Kitabı oxu: «История России. Судьбоносные события, военные конфликты, великие правители от образования Древнерусского государства до Октябрьской революции. 862–1917 годы»

© Художественное оформ ление, «Центрполиграф», 2025

© «Центрполиграф», 2025

Оформление художника Я.А. Галеевой

* * *

ПРЕДМЕТ ДАННОЙ КНИГИ —

РОССИЯ И ЕЕ СУДЬБЫ;

НО РОССИЯ – ТО ЕСТЬ СТРАНА,

НАРОД, ГОСУДАРСТВО —

РАССМАТРИВАЕТСЯ

НЕ ИЗОЛИРОВАННО, А КАК

ФАКТОР ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ,

КАК НЕОТЪЕМЛЕМЫЙ ЧЛЕН

МИРОВОЙ СЕМЬИ.

♦

РУССКИЙ НАРОД И ПО

ПРОИСХОЖДЕНИЮ, И ПО КУЛЬТУРЕ,

И ПО СВОЕМУ ДУХОВНОМУ СКЛАДУ

ЕСТЬ НАРОД ЕВРОПЕЙСКИЙ,

НО ФАТАЛЬНО СВЯЗАННЫЙ

С АЗИАТСКИМ ВОСТОКОМ.

Предисловие

Предмет данной книги – Россия и ее судьбы; но Россия – то есть страна, народ, государство – рассматривается не изолированно, а как фактор всемирной истории, как неотъемлемый член мировой семьи. Главная задача – дать возможность почувствовать, какое место в истории занимает Россия в ряду других европейских и неевропейских народов; обратить внимание на внешние условия ее исторического развития, на сходства и отличия в развитии общественного уклада России, ее государственного и церковного строя, выделить черты, которые сближают или отделяют русский народ от других народов; отметить явления, свидетельствующие о том, что русский народ и по происхождению, и по культуре, и по своему духовному складу есть народ европейский, но фатально связанный с азиатским Востоком; указать на историческую роль Рима и Византии в судьбе германо-романских и славянских народов и сопоставить влияние двух культур, западно-католической и восточно-православной, на эти народы; обратить внимание на разницу условий, в каких выросла церковь в России и на Западе, на то, что рост монархии, отношение ее к общественным классам, смена «полицейского абсолютизма» «просвещенным», борьба за политическое преобладание – что явления эти, при всех их местных особенностях, по существу общие и в Европе и в России, свидетельствуют о единстве духовных сил, положенных в основу государственной жизни и там и тут. На долю каждого народа выпадает так называемая историческая задача, и наша книга должна дать почувствовать, в чем именно состояла историческая миссия России.

Вот основания, на каких построен наш труд. Объясняя, он в то же время старается указать своему читателю, в каком направлении должна идти его умственная работа: подсказывает, чего именно следует ему доискиваться у истории Русской земли и русского народа.

Изложению во многих частях книги придана конспективная форма. Книга наша не исключает ни рассказа, ни описания, ни характеристики, но она построена на желании выделить события, разграничить их одно от другого и – повторю свое выражение – выявить то, что скрыто или заслонено наружной оболочкой фактов. Что было – интересует ее мало; зато составные элементы совершившегося факта или явления, силы, его породившие, процесс развития, причинная связь – на этом сосредоточено главное внимание, и конспективная форма наиболее для этого пригодна, так как книга не столько для чтения, сколько для размышления и анализа.

Автор предпочтительнее останавливался на явлениях духовной жизни, на фактах, позволяющих сближать и сопоставлять историю России с историей Западной Европы, а также на особенностях той обстановки, в какой сложилась историческая жизнь нашей Родины.

Каждый отдел книги заканчивается особой рубрикой – «Памятники духовной культуры». Это не более чем сухой перечень главнейших памятников русской старины, отражения ее мысли и чувства, с самыми краткими пояснениями. Назначение такого перечня чисто справочное – для напоминания о тех духовных ценностях, какие создал русский ум и гений в разнообразных проявлениях своей творческой фантазии и духовной работы. Обыкновенно мы так индифферентны к нашей старине; пусть эта рубрика напомнит о богатом духовном наследии, доставшемся нам от прежних поколений.

