Kitabı oxu: «Если ты с рифмой»

Şrift:

К читателю

Поэзия и проза – извечный предмет дискуссий между учёными мужами и препирательств между не очень учёными, но дюже начитанными компаниями эстетов, ищущих и находящих противоположности во всём видимом и сущем. Антитезы? Такие, как добро и зло, море и суша, земля и небо? Нет, это, пожалуй, уж слишком для поэзии и прозы.

Когда-то в этой проблеме пытался разобраться Гегель, предложивший свою триаду как схему диалектического развития. Первое в ней – это тезис (исходный момент). Второе – антитезис – переход в противоположность, отрицание. Зато ещё одна, третья ступенька – синтез, соединение противоположностей как метод исследования.

Не так ли и в нашем философски-эстетическом дискурсе? Денно и нощно воспринимая и тезис, и антитезис, мы синтезируем их в своих головах, продвигаясь в мыслительном, интеллектуальном, эстетическом движении всё дальше и глубже. Дискурс продолжается. Споры идут нешуточные. Порой даже угадывается вопрос о приоритетах. Точность и краткость, как полагал сам Александр Сергеевич, – это первые, неоспоримые достоинства прозы. Государственный документ, научный трактат, газетная статья, телевизионная передача – признанный критерий у всего этого – уровень языка.

Есть, разумеется, и сфера быта, где далеко не всё так. Хотя на месте ничего не стоит. Художественная литература, наша классика, как всегда, будем надеяться, здесь задают тон. Хотя, как утвердилось, Пушкин – это «наше всё», не все идут от него, от наших учителей-классиков. К примеру, такой российский авторитет в XXI столетии, как Сергей Аксаков, обожавший Лермонтова, считал, что проза у его кумира выше, чем поэзия. Эпизодический, но тем не менее состоявшийся раунд. Зато почти тогда же поэзию активно защищал чистый прозаик Владимир Короленко. Убеждённый, что это сжатый, картинный и даже музыкальный язык. А популярный среди молодёжи XX века Михаил Светлов откровенно признавал: «Поэзия – моя держава, я вечный поданный её».

Но в общем, наверное, нельзя не вернуться к гегелевской триаде, к закону синтеза в искусстве. Близкий к Маяковскому, даже его друг Николай Асеев предлагал своё определение поэзии: «ЧЕГО НЕ УЛОВИШЬ ПРОЗОЙ. Это и есть водораздел прозы и поэзии». И, наконец, ещё один участник литературного процесса, не успевший уйти из XX столетия – Иосиф Бродский (1940 г., Санкт-Петербург, Советский Союз – 1996 г., Нью-Йорк, США), лауреат Нобелевской премии по литературе. Вот его кредо: проза есть продолжение поэзии иными средствами. Выглядит почти научно, хотя и не бесспорно – по-гегелевски синхронично и, стало быть, диалектично. Согласны? Идём вперёд.

Тема «Поэзия и проза» сегодня и у нас, в нашей книге. Но она не наша, скорее – не вся наша. Сегодня – только поэзия, и опять-таки не вся. Поэзия как вид искусства в любом её жанре – это всегда синхронизированный проект самых разных начал, разных жанров и видов и, конечно, множество нюансов и штрихов. Мы выбрали только один – рифмы. Нюанс, который придаёт избранному поэтом органическому и эстетическому целому внутреннее единство и соответствующий эмоциональный заряд. Тоже не очень удобно. Это как по одному отдельно взятому волосу судить о состоянии головы, мозга? Не слишком ли авантюрно? Но почему бы и нет? Тем более когда опыт доступен каждому.

Автор собранных в этой книге слов, цитат и просто выражений из разных сфер жизни не был каким-то целенаправленным прагматиком. Жил тем, чем жил, что слышал. Это помогало ему, часто открывало глаза и просто подсказывало. И он записывал. И вот теперь пытается как-то вписать в контекст современного бытия.

Кому интересен этот опыт? Им оказались и любитель, и профессионал в социологии и философии, истории и политологии, литературоведении и поэзии. И если они в чём-то гармонируют или противостоят друг другу, можно ли их рассматривать вместе даже в такой узкой и специфической проблеме как стихотворчество? И ещё более узкое – роль рифмы. А почему бы и нет?

Но здесь нам даже такого помощника, как Гегель, пожалуй, не хватит. Не пойти ли ещё дальше и глубже – к Аристотелю? Историк и поэт, рассуждает корифей, отличаются друг от друга не речью – рифмованной или нерифмованной. Их отличает то, что один говорит о случившемся, другой же о том, что могло бы случиться. Поэтому в поэзии больше философски-серьёзного, чем в истории: ибо она показывает общее, тогда как история – только единичное.

Спасибо, Аристотель! А нам, кажется, пора переходить к делу – к нашим рифмам.

Благословение от Пушкина
В прежни дни твой милый лепет
Усмирял сердечный трепет,
Усыплял мою печаль,
Ты ласкалась, ты манила
И от мира уводила
В очарованную даль.

Откровение от нас

Она хоть ростом и мала,
Но удивительно мила.
С ней предстаёт весь мир сияньем,
Священным светом марсианьим,
Когда идём с тобой к хорам
В поэзии священный храм.
И коль она сегодня с нами,
Мы – между сказками и снами.
Вот зарождается строка.
Пойдёт? Не слишком ли строга?
Предугадает и порыв мой,
Навеет и мотив мой,
Она почти не говорит,
Но задаёт и тон, и ритм.
Так кем ей быть – не чудо-нимфой?
Не нимфой, а зовётся РИФМОЙ.
Её мы ощущаем сердцем,
Мой друг-поэт, ты ей доверься.

