Только оказавшись на улице, Тимур вдохнул всей грудью. Но её запах не ушёл, он всё ещё чувствовал её свежесть и проснувшуюся дикую, почти животную страсть.

– Аллият восемнадцать исполнится в ноябре. Тогда и свадьбу сыграем, – сказал Чингиз, будто о чём-то решённом. – В моём доме порядки строгие. Девственницу тебе отдам нецелованную, пальцем нетронутую. Чистую абсолютно. У неё и гона не было никогда. Девочка только-только дозрела.

– У меня уже есть жена. И старшему сыну шестнадцать. – Тимур смотрел вперёд и видел не ухоженный двор, забор и за ним лес, а огромное нагромождение проблем, под которыми уютный мир, который он создал, трещал и ломался, разлетался в пыль.

– Так разведёшься, – спокойно ответил Чингиз. – Как раз этого времени хватит, чтобы всё было красиво.

Тимур подумал о Мириам, как расскажет ей о восемнадцатилетней истинной из стаи Чернолеских. Как потом об этом узнает Сайдар, стая и сыновья-школьники. Поёжился, хотя осень стояла тёплая, и не все деревья ещё пожелтели.

– Это не нужно ни мне, ни твоей дочери, уважаемый.

Её появление в доме Таировых станет катастрофой, уничтожающей и стаю, и семью, и отношения с пожертвовавшим своим счастьем братом.

– А это не тебе решать, альфа. Луна уже решила за вас. Вы с Аллият связаны, и скоро породнятся и наши стаи. Законно, красиво, со всем уважением. О другом варианте даже не заикайся, я свою дочь, пусть и приёмную, второй женой не отдам. Ни любовницей, ни наложницей. Только женой, официальной. – Чингиз скупо улыбнулся. – Поздравляю с обретением пары, альфа Тимур.

Тимур сел в машину, сказал водителю ехать. Потом понял, что не может в таком состоянии вернуться домой. Приказал остановить. Вышел в лес, долго ходил между сосен, пиная шишки и камни.

Успокоиться не удавалось. Волк рвался на свободу, по телу то и дело пробегала судорога незавершившейся трансформации. То глаза вспыхивали алым, то когти росли на руках. Тимур решил выгулять сошедшую с ума от радости дикую часть. Разделся, сказал водителю ждать.

А когда обратился, сиганул в лес, только пятки сверкнули. Бежал со всех ног в направлении дома, откуда недавно уехал. Хватал себя за невидимый поводок самоконтроля и поворачивал в сторону. Дурил страшно. Катался по мхам. Поднимался на горки и кубарем слетал вниз. Прибавлял и прибавлял скорость до вываливающегося из пасти языка. И уже думал: всё, выбегал, от души отлегло, и невыносимое возбуждение утихло.

Но мимо пробежала волчица. Белая, юная, но уже не щенок. С тем самым запахом – манящим так, что невозможно остановиться.

* * *

Проводив гостя, Чингиз вернулся на кухню. Разговоры и смех сразу же стихли. Женщины поспешно потупили головы, и первой из всех – Аллият.

– Ты хорошо постаралась сегодня, дочка, – мягко сказал ей Чингиз, намеренно забыв об участии остальных – чтобы меньше дружно смеялись. – Обед удался на славу. Гость был так доволен, что попросил меня сюда его проводить и лично тебя поблагодарить.

Аллият скромно опустила голову: похвала ей доставалась так редко, что за всю жизнь случаи на пальцах можно было пересчитать. Что легко даётся, то не ценится. Чингиз твёрдо знал: сегодняшний случай Аллият запомнит надолго и будет ещё сильней стараться ему угодить.

– Заканчивай здесь и иди-ка побегай.

– Но ещё всем обед подавать, – осмелилась напомнить Аллият. Проявила ответственность и старательность.

Чингиз не без оснований гордился своими методами воспитания.

– Другие подадут, руки не переломятся. А ты беги в лес, развейся, побалуй волчицу.

Аллият подняла голову, и в её голубых глазах сверкнули золотистые омежьи искры.

– Спасибо, отец.

Воспитанная девочка, она поклонилась и юркнула за дверь.

Чингиз улыбнулся. Кто бы мог подумать, что ребёнок, которого он привёз с севера, хотя обещал придушить в колыбели, принесёт его стае самый ценный приз. Альфа Таировых попал на крючок – это ли не удача?

Аллият вернулась из леса через пару часов. Плакала. Рассказала, что на неё напал большой волк, укусил, а рана от его зубов всё не заживает.

Ну ещё бы такой ране так просто зажить.

– Покажи, – приказал Чингиз.

Аллият потупилась, страшно смутилась, отнекивалась, но Чингиз дочь переупрямил.

– Ничего страшного не случилось. До свадьбы заживёт, – сказал он, убедившись, что всё прошло даже лучше, чем он мог рассчитывать.