Выражению «Памятники духовной культуры» придано содержание более широкое, сравнительно с общепринятым: кроме произведений литературных, оно охватывает также и вещественную старину: церкви, иконы, фрески, живописное шитье и другие предметы изобразительного искусства. Они привлечены сюда в той мере, в какой отразили историческое прошлое и духовные потребности, вызвавшие их к жизни, – в зависимости от чего сделан и сам подбор их. По тем же соображениям сочтено было уместным отметить и те из монастырей, которые служили в свое время центром духовным, политическим или культурным.

Автор не без колебания допустил в своей книге маленькое новшество: он избегает всего спорного и еще не установленного в научной литературе, намеренно обходя такие вопросы, как вопрос о происхождении Руси, опричнины, о существовании в Древней Руси феодального строя и т. д. Однако некоторые отступления нами все же допущены. В тех случаях, когда спорный вопрос стал достоянием жизни, не одной только науки, и когда обходить его молчанием значило бы сознательно отворачиваться от того, что само напрашивается и настойчиво ищет себе разрешения, как, например, оценка личности и деятельности Ивана Грозного, Петра Великого; или когда было бы несправедливо, раз приходится касаться спорных вопросов, ограничиться изложением собственного взгляда, как бы навязывать его, в то время когда противоположный взгляд находит себе авторитетную защиту в научной литературе.

Автор опирался, поскольку это было возможно для него, на выводы русской исторической науки и вместе с тем не боялся использовать богатое литературное наследие, оставленное нашими историками, заимствуя у них в отдельных случаях удачно выраженную мысль, яркую характеристику, живой образ или меткое выражение – везде, конечно, указывая на свой источник.

Вступление

Русскую историю можно разделить на шесть основных эпох:

1. Зарождение Русского государства. 862—1054.

2. Неустойчивость политического центра. 1054–1462.

3. Московское государство. 1462–1613.

4. Превращение в европейскую державу. 1613–1725.

5. Россия – европейская держава. 1725–1855.

6. Разрушение старого порядка. 1855–1917.

Первая эпоха характеризуется появлением первых элементов государственности и принятием христианства: объединяются племена, намечается территория, возникает власть, закладываются основы духовных связей с культурным миром Европы.

Вторая эпоха делится на три периода:

1. Киевский период. 1054–1169.

2. Суздальско-волынский период. 1169–1242.

3. Московско-литовский период. 1242–1462.

Первый период. Политический центр в Киеве. Это пора вечевой деятельности и родовых отношений, княжеских усобиц и борьбы со Степью.

Второй период. В поисках политического центра одна часть русских земель, на северо-востоке, группируется вокруг Владимира на Клязьме (Суздальская область); другая, на юго-западе, вокруг Владимира на Луге и Галича (области Волынская и Галицкая). Новгород остается политическим межеумком. Этот период характеризуется упадком родовых отношений и возникновением уделов; княжеские усобицы и борьба со Степью продолжаются, как и раньше.

Третий период. Русская земля объединяется около двух центров: Москвы и литовской Вильны. Татарское нашествие, ослабив Русскую землю, окончательно порывает связь между северо-востоком и юго-западом. Московское государство строится путем активной работы населения северо-восточного края, юго-запад – пассивно входит в состав Литовского государства.

Третья эпоха тоже делится на три периода:

1. Образование Московского государства. 1462–1533.

2. Время первого царя. 1533–1584.

3. Смутное время. 1584–1613.

Первый период. Две особенности характеризуют его: «вотчина» превращается в «государство», притом в государство самодержавное; начинают определяться политические задачи России: на Западе – притязания на Зарубежную Русь, политическое и культурное сближение с Европой; на Востоке – наступательное движение в целях культурной обороны.

Второй период. Первые серьезные попытки осуществить эти задачи (Ливонская война; завоевание Казани и Астрахани). Дальнейший рост самодержавия (борьба с боярством) подготавливает окончательное торжество государства над вотчиной.

Третий период. Происходит конфликт нового государства со старым укладом. Государство, как выражение общих интересов, торжествует над эгоизмом отдельных классов и групп.

Четвертая эпоха делится на два периода:

1. Образование абсолютной монархии. 1613–1682.

2. Эпоха реформ Петра Великого. 1682–1725.