Самое-самое у нас

Животворящее нутро:
От звёзд кремлёвских до метро.

Один за всех и все со всеми:
Народ России – это все мы.

Москвичи – народ столицый.
Неспроста нас чтут столицей.

Код и праздников, и буден —
Президент Владимир Путин.

Моё Отечество, Москву
Люблю. Вот этим и живу.

Россия – Родина

Россия историческая – тысяча лет

Туман истории рассеяв,
Иду по утренней росе я.
Уж тыщу лет моя Россия —
И свет мой, и моя мессия.

Самая-самая

Была великая держава,
Что в целом мире мир держала,
И даже в эрах окаянных
Мир на морях и океанах.

Выборы 2017, 2000, 2018, 2024

* * *

В Кремль никого не пустим,
Нам нужен только Путин.
Ну а в премьеры – путинца,
Иначе только путаница.

* * *

Приоткроем все мы лица,
Знаем, на кого молиться.

* * *

Кто сказал, что всё запутано?
Голосуем все за Путина.

Кто в небе?

Вот это авиация!
И наша ей овация.

А кто ещё?

Что скажем мы с тобой про боинг?
Не упускаем без пробоин.

Нет Ленина?

Ты говоришь – нет Ленина.
Но что он дал – нетленно.

Государственная мораль

Что подло, грязно и ничтожно,
Под корень должно уничтожено.

Заседать и созидать

Народ не может заседать,
Зато он может созидать.

Homo postsoveticus

Всё, что моё, приватное,
То самое приятное.

Иваныч – сын Ивана

Вся суть – не столько в имени.
И так вот и зови меня —
Не с имени, а с отчества.
Отец – моё высочество.

А отец?

Сына, внука вырасти
И себя в них вырази.
Говорят, оно покорно —
Поколение попкорна?

Июль – месяц звёздный

Два дня отмечаю в июле —
День флота и дочки Юли.

Молодёжь растёт

Звание присвоено —
Лучший приз воина.

Осторожно: змеи

Змей в Подмосковье расплодилось —
Природа так распорядилась.

У Крымского моста

Необычайные харчи —
Здесь выпил – закусил в Керчи.

Куда девался памятник?

Он порядком подустал
И покинул пьедестал.

Олигархи не жалуются

Живут, ни в чём себя не сковывая.
О благодатная Московия!

Приглашение Грому: кого поражать?

А не пройдёшься по Руси ты?
Есть люди, есть и паразиты.
Вот их-то, Гром, и порази ты.

Русофоб

Одно лишь мнение по Раше:
Пивные, тюрьмы да параши.

А как по части музыки?

Ну а есть у русских битлы?
Их нет, зато есть быдлы.

Кто после?

Все счета завешаны.
Знать, не нам завещаны.

Испытание в зоне

Дали нам задание —
Вновь построить здание.
Если с ним мы справимся,
Значит, и исправимся.

Особое мнение?

– Надо строить на века.
– А на фига?

Волонтеры

Мы с товарищем вдвоём
Чистим общий водоём.
По две нормы выдаём.
Всё бесплатно. Во даём!

С кем идти?

К кому пристанешь,
Тем и станешь.

Но что бы ни было…

Всё нам видится с вершин —
Что-то мощное свершим.

Будем едины!

Наша Родина Россия,
Ты нас бережно растила.
И уж все мы раз твои,
Нас смотри не раздвои.

12 июня – День (независимости?) России

Аж со времён далёких Пирра
Не ведал мир такого пира.

Небылицы не приемлем

Если кто-то наорёт
На кого? На наш народ,
Скажем: знаем мы твой род.
И закрой, собака, рот.

Будем бдительны!

И вне, и внутри – вражьё.
И кто за Россию – в ружьё!

Москва – столица
(всё, всё)

Центр Земли

Центр Земли. Лицом к Кремлю
Голубей моих кормлю.
Пух, Москва, с твоих аллей
Летит на красный Мавзолей,
Сюда, где площадь Красная, —
Что самая прекрасная.

Москва в истории: 1812–1941, далее – везде

Врагов народов мы сковали.
А кто сковал их? Не Москва ли?

Мы как средний класс

Живём в Москве, у нас по двушке,
И значит, мы равны друг дружке.

Места дорогие и близкие

Вот выставка, каштан, кино.
Да, это ты, Останкино.

* * *

Твоё семейство влюблено.
Во что? Конечно, в Люблино.

* * *

А где душе всего милее?
На ней, на Бунинской аллее.

* * *

Недалеко от Тушино.
И всё-таки отдушина.

* * *

Вал, проезд – и всё Бутырки…
Разберись тут без бутылки.

* * *

Отдыхаем исстари
На реке на Истре.

БТ – это наше всё

Большое сказочное шоу?
Идите на спектакль Большого.

А МХАТ?

Нам ближе, чем родная хата,
Покои Малого и МХАТа.

А ещё…

У метро на Красной Пресне —
Вот где место смелой песне.

Соблюдай чистоту

Если ты идёшь с собачкой,
Тротуары не запачкай.

Москва – интеллект

Что выше?

Храм науки МГУ?
Назвать, что выше, не могу.

* * *

Вечна проблема педагога.
Их надо много – очень много,
Чтобы, шагая в ритме века,
Растить в России человека.
А кузницу таких педкадров
В столице создал Виктор Рябов.
Учителей с эпохой вровень,
Представьте, мы уже готовим.
Москва деловая – и прежняя, и нынешняя

Pulsuz fraqment bitdi.