Тимур вернётся через три дня. Максимум через пять. Не явится через неделю – и Чингиз сам позаботится о том, кто поставил его приёмной дочери брачную метку.

Глава 1. Сайдар. Шесть лет назад

Шесть лет спустя.

Шесть лет назад жизнь Сайдара Таирова разделилась на до и после. Не было ни одного дня, чтобы он не вспоминал тот – пропахший дымом сгоревшей плоти, запёкшейся крови и искорёженного металла. Любимую-единственную-истинную он вытаскивал из взорванной машины собственными руками, несколько часов сидел рядом с ней, никого не подпускал к её телу.

Её мужа – старшего брата Сайдара, альфу стаи – верные люди положили неподалёку, так что руки покинувших этот мир супругов касались друг друга, как это часто случалось и в жизни.

Мириам и Тимур счастливо жили вместе и умерли в один день. Но это лишь звучало, как в доброй сказке. На деле стало кошмаром, забыть о котором Сайдару не удавалось целых шесть лет.

В тот страшный день он как помешался, всё не мог поверить, что это вправду случилось. Смотрел на дорогое лицо, покрытое пеплом и кровью, и горячие слёзы капали с подбородка. Жизнь Мириам оборвал острый осколок стекла, она ушла сразу, в отличие от брата, не мучилась ни мгновения. И за эту милость Сайдар был благодарен судьбе.

В тот день он потерял двоих самых важных, самых дорогих сердцу людей. Если бы не подростки-племянники, сорвался бы, бросился мстить, не разбирая, что выгоднее для выживания стаи. Но он, правая рука погибшего брата, оставался главным среди осиротевших бет и омег и не имел права следовать чувствам.

За выдержку, спокойную рассудительность его прозвали Сфинксом. Но даже не это удержало от порыва поднять всех и броситься в бой, а то, что сила альфы в нём не проснулась.

И он, конечно, знал почему. Из-за Мириам, его истинной, жены его брата, он порвал душу собственного волка. И в итоге остался ни с чем – без любимой, без силы альфы, со строгим поводком из чувства долга перед племянниками и стаей, и жаждой мести.

Расследование провели по всем правилам. Привлекли лучших следопытов, допустили в главный дом и людей. Долго виновных искать не пришлось. Тут, в общем-то, всё было очевидно. Погибли трое – альфа стаи, его жена, телохранитель. Водитель исчез, но не бесследно.

Найти его оказалось не слишком трудно, если задаться такой целью и поставить весь город на уши. Сайдар допрашивал его лично, омыл алой кровью руки по локоть. Узнал всё, что мерзавец хотел ему рассказать и что не хотел. Но одного исполнитель никак не мог знать: зачем альфе Чернолеских заказывать убийство Таировых.

Войны объявлено не было. Да и сам метод убийства вызывал сомнения: волки решают такие вопросы иначе. Выходят на круг, сходятся в большой драке стая на стаю. Подкладывать в машину взрывчатку – метод людей.

Но добытым сведениям Сайдар верил. Исполнитель был не в том состоянии, чтобы лгать. Он и говорить еле мог, пищал, как щеночек, от боли.

Чернолеские веками жили рядом. Большая сильная стая, контролирующая целый район вокруг города, который занимали Таировы. Границы были давно определены. Одни не лезли в город, другие – в район, соблюдая старые, вековые ещё договорённости.

Без альфы Таировы стали слабей. Безумие – объявлять войну, когда во главе стоит всего лишь бета. Сайдар сказал себе: «Хорошо, я подожду. Месть – то блюдо, которое подают холодным».

И вот, наконец его время пришло. Во главе Таировых встал новый альфа. Старший племянник вырос, нашёл пару и обзавёлся алым цветом глаз. Теперь Сайдар имел право уйти, оставив стаю в надёжных руках, и совершить свою месть. Наконец-то.

Свои действия он планировал много лет. Но когда к ним приступил, всё сразу пошло не по плану.

Глава 2. Сайдар. Три недели спустя

Три недели спустя.

В теории Сайдар знал, каким немощным чувствует себя обычный человек, но никогда не думал испытать на себе это отвратительнейшее ощущение. Истинный волк по рождению, даже отказавшись от части себя, тридцать восемь лет он проходил по земле сильным оборотнем. Пусть не альфой, но тем, с кем считались и друзья, и враги, уважая и дух, и мощное тело.

Сейчас его волк как будто исчез, а с ним – сила мышц, острый нюх, слух и зрение. Избитый врагами, Сайдар не исцелился, как это было всегда. Остался таким же больным и слабым, хотя после нападения прошло, наверное, полдня.

Точного времени он не знал. Пока связанным валялся в багажнике автомобиля, то и дело терял сознание. А здесь, в маленьком помещении, куда его притащили, не было окон. Не было ничего, только голые стены, тусклая лампочка на потолке, металлическая дверь вся во вмятинах и царапинах, смердящее застарелой мочой ведро в углу и тюфяк, до которого ему ещё предстояло добраться.