Первый период. Зло, причиненное годами Смуты, содействует дальнейшему укреплению самодержавия, которое к концу периода окончательно принимает формы абсолютной монархии. В области внешней политики вполне выявились (назрели) три национальные задачи: культурная – Балтийский вопрос; религиозно-племенная – Польский вопрос; территориальная – Черноморский вопрос. Однако материальные и духовные силы страны оказались не на уровне этих задач, что вызвало первые попытки исправить указанные жизнью недочеты.

Второй период. Реформы Петра Великого явились следствием сознанных нужд государственных; на службу государству призваны и с этой целью закрепощены все классы общества, без исключения. Достигнуто два ценных результата: благополучно разрешена культурная задача – балтийский вопрос; Россия введена в общую семью европейских народов, и ей обеспечен постоянный духовный обмен и общение с ними («окно в Европу»).

Пятая эпоха делится на три периода:

1. Время дворцовых переворотов. 1725–1741.

2. Время просвещенного абсолютизма. 1741–1796.

3. Время политического преобладания в Европе. 1796–1855.

Первый период. Искажение преобразовательной программы Петра Великого.

Второй период. Национальное направление русской политики во внешних делах. Просветительный характер правительственных мероприятий в делах внутренних. Раскрепощение дворянского сословия и закрепощение крестьянства.

Третий период. Интересы национальные подчинены интересам международным. Реакция, наступившая в Европе после Французской революции и Наполеоновских войн, пагубно отразилась и на порядках внутренней жизни России. Результатом реакционной и не национальной политики был военный крах (Крымская война).

Шестая эпоха делится на три периода:

1. Эпоха великих реформ императора Александра II. 1855–1881.

2. Противодействие реформам. 1881–1904.

3. Подготовка революции. 1904–1917.

Первый период. Крах военный явился одновременно крахом и всей государственной системы и вызвал реформы императора Александра II, которые вернули Россию на прежний путь национальных интересов. Очередной вопрос – восточный: освобождение балканских славян и свободный выход из Черного моря в Средиземное – разрешается (хотя далеко не в полном объеме) тоже в национальном духе религиозно-племенных симпатий и экономических потребностей страны.

Второй период. Реформы императора Александра II остались незаконченными и приостановлены еще при жизни Царя-Освободителя. Его преемники поворачивают государственный корабль назад и порождают недовольство.

Третий период. Неудачная война с Японией вызывает первое революционное столкновение общества с правительством. Вынужденное уступить, правительство созывает Государственную думу, но не действует с ней рука об руку. Между сторонниками самодержавия и конституционной монархии ведется глухая борьба. Трудности новой, мировой, войны доводят эту борьбу до высшего напряжения. В результате старый строй рушится при полном, однако, бессилии тех, кто содействовал его падению, соорудить новое здание вместо прежнего, поваленного.

Эпоха первая
Зарождение Русского Государства
862—1054

I. Характер Русской земли. Ее отличия от Западной Европы

1. Равнинность Русской земли

На Западе природа повсюду рассыпала в изобилии острова, полуострова, мощные горные цепи; морской берег изрезан там глубокими проливами и заливами на мелкие отдельные части. Все это содействует образованию многих, сравнительно небольших по объему, государств; каждое из них как бы отдельный, замкнутый мир с точно обозначенными и с суши и с моря естественными границами: Скандинавский полуостров, Дания, Англия; полуострова Пиренейский, Апеннинский, Балканский; Греческий архипелаг. Да и границы Франции – тоже главным образом горы и море, и только на востоке сливаются они со Среднеевропейской равниной; но и тут есть барьер – река Рейн.

Территория России, наоборот, одна сплошная равнина; ее окраины – Северный океан с Белым морем, Уральские горы, Каспийское, Азовское и Черное моря, Карпатские горы, Балтийское море – расположены далеко одна от другой. Это содействовало здесь образованию единого государства.

Русское государство с первых же дней своего существования разместилось на громадной территории. Уже при Рюрике на крайних пунктах ее лежат Ладога, Ростов, Киев – так далеко друг от друга! – а к временам Ярослава Мудрого ее границы доходят до Оки, Тмутаракани и Галиции. На Западе иначе: территория государственная первоначально там небольшая и только со временем начинает расти и увеличиваться. Особенно это применимо к Римской империи: долгое время власть Рима не выходила за пределы Лациума, и чтобы овладеть только им одним, понадобилось целых четыре века (753–343 гг. до н. э.).