Станет полегче, и он доползёт. Там миска с водой. Так что надо. Чтобы выжить, ему надо с силой собраться.

В причине ужасного самочувствия он не сомневался. Даже втрое сильнее избитый, давно бы уже исцелился. Ему мешала мутно-серая дрянь, вколотая врагами. Это она делала его таким слабым.

Но проиграл он не потому, что на него навалились гурьбой, избили и отравили, вогнав шприц в шею. Он сам во всём виноват – заигрался в мстителя, переоценил силы, не довёл дело до конца, время тянул. Должен был, слово себе давал, а так и не поднял руку на Алую.

Только последний дурак мог считать, что Чернолеские не станут искать свою альфу. Только крайний кретин мог всерьёз полагать, что на территории заповедника, всего в трёхстах километрах от осиротевшего логова, их не найдут. А когда найдут, он сможет отбиться от целой стаи разозлённых волков, жаждущих крови того, кто украл у них альфу.

Его бы точно забили до смерти, если б не Алая. Она вмешалась, из клетки грозно зарычала на всех. Не подействовало – Сайдара продолжили жестоко бить. Тогда, несмотря на присутствие десятка мужчин, она обратилась. Забыла о стыдливости, закричала:

– Прекратите! Он должен жить!

И любой мог видеть её наготу: снежно-белую кожу, светлые волосы, всю фигуру. Сайдар, лёжа на полу, и то смог разглядеть всё, что прежде увидеть она не давала.

– Обратись назад, Аллият. Не позорься ради жалости к этой собаке, – приказал главный из явившихся её спасать.

Сайдар бы сказал то же самое, так что не стал спорить. Да и когда? Главарь подошёл к нему, удерживаемому троими, и вколол эту дрянь прямо в шею.

Через минуту Сайдара уже не требовалось держать. Черные пятна поплыли перед глазами, он не то что сопротивляться, он пошевелиться не мог и дышал через раз. А затем и вовсе лишился сознания – первый раз в жизни.

Он мог лишь догадываться, как оказался в багажнике. Не знал точно, но не сомневался в месте, куда его привезли. Нюх потерял, но смердело тут Чернолескими. Это их логово, и их тюрьма для него.

Собственные плохие решения подвесили жизнь Сайдара на тоненький волосок. Ему некого винить, кроме как себя самого. И надеяться не на кого. Таировы думают, что он в Европе, пьёт молодое вино и развлекается с горячими итальянками. Покидая дом, он сам просил беспокоить пореже, так что ещё месяца три никто не спохватится. А там уже и костей не найдут.

Алая отомстит и за клетку, и за унижение, и за то, что он так ничего с ней и не сделал. Как последний слабак поддался на её страх, слёзы и уговоры.

Вот сейчас она над ним посмеётся. Поиздевается вдосталь. Женщины многое мужчине могут простить, но не слабость. И не унижение, которое пришлось пережить. Женщины безжалостны к тем, кого ненавидят.

А Алая его ненавидит, потому и спасла.

«Аллият. Тот отравитель, сын паршивой собаки, назвал Алую Аллият».

Имя Алой и подходило, и нет. Ну какая Аллият из натуральной блондинки, светлоглазой и белокожей? Её бы Наташей назвать, Машей, ну или Аллой, Аллочкой…

Сайдар собрался с силами и сплюнул чёрным на пол. Выглядело мерзко, но знак был хорошим – тело избавлялось от яда.

Временами ему требовалось осадить волка, так что ощущения он знал, только эти оказались сильней на порядок, а он – в итоге – на порядок слабей.

Снаружи послышались шаги, кто-то взялся за ручку двери.

Сайдар попытался подняться с пола, но сил, увы, не хватило. Так и остался лежать и ждать самозваного гостя.

Дверь открылась, и внутрь вошёл молодой человек. Посмотрел на раскинувшегося в центре небольшого помещения Сайдара, схватил его за руки и оттащил к тюфяку. Через минуту принёс стул и поставил его в центре комнаты. А ещё минут через пять-десять дверь открылась и внутрь, опираясь на трость, вошёл тот, кого Сайдар уже не ждал в этом мире увидеть.

А ведь Алая, сидя в клетке, клялась: «Отец мёртв». И он, дурак такой, ей поверил.

Прежде мощный дуб, сейчас – разбитая колода, но стоящий на своих двоих старый альфа Чернолеских вошёл в камеру и грузно опустился на стул.

Виновник смерти Мириам и Тимура находился на расстоянии считанных метров, а Сайдар лежал на полу и не мог даже руку поднять.

– Ну здравствуй, Сайдар, – сказал старый Чернолеский. – Не могу сказать, что рад видеть тебя в своём доме. Но рад видеть раздавленным слизняком.