Сравнительно большая обособленность жизни на Западе выработала в тамошнем человеке индивидуальность и самобытность, личное Я; на Русской равнине, где все скоро зажили одной общей жизнью, выработались, наоборот, общинность, «мир», поглощение личного Я массой.

2. Россия – страна континентальная

Древние греки и римляне, а позже испанцы, французы, итальянцы, юго-западные славяне (сербы и хорваты), византийцы, арабы, османские турки – все жили у берегов Средиземного моря; последнее лежало среди их земель, стало общим поприщем их индивидуальной жизни и притягивало к себе даже народы, жившие в стороне от него: таковы англичане, западные славяне (чехи, поляки) и в особенности германцы. Общению Западной Европы значительно содействовала развитая береговая линия. Особенно богат ею Греческий архипелаг с Элладой и западным берегом Малой Азии; см. также: Далматинское побережье Адриатического моря, итальянские острова и побережье Тирренского моря, глубокие устья рек в Германии, Франции и Англии, фиорды Норвегии, на целые десятки верст врезавшиеся вглубь материка, острова Датского архипелага. В Африке береговая линия развита менее всего: отношение ее к поверхностному протяжению 1: 106, в Европе (вообще) 1: 37; в частности, в Греции 1: 3. Кроме того, в Западной Европе обилие хороших морских гаваней; острова там точно станции и верстовые столбы для путешественника; нет сильных ветров: ни муссонов, ни пассатов. Все это значительно облегчало взаимное общение между народами, жившими по берегам Средиземного моря.

Россия, наоборот, страна континентальная. Ее береговая линия определяется как 1: 101, то есть она такая же бедная, как и африканская. Лишь в самом начале своей истории русский народ прикоснулся на короткое время к морю (первые князья, походы на Византию), потом его отбросили назад, так что понадобились целые века напряженных усилий, чтобы добраться до морских берегов и установить там свои границы. Северный океан долго оставался без пользы для нас, да и расположен он совсем в стороне от культурного мира, к тому же Белое море замерзает на 7–8 месяцев в году. Море Каспийское вело в Азию, в страны с другой, нехристианской культурой; одно только Черное море с Азовским да море Балтийское служили хорошей дорогой в Европу, но русский народ пробился к этим морям лишь 8–9 веков спустя после того, как начал жить исторически: лишь при Петре Великом («окно в Европу») и при Екатерине II.

3. Природа

На Западе более мягкий климат, дары природы там разнообразнее и использовать их легче. Восточно-Европейскую равнину природа, наоборот, наделила гораздо скупее. При суровом климате и коротком лете труд земледельца даже в плодородных районах вознаграждался хуже. В России земля 5–7 месяцев в году покрыта снегом и ничего не дает за это время, а на Западе в одно лето можно сделать два-три сбора сена или овощей. У нас в течение 5 ¹/₂ месяца необходимо успеть закончить все полевые работы, что требует большого напряжения сил, а на Западе весь такой труд распределен на 8 месяцев и совершается не торопясь. Таким образом, в России много сил, физических и духовных, ушло на заботу о материальном существовании.

По сравнению с Западной Европой природа здесь мачеха. «Западный человек никогда не был угнетен непрестанной работой круглый год лишь для того, чтобы быть только сытым, одеться, обуться, спастись от непогоды, устроиться в жилище так, чтобы не замерзнуть от стужи, чтобы не потонуть в грязи, чтобы заживо не быть погребенным в сугробах снега. Западный человек не знал и половины тех забот и трудов, какие порабощают и почти отупляют человека в борьбе с порядками природы, более скупой и суровой» (Забелин).

Бедность камня как строительного материала вела в России к более частым пожарам («каменная» Европа и «деревянная» Россия).

Природа или содействует росту культурной жизни человека, или задерживает его. На Западе она содействовала, на Русской равнине тормозила.

4. Реки

Реки, многоводные, многоверстные, – особенность Русской равнины: в Западной Европе, пересеченной горами, расчлененной островами и полуостровами, таких не могло и быть, исключение – один Дунай. Эту особенность нашей страны подметил еще Геродот: «В Скифии, – говорит он, – нет ничего достопримечательного, кроме рек, ее орошающих: они велики и многочисленны».

Две другие особенности русских рек:

весьма развитые бассейны, то есть обильные притоками, широко расходящимися в сторону от главной артерии, так что одна речная система почти переплетается с другой;

общий источник их – Валдайская возвышенность: вытекающие отсюда главнейшие реки (Волга, Ловать, Волхов, Западная Двина, Днепр) расходятся во все четыре стороны – на восток, север, запад и юг, сближая окраины с центром.

В результате Русская равнина вся покрыта почти сплошной водной сетью, своего рода проезжими, столбовыми дорогами. Реки для того времени – естественные, можно сказать, единственные пути сообщения. Вспомним Соловья-разбойника, который залег на прямоезжую дорогу из Мурома в Киев. По рекам расселились русские племена, по ним велась торговля (Греческий водный путь), возникали города, упрочивалась власть княжеская. Речные пути, как и равнинность страны, значительно содействовали объединению племен и образованию единого государства. Чем служило море на Западе для внешних сношений, тем была в России река для сношений внутренних.

«Надо перенестись мыслью за тысячу лет до нашего времени, чтобы понять способы тогдашнего сообщения. Вся Суздальская или по теперешнему имени Московская сторона так прямо и прозывалась Лесной землей, глухим лесом, в котором одни реки и даже речки только и доставляли возможность пробраться, куда было надобно, не столько в полые весенние воды или летом, но особенно зимой, когда воды ставились и представляли для обитателей лучшую дорогу по льду, чем даже наши шоссейные дороги. По сухому пути и летом прокладывались дороги, теребились пути, как выражаются летописи, то есть прорубались леса, по болотам устраивались гати, мостились мосты, но в непроходимых лесах и в летнее время целые рати заблуждались и, идя друг против друга, расходились в разных направлениях и не могли встретиться. Зато зимой в темном лесу без всяких изготовленных дорог легко и свободно можно было пробираться по ледяному речному руслу, по которому путь проходил хотя и большими извивами и перевертами, но всегда неотменно приводил к надобной цели. Очень многие и большие войны, особенно с Новгородом, происходили этим зимним путем и вдобавок, если путь лежал вверх рек, почти всегда по последнему зимнему пути с тем намерением, что с весенней полой водой можно было на лодках легко спуститься к домам» (Забелин).

Куда текли главные реки? На юг и на юго-восток: Днестр, Южный Буг, Днепр, Дон, Волга – в эту сторону потекла и народная жизнь: Греческий водный путь вел из варяг в греки; походы первых русских князей направлены на Византию, на Тмутаракань и Каспийское побережье; христианство пришло с юга, из Византии. То же и в Московский и Императорский периоды. Вспомним завоевание Поволжья, Астраханского царства, Северного Кавказа, заселение южных окраин, походы под Азов при первых Романовых, завоевание Крыма, Кавказа, политическое и духовное сближение с балканскими славянами, вековую мечту о Царьграде и Святой Софии.

Другая система рек (Западная Двина, Ловать – Волхов— Нева), хотя и не в такой степени, как южная, и притом значительно позже, в свою очередь тоже властно направила народную жизнь на северо-запад, к Балтийскому морю (борьба за Ливонию и побережье Финского залива, с Ивана Грозного вплоть до Петра Великого).

5. Непосредственное соседство с Азией

Русское государство (Киевское княжество) зародилось на краю большой прямоезжей дороги, по которой неустанно проходили азиатские выходцы, кочевые, полудикие племена и народы: гунны, авары (обры), угры (иначе: венгры или мадьяры), хазары, печенеги, половцы, татары (через «Великие европейские ворота» – низовья рек Урала, Волги и Дона). Эти кочевники не давали спокойно жить; внимание раздваивалось; работа домостроительства постоянно прерывалась необходимостью дать отпор внешнему врагу, отогнать его от себя, охранить от его нападений. Вспомним слова Владимира Мономаха: «Смерд начнет орать, а половчанин убьет его, разграбит село, захватит жену и детей и сожжет его гумно».

Общение с Азией сказалось на русской жизни отрицательно, не положительно. Позже, со стороны юга же, пришлось вынести двух с половиной вековое монгольское иго, вести 300-летнюю борьбу с крымскими татарами; приходилось вынужденно углубляться в Кавказские горы, в заволжские и зауральские степи, дойти до самого Памира, и все это с единственной целью – оградить мирное население от кочевника, который не мог жить иначе, как разбоем. Мы его отгоняли, отодвигали свою границу, но на новом месте повторялась прежняя история; и так шло, на юге, вплоть до времен Екатерины, а на юго-востоке – почти до наших дней. Фатально обреченный на поиски естественных границ русский народ затратил на них, как и на борьбу с природой-мачехой, массу физических и духовных сил, которые в иных условиях могли бы пойти на достижение целей гораздо более продуктивных.

Такого рода помех своему культурному развитию Западная Европа не знала: ее жизнь протекала в условиях несравненно более благоприятных. Набеги норманнов были явлением временным; норманны явились в Европу не племенем, а лишь как военная дружина; они приняли ее язык и культуру и легко, незаметно слились с туземным населением. Последнее можно сказать и о мадьярах. Что же касается арабов, то еще вопрос, чего больше, зла или добра, внесли они в европейскую жизнь? Арабы явились в Европу в пору высокого развития своей культуры: последняя в некоторых отраслях даже превосходила культуру тогдашнего христианского мира, и завоевания арабов, нанеся временное зло, неизбежное при всяких войнах, обогатили европейский мир полезными знаниями (медицина, математика, география, архитектура, поэзия, философия).

Пагубно было появление в Европе османских турок, но и то не столько для Западной, сколько для Юго-Восточной (Сербия, Болгария, Австрия, Венгрия, Польша); да и тут тяжесть борьбы в значительной мере пришлось разделить той же России.

6. Лес и Поле (Север и Юг)

Другая особенность Русской равнины: деление ее на две полосы, на Поле и Лес, на черноземно-степную и звероловную; одна – для пахаря и скотовода, другая – для охотника, пчеловода, промышленника. Граница между этими полосами шла с юго-запада на северо-восток, от устьев Десны до устьев Оки по линии Киев – Нижний Новгород.

Судьба и здесь оказалась мачехой для русского человека: черноземный, степной юг лежал в районе набегов азиатских кочевников. «Южный земледелец должен был жить всегда наготове для встречи врага, для зашиты своего пахотного поля и своей родной земли. Важнейшее зло для оседлой жизни заключалось именно в том, что никак нельзя было прочертить сколько-нибудь точную и безопасную границу от соседей-степняков. Эта граница ежеминутно перекатывалась с места на место, как та степная растительность, которую так и называют перекати-полем. Нынче пришел кочевник и подогнал свои стада или раскинул свои палатки под самый край пахотной нивы; завтра люди, собравшись с силами, прогнали его или дарами и обещаниями давать подать удовлетворили его жадности. Но кто мог ручаться, что послезавтра он снова не придет и снова не раскинет свои палатки у самых земледельческих хат? Поле, как и море – везде дорога, и невозможно на нем положить границ, особенно таких, которые защищали бы, так сказать, сами себя. Жизнь в чистом поле, подвергаясь всегдашней опасности, была похожа на азартную игру».

В лесной стороне нет степного раздолья, зато жизнь безопаснее и работа домостроительства устойчивее и вернее. «Лес, по самой своей природе, не допускал деятельности слишком отважной или вспыльчивой. Он требовал ежеминутного размышления, внимательного соображения и точного взвешивания всех встречных обстоятельств. В лесу главнее всего требовалась широкая осмотрительность. От этого у лесного человека развивается совсем другой характер жизни и поведения, во многом противоположный характеру коренного полянина. Правилом лесной жизни было – десять раз примерь и один раз отрежь. Правило полевой жизни заключалось в словах: либо пан, либо пропал. Полевая жизнь требовала простора действий; она прямо вызывала на удаль, на удачу, прямо бросала человека во все роды опасностей, развивала в нем беззаветную отвагу и прыткость жизни. Но за это самое она же делала из него игралище всяких случайностей. Вообще можно сказать, что лесная жизнь воспитывала осторожного промышленного политического хозяина, между тем как полевая жизнь создавала удалого воина и богатыря, беззаботного к устройству политического хозяйства» (Забелин).

Полевой юг приучил к казакованью, лесной север, наоборот, к сидению на месте, к общественности: выжечь ли лес, выкорчевать ли пни, вспахать поле – все легче с помощью другого, чем одному; оттого здесь больше, чем на юге, дорожили общественной жизнью и крепче держались ее; оттого и государственная жизнь установилась здесь прочнее, чем на юге.

Позже, когда на юге стало невыносимо от кочевников, население Приднепровья направилось на северо-восток, в лесную полосу и, колонизовав ее, положило начало великорусской народности. Таким образом, Поле и Лес наложили свой отпечаток на два разветвления русского народа: на малороссов и великорусов.

7. Русский Drang nach Osten

На Западе политические границы государства для каждого были очерчены, можно сказать, с первых же дней их существования и оставались в пределах данной народности почти без изменений. Совершались завоевания; чужие области силой оружия присоединялись, но именно потому, что они были чужие, населены другим народом, обыкновенно отпадали и воссоединялись с теми политическими организациями, от которых были насильно отторгнуты. Границы нынешней Англии, Франции, Испании, Италии или Швеции, Норвегии почти те же самые, какими они были при возникновении этих государств. Столетняя война в Средние века между Францией и Англией вернула последнюю в ее естественные границы. Итальянские походы французских королей в Италию в конце XV и в начале XVI в. окончились неудачно, главным образом потому, что выводили Францию за пределы ее естественных границ. Владычество Испании в Сицилии и Милане было непрочно по тем же причинам. Сравним еще: недолговечность шведского владычества в Северной Германии, австрийского на Апеннинском полуострове, испанского в Нидерландах. Одна только германская народность раздвинула свои границы и, продвинувшись за Эльбу, в восточном направлении (немецкий Drang nach Osten), колонизовала (германизировала) новые земли (славянские), превратив их в немецкие. Колонии, как мы их понимаем теперь, стали возникать лишь в Новые века: это всегда земли за пределами государства, обычно в странах неевропейских, особый мир, резко отграниченный от своей метрополии.

Такой колонизации Россия никогда не знала; ее колонизация сродни германской, только в большем масштабе. Русская колонизация – это постоянное раздвижение государственной границы, постоянный рост территории Русского государства. Чем была она вызвана? Равнинность Русской страны, легкость передвижения по речным путям и вынужденный уход с юга под напором азиатских кочевников выработали в русском народе большую подвижность и наклонность к передвижениям – черта, которая проходит через всю его историю. Пройдут века, прежде чем русский человек окончательно осядет и заведет себе прочное, постоянное жилье. Передвижения эти, не вполне законченные еще и в наше время, направлялись обыкновенно в сторону наименьшего сопротивления: уже при Рюрике русский человек сидит не только в Новгороде и Киеве, но и на территории финнов, в Суздальском крае (города Ростов, Муром); новгородские ушкуйники и промышленники с давних пор захватили весь север нынешней Европейской России; Уральские горы Ермака с его ватагой не задержали; в каких-нибудь 100 лет русские «землепроходы» прошли через всю Сибирь и дошли до берегов Тихого океана.

Наше продвижение на Восток было по преимуществу народным: правительство шло уже вслед за народной волной, лишь санкционируя совершившийся захват земель. Последний по времени факт этого рода: присоединение по договору 1883 г. с Китаем озерной области Марка-Куль (за хребтом Южного Алтая), куда русский колонист – раскольник и зверолов – стал проникать с половины XIX столетия. Продвижение же на Юг и особенно на Юго-Восток, хотя отчасти, тоже обязано народной инициативе (донские, запорожские казаки, заволжские раскольничьи скиты), велось главным образом самим правительством и носило характер преимущественно военный (борьба на Кавказе, Оренбургская казачья линия, завоевание Хивы, Бухары и Коканда).

8. Наследие Древнего мира

Географическое положение русской старины обусловило еще одну особенность в жизни русского народа. В потоке народов, хлынувших около Рождества Христова из Азии в Европу (германцы, славяне, литовцы), славяне пришли в ту пору, когда Западная и Средняя Европа были уже заняты, так что только некоторым (южным славянам) удалось разместиться по соседству или непосредственно в областях, испытавших на себе влияние классической культуры (Далмация, Фракия, Мизия, Дакия). Да и то влияние это было относительно слабое, совсем не то, что на землях древней Галии, Иберии или Карфагена. Что же до русского племени, то оно очутилось уже совсем на крайнем Востоке, куда древняя культура почти никогда не проникала. На северных берегах Черного моря в отдельных пунктах греки оставили было свои следы, но ко времени появления русских славян на Восточно-Европейской равнине следы эти совершенно исчезли; самая ближняя из культурных стран, Византия, была отделена степями и морем. Вот почему большого и непосредственного постоянного влияния на ход и развитие русской жизни цивилизация Древнего мира иметь не могла.